ды  не  отреагировал  на  кассационные  жалобы  подсудимого,   жаждущего
справедливости.
   - Конечно, мы должны ответить этой  судебной  банде,  -  почесал  затылок
Боханов, - но не в первую же очередь. Есть дела и поважнее.
   - Вы абсолютно правы, Владимир Эдуардович,  -  раздался  вдруг  негромкий
насмешливый голос, и из угла комнаты  шагнул  к  столу  неизвестно  как  там
оказавшийся человек. Тарас Витальевич Горшин собственной персоной.
   - Граф! - пробормотал ошеломленный Музыка.
   Завьялов  тоже  вздрогнул,  внутренне  сжимаясь.  Горшин,  с  виду  самый
обыкновенный молодой  человек,  то  ли  студент,  то  ли  учитель  одной  из
провинциальных школ, всегда проникал на  квартиру  координатора  или  в  его
рабочий кабинет без труда,  минуя  все  запоры  и  сигнализацию,  совершенно
незаметно, как бесплотный дух. Впрочем, этот человек много  чего  умел,  что
было неподвластно нормальному гражданину, и не впасть в мистику,  узнав  его
возможности, было трудно. Завьялов, как и его  коллеги,  не  считая  Рыкова,
относились к Горшину с  уважением  и  изрядной  долей  если  не  страха,  то
опасения. Все уже признали его силу, проверили в деле и  спорить  с  ним  не
пытались, он практически всегда был прав.
   Лишь Герман Довлатович Рыков, не только комисcap "Стопкрима" и  начальник
информбюро  ФСБ,  но  и  кардинал  Союза  Девяти  Неизвестных,  не  удивился
бесшумному проникновению Графа в запертое помещение, он з и а л,  кто  такой
Горшин и что его подвигло к созданию "чистилища".
   - Есть дела гораздо более важные, - продолжал  Тарас  Витальевич,  -  чем
предлагаемые  уважаемым  Германом  Довлатовичем  к   исполнению.   Например,
действия Чеченской армии свободы на территории  России  вообще  и  Москвы  в
частности. Или кража психотронного оружия из секретных военных  лабораторий.
Не может не тревожить нас, конечно, и  растущая  мощь  "Купола",  постепенно
идущего к созданию СС, то есть Сверхсистемы, объединяющей государственные  и
мафиозные структуры.  Вот  почему  важнейшими  проблемами,  на  мой  взгляд,
которыми надо заниматься в первую очередь, являются три. Первая:  ликвидация
руководства ЧАС; вторая: поиск похищенного оружия и наказание похитителей; и
третья: развал "Купола", начать который можно с уничтожения его главарей. Не
так ли, Герман Довлатович?
   Все посмотрели на забившегося по обыкновению в угол  кресла  Рыкова.  Тот
бледно улыбнулся, отлично понимая  подтекст  вопроса,  но  отрицать  правоту
Горшина не стал, тем более что и ему, как одному из кардиналов Союза Девяти,
было  выгодно  устранение  нынешнего  босса  "Купола",  что   способствовало
выдвижению на это место еще одной теневой фигуры - Хейно Яановича Носового и
сокращению влияния Монарха Тьмы на земную реальность.
   - У нас не хватит сил, чтобы заниматься всеми перечисленными  проблемами,
- сказал Рыков. - Но для того, чтобы нас поддерживало население,  необходимо
все  время  возбуждать  общественный  резонанс,  что  как   раз   и   делают
предложенные мной бандлики. В  конце  концов,  можно  пойти  на  компромисс,
заняться, скажем, поиском оружия  и  одновременно  организовывать  акции  из
моего списка.
   Горшин сверкнул глазами,  отвернулся  и  сел  в  пустующее  кресло  возле
камина. Завьялов смотрел на  него  вопрошающе,  потом  опомнился  и  оглядел
сосредоточенные лица остальных комиссаров.
   - Что ж, господа, принимаем предложение за основу?
   Босс "Купола" имел около двух десятков квартир,  расположенных  в  разных
районах города, не считая таковых по области, а также четыре  дачи,  три  из
которых были оформлены на подставных лиц.  Обычно  он  собирал  совещания  в
катране, которым был широко известный элитарный клуб  "У  Шварценеггера",  -
конспиративная  нейтральная  территория,  где  по  неписаному   закону   все
встречающиеся не ведут друг против друга никаких войн и хитрых игр  -  кроме
карточных, - но на сей раз Генрих Герхардович пригласил своих  директоров  к
себе на дачу в Подмосковье, расположенную в сорока километрах от столицы  по
Минскому шоссе.
