жчина. - Меня зовут  дядя
Юра. Вспомнил?
   - Вспомнил.., друг... - еле слышно прошептал Стас. - Вспомнил.., друг...
   - С твоим папой случилась беда, надо сообщить маме и ехать к нему.
   - Беда?! С папой?! - Из глаз мальчика брызнули слезы. - Поехали! Я сейчас
позову Крис.
   Мужчина едва успел схватить его за руку, проворчал подошедшему водителю:
   - У него гиперреакция на внушение. Все тихо?
   - По всем векторам нули, за домом никто не следят. Даже странно, что  все
так тихо.
   - Идем за его матерью, пока мы контролируем ситуацию.
   - Она не его мать. Стас - приемный сын.
   - Какая разница? "Глушак" на  всякий  случай  прихвати,  кто  знает,  как
отреагирует жена.., на "друга" семьи.
   Втроем с мальчишкой они зашли в  подъезд,  поднялись  на  третий  этаж  и
позвонили в обитую коричневым дерматином дверь, где жили  Сумароковы:  отец,
мать и бабушка Кристины. Дверь открыла сама Кристина, но  понять  ничего  не
успела, раппорт Рыкова  заблокировал  ее  сознание  с  ювелирной  точностью,
подавив волю, но оставив слабую реакцию на концентрированные смысловые поля.
   - Крис, там с папой беда! - закричал  было  Стас  и  замолчал,  стиснутый
раппортом Юрьева.
   Глаза  Кристины  расширились,  ее  подсознание,  тренированное   Матвеем,
пыталось освободиться  от  наведенного  психофизического  состояния,  однако
мысле-воля Рыкова была сильнее.
   - Пойдемте вниз, в машину, - сказал  с  максимальной  доброжелательностью
Герман Довлатович. - Ваш муж попал в беду, ему нужна помощь. Возьмите одежду
и выходите, мы подождем.
   Кристина  кивнула,  деревянно  повернулась  и  зашла  в   квартиру.   Там
заговорили женские голоса: мать женщины и бабушка спрашивали, что случилось.
Усилием воли Рыков взял их мыслесферы под контроль, голоса стихли.
   Через минуту вышла Кристина, одетая в джинсы и блузку свободного  покроя,
с сумочкой в руках. Глаза ее были полузакрыты,  губы  что-то  шептали,  лицо
быстро менялось, бледнело.
   - Быстрее! - как бичом щелкнул голос Юрьева. Все  четверо  сбежали  вниз,
сели в машину, и в тот же момент Кристина потеряла сознание.  Мальчишка  еще
держался, но был как пьяный, то закатывал глаза, то начинал плакать.
   - У нее тоже гиперреакция на внушение, - сказал Юрьев. - Не нравится  мне
это. Гони, парни засекли  какого-то  незнакомца  на  "мерсе",  едет  в  нашу
сторону. А береженого Бог бережет.
   Рыков  спокойно  выехал  со  двора,  и  тотчас  же  группа  наблюдения  и
поддержки, подготовившая этот  поход,  посыпалась  в  машины,  расставленные
вокруг дома, приводя в действие стандартный план отсечки погони.  Но  погони
не было.
   Матвей Соболев находился в этот момент далеко отсюда, не в Рязани  или  в
Москве и даже не в Санкт-Петербурге, он был в Испании, в местечке, известном
под названием Метеора.
   Василий Котов же с Парамоновым и Ульяной отходили после боя на мосту,  не
слишком  прислушиваясь  к  эфирному  эху  событий,  происходящих  в  Рязани.
Похищение семьи Соболева осталось незамеченным.

БХУДЖАНГАСАНА

   Юрьев не стал дожидаться финала поисков контейнеpa в  Рязани.  Сославшись
на важные дела, он оставил Рыкова с семьей Соболева за городом, на теплоходе
"Максим Горький", принадлежащем администрации президента, и уехал в Москву.
