зы.
   - Да что с тобой? - озадаченно проговорил Матвей,  переходя  на  "ты".  -
Может, тебе кто угрожал? Чтобы ты ничего никому не рассказывала?
   Ульяна судорожно кивнула, не поднимая глаз, нервно облизнула губы.
   - Ты не поверишь...
   Матвей достал из ее сумки платочек, присел рядом с ней на корточки, мягко
промокнул  глаза,  одновременно  передавая  девушке  успокаивающий  импульс,
раппорт <Раппорт - связь индуктора с  перципиентом,  наведенная  передача.>,
как говорят психиатры.
   - Ну вот, все в порядке. Почему же не поверю?
   -  Потому  что  Зойка..,  это  моя  подружка,  считает,   что   я   порой
раздваиваюсь.., ну, в меня как бы вселяется злой дух.., а иногда и добрый...
   Девушка подняла глаза, и Матвей поразился перемене: в глубине глаз Ульяны
мерцала робкая надежда на понимание и печаль смирения.
   - Рассказывай и ничего не бойся. Во всяком случае  психбольницей  я  тебя
стращать не буду.
   Рассказ  девушки  длился  недолго:  в  принципе  и  рассказывать-то  было
особенно нечего.
   С недавних пор - месяца два назад - ее стали посещать  странные  видения,
она видела  целые  серии  снов,  в  которых  с  ней  разговаривала  какая-то
невиданной красоты женщина. Самих снов она не помнила, но смысл их  уловила:
она должна была найти какой-то Путь и  заменить  кого-то,  может  быть,  эту
самую женщину. Но изредка какие-то подробности сна ей запоминались и служили
как бы командой, как в случае с Матвеем: незнакомый прежде голос приказал ей
в определенное время  найти  Матвея  Соболева  и  передать  ему,  чтобы  тот
остерегался засады...
   Ульяна закончила тягостное для нее признание и посмотрела на  спутника  с
тайным страхом: поверил ли?
   Матвей  кивнул.  То,  что  переживала  Ульяна,   называлось   наведенными
психофизическими состояниями. В жизнь девушки вторглась чья-то воля,  а  сны
ее были вызваны  проникновением  информации  из  других  реальностей.  В  ее
сознание входить могла и Светлена, и другие иерархи, один из  которых  -  не
Тарас ли Горшин? - предупредил о засаде, а второй - не Монарх ли? - приказал
ни во что не вмешиваться. Нет, скорее не Монарх, а инфарх. И  защититься  от
вторжений в свою психику Ульяна не могла.
   Как мог, Матвей утешил свою новую знакомую, снова и снова поражаясь тому,
как девушка похожа на Светлену, да и на Кристину тоже,  однако  окончательно
успокоить ее, не сообщая всех подробностей своей личной жизни, не смог.  Тем
не менее она почувствовала себя гораздо лучше, а прощаясь, на  виду  у  всех
поцеловала Матвея, вызвав у того  целую  бурю  воспоминаний  и  легкий  укол
совести: eго тянуло к этой простой девчонке, привязанной к нему аурой тайных
чувств и сопереживаний.
   Договорились встретиться через день, чтобы еще раз обсудить сны Ульяны  и
способы защиты от них. Но в душе Матвей понимал, что мог бы  отправиться  на
свидание и без всяких причин,  несмотря  на  чувство  долга  и  отношения  с
Кристиной. Вполне могло быть, что и на его  подсознание  действовали  чьи-то
чары - на более тонком уровне, заставляющие его думать об Ульяне  чаще,  чем
позволяла  ситуация,  но  мысль  мелькнула  и  ушла,   задавленная   благими
намерениями "разобраться во всем этом позже".
   Вечером Матвей ужинал у Сумароковых, с удовольствием позанимавшись  перед
тем со Стасом по математике. Кроме  того,  мальчишка  показал  новый  прием,
который  разучивал  с  Василием  Балуевым,  а  Бася   Яновна   не   уставала
рассказывать,  с  каким  упорством  парень  разрабатывает  колено,  повторяя
физические упражнения по два часа в день.