   Руководителей "Купола" было пятеро: один президент и четверо  директоров.
Лишь президент - Ельшин Генрих Герхардович, молодой, стройный,  красивый,  с
гривой седых волос, сменивший на этом посту прежнего "крестного отца", -  не
имел клички, все звали его Георгием  Георгиевичем  (в  тесном  кругу  -  Жор
Жорычем), остальные носили имена по  принадлежности  к  кабинетам,  которыми
руководили в официальной жизни: Летчик, Банкир, Мэр, Шериф.
   Летчик, бывший заместитель главкома ВВС, работал в Генштабе  Министерства
обороны, был там вторым лицом и самым молодым генералом,  получившим  звание
еще в возрасте двадцати девяти лет благодаря умению делать карьеру  за  счет
сослуживцев. В "Куполе" он курировал работу военно-промышленного  комплекса,
а клан, которым он руководил, контролировал до  пятидесяти  процентов  акций
ВПК.
   Банкир отвечал за финансово-кредитную политику  Центробанка,  а  также  -
чего никто из его коллег и  членов  правительства  не  знал  -  был  главным
хавмачманитором мафии, то есть объединял и координировал сеть ее банков.
   Мэр, естественно, работал в мэрии  столицы  и  одновременно  был  главным
координатором "Купола" по связям с другими подобными организациями  во  всех
регионах России, странах СНГ и во всем  мире.  Его  клан  контролировал  всю
торговлю в Москве и ряде крупных городов страны, кроме  разве  что  торговли
наркотиками,   которую    контролировала    юго-западная    группировка    -
чеченско-таджикско-узбекская мафия.
   Шериф, будучи "шпилевым генералом",  то  есть  куратором  работы  силовых
министерств и ведомств, добрался до Генеральной прокуратуры, а  посему  имел
особый статус дженерози - генерала внутренней безопасности, то есть  второго
лица в "Куполе", хотя с недавних пор явно метил  в  первые.  К  тому  же  он
опирался  на  такую  мощную  фигуру  в  официальных  кругах,  как  начальник
информационной службы президента Хейно Яанович  Носовой,  также  метивший  в
директора.
   Все они были разными по возрасту, опыту, характеру,  физическим  силам  и
складу ума, но сходились в одном - в жажде власти.
   - Пора,  господа,  заняться  чисткой  конюшен,  -  весело  начал  Георгий
Георгиевич, одетый по-домашнему - в  спортивный  костюм;  остальные  никогда
себе этого не позволяли, одеваясь в темные костюмы с галстуками, привыкшие к
этой форме одежды и даже дома редко ее снимавшие.  -  Нам  начинает  активно
мешать "чистилище", вознамерившееся пошерстить наши ряды,  а  также  подняли
головы некоторые депутаты Думы, ошибочно полагающие, что  они  бессмертны  и
неуязвимы. Кроме того, начинают раздражать и  досаждать  чеченцы  со  своими
"акциями во имя Аллаха", в результате чего активизируются правоохранительные
органы, а нам приходится лавировать и притормаживать свою
   Деятельность. Надо охладить кое-какие горячие чеченские  головы,  а  если
получится - взять их сектор под свой контроль.
   - Вряд ли получится, - проворчал  Шериф,  уже  не  раз  сталкивающийся  с
хорошо  организованвои   разведкой   и   системой   безопасности   чеченской
группировки.
   -  Кое-что  изменилось  в  лучшую  сторону,  -  сверкнул  зубами  Георгий
Георгиевич. - Контора, я имею в виду ФСБ,  решила  послать  в  Чечню  группу
перехвата для ликвидации боевиков, сделавших рейд по России  и  уничтоживших
трех офицеров спецназа и известного писателя Кожемякина. Мы можем  под  этот
шумок приговорить кое-кого  из  конкурентов  как  в  "чистилище",  так  и  в
наркобизнесе.
   - Кого именно? - полюбопытствовал Шериф.
   - Все удачи "Стопкрима" - результат деятельности его секьюрити во главе с
неким Тарасом Горшиным по кличке Граф. Его надо убрать в первую очередь.  Ну
а имена главных наших конкурентов из южной группировки вы и без меня знаете.
   - И как же мы их достанем? - с иронией осведомился Мэр.
   - Очень просто, - снова показал великолепные зубы президент  "Купола".  -
Натравим на них "чистилище".
   - Это несерьезно, - проворчал Банкир.