   С одной стороны, дела  его  и  в  самом  деле  ждали,  с  другой  -  Юрий
Бенедиктович не слишком жаждал контакта  с  Матвеем  Соболевым,  оценив  его
потенциал еще при встрече в Питере. А  еще  у  него  был  тайный  расчет  на
нейтрализацию Рыкова, который шел к намеченной цели семимильными шагами.
   Конечно, можно  было  отправить  Германа  вслед  за  Носовым  в  "область
смыслового хаоса", превратить с помощью кодона в идиота, но кодон работал не
как фильтр, постоянно модулирующий излучение "глушака", а как разовый контур
и был рассчитан всего на три импульса. Во всяком случае, именно так объяснил
его действие Бабуу-Сэнгэ, передавая  пульсирующий,  теплый,  шелковистый  на
ощупь, буквально живой "желудь" кодона Юрьеву.
   - Это копия, - сказал он. -  Матрица  кодона  остается  у  меня.  Уровень
данной копии - Эхейх-Гамчикот, если вам это что-то говорит.
   Юрий Бенедиктович кивнул. Он  знал,  что  кодон  может  реализовать  пять
уровней одной из девяти Сил подчинения, Сил Бога, как  их  называли.  Уровни
были зашифрованы текстами каббалы под названиями: Чай-гидиель -  Дьявольская
Мудрость,  Сатариал  -  Дьявольское  Понимание,   Гамчикот   -   Дьявольское
Милосердие, Голаб - Дьявольская Жестокость и Тогарини - Дьявольская Красота.
Последний уровень был самым мощным и неотразимым и в то же время опасным для
обладателя.
   - Как только получу "удавы", вы получите кодоны всех уровней,  -  добавил
настоятель Храма Гаутамы. - Надеюсь, это произойдет скоро.
   И Юрьев проглотил обидный тон реплики.
   Вернувшись в Москву, он встретился  с  Блохинцевым,  который  не  рискнул
участвовать в прямых разборках с Посвященными, обменялся с ним информацией и
стал ждать известий из Рязани. Но вечером в  тот  же  день  с  ним  связался
Бабуу-Сэнгэ, причем не по телефону через спутниковую связь, а через ментал!
   Откровенно испуганный Юрий Бенедиктович  открыл  свой  личный  пси-канал,
защищенный каскадом виртуальных энергетических уплотнений.
   "Бабуу, вы?! Что случилось?"
   "Соболев ищет эйнсоф!"
   "Откуда вы.., не может быть! Он же не знал. Сведения проверены?"
   "Не отвлекайтесь на пустые эмоции. Соболев свободно ходит по менталу,  не
хуже нас с вами, несмотря на пороговый запрет. Он ощупал почти все  храмы  и
соборы на всех континентах, сейчас он в Метеоре..."
   "Где?!"
   "Я же сказал, отключите свою эмоциональную сферу. Он был в  Метеоре,  где
проходил Большой сход координаторов всех Союзов Неизвестных, и теперь  знает
о цели схода".
   "Откуда у него сведения об эйнсофе?"
   "Скорее всего от Хранителей, они ему  почему-то  благоволят.  Но  зная  о
существовании "зоны пересечений миров", он не  ведает  ее  координат.  Пока.
Если узнает и доберется туда -  произойдет  новое  Изменение  реальности,  и
боюсь, нам в той новой реальности не будет места".
   "Значит, надо, чтобы он не добрался".
   "Перехватите его во что бы то ни стало! Вы еще не использовали кодон?"
   "Один раз".
   "Кто?"
   "Носовой".
   Недолгое молчание в эфире ментального поля.
   "Хорошо. Соболев взял билет на самолет Мадрас - Рим  -  Париж  -  Москва.
Вылет в десять утра по Москве".
   "Может, не стоит торопиться с перехватом? У нас его семья".
   "Какого дьявола?! Извините. Чья это идея?"
   "Рыкова. Но я поддержал".