   Кристина  поглядывала  на  Матвея  с  неким  тайным   интересом,   словно
догадывалась о  появлении  раздвоенности  в  его  душе:  интуиция  у  нее  в
последнее  время  явно  обострилась,  однако  о  своих  подозрениях  она  не
произнесла ни слова.
   Стас ушел в  свою  комнату  рано,  у  него  там  стоял  неплохой  игровой
компьютер "Касио". Разошлись по спальням  старшие  Сумароковы,  а  Матвей  с
Кристиной  продолжали  тихую  беседу  за  журнальным  столиком,   освещенным
зеленоватым светом торшера.  Постепенно  стушевался  в  памяти,  отступил  в
теплую грустную темноту  образ  Светлены,  спутницы  инфарха,  уже  начавший
ассоциироваться с образом Ульяны Митиной. Рассеялись сомнения  и  сожаления.
Они  снова  были  вместе  и  переживали  миг  единения  почти  с  одинаковой
эмоциональной наполненностью.
   Кристина была одета в длинное  коричневое  платье,  закрывающее  ноги  до
щиколоток, но Матвей видел ее фигуру такой, какой  она  была  до  их  первой
встречи, и девушка отлично  понимала  значение  его  взглядов,  только  лицо
вспыхивало в ответ на них.
   - Давно я не чувствовала себя так уютно,  -  тихо  проговорила  Кристина.
Провела пальцем по глянцевой глади столика, отражавшего  торшер  и  какие-то
блуждающие звезды. - Смотри, там другая вселенная...
   -  "В  границах  столика  текла  иная  жизнь"  <Хорхе  Луи  Борхес.>,   -
продекламировал Матвей с  улыбкой.  И  вдруг  понял,  что  в  душе  Кристины
плавятся  совсем  иные  чувства,  и  ее  спокойствие  -  результат   волевой
настройки, а не настоящее  переживание.  Кристина  подняла  на  него  глаза,
поняла его медленное прозрение, и глаза ее наполнились слезами.
   - Извини, я не хотела.., но снова впереди что-то  темное  надвигается  на
нас, я чувствую... Неужели наши беды никогда не кончатся?  Зачем  я  уезжаю,
Соболев?
   Матвей налил в бокал минеральной воды, протянул девушке, выпил сам. Глаза
его засветились  голубизной  горного  неба,  в  их  глубине  сквозь  мрачную
уверенность всплывала нежность.
   - Ты мне веришь?
   - Верю, но.., зачем я тебе, Соболев? Ты меня любишь, я  вижу,  но  что-то
все же мешает тебе быть моим до конца... Что? Может быть, дело во мне?  Ведь
я самая обыкновенная земная женщина, а ты почти человек Круга... Я  понимаю,
женщина должна быть для  мужчины  одновременно  женой,  любовницей,  другом,
сестрой и матерью... Чего во мне не хватает?
   - Жены,  -  коротко  ответил  Матвей,  подхватывая  Кристину  на  руки  и
поражаясь, какой она стала легкой...
   В третьем часу ночи она тихонько коснулась губами его щеки, прошептала:
   - Тебе звонил врач, Парамонов, просил зайти... Извини, я  забыла  сказать
сразу.
   Матвей открыл глаза.
   - Когда?
   - Зайти надо было еще вчера, у него к тебе какой-то важный  разговор.  Но
ты приехал поздно... И еще  он  просил  передать,  чтобы  ты  поберег  своих
друзей.
   - Так и сказал? - Матвей рывком сел, внезапно  понимая,  что  опоздал  со
своим решением увезти Кристину и  Стаса  от  греха  подальше.  Включил  свой
биоканал связи с астралом, перешел в меоз. Но было уже действительно поздно:
вокруг  дома  замкнулось  кольцо  окружения  (профессиональная   ориентация,
классная подготовка, мощное вооружение) и у  двери  квартиры  уже  затаилась
наготове головная ударная обойма.
