елся в Стаса.
   - Кажется, я узнаю этого молодого человека. Неужели Стас? Вырос, вырос. А
что это у тебя в руке?
   - Синкэн-гата, - пробормотал смущенный Стас.
   - Зеркало духа... однако! И это... эта вещь тебя слушается?
   - Его надо передать Соболеву...
   - Понятно. Именно поэтому вы и решились спуститься сюда, в ады "розы", не
убоясь местных правителей. Что ж, давайте, я передам.
   Стас растерянно посмотрел на Василия и отвел руку с мечом.
   - Надо, чтобы я сам...
   С гулом вдруг лопнула стеклянная равнина, из трещины вырвались языки огня
- это Удди решил напомнить  о  себе.  Но  Горшин  небрежным  движением  руки
успокоил природу и остановил пентарха.
   - Чего ты хочешь?
   Два  десятка  насекомолюдей  и  отраженийкопий  Удди  слились  в   одного
десятиметрового гиганта, закованного в  необычные,  брызжущие  разноцветными
бликами, доспехи. Он шагнул вперед, так, что вздрогнула расколотая плита под
ногами, навис над Горшиным и людьми.
   - Я хочу, чтобы вы покинули  эту  реальность,  -  пророкотал  он  могучим
голосом. - Я здесь хозяин!
   - Ошибаешься, - спокойно ответил  Горишн,  задумчиво  разглядывая  фигуру
пентарха. - Хозяин у всей "розы" один, это должно быть известно и  тебе.  Ты
же всего лишь пятый иерарх,один из многих арендаторов  майи,  мира  иллюзий,
каким является изнанка "розы".
   - Ты сам ошибаешься, цепной пес аватары! Теперь только  я  диктую  законы
"розы", инфарх низложен и лишен трона, иерархи передали мне свои  полномочия
и силу. Зачем ты вмешиваешься в дела, тебя не касающиеся?
   Перепрограммировал  моих  пограничников,  Асата,  спасаешь  людей  низших
каст?
   Я ведь могу пожаловаться моему другу Монарху. Не боишься его гнева?  Один
раз он тебя пожалел, второго не будет.
   - Теперь вижу, - сказал  Горшин,  оставаясь  задумчивым  и  спокойным.  -
Инфарх был прав. Ты слишком далеко зашел.  Кстати,  он  освободил  некоторых
архонтов, которых ты запер в хрономогиле, и скоро снова  приступит  к  своим
обязанностям. Так что ты калиф на час, как говорится.  Боюсь,  что  решением
патриархата Круга ты будешь сослан в персональный ад, как некогда был сослан
Отцом Монарх. Беги, пока цел. Хотя у тебя еще есть время, чтобы  подумать  и
склониться перд Творцом, Законы которого нарушать не  рекомендуется  никому.
Вспомни историю Безусловно Первого, твоего друга Монарха. Да, он  безусловно
силен и активен, но слишком своенравен. А его преемник - не ты.
   - Неужели ты? - насмешливо прогремел Удди.
   - И не я.
   - Тогдва это наверное твой хозяин Соболев.
   - Преемников много, а выбор, как ты понимаешь,  не  за  тобой.  Уходи.  И
помни закон: когда ты склоняешься в поклоне перед Вселенной, она кланяется в
ответ; когда ты называешь в душе имя Бога, Он отзывается эхом внутри тебя.
   - Ты пожалеешь,  что  вмешался!  -  грозно  бросил  Удди,  и  по  равнине
прокатилось грохочущее эхо.
   - Может быть, - равнодушно согласился Горшин. - Но ты этого  не  узнаешь.
Уходи, пока я не изменил реальность. Вместе с тобой.

