риториальному принципам закончилась
с приходом к власти "маршала"  Сверхсистемы  Рыкова,  у  которого  проснулся
комплекс собственника, тяга к лидерству и крайняя агрессивность.
   Известно,  что  высшая  форма  собственности  -  власть,  поэтому  Герман
Довлатович жаждал власти, причем власти  абсолютной,  и  шел  к  своей  цели
напролом, невзирая на сопротивление государственных  структур  и  кардиналов
Союза Девяти, не желавших терять своего влияния на  социум.  Для  достижения
цели   Рыков   не   гнушался   даже   элементами   психофашизма,   используя
бессознательные  инстинкты  толпы:  тягу  к  свободе,   к   самоутверждению,
поклонение вождям,  националистические  устремления,  подчинение  стандарту,
психологическую неустойчивость. Толпа моментально зверела, стоило бросить ей
клич: "Бей  иноверцев,  спасай  Россию!"  И  Рыков  умело  пользовался  этим
рычагом, добиваясь проведения через Думу законов, помогающих  СС  утверждать
свое господство там, где было выгодно.
   Фамилия Рыкова в документе конечно не фигурировала, маршал СС обозначался
в нем "фигурой умолчания", но Василий хорошо понимал, о ком  идет  речь.  Но
больше всего его поразил вывод экспертов ФСБ: в стране (и во всем мире!) шел
интенсивный процесс исключения из культурного оборота культурных  ценностей,
резко  уменьшилось  разнообразие  социальных  структур  и  институтов,   что
являлось явным признаком конца эволюции социума.
   Заинтересовавшись, Василий поискал разработчиков  аналитического  центра,
сделавших столь неординарный вывод, и не удивился,  когда  прочитал  фамилию
Головань.   Кирилл   Данилович   Головань   был    заместителем    директора
Международного института  стратегических  исследований  и  кардиналом  Союза
Девяти. Возвышение Рыкова ему мешало  и  он  искал  возможности  ограничения
деятельности СС и ее маршала.
   - Ну-ну, - пробормотал Василий, - было бы просто  здорово,  если  бы  эти
волки скушали друг друга.
   "Что ты об этом думаешь?" - напечатал он на  экране  компьютера,  добавив
значок "диалог".
   "Не валяй дурака", - ответил компьютер, подумал и добавил:

   "Вы, злодейству которых не видно конца,
   В Судный день не надейтесь на милость Творца!
   Бог, простивший не сделавших доброго дела,
   Не простит сотворившего зло подлеца".
   Омар Хайям

   - Твоими бы устами да мед пить... - пробормотал Василий, которому  иногда
казалось, что его компьютер - "Шайенн-2000" и впрямь разумен.
   Компьютер он забрал из квартиры Соболева еще десять лет назад,  это  была
именно та машина, через которую Соболев запустил "черный файл" для  связи  с
Монархом Тьмы, и вполне могло  быть,  что  она  сохранила  магические  следы
присутствия многореального существа, которым был Монарх.
   В дверь позвонили. Василий  прислушался  к  себе  и  поплелся  открывать:
пришел Самандар. Он молча пожал руку хозяину и прошел в кабинет.  Кивнул  на
экран:
   - Ведете философские беседы?
   - Наследие Соболева. Чего только в его памяти нет.
   - С казанцами работал?
   Василий вывел на экран досье на казанскую бандгруппу.
   - Я думаю, ее деятельность чем-то выгодна Рыкову, иначе он бы  не  терпел
ее беспредел так  долго  в  ущерб  скрытности  СС.  С  помощью  казанцев  он
вероятнее  всего  давит  на  политиков  и  одновременно   отводит   внимание
правоохранительных органов от более крупных операций.
   - Пора планировать бандлик.
   - План давно готов, можешь ознакомиться и подкорректировать.
   Понадобится шесть-семь мейдеров, чтобы уничтожить сразу всю группировку.
   Самандар сел за стол и несколько минут изучал план  ликвидации  казанской
банды.
   - В принципе годится. Но одновременно с  ликвидацией  необходимо  скинуть
файл связей группы с депутатами и Рыковским СС  в  сеть  Федеральной  службы
безопасности.
   - Почему туда, а не в службу безопасности президента?
   - Президентскую сеть контролирует Рыков, ребята  из  федеральной  команды
более свободны.
   - Файл практически готов. Можем  запускать  хоть  сейчас.  Кроме  него  я
подготовил наш "Коррумп-реестр", хотя он явно неполон. Но  дополнить  его  -
твоя забота.