   "Я лечу к вам, ждите. Если с  семьей  Соболева  что-нибудь  случится,  мы
проиграли!"
   "Я так не считаю. Заложники всегда были инструментом  давления,  и,  смею
вас уверить, неплохим инструментом".
   "Вы не понимаете. Соболев - незавершенный  аватара,  одно  из  воплощений
Будды, если хотите. На пределе воли он способен инициировать эйнсоф даже  на
расстоянии.., правда, он этого не знает".
   "Что же делать?"
   "Пора принимать бхуджангасану".
   Юрьев понял. Принять позу змеи в символическом  смысле  означало  принять
стойку для нанесения удара.
   "Что должен делать я?"
   "Немедленно  приступайте  к  разработке  плана  уничтожения   всех   трех
эйнсофов, одного на нашей территории, двух других в Египте  и  в  Австралии.
Нужны точечные ядерные удары по соборам и храмам. Носитель -  ракета  класса
"земля-земля", но в принципе удар можно нанести и с воздуха, с самолета, и с
подводной лодки. У вас  есть  связи  во  всех  военных  сферах,  рассчитайте
доступ, прикиньте, кого надо запрограммировать..,  короче,  нужен  детальный
план".
   "Но ведь эйнсоф разрушить нельзя..."
   "Мы уничтожим соборы, города, точные координаты эйнсофов будут  потеряны,
а радиация в месте удара не позволит  Соболеву  какое-то  время  бродить  по
руинам. Мы же, собравшись вместе, нейтрализуем его. Все поняли?"
   Юрьев, ошеломленный перспективой, молчал.
   "До встречи, - добавил Бабуу-Сэнгэ. - Я пошлю своих людей на его перехват
сам. Не отвлекайтесь. Давайте план".
   Канал связи через ментальное поле Земли истончился, растаял.
   Юрий  Бенедиктович,  сидевший  дома  в   своем   любимом   кресле   перед
телевизором, так и остался в позе  ослепленного  жутким  видением  человека.
Потом стряхнул оцепенение и перешел в кабинет, где  стоял  компьютер.  Бабуу
сравнил план уничтожения эйнсофа с позой змеи, готовой к  броску,  но  Юрьев
далеко не был уверен, что сможет принять бхуджангасану. Ворочая  миллионами,
управляя коллективами людей,  властными  структурами,  он  не  был  готов  к
личному участию в напряженном действии. Жить  хотелось  без  особого  риска,
нажимая на рычаги  управления  государством  издали,  дистанционно.  Умирать
должны другие, но не Посвященный II ступени, добравшийся до заветной цели  -
власти.

ПЕРЕХВАТ ПОСВЯЩЕННОГО

   В парижском аэропорту в самолет сел какой-то монгол или калмык, и  Матвей
сразу обратил  внимание  на  его  поведение:  пассажир  явно  находился  под
наркотическим трансом  или  же  был  болен  синдромом  "вечеров  коктейлей",
характерным признаком которого является  атаксия  -  нарушение  координации.
Матвей попытался мысленно прозондировать его, но с удивлением натолкнулся на
умелый блок, пробить который с первого раза не удалось.
   Тогда Матвей сел в кресле удобнее, закрыл глаза и приступил к дыхательной
медитации. Расслабился, успокоился. Замедлил дыхание. Вдох  -  пять  секунд,
выдох - десять. Кашлянул, снимая напряжение. Ничего,  это  нормально..,  это
естественно... Вдох - выдох.., вдох - выдох... Начал  слышать  звуки  внутри
себя, несмотря на гомон и суету посадки.., хорошо...
   Кто-то коснулся руки.., стюардесса! Матвей остановился на дороге,  ощутив
беспокойство. Черт, сбился с потока! Придется все сначала...
   Оставаясь неподвижным, он  "оглянулся"  вокруг.  Появилась  иллюзия  игры
света  на  воде..,  очаровательно!  Умненький  объект  попался,   не   хочет
раскалываться.., возвращаемся к дыханию.., вдох  -  шесть  секунд,  выдох  -
двенадцать...