   - Что? - встревожилась Кристина, научившаяся понимать его состояние.
   - К нам гости, - так же тихо ответил Матвей. - Лежи, из комнаты не выходи
ни под каким предлогом.
   Он не знал, чье подразделение пришло за ним, поэтому не стал  прорываться
с боем на улицу, уводя перехватчиков за собой, не стал и прятаться. И в том,
и в другом случае гарантий, что не пострадает семья  Сумароковых,  не  было.
Оставалось ждать, выяснять причины задержания и действовать в зависимости от
ситуации.
   Быстро одевшись, от прикинул свои возможности и сделал  шаг,  заставивший
растеряться командира группы, пришедшей  за  ним.  Открыл  дверь,  сказал  в
темноту лестничной клетки:
   -  Заходите,  поговорим.  Только  не  разбудите  моих  родственников.   Я
безоружен и сопротивляться не намерен.
   За дверью послышалось  какое-то  движение,  возникла  небольшая  заминка,
потом в квадрат света ступил невысокого роста мужчина средних лет в плаще  и
берете,  и  Матвей  узнал  давешнего  генерала   Первухина   из   Управления
специальных операций Федеральной  службы  безопасности.  От  сердца  немного
отлегло: Матвей ждал более "крутых" и беспощадных гостей.
   - Ждите, - сказал генерал кому-то за дверью.
   - Но, товарищ генерал... - попробовали там возразить.
   - Ждите распоряжений, я сказал! - Первухин шагнул в прихожую,  закрыл  за
собой дверь, взглядом спросил  у  хозяина,  куда  пройти.  Матвей  отступил,
жестом приглашая гостя на кухню.
   - Чай, кофе?
   - А не поздновато?
   - Скорей рановато, - сказал Матвей, глянув на  часы:  шел  четвертый  час
ночи. - Что вам нужно?
   - Мы за вами, Матвей Фомич. Начальство приказало доставить вас в  контору
независимо  от  того,  согласны  вы  работать  на  нас  или   не   согласны.
Сопротивление нецелесообразно, дом окружен.
   Матвей хотел сказать, что вряд ли угроза возымела бы  действие,  будь  он
один, но передумал.
   - Хорошо, едем. Только предупрежу.., э-э.., жену и сделаю один звонок.
   - Не стоит никуда звонить.
   Матвей с иронией посмотрел в глаза генералу, и тот, прочитав  во  взгляде
Соболева добрый совет не вмешиваться, решил не перегибать палку.
   Из спальни вышла Кристина в халате, придерживая полу, увидела в  коридоре
возле  двери  незнакомого  человека,  вздрогнула,  поздоровалась.  Начальник
Управления спецопераций вежливо поклонился.
   - Что ему надо? - прошептала она, продолжая вздрагивать,  обняла  Матвея,
набиравшего по телефону номер Балуева.
   - Я уезжаю. - Матвей обнял ее другой рукой. - Все в  порядке.  Встретимся
через пару дней, я приеду к вам.
   - Не хочу.., ехать в Тамбов. - Шепот девушки был еле слышен. - Что я  там
буду делать? Я же с тоски умру!..
   - Слушаю, - раздался в трубке голос Василия.
   - Действуй как договаривались, - коротко сказал Матвей. - За мной  пришли
федералы. Если через два-три дня не позвоню...
   - Я знаю, что делать. Будь спок, Соболь, сделаю все в лучшем виде. Может,
я отвезу их к своим старикам в Воронеж?
   - Нет. -  Матвей  едва  успел  повесить  трубку,  как  телефон  зазвонил,
заставив вздрогнуть не только Кристину, но и Матвея.
   Это была Ульяна.