***

   - Передавай привет своему господину,  пес!  Надеюсь,  он  вспомнит  меня,
когда сработает моя зомби-программа.
   - Не сработает, калиф. Друзья Соболева освободили его от  нее  с  помошью
шактипата.
   Гигант в бликующих латах отшатнулся, не сводя пылающего  взгляда  с  лица
Горшина, поднял было огромный волнисты меч, и в то же  мгновение  равнину  с
людьми и десятиметровым великаном накрыла мгновенная тень, исчезла,  слизнув
все, что на ней находилось, а когда потрясенные люди опомнились -  ни  Удди,
ни гор вокруг, ни самой стеклянной равнины по ногами  не  было.  Они  тесной
группой стояли на  невидимой,  но  прочной  платформе,  а  вокруг  ворочался
пепельно-серый дым с голубоватыми и серебристыми прожилками. Горшин все  так
же стоял перед Посвященными и глядел на них, склонив голову к плечу.
   - Итак, я вас слушаю, судари мои.
   Мужчины переглянулись, приходя в себя.
   -  Значит,  это  ты  послал  Асата?  -  пробормотал   Василий-Спас   Юрия
Венедиктовича, нас?..
   - Это несущественные детали.
   - Значит, ты все знал? И что делается на Земле, в Материнской реальности,
тоже знал?
   - Да, эта информация у меня есть.
   - И ты не вмешался? После того, как ликвидатор, запущенный Соболевым,  по
сути уничтожил Круг и захватил власть?! Изменил реальность?!
   - Не надо драматизировать, Василий Никифорович. - Горшин усмехнулся.
   - Произошло то, что должно  было  произойти.  Фундаментальная  реальность
всего-навсего  переживает  конец  энтропийного  Цикла   Необходимости.   Без
ликвидатора или с ним это все равно произошло бы, раньше или позже.
   Василий посмотрел на Ульяну, прочитал в ее глазах растерянность  и  ужас,
потряс головой.
   - Ты так спокойно... погибли тысячи людей!.. и погбинут еще...  какой  же
ценой будет оплачено пришествие Воина Закона справедливости?! И  кому  нужна
такая справедливость?
   - Горшин нахмурился.
   - Я не думаю, что Материнская реальность нуждается в пришествии  аватары.
Не отрицаю, запуск программы Истребителя Закона не был продуман,  но  все  в
конце концов успокоится, я нейтрализую его.
   - Так это ты послал ликвидатора?! Не Соболев?
   - Я только исполнитель его воли.
   - Тогда мы зря точим с тобой лясы. Веди нас к нему!
   Горшин с любопытством оглядел жеское лицо Василия, покачал головой.
   - Вам туда путь заказан. Даже я не могу находиться там, где бродят Монарх
и Соболев.
   - Тогда вызови его сюда! Или даже этого ты сделать не в состоянии?
   - Повторяю, вы напрасно...
   - Сейчас мы решаем, что напрасно, а что нет. Вызывай. Или Удди прав и  ты
в самом деле стал цепным псом аватары?
   Глаза Горшина вспыхнули, страшная холодная сила сжала  тела  Посвященных,
одно время казалось, что они сейчас будут раздавлены, но меч  в  руке  Стаса
ответил вдруг тусклой золотой вспышкой, Горшин вздрогнул, и невидимая  тугая
пленка перестала сдавливать людей.
   - Вы настаиваете?
   - Да, мы настаиваем! - твердо заявила от имени всех Ульяна.
   - Хорошо. Но я боюсь, что вы будете разочарованы. Соболев скажет  вам  то
же, что сказал я.
   - Посмотрим.
   - Что ж,  давайте  позовем  его,  хотя  имея  это,  -  Горшин  указал  на
синкэн-гата, - вы могли бы и сами вызвать Соболева.
   Василий с недоверием глянул на бывшего комиссара "чистилища".
   - Ты хочешь сказать...
   - Сирнкэн-гата - не оружие, хотя и может в какой-то мере быть им. У  него
широкий  спектр  функций  и  множество  имен  и  названий:  "зеркало  духа",
"духовный  меч",  вина-яка   -   устранитель   препятствий,   "нейтрализатор
непреодолимостей", Моноюти, Самаэль, Шаддай Эль Хай, Носитель Справедливости