   Появились странные огромные  летящие  птицы,  роняющие  яйца  в  океан...
Кала-ханса, Птица вне времени и пространства, центральный персонаж индийской
мифологии.., это  узел  напряжения,  надо  отстроиться  от  него...  Вдох  -
выдох.., птица бледнеет, остается чистый голубой фон свечения...
   Голова  становится  легче,  светлее,  увеличивается  в  размерах  -   это
расширяется сознание.., хорошо, идем дальше...
   Продолжая следить за дыханием, Матвей воспарил над Миром  и  одновременно
заполнил  собой  Мир  изнутри.  Включился  третий  глаз.  Вот   он,   объект
беспокойства - гигантский кочан капусты с тлеющим угольком внутри. Огонек  -
деструктивная программа в  сознании  монгола..,  нет,  все-таки  калмыка,  а
капустные  листья  -  чужой  блок.  Так,  теперь  осторожненько   развернуть
"капусту"... Что там внутри?
   Удар по нервам был не слишком сильным, но  неожиданным,  заставив  Матвея
сжаться и отступить. Однако кое-что понять он успел.
   Калмык был кем-то послан, не важно - кем, для того, чтобы просто взорвать
самолет в воздухе. Вместе с собой. Этот мужчина являлся  запрограммированным
камикадзе, имея под костюмом два  жгута  пластиковой  взрывчатки,  способной
разнести лайнер на куски.
   Почувствовав тошноту и слабость, вспотев, как в бане, Матвей отступил еще
дальше, стараясь не спугнуть дремлющее сознание  пассажира,  настроенное  на
выполнение приказа. Надо было подумать, как обойти сторожевую команду.
   Самолет пошел на взлет. Стюардесса  снова  продефилировала  мимо  Матвея,
поглядывая на "уснувшего" пассажира, но на этот раз не тронула.
   Продолжая дышать в замедленном ритме, Матвей  отстроился  от  всего,  что
мешало, даже от  мыслей,  и  снова  принялся  шевелить  "капустные  листья",
уворачиваясь от шипящих  "гадюк",  подстерегающих  его  в  глубинах  психики
запрограммированного. Огонек в центре "капусты"  стал  ярче,  и  как  только
последний "лист" был развернут, Матвей послал "нежный" импульс умиротворения
и расслабленности.
   "Успокойся, все хорошо..."
   Калмык (нет, все же бурят, зовут Алаг  Дагдаган,  шестьдесят  шесть  лет,
монах из Храма Гаутамы, посланник Бабуу-Сэнгэ) успокоился.
   "Все хорошо.., все отлично.., теперь ты должен встать..."
   Пассажир щелкнул пряжкой ремня.
   "Иди в хвост самолета.., так надо! Не волнуйся..."
   Бурят послушно направился в хвостовую часть "бо-инга".
   "Спускайся вниз.., все хорошо, ты идешь выполнять задание, ради  которого
прибыл.., не обращай внимания на стюардессу, она  работает,  выполняет  свои
обязанности..."
   Частью волевого потока Матвей вошел в сознание  стюардессы,  приказал  ей
вернуться в салон и забыть о пассажире с ликом Будды.
   "Спустился? Хорошо.., мы делаем все правильно.., не спеши, иди  дальше..,
здесь есть люк.., ищи люк..."
   Монах,  озираясь,  застыл   посреди   грузового   отсека,   заставленного
стеллажами и контейнерами, нашел овал аварийного люка.
   "Молодец, как здорово ты все понимаешь..,  подойди,  сейчас  мы  с  тобой
выполним задание  и  получим  награду..,  получим  награду..,  ну,  конечно,
наградой будет нирвана, слияние с Пустотой, с Ним!.. Берись  за  кремальеры,
поворачивай.., держись.., теперь дерни люк за ручку на себя и  в  сторону..,
прыгай!"
