разным
причинам.
   - Кто он? -  это  были  первые  слова,  которые  произнес  Василий  после
прибытия в дом, имея в виду хозяина.
   - Человек Внутреннего Круга, - сказал Матвей, забавляясь выражением  лица
Василия.
   Бывший ганфайтер вытянул губы трубкой, задумчиво уставился на собственные
ноги. Матвей улыбнулся, но с объяснениями не спешил.
   - Вероятно, это что-то связанное с  закрытой  сектой.  -  Василий  поднял
взгляд:
   - Ты тоже человек этого... Круга?
   Матвей покачал головой:
   - Не сподобился.
   - Но я видел, как ты дрался, барс. Если ты не человек какого-то  скрытого
Круга, то.., просто не человек!
   Матвей встретил взгляд Василия, в котором  сомнения  боролись  с  трезвой
оценкой действительности.
   - Ну  и?..  Ты  ждешь,  что  я  занервничаю?  Или  проявлю  свою  ужасную
нечеловеческую сущность?
   Василий пожал плечами:
   - Во-первых, мы  живем  в  реальном  мире,  где  нет  ни  вурдалаков,  ни
вампиров. Кстати, ни на того, ни на другого ты не похож.
   - Льстишь.
   - Во-вторых, я хорошо чувствую  людей,  тебя  в  том  числе.  Ты  опасен,
ганфайтер, нет слов, но опасен подонкам, а не вообще всем людям, так что...
   - Благодарю. Наверное, ты прав, хотя добрым меня назвать нельзя, уж так я
воспитан. Скорее справедливым. Как сказал мой приятель, у которого мы сейчас
находимся, я паранорм, то есть "человек другого плана" бытия,  куколка,  так
сказать, хотя и рожден от земной женщины. Время у нас еще  есть,  а  желание
слушать?
   Василий кивнул.
   Матвей допил кофе и принялся за рассказ, начав со  своих  странных  снов.
Через полчаса Василий знал историю ганфайтера Матвея Соболева, закончившуюся
их знакомством.
   Некоторое время оба молчали. Василий допил вторую чашку кофе,  сходил  на
кухню,  помыл  чашки,   снова   сел   рядом.   Наконец   Матвей   насладился
замешательством собеседника, хмыкнул.
   - Ну и как?
   - Нормально, - ответил Василий  хладнокровно.  -  Или  ты  ждешь,  что  я
закомплексую и начну вызывать "скорую"?
   Матвей засмеялся:
   -  Один-один.   Можно   подумать,   ты   каждый   день   встречаешься   с
паранормальными людьми.
   - С паранормальными нет, а с ненормальными да. Тебе вообще-то обязательно
надо идти к генералу Ельшину в гости?
   Матвей понял подтекст  вопроса,  но  ответил  не  сразу.  Думал  о  своих
контактах с людьми, участвовавшими в его  становлении  как  профессионала  и
специалиста, вспоминал  Ивакина,  Дикого,  Марию  Денисовну,  Илью  Муромца,
Стаса. Вспоминал Кристину. И понимал, что даже их судьба - не главное в  его
решении наведаться к Ельшину и "объяснить" ему суть закона о беспределе.
   Видимо, его переживания как-то отразились на лице или  в  глазах,  потому
что Василий кивнул, поднял ладонь:
   - Хорошо, уговорил. Хотя если бы не твое  "надо",  я  плюнул  бы  на  эту
кодлу. Все равно всех гадов не передавишь.
   - Я не просил тебя идти со мной.
   - Ты меня не понял. Двоих мало для штурма  цитадели  Ельшина,  о  которой
поведал наш друг Хасан. Если только он не  присочинил  чего-нибудь.  Кстати,
меня очень заинтересовало секретное помещение генерала в подвале. Что он там
прячет? Впрочем, выясним по ходу дела. И еще:  кто  такой  все-таки  "монарх
тьмы"?
   - Если бы я это  знал,  -  ответил  Матвей,  ощутив  внезапное  дуновение
ледяного ветра. Кто-то глянул на него в упор - Матвей даже обернулся: стена!
- глумливо подмигнул и исчез, но уже было ясно, что их снова запеленговали.
   - Что? - Василий внимательно посмотрел на застывшего напарника.
   - Пора уходить... - Матвей не договорил, кто-то вошел в дом.
   Дверь   открылась,   пропуская   не   человека    -    тень,    призрака,
материализовавшегося посреди гостиной. Горшин глянул на  гостей,  готовых  к
бою и застывших в характерных позах, блеснул белизной зубов:
   - Привет, бойцы. Моя  автоматика  сообщила  мне,  что  в  доме  появились
"крутые" гости, и я поспешил сообщить, что здесь  небезопасно.  Собирайтесь,
уходим.