и так далее, - но ни одно название не раскрывает его сущности в полной мере.
   - Нам говорили, что он символ, точнее, одна из букв имен Творца...
   Горшин кивнул.
   - В принципе верно,  если  под  "буквой"  понимать  сложнейшее  сочетание
физических объектов, полей, излучений и процессов. Дайте его мне.  -  Горшин
протянул руку, но Стас отступил на шаг, посмотрев на учителя.
   Тот, подумав, кивнул.
   Горшин белозубо засмеялся, отчего у Василия  побежали  по  коже  мурашки:
этот человек только что демонстрировал исполинскую мощь всемогущества и  мог
бы наверное принять любой облик, но предпочитал все же тело человека.
   В силу привычки? Генной памяти? Или просто для контакта с теми, кого знал
когда-то?
   - Я просто дотронусь до него, - сказал Горшин. - Пусть и  Стас  держится,
оруженосец все-таки.
   Он протянул руку к "пунктирному" клинку, и синкэн-гата вдруг стал  языком
чистого смарагдового  пламени,  так  что  Стас  вздрогнул  невольно,  крепче
стискивая рукоять. Затем началась удивительная трансформация меча, в течение
секунды претерпевшего множество изменений формы.
   Он стал действительно тяжелым стальным печом, перетек в  спиральный  рог,
превратился в сросток кораллов, снова  в  язык  огня,  в  копье  с  льдистым
наконечником, в рогатину, в кружевной веер, в тонкую и длинную световую нить
- натуральный  лазерный  луч.  Последняя  форма  синкэн-гата  соединила  все
промелькнувшие до  этого  фигуры,  скачком  выросла  в  размерах,  становясь
дымчатопрозрачной и включая в себя всех стоящих рядом людей, в том  числе  и
Горшина, и в тот же момент клубящийся дым вокруг сотрясли четыре сложнейших,
музыкально-грохочущих, грозных и одновременно нежно-сладостных звука, четыре
"трубных гласа", от которых у людей едва не полопались барабанные перепонки,
все они испытали сильное головокружение, а у Стаса носом пошла кровь.
   И тотчас же пейзаж вокруг (если дым можно  назвать  пейзажем)  изменился,
как по волшебству. Люди оучтились в огромном  сверкающем  зале  с  мраморным
полом, стенами из драгоценных камней, с готическими  сводами,  льющими  вниз
прозрачный  солнечный  свет,  с  белоснежным  троном  посредине   изысканных
благородных форм. Зал заполнила прекрасная величавая  музыка,  выразительней
которой никто из присутствующих не слышал в жизни.  Ее  действительно  можно
было назвать "музыкой сфер".
   Когда в зале появились Матвей Соболев  и  Кристина,  опять  же  никто  из
Посвященных не понял. Они все  еще  оглядывались  по  сторонам,  потрясенные
дивной необычностью зала, вслушивались в волшебную  музыку,  отзывающуюся  в
душах волнами неизъяснимого удовольствия, как вдруг Ульяна тихо  вскрикнула,
и все увидели пару, стоявшую рядом с троном.
   Кристина  (Светлена)  была  безумно,  поразительно  красива,  подчеркивая
грацию и безупречные формы тела каждым движением;  на  ней  было  тончайшее,
паутинно-полупрозрачное,  бликующее  и  светящееся  платье  и  бриллиантовые
туфли. Матвей же, одетый в матово-черный, отливающий  проседью,  шелковистый
комбинезон и белые блестящие  туфли,  был  рассеян,  задумчив  и  необычайно
текуч, в нем явно играла и переливалась огромная, не добрая, но и не злая  -
чужая сила! Соболев был как бы сам по себе  и  никого  не  предупреждал,  ни
взглядом, ни жестом, но тот, кто посмел бы  его  задеть,  наверняка  тут  же
пожалел бы об этом.
   Василий невольно поежился и напрягся, ожидая каких-то неприятных  событий
в ответ на видимое проявление  своих  чувств,  но  успокоился,  уловив  жест