   Монах Дагдаган послушно сделал шаг в пустоту, и в туже секунду  откуда-то
извне пришла команда, ощутимая Матвеем как вспышка  бледного  алого  сияния.
Тот,  кто  контролировал  посланца,  приказал  ему  взорвать   мину.   Монах
послушался, но взрыв произошел уже в полусотне метров  от  "боинга",  слегка
подбросив его хвост воздушной волной.
   В салоне закричали пассажиры, самолет пошел  на  снижение,  хотя  летчики
ничего еще не поняли. Разгерметизации не произошло,  самолет  еще  не  успел
набрать рейсовую  высоту,  но  открытый  в  хвостовой  части  люк  влиял  на
управление. Впрочем, только до тех пор, пока его не закрыли.
   Матвей, мокрый от  пота,  открыл  глаза  и  встретил  взгляд  симпатичной
стюардессы, тотчас же профессионально улыбнувшейся ему:
   - Все в порядке, мсье?
   - Спасибо, - улыбнулся в ответ Соболев. - Уснул. Плохой сон  увидел.  Где
мы?
   - Только что взлетели, пересекаем Сену. - Разговор  шел  на  французском,
поэтому стюардесса задала еще один вопрос:
   - Мсье француз?
   - Мсье русский. - Матвей снова закрыл глаза, потому что улыбаться  больше
не мог. Он вдруг почувствовал, что Кристина и Стас в опасности и ждут его...
КАК СТЕМНЕЕТ - БУДЕМ БРАТЬ

   Баканов позвонил Первухину в полдень семнадцатого июня,  когда  начальник
Управления спецопераций готовился к выходу "на ковер" перед директором  ФСБ,
ломая голову, чем его успокоить.
   - Федор, мы вышли на след "глушаков".
   - Да ну?! - изумленно и радостно ответил Первухин. - Где?
   - В Рязани. Я задействовал свою  личную  группу  следопытов  и  топтунов,
пообещал каждому "железный крест" и послал в  белый  свет  как  в  копеечку.
Мужики землю рыли, но след обнаружили. Контейнер находится в Рязани,  там  с
ним  произошла  какая-то  катавасия...  Кстати,  твои  ребята  случайно   не
участвовали? Наблюдатели насчитали пять трупов в спецкостюмах типа  "кибер",
видели каких-то парней в камуфляже...
   - Мои все при мне, - резко сказал Первухин.
   - Да это  я  так,  к  слову.  Между  прочим,  к  этой  странной  заварухе
подключились крупные птицы из Москвы, но...
   - Кто подключился?
   - Ребята видели двоих, Рыкова и Носового. Кстати, Носовой  сбрендил.  Его
нашли у моста через Оку, раненого - без руки: никого не узнает, не  говорит,
писает под себя...
   - Ты уверен?
   - Точно, я тебе говорю: все штаны мокрые и воняет...
   - Я не об этом. Какого хрена начальника информ-службы президента  понесло
в Рязань?! Равно как и советника по  безопасности?  Что  там  происходит,  в
Рязани?!
   - По моим данным - все тихо. Ну, убили, правда, местного авторитета, вора
в законе по кличке Боксер.., так это обычное дело. Небось свои же и пришили.
   - Обычное дело.., а если не обычное?
   - Кореши в  Рязанском  отделении  конторы  молчат...  Постой!  -  Дыхание
Баканова в трубке участилось. - А что, если виной  всему  "глушаки"?  И  все
слетелись туда по этой причине?
   Первухин с минуту размышлял, бесцельна перекладывая бумаги на столе.
   - Может быть, ты и прав. Бондарь  меня  вызывает  на  завтра,  на  десять
утра...
   - Меня тоже.
   - Значит, по одному и тому же вопросу, узнал небось подробности.
   - У него свои каналы сбора информации, независимые от нас.