   Сборы длились несколько минут.  Горшин  предложил  гостям  переодеться  в
пятнистые десантные костюмы, легкие, прочные и удобные, сменил одежду сам, и
они поспешили из дома. Но хозяин вывел их  не  на  улицу,  а  во  двор,  где
задержался на минуту, чтобы вывести из сарая  сказочной  красоты  спортивный
"понтиак".
   - Берите, это ваш.
   Ганфайтеры переглянулись.
   - Боюсь, мы не сможем вернуть его на конюшню, - пробормотал Матвей.
   - Не важно, садитесь. Выезжайте задами и ждите вон у того леска. - Горшин
показал рукой. - Я тут оставлю кое-какие сюрпризы и догоню.
   - Что-то мне не нравится подобная  щедрость,  -  понизил  голос  Василий,
встрепенулся:
   - Можно, я за руль сяду? Ни разу такой машины не водил.
   "Понтиак" был красив не только снаружи, но и внутри,  и  некоторое  время
ушло на разглядывание внутреннего дизайна  кабины.  Наконец  Василий  сказал
"да-а!" и включил зажигание; в кабине мотор был практически  не  слышен.  Но
отъехать со двора они не успели: со стороны дома вдруг послышались  крики  и
стрельба.
   - Каррамба! - мрачно сказал Василий. - Этого нам только не хватало.
   Матвей давно ждал чего-то в этом роде, поэтому остался спокоен.
   - Езжай.
   - Но там этот твой приятель.., человек Круга...
   - Поехали, ты еще не знаешь, на что он способен. Сказал, догонит, значит,
догонит.
   Василий погнал "понтиак"  по  еле  заметной,  заросшей  травой  дороге  к
воротам, распахнувшимся перед ними, и дальше вниз, к балке, пока не выехал к
лесополосе. Остановил машину, оглянулся.
   - Может быть, все-таки вернемся, поможем? Если это  снова  "зомби",  даже
твоему гипермену придется туго.
   Матвей не отвечая смотрел назад, на  дом  Горшина,  там  вокруг  метались
какие-то  фигурки,  мелькали  огни,   дымы,   шла   стрельба.   Серебристый,
отсвечивающий рыбьим перламутром "шевроле" Тараса вынырнул откуда-то  слева,
притерся рядом.
   - Что остановились? - Горшин тоже глянул на свой дом.
   - С кем они воюют? И кто?
   - "Зомби". С такими же "зомби", но с призраками, идеальными видеокопиями.
   Над одним из строений поместья вдруг рассыпалось веером  зеленое  сияние,
строение - нечто вроде гаража - превратилось в мыльный пузырь  и  лопнуло  с
режущим слух свистом.
   - Эт-то еще что...  -  Матвей  остановился,  ощутив  на  затылке  тяжелый
угрожающий взгляд, схватил автомат с заднего сиденья.
   Еще с одним строением - сараем для скота - произошло то же самое.  Следом
превратились в шары-взрывы и остальные сарайчики, постройки и погреба,  лишь
дом оставался самим собой, только налился оранжевым светом, будто раскалился
докрасна.
   - Езжайте, я догоню, - странным голосом произнес Горшин.
   Матвей глянул на него и не смог отвести взгляд: глаза у Тараса светились,
но светились многоцветно! Радужки глаз  были  поделены  на  четыре  сектора,
имеющих каждый свой цвет - желтый, зеленый, голубой и красный. И плавилась в
этих глазах такая ненависть и угроза, что у Матвея  волосы  стали  дыбом.  В
следующее мгновение Горшин рванул свою машину вниз, в балку, и исчез. Матвей
очнулся, ткнул Василия в плечо, и тот погнал "понтиак"  вдоль  лесополосы  к
шоссе. Спустя несколько секунд их догнал странный вопль, полный тоски и силы
и других не определимых человеческим  языком  чувств,  в  котором  смешались
орлиный клекот, рыдание, вой пурги  и  трубный  зов  слона.  Вопль  был  так
необычен и жуток, что даже у  привычных  к  неожиданностям  контрразведчиков
вызвал приступ страха и желание заткнуть  уши.  Запомнили  они  его  на  всю
жизнь.
   - Ни фига себе! - пробормотал Василий спустя несколько  минут,  когда  за
лесом уже не стало видно ни дома Тараса, ни поселка. - Что это было?
   - Конкере, - ответил притихший  Матвей.  -  "Монарх  тьмы".  Вернее,  его
проявление.