близко стоящей Ульяны: она мимолетно и успокаивающе  погладила  пальцем  его
ладонь. Василий перевел взгляд на спутницу Соболеваи поразился тому, как она
мгновенно реагирует на каждое движение Матвея, на его жест или взгляд.
   - Рад видеть вас, друзья, - дружелюбно проговорил  он,  в  то  время  как
Кристина с улыбкой поклонилась, и поднял брови, когда  не  услышал  в  ответ
слов приветствия.
   Люди молчали.
   Невыразимо  спокойные  и  умные  глаза  аватары  ощупали   мрачные   лица
Посвященных, что-то шевельнулось в них,  какое-то  воспоминание,  понимание,
тень печали и вины, странный отсвет былого праздника. Погас.
   -  Вы  обвиняете  меня,  -  констатировал  он  с  прежним   поразительным
спокойствием.
   - Ты знал, что вытворяет на Земле твой посланец? -  требовательным  тоном
произнес Василий.
   Соболев   посмотрел   на    него    внимательней,    не    реагируя    на
умоляющевыразительный взгляд спутницы. Музыка в зале внезапно стихла.
   - К сожалению, я узнал об этом недавно. Однако не я виноват  в  том,  что
произошло.
   - Я говорил им, - вышел  вперед  Горшин.  -  Внутренний  Круг  изменился,
реальность  требует  соответствующего  изменения,  Истребитель  Закона  лишь
ускорил этот процесс.
   - Ты тоже так считаешь? - осведомился Василий.
   - Не совсем, - после некоторого раздумья тихо ответил Соболев. - Но и  не
вижу причин бить тревогу. Истребитель Закона дьявола -  инструмент,  хотя  и
одушевленный в какой-то мере, его несложно выключить.
   - Ошибаешься, Матвей Фомич, - раздался из воздуха звучный мужской  голос,
и рядом с семеркой землян возник еще  один  человек  в  неизменном  плаще  и
сапогах - Хранитель Матфей. - Ваш Истребитель мутировал  и  решил  самолично
подкорректировать Материнскую реальность по своему усмотрению.
   Люди его естественно не интересуют, так что можете представить, как он  с
ними будет обходиться, И справиться с ним будет очень  непросто.  Во  всяком
случае мы остановить или нейтрализовать его не смогли.
   В глазах Соболева мелькнули озабоченность и проблеск интереса. Он  глянул
на безмятежно стоящего со сложенными на груди руками Горшина.
   - Ты мне говорил другое.
   - Ликвидатор... э-э, Истребитель Закона - моя забота, я справлюсь с ним.
   Матфей покачал головой.
   - Молодой человек, вы успешно  одолели  двадцатую  ступень  "лестницы"  и
владеете высшим классом магических технологий, но  вы  никогда  не  одолеете
двадцать  первую  и   не   станете   Двойником   Совершенства.   Ликвидатор,
утвердившись в Материнской реальности с помощью темного эгрегора, вам не  по
зубам. Извините за резкость.
   Соболев улыбнулся.
   - Но я тоже еще не Двойник Совершенства.
   - Вам остался один шаг. - Матфей вздохнул. - Но это очень ответственный и
опасный шаг. Если вы и дальше будете перекладывать ответственность с себя на
других, ваш путь - в ад! К Монарху. Недаром даосская  философия  утверждает:
не пользуйся услугами посредника, если способен самостоятельно найти  ответы
на свои вопросы.
   - Инфарх, я ведь не хотел... - Горшин не договорил, нахмурившись.
   - Я знаю, - невозмутимо кивнул Матфей. - Но и вы, Граф, остаетесь  больше
человеком, нежели магом,  продолжая  реализовывать  ошибки  своего  друга,не
заботясь о последствиях. А ведь знаете русскую поговорку: хотели как  лучше,
а вышло как всегда... то есть плохо.
   - Вы тоже осуждаете нас, учитель? - еще тише сказал Соболев.
   На чело хранителя мегла тень, голос его стал еще более глубоким, властным
и как бы материально ощутимым. Но обратился  он  не  к  Соболеву,  а  к  его
спутнице:
   - Ты все еще надеешься, Светлая?
   - Да, отец, - грустно улыбнулась Кристина-Светлена. - Он все еще  большой
увлекающийся ребенок. Но он придет.
   Матфей кивнул, поворачиваясь к Соболеву.
   - Я не осуждаю тебя, идущий. Но именно  ты  замыкаешь  Замысел  Творца  в
Материнской реальности и именно от тебя зависит, Свет  или  Тьму  ты  будешь
олицетворять. Твои друзья прошли множество испытаний, претерпели страдания и
боль потерь, неся тебе "духовный меч", веря в  сердце  Ваоина  Закона.  Тебе
решать, Воином какого Закона тебе быть. А теперь прощайте все, меня ждут мои
дела.
   Матфей погладил волосы Марии, вскинул вверх руку и исчез, бесшумно и  без
всяких световых и прочих эффектов, как всегда. Люди молча смотрели на тройку
бывших своих друзей, лостигших высот самореализации, но все еще не  изживших
способность  ошибаться.  Горшин  казался  бесстрастным,  на  лице   Кристины
читалась грусть и надежда, Соболев был задумчиво и полон колебаний.
   - Что, дружище, - сказал  вдруг  Василий  с  удивившим  даже  его  самого
сочувствием, - хочется побыть Богом? Там, в Брахмане, ты  наверное  сотворил
Вселенную  и  теперь  создаешь  обитателей  по   образу   и   подобию?   Или
экспериментируешь с другими разумными формами, как Монарх?
   Зал вокруг качнулся, искривился, сжался до размеров обыкновенной  комнаты
в стандартной городской квартире. Не обращая на этовнимания, Соболев  шагнул
к невольно попятившимся людям, протянул руку.
   - Давайте ваш меч.
   Посвященные сомкнулись  тесней.  Василий  исподлобья  глянул  на  бывшего
приятеля.
   - Если ты задумал остаться тем, кем стал, нам не по пути.
   Синкэн-гата вдруг вырвался  из  руки  побелевшего  Стаса,  струйкой  огня
метнулся к Матвею и оказался в его  руке,  превращаясь  в  светящийся  бутон
лотоса. Мужчины качнулись вперед, хватаясь за оружие, но Кристина  бросилась
между ними и Соболевым и загородила его своим телом.
   - Подождите, выслушайте его!
   Соболев задумчиво-сосредоточенно глянул на  нее,  потом  на  тех,  с  кем
прошел по Земле страшный путь  "меча  и  кулака",  мягко  улыбнулся,  отчего
вокруг сразу посветлело.
   - Спасибо за все, что вы сделали для меня, мои милые! Учителя правы:  кто
мы друг без друга? Трава... Подождите меня здесь, я скоро вернусь.
   Пошли, Граф.
   - Э-э, Матвей Фомич,  -  проговорил  Иван  Терентьевич,  -  вы  куда  это
собрались без нас?
   - На Землю! - догадался Василий, загорелся. - А что, давайте все  вместе!
Шарахнем твоего Истребителя по башке и похороним в аду!
   Соболев засмеялся.
   - Узнаю перехватчика. Нет, Василич, это дело чести. Ликвидатор - мой!
   Подождите нас, мы не задержимся.
   - Тогда у меня одна просьба: не трогай Рыкова. Он - мой!
   Мгновение  они  смотрели  друг  на  друга  как  встарь  -   понимающе   и
поддерживающе, потом Соболев и Горшин превратились в звезды и пропали.
   А в душе Василия всплыли слова заклинанияоберега:
   Заклинаю силы внешние и внутренние, высшие и низшие: укройте  мой  дух  и
меня от недоброго глаза,  мысли  злой,  силы  нечистой,  разбойника  лихого,
предателя черного... поставьте стену непреодолимую между мной и  злом...  да
возгорятся во мне и моей душе  силы  чистые,  огонь  незатухающий,  яркий  и
жаркий... сгинь, расступись тьма, открой мне путь ясный, дорожку  светлую...
заклинаю силы добра! Да обступят меня  люди  честные  и  добрые,  сильные  и
справедливые, и пойдут со мной по жизни,  и  да  будут  они  мне  светом  во
тьме...
   Последние слова Василий произнес вслух, внезапно обнаружив, что  в  глаза
его стоят слезы...