   - Это точно. Значит, твои ребята "пасут" контейнер? Что ты  намереваешься
делать?
   - Как стемнеет - будем брать.
   - Могу подключить свою команду зомбиков.
   - Не возражаю. Я уже послал туда группу из "Витязя", пятнадцать  человек,
но твои спецы не помешают.
   - Договорились, но инструктировать будешь сам.  Если  возьмем  контейнер,
завтра будет с чем идти к директору.
   - Боишься ты его? - Начальник Управления "Т" хихикнул. - Не  так  страшен
черт, как его Бондарь.., хе-хе. Пока!
   - Ни пуха...
   Но Баканов уже бросил трубку и не ответил.
   Интересно, подумал  Первухин,  кто  же  у  нас  такой  смелый  в  верхних
эшелонах, что не побоялся пойти на конфликт  с  конторой?  И  кто  ухайдокал
Носового до такого состояния? А главное, что все-таки делает в Рязани Герман
Довлатович Рыков? Неужто и в самом деле пронюхал о "глушаках"?

СИНТЕЗ МАГИИ И ВОЛИ

   Он находился в состоянии свободного бытия, отделенный от тела и  сознания
в его абсолютной непринужденности...
   Он действовал, не понимая, что действует, не  ощущая  внешнего  мира,  не
думая...
   Он не воспринимал своей  персональности,  своей  отделенности  от  людей,
отчужденности от целостности Вселенной...
   Он был в состоянии небытия, достигнув предельной реальности  -  состояния
Ничто, о котором никто ничего толком не знал, даже Посвященные...
   Он достиг полноты и глубины медитации, чего никогда ранее не  достигал...
И мысль об этом вдруг подхватила его, закружила и  понесла  к  свету  сквозь
толщу мрака, сквозь Ничто и Небытие - к жизни...
   Очнулся Василий, чувствуя себя как сшитая из кусков боли тряпичная кукла.
По сути, он стал сосудом, наполненным болью и  мукой,  от  которых  хотелось
выть по-волчьи и ругаться по-человечески. Пересилив желание, он открыл глаза
и увидел склонившееся над ним лицо Ульяны.
   - Живой, Васенька?  Очнулся?  -  Губы  девушки  приблизились,  и  Василий
почувствовал поцелуй, от которого по нервам побежал электрический родник.  И
тотчас же в теле стала стихать боль.., стихла, ушла, оставив приятную ломоту
в костях и мышцах. Голова почти очистилась от шума лавин и взрывов, приятный
свежий ветер подул  под  черепом,  щекотные  мурашки  побежали  по  коже  на
затылке, спустились на шею, потекли вдоль позвоночника...
   - Хватит, а то он уснет, - произнес мужской голос, и Василий узнал  Ивана
Терентьевича. Он, стоя у окна, пил минеральную воду.
   Ульяна убрала со лба и с груди Котова руки. Боль тотчас же вернулась,  но
уже не столь суровая, ее можно  было  терпеть.  К  тому  же  организм  начал
бороться с ней сам и Васе ничего не стоило подключить  к  этой  борьбе  свои
внутренние резервы. Через несколько минут он смог встать.
   - Который час?
   - Половина второго дня.
   - День?
   - Понедельник, семнадцатое июня.
   - Год?
   Ульяна оглянулась на Парамонова, с тревогой посмотрела на больного:
   - Ты бы еще спросил: какой век и какое тысячелетие.
   - А какое тысячелетие?
   Иван Терентьевич рассмеялся:
   - Согласно традиции идет шестое  тысячелетие  Калиюги,  которое  началось
семнадцатого февраля три тысячи сто второго года до рождения Христова. Ну  а
Калиюга входит  в  двадцать  восьмую  Махаюгу  седьмой  Манвантары  нынешней
Кальпы, которая в свою очередь является первым днем пятьдесят  первого  года
жизни Брамы.
   - Спасибо. Теперь хоть буду знать, в каком врем