   Дальше они ехали молча.
   Горшин  догнал  их  через  полчаса,  посигналил,   и,   когда   "понтиак"
остановился, пересел к ним в машину. Он был угрюм, но спокоен.
   - Поехали, довезете меня до Буденного, а там наши пути разойдутся.
   - А "шевроле"?
   - Он мне больше не понадобится. К тому же  боюсь,  что  на  нем  осталась
печать зла.
   - Ты.., видел его?
   - Кого?
   - "Монарха"?
   Горшин неожиданно засмеялся:
   - "Монарха" на Земле нет, парень. Он живет в иной  реальности  и  в  иных
временах. Здесь же иногда появляется  его  тень,  пси-двойник,  принимающий,
кстати, любую форму.  А  я,  кажется,  определил  наконец  координаты  точки
выхода. Благодаря вам, кстати. И теперь у меня появляется шанс объявить  ему
иссацу <иссацу - бой насмерть (яп.).>.
   Приятели обменялись взглядами.
   - Не понимаю,  -  буркнул  Василий,  трогая  машину  с  места.  "Понтиак"
вписался в поток машин на шоссе Энтузиастов, едущих к столице.
   Горшин не обратил на его реплику внимания.
   - Зачем ты возвращался? - тихо спросил Матвей.
   - Чтобы передать ему привет, - улыбнулся Тарас.  -  Надеюсь,  он  остался
доволен.
   - Дом уцелел?
   - А что с ним сделается? В нашей реальности он  существовал  частично,  я
просто вернул его в скрытую реальность.
   Помолчали, поглядывая на обгоняемые автомобили.
   - А кто-то так и  не  выполнил  своего  обещания,  -  безразличным  тоном
проговорил Матвей.
   Тарас остро взглянул на него, но прочитать мысли не смог.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Ты говорил о какой-то коррекции, помнишь?
   Горшин хмыкнул:
   - Считаешь, созрел?
   - О чем речь? - осведомился Василий, было видно, что ведет  машину  он  с
удовольствием.
   - Матвей - потенциальный трансформ, - пояснил Тарас,  обдумывая  какую-то
проблему. - Его родовая ветвь насчитывает миллионы колен и  простирается  на
десятки миллионов лет. Разве он не рассказывал?
   - Говорил, что паранорм. А трансформ - это в каком смысле?
   - Ладно, попробуем,  -  бросил  Горшин,  не  отвечая  водителю.  -  Одним
нарушением больше, одним меньше... Едем в центр, на Остоженку, я вам кое-что
покажу. Но учти, ганфайтер, тебе  придется  учиться  владеть  своей  скрытой
силой самостоятельно. К  тому  же  после  псикоррекции  организму  необходим
адаптационный период, который может длиться от  двух  до  четырех  часов.  -
Горшин вздохнул завистливо-горестно. - Будь у меня такие задатки с  детства,
я не просидел бы в учениках столько сотен лет, давно уже стал бы Хранителем.
Сейчас налево.
   Василий послушно свернул.
   - Так все-таки что такое трансформ?
   - Вам как объяснить - попроще или с учетом образования?
   - Попроще, человек я не шибко увлекающийся наукой.
   - Что такое аура, знаете?
   - Ну, это излучение.., такое сияние вокруг головы.
   Горшин покосился на Матвея, в глазах его мелькнули иронические искры.
   - Примерно так. Аура - энерго-информационное  тело  человека,  собственно
разум. Биологическая часть человека, его физическое тело,  служит  лишь  для
энергоподпитки ауры. Матвей мог бы управлять аурой более эффективно, имей он
пси-мостик между сознанием  и  подсознанием  и  связь  между  энергетическим
каркасом  тела  -  сетью   нервных   узлов,   стимулирующих   организм   при
иглоукалывании, - и центром хара.
   Как мастер айкидо Василий знал, что такое хара и каково  его  влияние  на
регуляцию сил организма, поэтому спросил о другом:
   - И что это может дать?
   - Выход в запределье - в самом общем  смысле.  Конкретно  же:  владеющему
собой в стиле уна рее   станет  доступно
скрытое   внедрение   в   умы   окружающих,   непосредственное    восприятие
многомерности мира.  Он  сможет  выполнять  трюки,  смертельно  опасные  для
обычного человека,  освободиться  от  ограничений  времени  и  пространства,
черпать информацию по ментальному каналу  из  будущего  и  даже  из  прошлых
времен. В перспективе - контроль над материей посредством воли...  Приехали,
- закончил Горшин будничным тоном и первым полез из машины.
