атвей  не  без
раздражения добавил:
   - Я не хочу и не буду работать вслепую.  Если  доверяете  мне,  выдавайте
весь пакет информации. Во-первых, о самом  "Чистилище":  кто  руководит,  на
каких  принципах,  иерархия  структур,  управление  исполнителями,  тактика,
стратегия, планы. Во-вторых, представьте доказательства  того,  что  человек
виновен в утечке информации и заслуживает "гашения".
   Горшин тихо рассмеялся:
   - Да, я оценил тебя верно. Или все - или ничего, так? Но ведь  ты  и  без
того,  имея  допуск  "нон  стоп",  ходишь  по  каналам  закрытой  информации
контрразведки, ГУБО, МВД, Минобороны.
   - Этого мало. К слову, "Чистилище" они  знают  лишь  по  результатам  его
деятельности, прямых сведений нет.
   - Что ж, в устах профессионала это похвала. Но и  мы  -  люди,  способные
ошибаться. Поговорим о твоих аппетитах в другой раз. Я пока не  уверен,  что
стоит доверять ганфайтеру  сведения  об  организации,  которую  он  способен
развалить.
   Теперь уже улыбнулся Матвей, через силу:
   - Постараюсь этого не делать. Как мы встретимся?
   - Я найду тебя сам. Переодевайся, "ниндзя", я заберу  твое  снаряжение  и
оружие, въезжать с ним в столицу сейчас нельзя. "Щит" - это тебе не линейная
милиция  и  даже  не  ОМОН.   Шмель   наверняка   перекрыл   въезд   военной
автоинспекцией, сочинив байку о террористах, - возможности у него имеются.
   Матвей заколебался было, но оценил совет и согласился. Через минуту Тарас
исчез в кустах, бросив напоследок тихое "чао". Видимо, у него  был  запрятан
неподалеку автомобиль.
   И снова темное ознобливое чувство глубины охватило Матвея.  Этот  человек
знал  каждый  его  шаг  и  рассчитывал  варианты  событий  с   поразительной
точностью. Человек Круга... Кто же он на  самом  деле,  человек  Внутреннего
Круга? Или прав  Успенский  и  Горшин  -  один  из  эзотерических  Учителей,
посвященный в тайное знание прошлых цивилизаций Земли? Если да, то что, черт
побери, он делает в "Чистилище"?! Зачем ему этот вид деятельности?..
   - Зачем? - вслух повторил Матвей, обнаружив себя у окна спальни  в  одних
плавках. - Странно это,  странно  это,  быть  беде..,  как  поется  в  одном
старинном водевиле. Ладно, поглядим.
   В течение последующего часа Матвей занимался тренингом,  принимал  душ  и
завтракал, после чего отправился по делам, предварительно позвонив Ивакину и
услышав в ответ: "Московское время - шесть часов сорок минут". Это означало,
что встреча состоится вечером в  одной  из  квартир,  принадлежащих  военной
контрразведке, но не дома у Соболева.
   Первым делом он заехал в больницу к Илье, купив по дороге два кило яблок,
кило салями и копченого угря, до которых Илья был весьма охоч. Муромец был в
добром - для  раненого  -  здравии  и  даже  пытался  шутить.  Поговорили  о
кинологии, которой Илья увлекался с детства, держа дома собаку - красивого и
здорового, ростом с  теленка,  добермана.  Потом  Матвей  как  бы  невзначай
сказал:
   - Тебе надо было держать собаку в мастерской, вряд ли рэкетмены  сунулись
бы туда. Но теперь можешь работать спокойно.
   Илья поднял густые брови, с любопытством глянул на посетителя. В пижаме с
цветочками он выглядел как дредноут, гримированный под прогулочный катер.
   - Тебе что же, удалось договориться с ними?
   - Удалось, - скромно ответил Матвей.
   - Без милиции?
   - Обижаешь.
   Оставив озадаченного Муромца прикидывать, как все это выглядело в натуре,
Матвей  поехал  на  встречу  с   заместителем   начальника   ГУБО   Николаем
Афанасьевичем Зинченко.
   Встреча состоялась в парке у  Сокольников,  на  берегу  пруда,  заросшего
лилиями, за стеной кустарника. Место выбирал Матвей и, прежде чем  появиться
в этом дивном уголке природы,  внимательно  оглядел  всех  гуляющих  и  даже
обошел пруд, заходя к месту свидания с другой стороны.
   Зинченко сидел на траве без рубашки и читал газету.  Он  не  слышал,  как
подошел Матвей, но на его появление реагировал спокойно, без эмоций:  просто
отложил газету, глянул на Соболева снизу вверх и сказал:
   - Доброе утро. Вы точны, как часы "Командирские".