   Вахид  Тожиевич  кивнул,  выводя  на  экран  "Коррумп-реестр"  -   список
высокопоставленных лиц России, так  или  иначе  связанных  с  организованной
преступностью. Возглавлял список вице-премьер правительства Лобанов.
   - Да, это будет хороший  нокдаун  Герману,  -  сказал  Самандар,  дочитав
документ. - Не хватает двух десятков деятелей поменьше рангом, но мне  нужно
время, чтобы проследить связи каждого. Когда  мы  этот  список  выстрелим  в
эфир, разразится сильнейший правительственный кризис.
   - Я не уверен, что это изменит систему, - негромко сказал Василий.  -  Мы
не можем влиять на расстановку кадров в правительстве, а тем более  в  Думе,
все решает властный эгрегор, а у Рыкова слишком много людей  расставлено  по
всей структуре управления, в том числе зомбированных, не поддающихся никаким
увещеваниям.
   Вахид Тожиевич остро глянул на Котова.
   - Ты предлагаешь не трогать систему?
   - Бросая вызов Рыкову, мы бросаем вызов Монарху, а это уже совсем  другой
уровень разборок.
   - Я тебя не вполне понимаю.
   Василий вздохнул.
   -  До  этого  момента   мы   воевали   с   "эсэсовцами",   с   мафией   и
коррумпированными чиновниками. Как только мы опубликуем "К-реестр",  уровень
войны резко повысится, за нас возьмутся  кардиналы  Союза  Девяти  и  Монарх
Тьмы, который сейчас дружен с Германом Довлатовичем, и одним нам  эту  войну
не выдержать. Нужен Соболев.
   - Он мертв... ну, или где-то в "розе", что для нас одно и то же.
   - Надо попытаться отыскать его.
   Самандар скептически скривил губы.
   - Мы туда не пройдем.
   - Мы не пытались,  -  хмуро  отрезал  Василий.  -  Я  собираюсь  заняться
поисками серьезно и уже предпринял кое-какие шаги. Хочешь - присоединяйся.
   - Какие шаги?
   Василий усмехнулся.
   - Попросил совета Хранителей.
   - Разве они открыли доступ к своей общине?
   -  Я  поискал  след  Хранителя  Матфея  в  астрале...  -  Василий   снова
усмехнулся, - и получил святое разрешение на контакт.  Матфей  посетит  нашу
реальность в ближайшие два дня.
   Самандар качнул головой, скрывая свои чувства.
   - На мои вызовы Хранители ни разу не ответили. Ты растешь, идущий, я  уже
не могу быть твоим Учителем. А тебе пора самому подумать об ученике.
   - У меня уже есть ученик.
   - Стас?
   Василий кивнул. Сходил на кухню и вернулся с кофейными чашками,  протянул
одну Вахиду Тожиевичу.
   - Стас идет быстрее, чем я. Заниматься с ним одно удовольствие.
   Время, когда бытие определяется скрытыми  от  нас  законами,  которые  мы
называем случайными процессами, закончилось,  пришло  время,  когда  главную
роль играет личность идущего. Стас - личность. Он и меня скоро перегонит.
   Путь через правритти и карма марга к нируддха и махавидье  он  преодолеет
за считанные годы. По большому счету его Учителем  должен  быть  Соболев,  я
просто временный исполняющий обязанности.
   - Где он?
   - Ты имеешь в виду лестницу самореализации? На шестой ступени:
   Возникновение Возможности.
   - Пусть больше занимается свадхъяя.
   - Он и так много читает. Но проявилась некоторая  темная  закономерность,
которая меня... м-м, не пугает, но настораживает.
   Самандар глотнул кофе, оценивая напиток: Вася знал несколько  рецептов  и
на этот раз приготовил кофе по-турецки.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Вчера машину Стас обстреляли из автоматов.
   - Кто?
   - Он не разглядел.
   Самандар помолчал, продолжая смаковать кофе с полузакрытыми глазами.
   - Он на твоей машине ехал? Может быть, его приняли за тебя?
   - Не исключено, но маловероятно. О моей деятельности знают  только  двое:
ты да я. Плюс догадывается Стас. Дело даже не в факте нападения,  а  в  том,
что стычки Стаса с криминальным миром имеют тенденцию учащаться.  Это  явный
признак разгона давления на человека. Такое уже было с Матвеем и со мной.