   - Очень даже серьезно. Вот мой план. - И Георгий Георгиевич, он же Генрих
Герхардович Ельшин генерал ФСБ, развернул перед директорами план воздействия
на мешающие  структуры,  подсказанный  ему  консультантом,  о  существовании
которого знали лишь немногие люди на Земле.
   Они редко собирались вместе, имея возможность установить  друг  с  другом
связь из любой точки земного шара, где бы кто из них  ни  находился.  Однако
все же
   Случались ситуации, требующие общего обсуждения  и  принятия  решения,  и
тогда координатор Союза Девяти Неизвестных собирал их в своей резиденции,  в
храме Гаутамы на Алтае, где он жил уже три сотни лет.
   Люди,  входящие  в  состав  Союзов  Неизвестных,  при  всех   режимах   и
правительствах   ухитрялись   сохранять   кресла   советников   президентов,
помощников премьер-министров, приближенных царей и королей, экспертов  людей
власти разного калибра.
   Эти люди являли  собой  реальные  правительства  стран,  о  существовании
которых не догадывались даже такие специальные  структуры,  как  федеральные
агентства  безопасности,   внешняя   разведка   и   контрразведка,   имеющие
высокопрофессиональные бюро анализа и сбора информации, если только в них не
работали сами Неизвестные, что случалось частенько. Если же  кто  и  начинал
догадываться о теневой деятельности известных политических  фигур,  об  ином
порядке вещей, то в скором времени исчезал с властного горизонта,  уходил  в
отставку, переводился на другую работу, а то и вообще "случайно"  погибал  в
авто - или авиакатастрофе.
   Кардиналы Союзов Неизвестных влияли на любые серьезные  события  в  мире,
хотя непосредственно в них и  не  участвовали.  Они  предпочитали  управлять
королями, царями и президентами, а не быть ими. Эти люди корректировали  ход
истории так, как считали нужным, и власть их была велика, хотя и ограничена,
в первую очередь - законами "запрещенной реальности", во вторую - иерархами,
выходцами из этой самой реальности. И все же кардиналы  Союзов  Неизвестных,
Посвященные в тайны Внутреннего Круга  человечества,  так  давно  влияли  на
жизнь Земли, что стали считать себя едва ли не богами. Психика их изменилась
(не без влияния просачиваний в  наш  мир  "проекций"  Монарха  Тьмы,  "отца"
человечества, задумавшего новое Изменение), и вместо сохранения информации и
контроля над опасными  знаниями  они  стали  контролировать  бытие,  социум,
подгоняя его под свои вкусы
   И пристрастия. В результате войны на планете стали происходить все  чаще,
масштаб их вырос, а жестокость  отдельных  сражающихся  сторон  перешла  все
допустимые границы. Ибо все чаще начали сталкиваться интересы Союзов,  вдруг
почувствовавших тягу к абсолютной власти.
   Не стал исключением среди них  и  Союз  Девяти  Неизвестных,  допустивший
распад империи СССР (тогда он был Союзом  Семнадцати  Неизвестных),  а  ныне
правивший Россией. Входили в него уже  упомянутый  нами  Рыков,  координатор
Союза  Бабуу-Сэнгэ  -  настоятель  храма  Гаутамы,  Головань  -  заместитель
директора Международного института стратегических  исследований,  Мурашов  -
секретарь Совета безопасности, главный военный  эксперт  при  правительстве,
Юрьев -  советник  президента  по  национальной  безопасности,  Блохинцев  -
член-корреспондент  Академии  наук  (проживал  в  Новосибирске),  Носовой  -
начальник информслужбы президента, Грушин - директор Национального банка,  и
отец Мефодий - помощник премьера по  связям  с  религиозными  конфессиями  и
Православной Церковью (жил в Ярославле).
   Все они собрались в этот ясный майский вечер сначала во внутреннем  дворе
храма Гаутамы, олицетворявшем его третий уровень, недоступный даже  монахам,
а  потом   в   келье   настоятеля,   оборудованной   по   последнему   слову
охранно-сигнализирующей техники.