   - Матвей, не  соглашайся..,  не  соглашайтесь  на  их  условия!  Не  надо
работать на ФСБ... Вы меня слышите?
   - Слышу. - Матвей  покосился  на  сделавшего  к  нему  движение  генерала
Первухина, поднял руку в успокаивающем жесте. - Откуда звонишь?
   - Неважно... Не соглашайтесь на их условия,  будет  плохо..,  всем  будет
плохо! - Девушка задохнулась, так как очень спешила и говорила быстро.  -  И
вообще  не  вмешивайтесь  в  их   разборки,   попадете   между   молотом   и
наковальней.., слышите?
   - Слышу, все будет нормально.
   В трубке раздался щелчок, затукали гудки отбоя.
   Матвей положил трубку, сказал равнодушно:
   - Со службы, сигнализация сработала.
   Он поцеловал Кристину и первым шагнул за порог.

КОНКУРЕНТЫ

   Они встретились на квартире Ельшина - бывший генерал  ФСК  и  маршал-босс
Сверхсистемы   Лобанов.   Сопровождали   Олега   Кареновича   всего   четыре
телохранителя,  но  это  были  профессионалы  очень  высокого   класса,   не
уступавшие по кондиции ни мастерам спецподразделений ФСБ,  ни  перехватчикам
военной контрразведки. Двое  из  них  когда-то  работали  в  Управлении  "Т"
Федеральной службы безопасности в качестве киллхантеров  -  специалистов  по
захвату  и  ликвидации  самих  перехватчиков   и   террористов,   и   вообще
специалистов рукопашного боя.
   - Хороши ребятки, - одобрительно кивнул на  двух  телохранителей  Ельшин;
парни, одетые  в  строгие  темные  костюмы,  вошли  в  квартиру,  оперативно
проверили комнаты и вышли на лоджию, чтобы не мешать разговору; двое  других
остались на лестничной площадке.
   - Не жалуюсь, - равнодушно ответил Лобанов, с долей  брезгливости  глянув
на одутловатое лицо бывшего генерала. В последнее время Ельшин много пил.
   - Примешь чего-нибудь? - Прихрамывая, Генрих Герхардович прошел  к  бару,
достал  бутылку  кьянти,  рюмки.  Лобанов  сел,   пристально   наблюдая   за
трясущимися руками хозяина, потом глянул на его ногу, на  бугристое  лицо  и
впервые ощутил нечто вроде  жалости.  Досталось  Ельшину  крепко:  когда  на
разгромленную дачу прибыли поднятые по тревоге подразделения  ФСК,  а  также
милиции и ОМОНа, генерала нашли без сознания под грудой  обломков  стены.  У
него были сломаны ребра, нога, рука и челюсть!
   После лечения все срослось, но хромота до конца так и  не  прошла,  да  и
левая рука двигалась плохо, а собранная по кусочкам челюсть не позволяла ему
ни улыбаться, ни внятно разговаривать. Под  суд  генерала  не  отдали  из-за
отсутствия улик, хотя и приятелей  в  прокуратуре  у  него  было  более  чем
достаточно, но со службы ему пришлось уйти.
   - Как тебе заявление "Чистилища"? - Ельшин  выпил  рюмку,  налил  еще.  -
Небось, в высоких сферах все на ушах стоят?
   -  Да,  скандал  разгорелся  изрядный,  -  согласился   Лобанов,   смакуя
маленькими глоточками коньяк.  -  Предпринимаются  беспрецедентные  меры  по
охране перечисленных  в  "плане"  высших  должностных  лиц,  однако  у  меня
складывается впечатление, что  для  "ККК"  это  обстоятельство  не  послужит
препятствием. Все ждут, затаив дыхание, чем все это закончится, с  кого  они
начнут. А ты как думаешь?
   - Да никак! Мне наплевать. Ты мне только Соболева найди... Что, пока  еще
никаких результатов?
   Лобанов допил коньяк, пососал ломтик грейпфрута.