   - С одной стороны - ничего удивительного. - Вахид Тожиевич допил кофе.  -
Закон возмездия в стране, да и во всем  мире  -  судя  по  волне  насилия  и
бессмысленной жестокости терактов, - все еще  падает,  и  это  не  может  не
отражаться на личности, способной помешать дальнейшему ослаблению закона.  С
другой стороны Стас еще неоперившийся птенец, вряд ли Тьма способна  принять
его в расчет на стадии подготовки Воина Закона справедливости. Даже если  он
изберет этот путь.
   - Логично, - кивнул Василий.
   - Но кое-что тревожное в воздухе носится.
   Вася помолчал, поглядывая на гостя, и тот добавил:
   - Убит Блохинцев.
   - Что?! - Василий от изумления  допил  кофе  одним  глотком.  -  Кардинал
Союза... убит?! Кем?
   - Не знаю. Эта весть не станет достоянием средств массовой информации.  А
подозревать можно лишь самих кардиналов... или Посвященных карма марга,  как
мы с тобой. Теперь следует ждать инспектора Круга, а то и целую следственную
комиссию.
   -  Несомненно,  нас  проверят  в  первую   очередь.   Однако   ликвидация
Блохинцева,  насколько  я  знаю,  не  входила  в  планы  "чистилища",  ни  в
тактические, ни в стратегические. И все же факт действительно тревожный.
   Может  быть,  они  как-то  связаны  -  нападение  на  Стаса  и   убийство
кардинала?
   - Посоветуйся с Хранителем, когда встретишься. Вдруг  он  подскажет,  что
происходит.
   Василий отнес кофейный прибор на кухню, вернулся.
   - Итак, ты идешь со мной в "розу" искать Соболева?
   - Куда же я денусь? - невозмутимо ответил Вахид Тожиевич.

***

   Вход в МИР, из которого стартовали в "розу  реальностей"  Соболев  и  его
команда,  был  замаскирован  так  искусно,  что  даже   владея   "магическим
обонянием", найти его было не под силу ни Самандару, ни Василию, хотя они  и
чувствовали, что он где-то поблизости. Помог же им  случай,  который  вполне
можно было воспринимать как внезапно проявленную закономерность.
   Втроем со  Стасом  они  внимательнейшим  образом  обследовали  территорию
церкви Святой Троицы в Троицком-Лыкове, выдавая себя за  рабочих,  красивших
ограду церкви, ничего не обнаружили,  все  сильнее  ощущая  "запах"  "печати
отталкивания" - заклинания, закрывшего вход, и  присели  у  каменной  плиты,
вросшей в землю. Плита  была  старинная,  со  следами  какой-то  надписи  на
древнерусском языке, но без креста, и  казалась  многотонным  монолитом.  Но
стоило  Стасу,  заинтересовавшемуся  надписью,  склониться  над   плитой   и
коснуться ее ладонью, как она вдруг  со  скрипом  провалилась  на  метр  под
землю.
   Стас отшатнулся. Его старшие товарищи переглянулись и придвинулись ближе.
   - Я только дотронулся, а она...
   - Как ты думаешь? - начал Василий.
   - Так же, как и ты, - сказал Вахид Тожиевич, упираясь взглядом в плиту. -
Помоги толкнуть.
   Василий тоже уперся взглядом в плиту, и  она  с  длинным  скрипом  начала
проседать дальше, пока не опустилась метра на четыре, открывая  в  одной  из
стен образовавшейся шахты круглое отверстие.
   - А ведь этот "лифт" ждал именно тебя, парень, - похлопал Стаса по  плечу
Самандар. - Во всяком случае, сработал он по твоей команде.
   - Я же ничего не говорил, только хотел рассмотреть...
   - Ты хотел пройти в МИР,  этого  оказалось  достаточно.  Считай,  что  ты
преодолел шестую ступень "лестницы".
   Стас посмотрел на  Василия,  тот  кивнул.  Вахид  Тожиевич  имел  в  виду
"лестницу самореализации". Сняв "печать отталкивания", хотя  и  неосознанно,
Стас перешагнул шестую ступень  "лестницы"  -  Возникновение  Возможности  и
утвердился на седьмой: Динамическая Корректировка.
   - Сходи, принеси сумку из машины.
   Стас, глянув на провал в земле, похожий на могилу, исчез.
   - Да, у него очень мощный потенциал, - понизил голос  Самандар,  провожая
взглядом парня. - Он явно отмечен вниманием каких-то больших Сил.
   Василий промолчал.