   - Здравствуйте. У меня мало времени. Я вышел на "Чистилище". - Матвей  не
стал уточнять, что "Чистилище" само вышло на него. - Мне нужны удостоверения
офицера ГАИ, офицера ОМОНа, а также сотрудника ФСК и милиции.
   - С контрразведкой сложней, но сделаем. На какую фамилию?
   - На разные, не  бросающиеся  в  глаза,  но  труднопроизносимые.  Скажем,
Бутромеев или Шаромыжский. Кроме удостоверения Федеральной  контрразведки  -
его сделайте с моей фамилией. Документы принесете сюда  же  завтра  к  шести
вечера. После этого связь будем держать только по телефону.
   - Кто он? Я имею в виду того, на кого вы вышли.
   - Я знаю только факты его работы на  "Стопкрим".  Похищение  Ариставы  из
спецклиники "фискалов" - его  акция.  Надеюсь  в  скором  времени  выйти  на
руководство  организации.  Кроме  того,   я   имею   факты   противозаконной
деятельности спецбатальона "Щит".
   Зинченко встал, накинул рубашку, хмыкнул.
   - "Щит" нам не по зубам. Вы хоть представляете, о чем говорите?  "Щит"  -
это подразделение ФСК для борьбы с террористами и охраны правительства.
   Матвей сухо усмехнулся:
   - Неужели? Доказательства о криминальной сущности батальона я представлю.
Мне нужны кое-какие уточнения по его функциональным векторам  и  управлению.
Кто руководит им? Кто из высших чинов ФСК дергает за ниточки? Сам Ельшин или
кто-то рангом пониже? Кто курирует его работу из шишек правительства?
   Заместитель начальника ГУБО покачал головой:
   - Даже шефу это будет трудно сделать. Но попробуем. В свою очередь,  могу
сообщить, что  нам  стало  известно  о  "конгрессе"  -  собрании  Купола  на
территории одного из катранов. То есть на...
   - Не переводите, с терминологией я знаком. А по какому  поводу  собирался
Купол?
   - Повод для всех сейчас один. - Зинченко улыбнулся:
   - "Чистилище". Ни для кого не секрет, что "Стопкрим" вплотную  подобрался
к дельцам теневой экономики, столпам мафии и коррумпированным чиновникам  из
высших властных структур. А это уже уровень правительства и президента. Если
"Чистилище" доберется до святая святых Купола, страна содрогнется.  А  может
быть,  и  весь  мир.  Потому  что  произойдет  смена   власти,   возврат   к
тоталитаризму и культу насилия.
   Матвей отрицательно качнул головой:
   - Насколько я осведомлен, у "Чистилища" другие планы.
   - Цель у всех подобных  организаций  одна  -  абсолютная  власть!  Сейчас
"Стопкрим"  занят  уничтожением  вероятных  соперников,  и  только,  а   для
манипуляций общественным мнением  делает  вид,  что  борется  за  социальную
справедливость, наказывая преступников.
   - Не уверен, что вы правы, но дискутировать пока рано. У вас все?
   -  Наши  люди  узнали  телохранителя   премьер-министра,   который,   как
оказалось, охраняет еще и одного из столпов Купола.  Бывший  "черный  пояс".
Выводы делайте сами.
   - Неужели премьер - в Куполе?
   - По нашим сведениям, нет, хотя мы всего знать не можем.  Как  говорится,
премьер - сам "купол", зачем ему делить с кем-то власть?  Фамилия  охранника
Залупыйченко, найдете?
   Матвей невольно фыркнул:
   - За такие фамилии судить надо.
   - Он украинец, работал с одним из вице-премьеров, тоже хохлом, помните?
   - А-а, вот о ком  речь.  -  Матвей  вспомнил  скандальную  историю  смены
гражданства - Украину  на  Россию  -  известного  генерала.  -  Значит,  пан
Залупыйченко  сбежал  к  нам  с  этим  вице-премьером,  устроился  в  охрану
правительства, а затем нашел работу и у мафии? Силен!
   - Но мы не уверены.
   - Хорошо, проверю. Теперь все?
   - Практически.
   - Тогда до связи.
   Матвей бесшумно нырнул в кусты за спиной Зинченко  и  еще  раз  проверил:
никто за этим районом парка не  следил,  пси-фон  вокруг  не  создавал  волн
тревоги и подозрительности.