   - Пока нет, но в Рязани кто-то снова "наехал" на Маракуца. Второй раз  за
последние две недели! Мне кажется, это дело не обошлось без  участия  твоего
приятеля Соболева. Я уже послал туда команду.
   - Что ты все возишься со своим Маракуцем? Зачем он тебе?
   - Вопрос нехитрый, ответ еще проще: если депутаты и правительство в самом
деле решат перенести столицу в Рязань, у меня там уже все будет схвачено.
   - Глубокий расчет, ничего не скажешь. Но это еще в далекой перспективе, а
в данный момент не упусти  мне  Соболева.  Он  профессионал  такого  класса,
что... - Ельшин усмехнулся, потрогал челюсть, глаза его на миг  остекленели,
и проступила в них такая ненависть, что Лобанов поежился. - Учти: справиться
с ним обычными методами почти невозможно, поэтому лучше всего подорвать  его
на расстоянии, в машине..,  но  только  так,  чтоб  живой  остался.  Или  же
примените "спецуху" вроде "глушаков" и "болевиков".
   - Не волнуйся, мои охотники дело знают. Если не секрет, зачем он тебе?
   Пальцы  Ельшина  скрючились,  будто  он  тянул  руки   к   горлу   своего
ненавистного врага, голос сел.
   - Я его.., по жилочке тянуть буду.., по кусочку резать.., чтоб долго  жил
и мучился...
   - Зачем же его резать? Есть специальные  инструменты,  тот  же  "болевик"
периферических модификаций, воздействует на отдельные органы. Ну  да  ладно,
ты меня убедил, доставим  тебе  твоего  обидчика.  Но  давай-ка  и  ты  будь
откровенным  до  конца.  Кто  тебе  помогал  во  времена  твоего..,   м-м..,
царствования? И зачем ты потащил меня на свою дачу?
   Ельшин одну за другой выпил две рюмки коньяку, налил  третью,  глянул  на
Лобанова, наблюдавшего за ним с брезгливым пренебрежением.
   - Лучше бы тебе ничего не знать... Принеси мне голову Соболева  и  будешь
иметь все, что имел я.
   - Не пойдет,  Генрих.  Я  и  так  имею  больше,  чем  имел  когда-то  ты.
Выкладывай все, что знаешь, иначе...
   - Что иначе? - Ельшин побагровел. - Ты.., мне.., угрожаешь?!
   - Ну что ты, дорогой, какие  угрозы?  Во-первых,  мы  друзья,  во-вторых,
угроз достоин равный.
   Ельшин  засопел,  взгляд  его  на   мгновение   стал   трезвым,   острым,
ненавидящим, потом глаза снова подернулись дымкой осоловелости.
   - Равный, говоришь? В свое время я таких проколов не делал.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Зачем вы убили Силакова, начальника ФАПСИ?  Ведь  все  равно  никто  не
поверил, что это дело рук "чистильщиков".
   Лобанов поморщился, долгое время не отвечал.
   - Согласен, поторопились. Хотя, с другой  стороны,  "ККК"  просто  успела
себя прикрыть публикацией своего "килл-плана". - Олег Каренович улыбнулся. -
Знал бы ты, что сейчас творится в верхах! Одно удовольствие наблюдать. Но ты
не  совсем  прав  с  оценкой  ситуации.  Теперь,  после   объявления   войны
коррумпированной власти, у нас развязаны руки,  под  шумок  мы  уберем  всех
строптивцев, неугодных партнеров и конкурентов. А свалим все на "Чистилище".
И пусть разбираются компетентные органы, чьих это рук  дело.  Кстати,  чтобы
выжить самим, им проще будет свалить все на "ККК" и начать с ним войну.
   - Хитро...
   - Мои аналитики тоже умеют работать. Но  к  делу,  Генрих!  У  меня  есть
время, но нет терпения.
   Ельшин хмыкнул, глянул на гостя тем же трезвым, горящим взглядом.