   Место, где лежала провалившаяся вниз могильная  плита,  располагалось  за
хозяйственным блоком церкви и было скрыто от  прихожан  забором  и  шеренгой
кустарника, поэтому "рабочих" никто не видел  и  не  спросил,  что  они  тут
делают. А если бы кто и появился, вряд ли усомнился бы  в  необходимости  их
присутствия: совместный  волевой  раппорт  Посвященных  действовал  на  всех
людей,  в  том  числе  и  на  священнослужителей,  изредка  обходивших  свои
владения.
   Стас принес объемистую сумку с инструментом, фонарями,  комплектами  Н-1,
оружием и небольшим  запасом  пищи.  Подстраховывая  друг  друга,  "рабочие"
спустились в дыру на могильную плиту, шедший впереди Самандар включил фонарь
и, пригнувшись, полез в круглый тоннель, оказавшийся старой бетонной  трубой
полутораметрового диаметра.
   Через полсотни метров труба вывела поискеров к такому же круглому колодцу
с металлическими скобами, который опускался под землю еще метров на тридцать
и выходил в тоннель квадратного сечения, сложенный из  громадных  блоков  из
обожженной глины. Тоннелю  исполнилось  не  меньше  двухсот  лет  и  был  он
коротким, выходящим ниоткуда и уходящим никуда:  оба  конца  его  рухнули  в
незапамятные времена. Поскольку в восемнадцатом веке кроме деревеньки Лыково
и церкви в этих местах ничего не было, тогдашняя Москва начиналась на восемь
километров восточнее, трудно было представить, кому и для чего  понадобилось
прокладывать под землей такой тоннель.
   Обследовав его,  путешественники  отыскали  еще  один  колодец,  закрытый
металлической крышкой, овальный в сечении, но без скоб. Вместо них  в  стене
колодца были сделаны пары отверстий, в которые можно  было  вставлять  носки
ботинок и цепляться за них руками. Таким образом спустились еще на  полсотни
метров ниже и вышли в  небольшой  сухой  грот  естественного  происхождения,
имеющий  выпуклую  дверь  из  отсвечивающего  шелковой  зеленью  фиолетового
материала. Больше всего дверь напоминала гигантское крыло жука.
   Самандар осмотрел ее,  склонив  голову  на  бок,  и  сунул  в  нее  руку,
пронзившую дверь насквозь и пропавшую из виду. Постояв так несколько секунд,
Вахид Тожиевич шагнул вперед и исчез.
   - Давай, - кивнул Василий.
   Стас без колебаний последовали за Посвященным. Василий  преодолел  "крыло
жука" последним.
   Они оказались еще в одном тоннеле, стены которого были выложены все  теми
же "крыльями", и  по  нему  вышли  на  край  обрыва.  Впереди  распахивалась
гигантская пещера, на дне  которой  светилась  нежным  призрачным  свечением
скособоченная,  развороченная  взрывом,  полурасплавленная  и   закопченная,
ажурная пирамида ликозидов,  "тарантулов  разумных",  МИР  древних  разумных
пауков, построивших свой замок сотни миллионов лет назад. Разрушен же он был
десять лет назад во время перехода границы реальности группой Соболева.
   Несколько минут прибывшие рассматривали полуразрушенное, но не потерявшее
гармонии жилище ликозидов с  благоговением  и  суеверным  страхом,  невольно
ожидая  появления  хозяев,  потом  Самандар  нашел  желоб  спуска  и  первым
заскользил по нему вниз.  Вскоре  они  уже  стояли  у  подножия  стометровой
пирамиды,  продолжая   изучать   завитки   ее   сложных,   бывших   когда-то
молочно-белыми, ажурных стен,  поражаясь  красоте  узора  и  общему  эффекту
неповторимой красоты, создаваемому совершенством очертаний МИРа.
   Фонари выключили за ненадобностью, обошли  пирамиду,  разыскивая  вход  в
нее, и увидели тускло загоревшийся огонек  в  глубине  одного  из  тоннелей,
ведущих вглубь сооружения, будто там загорелась свеча.  Самандар  и  Василий
переглянулись.
   - Знак? - поднял бровь Василий.
   - Похоже на то, - кивнул Вахид Тожиевич. - Нас кажется приглашают зайти.
   Стас, разглядывающий огонек, задумчиво проговорил:

   Таинственным знаньем пронизана память,
   Подземные воды огорят от свечи,
   Трепещет и искрится бледное пламя
   И в судьбы столетий бросает лучи...

   Василий ухмыльнулся, заметив внимательный взгляд Самандара, брошенный  на
юношу.  Стас  прочитал  отрывок   из   Центурии   I   Нострадамуса,   вполне
соответствующий моменту, что характеризовало чувства и вкус парня.