   Обедал Матвей в  кафе  на  Пречистенке,  заказав  куриный  суп,  блины  с
вареньем и кофе. Две девицы за  соседним  столиком  хохотали  на  все  кафе,
строили посетителям глазки, в том числе и Матвею, потом попросили  закурить,
а так как Соболев не курил, интерес к нему  иссяк.  Вспомнив  расставание  с
Кристиной, Матвей подивился тому, как разнится ее воспитание  с  воспитанием
юниц, красивых, хорошо одетых, ухоженных, но с  диким  ветром  в  головах  и
лексиконом лагерника, и, пока ехал в Националку, думал об этом как о явлении
деградации общества, но сам же себя высек, фигурально выражаясь, потому  что
повторял чьи-то слова. Потом вспомнил: все русские  философы  в  свое  время
рассуждали о деградации человечества  и  неизбежном  его  вырождении  как  о
явлении  глобального  масштаба.   Человечество   как   инстинктивно-разумное
сообщество  вымирало,  шла  волна  накопления  отрицательных  факторов,   до
качественного скачка осталось не так уж и много времени, и не  было  в  мире
сил, способных остановить этот процесс. Кроме Посвященных, людей Внутреннего
Круга, если верить герметикам или тому  же  Успенскому.  Почему  же  они  не
вмешаются,  если  тоже  зависят  от  тенденций  регресса?  Или  не   хватает
могущества?
   Матвей пожал плечами. Ответ мог дать только Горшин, человек Круга,  а  он
делиться знаниями не спешил.
   У двери в библиотеку Соболев столкнулся с двумя юными  интеллектуалами  в
одинаковых майках с  изображением  задницы,  но  в  разных  штанах:  один  в
сиреневых, другой в ярко-желтых. Кроссовки "Рибок" довершали их  наряд  плюс
зеркальные очки-"консервы" на пол-лица.  Матвей  посторонился,  но  один  из
аборигенов небрежно двинул его плечом:
   - Глаза потерял, что ли?
   - Может быть, - спокойно ответил Матвей, - а ты - разум. Или его вовсе не
было, с рождения?
   - Чего? - изумился интеллектуал "желтые брюки". - А ну повтори!
   - Вот видишь, у тебя еще и со слухом плохо. - Матвей двинулся дальше,  но
обладатель желтых штанов решил проучить  наглеца  и  двинул  его  кулаком  в
голову сбоку. Вернее, в то место, где она должна была быть. Матвей  мягко  и
плавно, очень просто, если смотреть со стороны, даже вроде бы лениво ушел  и
от удара, и вообще от агрессивной пары и скрылся за дверью. Преследовать его
не стали, пыл  ребят  быстро  погас,  когда  они  остались  одни,  а  клиент
буквально растворился в воздухе.
   В читальном зале библиотеки Матвей просидел два с лишним часа, дочитав не
издаваемый в России с конца  девятнадцатого  века  труд  Гихтеля.  Поскольку
потребовалось некоторое изменение плана действий в связи  с  поступившей  от
Зинченко информацией, Матвей вернулся  домой  и  сел  к  терминалу.  Дисплей
послушно высветил ему данные  по  вице-премьеру,  а  потом  по  его  охране.
Охранник по имени Александр и с фамилией Залупыйченко значился в списке  под
номером первым. Жил он в Сокольниках, один в двухкомнатной  квартире,  женат
не был и детей не имел. Шел ему двадцать девятый год.
   Матвей внимательно изучил досье  на  парня,  любителя  застольных  игр  и
женщин, а также денег, запомнил его  физиономию  и  фигуру  -  громила  будь
здоров! Не красавец, но мужик.
   - Шурик, - вслух сказал Матвей, а про себя  добавил:  что  ж,  посмотрим,
каратэк, какой ты "черный пояс". Матвей по опыту знал, что  такие  здоровяки
боятся боли и крови, хотя в жестокости перещеголяют  кого  угодно.  Судя  по
физии, господин Залупыйченко не был  отягощен  ни  умом,  ни  совестью,  что
упрощало подходы к нему.
   В семь вечера Матвей приступил к обычной  тренировке  и  в  девятом  часу
закончил. После этого он поехал на встречу с Ивакиным.
   Полковник ждал его в доме на Варшавском  шоссе,  в  квартире,  в  которую
можно было попасть только через кишкообразный  коридор  с  десятком  дверей,
принадлежащих жилищно-эксплуатационной службе района. Несмотря на то что  на
нужной двери висел пудовый замок и табличка: "Котлонадзор. Посторонним  вход
воспрещен", она  открылась  сразу  же,  как  только  Матвей  подошел  к  ней
вплотную. Явочная квартира была оборудована по  современным  требованиям,  в
том числе и телекамерами и компьютерной системой охраны.