   Василий, открыв рот, смотрел ему  вслед.  Матвей  похлопал  напарника  по
плечу, на жест его - палец у виска - отрицательно качнул  головой  и  догнал
Тараса уже у входа в действующую церковь.
   Это была надвратная церковь Спаса, построенная еще в  конце  семнадцатого
века на территории  Зачатьевского  женского  монастыря  между  Остоженкой  и
Москвой-рекой. От  монастыря  сохранилась  только  часть  стен,  но  церковь
восстановили, и в ней регулярно проводились богослужения.
   Однако Горшин не повел приятелей в саму церковь, обошел ее  кругом  и  во
дворе  свернул  к  низкой  каменной   постройке,   напоминающей   склеп,   с
единственной железной дверью, запертой  на  огромный  амбарный  замок.  Было
видно, что ходили сюда редко, а замок и вовсе выглядел столетним, но  стоило
Тарасу прикоснуться к нему, и он открылся сам, без ключей и отмычек.
   Дверь, толщиной чуть ли не в полметра, тоже  открылась  сама,  тихо,  без
скрипа и  визга  петель,  проводник  молча  шагнул  в  темноту  "склепа",  и
переставшие чему-либо удивляться молодые люди вынуждены были последовать  за
ним.
   Дверь  закрылась  за  ними  автоматически,  с  тяжелой  основательностью,
отрезав дневной шум и свет, но фигура ушедшего вперед Тараса  была  видна  в
кромешной тьме хорошо: вокруг его головы и кистей рук засветилось золотистое
электрическое сияние.
   По узкой лестнице они спустились вниз, в подвал, открыли еще одну  дверь,
тоже металлическую, с заклепками, и долго спускались по другой  лестнице,  с
каменными ступенями, с пролетами не менее  полусотни  метров.  Когда  Горшин
наконец остановился, Матвей прикинул, что находятся они  на  двухсотметровой
глубине под Москвой-рекой.
   Тарас  с   неопределенной   усмешкой   красноречиво   оглядел   молчавших
контрразведчиков, зубы его тоже излучали золотое свечение.
   - За этой дверью, - он отодвинулся чуть в  сторону,  -  расположен  храм,
которому около трехсот миллионов лет. Впрочем, вряд  ли  его  можно  назвать
храмом.
   Трехметровой высоты и такой же ширины дверь  имела  странный  вид,  будто
сделана была из отливающих шелковой зеленью  крыльев  гигантских  жуков.  Во
всяком случае,  это  был  не  металл,  вообще  какой-то  неизвестный  Матвею
материал.
   Горшин коснулся двери пальцем, весь засветился зеленым светом и прошел ее
насквозь. Потом из ниоткуда - из воздуха, но не со стороны двери -  раздался
его насмешливый голос:
   - Смелее, герои.
   - Хорошо, если я сплю, - пробурчал  Василий,  осторожно  дотрагиваясь  до
необычной двери, шагнул в нее  и  исчез.  Матвей  не  без  колебаний  шагнул
следом.
   Они оказались на балюстраде, опоясывающей  гигантский  зал  с  бугристым,
сложенным из скалистых пород потолком. Глубина зала достигала не менее ста с
лишним метров,  и  весь  он  был  заполнен  одной  колоссальной,  светящейся
оранжевой желтизной постройкой, аналогов которой в земном градостроительстве
Матвей найти  сразу  не  смог.  Больше  всего  она  напоминала  созданный  с
великолепным размахом термитник, с тонкими и плавными переходами, создающими
потрясающий эстетический  эффект.  Но  главное,  что  бросалось  в  глаза  и
ощущалось на расстоянии, "термитник" был создан не человеческими руками и не
для людей.
   - Каррамба! - прошептал Василий после пяти минут молчания.  -  Теперь  уж
точно я сплю! Кто мог это здесь построить?!
   - На самом  деле  термиты,  -  обернулся  Горшин,  сверкнув  фосфорически
светящимися белками глаз. - Правда, по размерам они не уступали нашим овцам.
К тому же в те времена это были разумные существа.
   -  Бред!  -  сплюнул  Василий,  с  благоговейным   трепетом   разглядывая
"термитник".
   - Под Москвой около сотни таких подземных храмов,  сохраненных  благодаря
заранее принятым мерам, - не обратил внимания на его реплику Горшин.  -  Под
Кремлем - самый большой и красивый и самый древний, ему около  полумиллиарда
лет. Строили его пчелы.., я имею в виду разумных пчел.  Так  что  Москве  на
самом деле гораздо больше лет, чем принято считать.
   - Кто же ухаживает за таким чудом?