   - Что ж, раз нам подают сигнал, не будем ждать другого.
   Они углубились в тоннель, стены  которого,  казалось,  были  сплетены  из
полупрозрачных паутинных нитей, и пошли за плывущим  впереди  огоьком,  пока
тот не погас. Спустя некоторое время вышли в центральный зал замка ликозидов
с "усыпальницей" царя древних разумных тарантулов. Зал  был  деформирован  и
оплавлен, будто в нем когда-то  что-то  взрывалось  и  горело,  ротонда  над
"троном" царя имела вид лопнувшего стеклянного  шара,  застывшего  в  момент
деформации, но саркофаг царя ликозидов уцелел.
   Стас, подойдя ближе, замер, поглощенный  созерцанием  "трона"  повелителя
ликозидов.  Василий  и  Самандар  уже  имели  счастье  любоваться   изделием
искусства, которым несомненно был саркофаг,  но  и  они  не  сразу  оторвали
взгляды  от  волшебных  изгибов  шатра  хрустальной  друзы   и   совершенных
кристаллических переходов ложа.
   Огонек вспыхнул снова, опускаясь на хрустальное "крыло ангела"  у  левого
края оплывшей ротонды. Ваксилий ддвинулся  к  нему,  перешагивая  трещины  и
складки пола, явно оплавленного когда-то и просевшего от жара, но  дойти  до
саркофага ему не удалось, помешал какой-то упругий невидимый барьер.
   - Что за чертовщина! Не пускает, и все тут!
   Самандар, наблюдавший за Котовым, приблизился к нему, но  тоже  уперся  в
невидимую стену, похожую на упругую пленку.
   - Кажется, это чья-то силовая "печать отталкивания". Давай поднадавим.
   Они сосредоточились на преодолении преграды, но тщетно: невидимая  пленка
не поддавалась.
   - Стас, подойди, - оглянулся Василий и добавил, когда тот встал рядом.  -
Представь, что ты пробиваешь стену...
   - Я понял, дядь Вась.
   В тот же миг Самандар качнулся вперед - упругая сила перестала сдерживать
его, оглянулся, окидывая Стаса оценивающим взглядом.
   - Теперь я и в самом деле верю, что нам удастся перейти границу "розы".
   Он шагнул вперед, но Василий остановил напарника.
   - Как-то уж очень легко у нас все получается, не оказалось бы ловушки.
   - Просто пришло наше время, - пожал плечами Вахид Тожиевич и поднялся  на
возвышение, на котором стоял саркофаг.
   Огонек, горевший внутри хрустального "крыла"  ротонды,  запульсировал,  и
Самандар остановился, знакомо склонив голову на бок.
   - Забавно...
   -  Что?  -  поторопился  подняться  к  нему  Василий  и  услышал  мягкий,
мурлыкающий голос, в котором сплелись мужские и женские интонации:
   - Вы уверены, что поступаете правильно?
   - Кто это сказал? -  оглянулся  вокруг  Василий  и  встретил  пристальный
взгляд Самандара. - Похоже на...
   - Соболева и Кристину. Это ментальная запись.
   - Вы уверены, что поступаете  правильно?  -  повторил  голос,  раздаваясь
словно внутри головы.
   - Уверены, - сказал Василий.
   - Вашего энергетического запаса мало для перехода.
   - Соболев, это ты?
   - Вашего запаса мало для перехода.
   - Черт! - Вася  щелкнул  пальцами.  -  Это  действительно  запись.  Стас,
поднимись.
   Парень подошел к спутникам, и  тотчас  же  голос  изменился,  стал  чисто
мужским, больше похожим на голос Матвея Соболева:
   - Вася, я оставил этот кодовый ключ на всякий случай. Кто  знает,  что  с
нами случится. Но у ключа есть порог срабатывания, преодолеть который  ты  в
одиночку не сможешь, только с чьей-то  помощью.  Надеюсь,  это  будет  Вахид
Тожиевич или кто-то из Посвященных. Если тебе и друзьям удастся  перешагнуть
порог - тхабс, который я  оставляю  в  памяти  саркофага,  перекинет  вас  в
"розу". Но ни в коем случае не пытайся переходить границу  реальности  один!
Прежде научись защищаться от мощных пси-полей и хорошенько подготовься. Хотя
я, честно говоря, не уверен, что тебе столь уж необходимо выходить в "розу".
Думай. Удачи!
   Голос пропал.
   Мужчины смотрели друг на друга и молчали. Они слышали одно и то же.
   Потом  Самандар