   Ивакин, в черной рубашке и джинсах, пожал руку гостю и  пригласил  его  к
журнальному столику с напитками. Сели в кресла, поглядывая  друг  на  друга.
Борис Иванович налил себе пива, Матвей - кока-колы.
   - Говорят, "Чистилище" провернуло операцию освобождения своего работника,
- начал Ивакин.
   Матвей хлебнул колы, поморщился, налил себе в другой  бокал  прозрачного,
как слеза, "дистрофика".
   - Говорят, кто-то побывал в офисе управления охраны,  то  есть  батальона
"Щит", - продолжал Борис Иванович будничным тоном, - и наделал там шороху.
   Матвей отпил пару глотков напитка, кивнул, оценивая его вкус.
   - Говорят, по поводу деятельности "Чистилища" в ближайшее время соберется
Совет безопасности. - Ивакин допил свое пиво, пососал брюшко вареного  рака.
- Речь пойдет также еще об одной организации, очень интересной. О Куполе.
   Матвей   наконец   оторвался   от   бокала,   глянул   в   проницательные
иронично-спокойные глаза полковника.
   - Да, информация у нас поставлена неплохо.
   - У кого - у нас?
   - У военной контрразведки. - Матвей остался невозмутим. - Продолжим тему.
В освобождении  Ариставы  участвовал  и  я,  на  правах  исполнителя.  Таким
образом, я уже работаю на "Чистилище", хотя знаю только одного  человека.  -
Матвей помолчал. - Очень неординарного. Но буду, наверное, знать всех.
   - Не сомневаюсь. Только не слишком ли быстро ты внедрился в "Стопкрим"?
   - Я не внедрялся - меня просто вычислили и предложили работать на них.  В
общем, о моей причастности к "Смершу", как оказалось,  знает,  кроме  вас  и
Анатольевича, по крайней мере еще один человек.
   Ивакин крякнул, откинулся в кресле. Матвей поспешил его успокоить:
   - Я не могу винить в утечке  информации  ни  вас,  ни  начальников  ГУБО.
Человек, который вышел на меня и предложил работать на  "Чистилище",  скорее
всего, живет за гранью пяти чувств. Но об этом мы поговорим позже, я  и  сам
еще не все понимаю. Батальон "Щит" потревожил я. Вывод: в  похищении  оружия
из "Арсенала" участвовала команда "Щита". Я оставил на складе маяк и  филера
ММ, изъяв в качестве  вещдока  автомат  "гном"  и  два  пистолета  "волк-2".
Кстати, навел меня на "Щит", вернее, дал точные координаты тот же  сотрудник
"Чистилища".
   Ивакин покачал головой:
   - Навел тень на плетень.., извини, это я себе. Честно говоря, таких  удач
я не понимаю. А если не понимаю - боюсь.
   - Сэлф мейд, как  говорят  американцы:  удача  делается  собственноручно.
"Щит" теперь ваша забота. А у меня появился  реальный  шанс  укусить  мафию.
Иными словами, я попробую выйти на Купол.
   Ивакин молча выпил еще бутылку пива, поковырял остатки  раков,  отодвинул
тарелку.
   - Вообще-то, если дела обстоят так, как ты говоришь, можешь в любое время
сойти с дистанции. Задание выполнено  до  команды  "в  ружье",  естественно,
свидетелей брать придется живыми. Дикой не хочет тобой рисковать и предложил
дать "губошлепам" отбой.
   Матвей посмотрел на Ивакина сквозь бокал.
   - Борис Иванович, вы знаете меня достаточно хорошо...
   - Потому и не согласился с шефом. Во-первых, ты первый  перестанешь  себя
уважать, уйдя в тень, а во-вторых, руководители ГУБО поверили в тебя.
   Неожиданно зазвонил телефон. Ивакин вздрогнул, с удивлением воззрился  на
белый аппарат  фирмы  "Саундизайн",  соединявший  в  себе  часы,  будильник,
магнитофон,  радиоприемник  и  телефон.  Заметил  взгляд  Матвея,  кривовато
улыбнулся:
   - Синдром застигнутого врасплох  любовника...  Не  мне  никто  не  должен
звонить. Вообще никто не должен звонить, это телефон  моей  личной  "горячей
линии".
   - Как в анекдоте: не может быть, чтоб Петька помер, он  нам  еще  должен.
Возможно, это шеф?
   Борис Иванович оценил шутку, снял трубку:
   - Слушаю.
   В трубке зачирикали воробьи отбоя. Контрразведчики молча смотрели друг на
друга.