   - Хранители.
   - Значит, люди все же сюда проникают?
   - Хранители - не люди или, вернее, не совсем люди. - Горшин начал  терять
терпение:
   - Ганфайтеры, нам пора. Посмотрели - и будет, хорошего понемножку.
   - Значит, Успенский оказался прав? - тоже зачарованный, произнес  Матвей,
хотя был подготовлен к тому, что увидел.
   - Не во всем, но что касается разумных существ, населяющих Землю, тут  он
просто провидец. А может, его посвятили  Хранители,  забыв  взять  клятву  о
неразглашении знаний? Идемте.
   - Как же мы спустимся?
   - Вниз не пойдем, хотя спуск предусмотрен. Захочешь, придешь сюда один. У
меня просто нет времени любоваться этим "термитником". Не отставайте
   Горшин повернул налево по балюстраде, и приятели вынуждены были  оторвать
взгляд от дворца, созданного разумными термитами во время динозавров.
   Зал они обходили недолго. Вскоре Горшин остановился у каменного  выступа,
формой напоминавшего панцирь  черепахи,  ткнул  в  него  пальцем,  и  выступ
превратился в нишу с черным треугольником входа.
   Как  только  они  вошли,  вспыхнул  свет,   но   источник   его   остался
необнаруженным.  Казалось,  светится  сам  воздух.  С  грубо   обработанными
каменными   стенами,   помещение   имело   форму   полумесяца   и   делилось
полупрозрачной перегородкой на  две  части.  Судя  по  виду,  строилось  оно
значительно позднее храма.
   - Вы подождите здесь, - сказал Горшин Василию, а Матвею махнул рукой:
   - Иди за мной.
   - А он тебя  там,  -  понизил  голос  Василий,  когда  Тарас  скрылся  за
перегородкой, - не того? Не превратит в термита?
   - Это избавит тебя  от  необходимости  идти  на  дачу  Ельшина,  -  бодро
улыбнулся Матвей, в то же время холодея внутри.
   Он зашел за перегородку, и та стала полностью непроницаемой,  монолитной,
как перламутровая пластина. Отверстие прохода держалось секунду, затем и оно
исчезло.
   Выругавшись про себя, Василий обошел остальную часть  помещения,  пустую,
как склеп, после чего сел на полу, лицом к перегородке, в позе сейдза и стал
ждать.
   Сеанс пси-коррекции длился немногим больше получаса.
   Василий вздрогнул, когда в перегородке  появилась  треугольная  дыра,  из
которой, пошатываясь, вышел  Матвей  Соболев.  Горшин  поддерживал  его  под
локоть.
   - Можно где-нибудь спокойно провести пару часов? Ему нужен сон  и  питье,
лучше всего фруктовые соки.
   - Найду. - Василий подумал о знакомой девушке. - Но вообще-то нам...
   - До обеда он оклемается, так что планы ваши не пострадают.
   Горшин повел к выходу  ни  на  что  не  реагировавшего  Матвея,  которого
Василий взял под локоть с  другой  стороны.  Поднимались  из-под  земли  они
долго, пока не вылезли на Божий свет. Василий как-то не заметил, что уходили
они утром и возвращаются тоже утром - шел всего одиннадцатый час.  Духота  и
жара обрушились на них ударом дубины, в подземелье,  как  оказалось,  дышать
было намного легче.
   Усадив осоловелого Соболева на заднее сиденье "понтиака", Горшин  помахал
рукой на прощание:
   - Удачи, ганфайтеры. Может, еще свидимся.
   - Э-э, постойте! - заволновался Василий. - А что мне делать с ним?
   - Ничего.
   - А если он.., м-м.., так и не придет в себя?
   - Придет. -  Горшин  задумчиво  глянул  насидевшего  с  отрешенным  видом
Матвея. - В каждом из нас закодированы все энергетические  грани  Вселенной,
но не каждый может реализовать свое умение пользоваться ими.  Он,  наверное,
сможет.
   - Чего же он такой.., смурной?
   - Пси-коррекция - процесс болезненный, я просто отвлек его альфа-сном. Он
сейчас видит кое-какие энергетические  планы  бытия,  чья  эстетика  требует
включения всего сознания. Через час он очнется.
   И Горшин исчез. Только что стоял рядом с машиной, в белоснежном  костюме,
и вдруг его не стало. Василий чертыхнулся, оглядевшись по сторонам, похлопал
Матвея по плечу - тот смотрел прямо перед собой остановившимися глазами -  и
сел за руль.
   - Хотел бы я знать, кто из нас спит: он или я, -  сказал  Василий