   Бабуу-Сэнгэ, удивительно похожий на будду, чьи  скульптуры  украшали  все
покои  храма  и  сторожили  четыре  угла  кельи,  меднолицый,   желтоглазый,
"бесстрастный, поднял руку  с  медальоном,  на  котором  были  выгравированы
Конгокай и Тайдзокай-мандалы, сказал негромко, сразу переходя на метаязык:
   - Начнем,  братья.  Собрал  я  вас  по  нескольким  причинам,  достаточно
тревожным в отдельности. Начну с более мелких. Мне стало известно, что некие
силы,  заинтересованные  в  дестабилизации  социума,  похитили  из   военной
лаборатории образцы психотронного оружия под названиями "удав" и "пламя". Не
стоило бы заострять на этом внимание, если бы не одно обстоятельство: в этом
деле  замешан  кто-то  из  иерархов.  Через  посредника,  естественно,  коим
является генерал Федеральной  службы  безопасности  Ельшин.  Вам  что-нибудь
известно об этом, Герман Довлатович? - Взгляд Бабуу-Сэнгэ нашел Рыкова.
   - Известно, координатор, - склонил голову Рыков. - Я занимаюсь этим делом
и готов предотвратить готовящуюся сделку. Являясь боссом  "Купола",  который
давно следовало бы взять под свой полный контроль,  Ельшин  намерен  продать
зарубежным покупателям не только партию похищенного оружия, но и  технологию
его изготовления, что, по вполне понятным причинам, недопустимо.
   - Хорошо, что вы это понимаете. Главная опасность при этом -  возможность
прямого зомбирования людей, особенно если "глушаки" и "болевики"  попадут  к
вождям варварских режимов типа Чечни, Афганистана  и  некоторых  африканских
стран. Вторая причина созыва - поиск Знаний  Бездн  непосвященным  по  имени
Матвей Соболев. Неизвестно каким образом он овладел  трансовым  перемещением
сознания по мировой линии предков в прошлое и "колеблет" мироздание,  и  так
не вполне устойчивое. Кто займется перевоспитанием непосвященного?
   - Если позволите - я, координатор, - учтиво проговорил Рыков.
   - У вас достаточно своих проблем,  Герман  Довлатович.  Может  быть,  это
сделаете вы, Юрий Бенедиктович?
   Советник президента  коротко  поклонился,  бросив  на  Рыкова  ничего  не
выражающий взгляд. Но Герман  Довлатович  понял  настоятеля.  Именно  Юрьева
готовил Бабуу-Сэнгэ себе в преемники, а этого допустить Рыков не мог.
   - И третье, особенно тревожное. Братья, как авеша
   Адепта, я посвящен в кое-какие дела "розы реальностей", и получил  оттуда
странный слух.
   - Слух?! - недоуменно проговорил кто-то в тишине кельи.
   -  Иначе  назвать  эту  информацию  нельзя,  потому  что  ее   невозможно
проверить. Там, наверху, растет недовольство  деятельностью  инфарха,  якобы
покровительствующего простому смертному из нашей реальности...
   -  Это  мы  знаем,  -  раздался  тот  же  голос,   принадлежащий   самому
нетерпеливому из кардиналов - Блохинцеву. - Это  не  слух,  я  имею  в  виду
недовольство.
   - Вы не дослушали, - мягко пожурил его настоятель. - Слух же  заключается
в том, что якобы произошло изменение.
   В  келье  наступила  полная   тишина.   Затем   раздался   шорох   одежды
присутствующих и снова - тишина.
   - У них? - задал вопрос Головань. - Где произошло изменение?
   - У нас!
   Слово прозвучало как пощечина, и после него тишина длилась дольше.
   - Чушь! - сердито сказал Блохинцев. - Мы бы почувствовали.
   - И все же прошу вас проанализировать  сказанное,  -  бесстрастно  сказал
Бабуу-Сэнгэ.  -  Что-то  действительно  произошло,   какое-то   значительное
событие, не замеченное нашим сознанием, и есть основание полагать, что  слух
этот - данность! Ведь исчез же из  часовни  на  территории  Троице-Сергиевой
лавры эйнсоф...
   Взгляды  восьми  кардиналов  красноречиво  говорили  об  их  изумлении  и
недоверии, и координатор Союза добавил задумчиво:
   - Такое впечатление, что в нашей реальности  появилась  сила,  с  которой
придется считаться...
   После совещания Рыков отозвал во дворе храма в сторонку Юрьева  и  сказал
без обиняков:
   - Юрий Бенедиктович, отдай мне Соболева. Я давно  за  ним  наблюдаю,  это
ганфайтер из военной контрразведки, и он мне был  нужен  для  замены  одного
комиссара  в  "чистилище".  Я  поработаю  с  ним  и,  если   не   склоню   к
сотрудничеству, верну обратно.
   - Бабуу не одобрит эту передачу, - хмыкнул  советник  президента,  плотно
сбитый, с породистым крупным лицом, с длинными волосами. - А кого ты  хочешь
убрать, уж не Графа ли?