   Ровно  в  одиннадцать  вечера  Матвей  нырнул  в  благоухавшую  свежестью
постель, предвкушая удовольствие чтения,  и  в  этот  момент  дверной  замок
сыграл марш  непрошеного  гостя.  Матвей  замер,  непроизвольно  сжимаясь  и
вызывая секундный стресс. Но интуиция сигнала тревоги не  подала:  звонивший
опасности не представлял. Напротив,  пси-фон  его  был  добрым  и,  судя  по
"цвету" ауры, сам нуждался в защите.
   Недоумевая, Матвей  накинул  халат  и  открыл  дверь.  Перед  ним  стояла
Кристина. Не то чтобы зареванная, но явно пустившая недавно слезу.
   - Явление Криста народу, - сказал Матвей первое,  что  пришло  в  голову,
встревожился:
   - Что случилось?
   - Может быть, впустишь? - Кристина оглянулась, зябко передернув  плечами.
Матвей отступил в сторону,  запер  дверь.  Кристина  молча  прошествовала  в
ванную, закрылась. Послышался плеск воды.
   Почесав в затылке, он зажег газ на  кухне,  поставил  чай,  достал  хлеб,
масло, сыр, сделал бутерброды, и когда гостья, приведя себя в порядок, вошла
в комнату, то увидела чай в пиалах, конфеты и бутерброды.
   - Извини. - Девушка смутилась, перехватив  его  взгляд,  уколовший  голые
коленки; одета она была в белоголубой блузон,  не  годившийся  для  вечерних
прогулок; на шее алела свежая царапина.
   -  Кошки?  -  Матвей  придвинул  второе   кресло   ближе   к   столу   из
полупрозрачного пластика. - Или зацепилась за что?
   Кристина села, попытавшись натянуть блузон на колени.
   - Жорж. Пристал вечером... - На глазах  ее  мгновенно  набухли  слезы.  -
Вдвоем с одним.., девочек выгнали... Если бы не Катя... - Она не выдержала и
разревелась. - Сказал: все равно будешь под.., а твоему  ха..,  хахалю  ноги
повыдергаю...
   Матвей достал полотенце, молча опустился на колени  и  принялся  вытирать
лицо Кристины. Она уткнулась носом в его плечо, затихла.  Потом  обвила  шею
руками и поцеловала. Тогда он подхватил ее на  руки,  понес  в  спальню.  На
пороге она напряглась, вглядываясь в его лицо потемневшими глазами.
   - Если боишься - не делай, - шепнул Матвей.
   - А сделал - не бойся,  -  улыбнулась  Кристина.  -  Старое  студенческое
правило, мне его уже сообщили.
   - Я серьезно. Ведь ты меня не знаешь.
   - Какой вы галантный кавалер, - фыркнула Кристина. - Только не думай, что
я тороплюсь завести семью. Семья - это, по обыкновению, руины любви.
   Теперь фыркнул Матвей, и они захохотали - шепотом, целуясь,  сжимая  друг
друга в объятиях, растворяясь друг в друге, в разгорающемся огне  страсти  и
нежности.
   В два часа ночи они пили кофе с молоком. Кристина с влажными  после  душа
волосами щеголяла в рубашке Матвея, а он перекинул через  плечо  простыню  и
теперь смахивал на молодого римского патриция. Гостья только  теперь  смогла
разглядеть своего нового друга и подивиться текучей  игре  мышц  при  каждом
движении. Удивительное ощущение силы и уверенности исходило от всего  облика
Матвея, передавалось девушке и вселяло спокойствие и радость.
   - Вряд ли мы уснем после кофе, - застеснялась Кристина под  красноречивым
взглядом хозяина. - Кстати, ты все еще продолжаешь видеть свои сны?
   - Не каждый день, но вижу.
   - Я за это  время  прочитала  массу  литературы.  По  Лангедоку,  в  тебе
заговорил паратекст, высшие письмена души, то есть глубокая  психологическая
программа. Ты или твой род закодированы, и, если  окажешься  слабее,  можешь
даже сойти с ума.
   - Я уже сошел, -  проворчал  Матвей.  Кристина  покраснела,  но  глаз  не
отвела.
   - Ты, наверное, считаешь меня...
   Матвей остановил ее поцелуем, унес поднос с кофейником и чашками. Пришел,
погасил свет.
   -  Я  лягу  на  диване,  спи.  Не  боишься,  что  я   глубоко..,   это..,
психический?
   Девушка засмеялась, соскочила с кровати, потянула его за волосы, обняла.
   - Я, может, тоже ведьма. Бабуля рассказывала,  что  у  нас  в  роду  даже
шаманы были. Ложись рядом.
   - Но тогда мы не уснем и без кофе.
   - Я тебя усыплю, проснешься свежим, как сквозня