   - Вряд ли ты поверишь.., но изволь. - И  бывший  генерал  рассказал  свою
историю знакомства с Конкере,  Монархом  Тьмы,  закончившегося  удивительным
партнерством, которое привело  к  не  менее  поразительному  взлету  карьеры
контрразведчика к высотам власти.
   Лобанов выслушал рассказ  молча,  ни  разу  не  перебив  хозяина.  Только
изредка прихлебывал коньяк, заедая ломтиками грейпфрута и лимона. Молчал  он
и после того, как Ельшин закончил свое повествование.
   - Ну, получил? - с издевкой спросил Генрих Герхардович, глотком опорожняя
очередную рюмку. - Я бы на твоем месте тут же вызвал санитаров.
   Лобанов не ответил. Он знал Ельшина давно, лет десять, и видел,  что  тот
искренне верит в  только  что  рассказанную  историю.  Любой  здравомыслящий
человек, наверное, и в самом деле подумал бы о приступе  шизофрении,  однако
Олег Каренович не зря заканчивал два института и в оккультные теории  не  то
чтобы верил, но и не отвергал их.
   - Значит, говоришь, на Монарха твоего можно выйти из бункера  под  дачей?
Почему  только  оттуда,  если  ты  вызывал  его  через  компьютер?  А   если
попробовать через другой персональный комп?
   - Я пробовал, но то ли  нужна  более  мощная  машина,  то  ли  необходимо
учитывать  какие-то  другие  факторы.  Например,  расположение   компьютера,
наличие канала связи с соответствующими сетями.., черт знает что еще!
   - Разве ты не знаешь этих особенностей?
   - Я проник в тайну бункера случайно, когда он был уже оборудован  должным
образом. Мне и в голову не приходило  спросить  Конкере,  почему  его  можно
вызывать только оттуда
   - Жаль. - Лобанов встал. - Вспомнишь еще что, позвони.  Какой  комп  там,
говоришь, у тебя стоял?
   - "Конан".
   - Ого, мощная штука! Таких есть только две на  всю  столицу!  Через  пару
дней  попробуем  проникнуть  на  дачу  еще  раз,  но  мне  надо  еще   будет
подготовиться. А Соболева мы тебе привезем, генерал,  живого  или  мертвого.
Спи спокойно.
   Маршал "СС" вышел, за  ним  выскользнули  телохранители.  Ельшин  помянул
черта и выпил еще одну стопку коньяку. Посмотрел  сквозь  бутылку  мутнеющим
взглядом, взболтал остатки жидкости, опрокинул в рот.
   - "Спи  спокойно!.."  -  передразнил  он  очень  похоже  Лобанова,  вдруг
преисполнившись какой-то мстительной  радости.  -  Ты  сначала,  мой  милый,
достань его, а потом  корчи  из  себя  босса...  Если  уж  я  не  сумел  его
остановить...
   Юрген уже привык, что,  как  только  он  задумает  расслабиться  у  своей
подруги, сразу возникает проблема, которую надо срочно решать. Так было и на
этот раз: телефон зазвонил именно в тот момент, когда полковник только  снял
штаны.
   - Холера его задави!
   - Отключи телефон! - жарко посоветовала подруга, прижимаясь к  нему  всем
телом.
   Юрген разнял объятия, подвинулся к краю кровати  и  снял  трубку.  Звонил
министр обороны:
   - Давай ко мне.
   - Это срочно? Может, лучше утром, на свежую голову?
   - Бабы подождут. - Гусев отключился.
   Юрген посмотрел на трубку, плюнул на нее,  задумчиво  вытер  о  простыню,
бросил на аппарат. Спустил было ногу на пол, но глянул на  ждущее  роскошное
тело и потянулся к груди женщины, подумав: "А ни хрена с тобой не сделается,
генерал! Лучше ты подожди..."
   Через полчаса, наскоро