   Рыков растянул  в  улыбке  бледные  губы,  не  удивляясь  осведомленности
Юрьева. Каждый из них имел свою систему разведки и сбора  данных,  и  каждый
защищал свои интересы, что не мешало кардиналам, в официальной жизни  страны
стоящим по разные стороны баррикад, делать общее дело.
   - Ну так как?
   - Действуй, - пожал плечами Юрьев. - Но в  обмен  сообщи,  когда  найдешь
"глушаки", и отложи для  меня  парочку.  Коль  уж  не  повезло  найти  нечто
подобное среди Великих Вещей Инсектов, пусть хоть эти штучки будут  в  нашем
арсенале.
   Рыков кивнул, не рискуя ничем. Он не собирался выполнять обещание, данное
обреченному человеку.

НОВЫЕ "СТАРЫЕ" ВСТРЕЧИ

   Не секрет, что акулы никогда не болеют. Не секрет  -  почему  не  болеют:
потому  что  владеют  эндогенным  дыханием.  Акула  использует  в   основном
кислород, вырабатываемый клетками ее же собственного тела.
   Матвей давно научился "акульему дыханию", еще  в  студенческие  годы  для
этого приобретя тренажер Фролова, в нынешнее же время каждое утро по полчаса
дышал, "как акула", что вошло в норму и заряжало тело энергией чуть ли не на
весь день.
   В девять ему позвонил сам начальник "Смерша" и велел явиться к  обеду  на
"объект  номер  два",  что  означало  конспиративную   квартиру,   снимаемую
Ивакиным. Но до того, как  отправиться  на  встречу  с  начальством,  Матвею
пришлось разбираться  с  соседкой,  сына  которой  избили  местные  дворовые
хулиганы.
   Парню  досталось  крепко:  сломали  челюсть,  пробили  голову,  наставили
кровоподтеков по всему телу. И все из-за того, что не дал закурить. Знал  он
и тех, кто его бил, поэтому в милицию заявлять не стал,  боялся,  что  убьют
или напугают мать.
   Матвей узнал эту историю случайно,  от  соседа  по  лестничной  площадке,
пенсионера, зашедшего за спичками. Сначала пропустил информацию мимо ушей, а
потом, встретив заплаканную, тихую, как мышка, седенькую, хотя и молодую еще
женщину, пожалел вдруг, разговорился, едва  не  испугав  соседку,  привыкшую
переносить  горе  и  лишения  самостоятельно,  без  мужа,  и  решил  помочь.
Побеседовал с сыном, которого звали Алексеем, выяснил обстоятельства драки и
твердо пообещал, что никто никогда его больше и пальцем не тронет.
   Зачинщиков драки он вычислил легко:  компания  с  утра  тусовалась  возле
пивного бара напротив дома, где жили Соболев и мать с ее незадачливым сыном.
Матвей подошел и вежливо проговорил, обращаясь сразу ко всем:
   - Привет, фраера. Запомните твердо и на всю жизнь: пить - вредно! Буянить
- некрасиво! Задирать прохожих, а тем более избивать их - особо  опасно  для
жизни! Как поняли?
   Обалдевшие  "фраера"  с  пивными  кружками  в   руках   вытаращились   на
незнакомца, чьи  глаза  светились  ледяной  синью,  как  небо  над  Северным
полюсом. Наконец главарь шайки, широкий, как комод, чуть пониже Соболева, но
шире в талии, с мощным животом и руками-лопатами, прохрипел:
   - Бля, кажись, крыша поехала у мудака! Чума,  выясни,  чо  ему  надо,  да
врежь по еб...у!
   Мосластый Чума с гривой нечесаных волос шагнул к  Матвею  и  остановился,
споткнувшись, поймав его отрешенно-независимый, отталкивающий взгляд.
   - Эй, тебе чего надо, сопля х...ва?
   "Там, где начинается  свобода  слова,  свобода  мысли  заканчивается",  -
вспомнил Матвей изречение Максимилиана Волошина.
   - Я знаю, что это вы вчера избили парня из двенадцатой квартиры, Алексея.
Знаю также, что брат этого косопузого мордоворота, твоего атамана,  работает
в милиции, оттого он и не боится ничего. А хочу я одного - чтобы вы  уяснили
закон: все, что вы сделаете, вернется вам вдвойне.
   Чума нерешительно обернулся к битюгу-атаману, и тот  наконец  понял,  что