   Август 1997 г.
   Москва



 
   ЗАПРЕЩЕННАЯ РЕАЛЬНОСТЬ 
ОДИНОЧКА 
Василий ГОЛОВАЧЕВ 
OCR BiblioNet 
 
 
 
 
 
 
   ONLINE БИБЛИОТЕКА tp://www.bestlibrary.ru 
 
 
   Светлой памяти бабушки Aни посвящаю.
 
   Если ты мне враг -
   Кто тогда мне друг?
   Леонид Филатов
 
Глава 1 
ПОГРУЖЕНИЕ 
 
   Больше всего это походило на стремительное  падение  в  темную  пропасть,
хотя никуда он не падал так начинался спуск сознания по цепи  наследственной
памяти в прошлое. Учитель называл такой процесс ?получением доступа к файлам
генетического  древа  человека?,   самому   же   Тарасу   нравилось   другое
определение ?погружение трансперсональной сферы в глубины родовой линии?. По
сути, он открывал тайники глубинной психики, кладовые памяти, хранившие  все
сведения о предках, которые жили до  его  появления  на  свет.  Но  ощущение
быстрого погружения во тьму превалировало над  другими  чувствами,  и  Тарас
отдался потоку сил, уносящему его ?вниз?, в бездну  памяти,  и  лишь  считал
секунды, стараясь не пропустить момент выхода в нужном времени  и  в  нужном
месте.
   Научился  он  ?хронопогружениям  с  фиксированным  выходом?   не   сразу.
Несколько раз его вышвыривало обратно в родное время с  оглушающей  отдачей,
дважды заносило в начало времен, когда его предками были какие-то  громадные
существа, не оставившие в истории Земли никаких следов.  И  лишь,  благодаря
подсказкам учителя Тарас наконец  добился  необходимой  сосредоточенности  и
дисциплины мысли и смог контролировать свои сны-состояния,  чтобы  видеть  и
переживать то, что видели и переживали его предки сотни тысяч и миллионы лет
назад. На самом деле, конечно, это не он ?нырял? в глубины родовой памяти, а
информация  о  прошлых  звеньях  филогенеза  всплывала  из   подсознания   и
проявлялась в сознании картинами жизни предков.
   Но вот падение замедлилось, ощущение невесомости прошло, тьма ?внизу? под
ногами расцвела сполохами северного сияния, и Тарас прозрел.
   Перед глазами лежала каменистая, поросшая  куртинами  жесткой  желтоватой
травы долина, окруженная цепью белоснежных гор. Темно-синее небо  с  висящим
над горами слепящим оком солнца перечеркивали  серебристые  полосы  облаков,
похожие на инверсионные следы высотных самолетов. В центре  долины  высилось
монолитное угрюмое сооружение  необычной  формы  из  коричневого  бликующего
материала, похожего на расплавленный базальт.  Более  всего  оно  напоминало
форт с пятью округлыми башнями и центральным куполом - это  если  сравнивать
его с человеческими п