ишел.  Вот,
значит, какой ты рисковый. Мало тебе было  одного  раза.  Ну  что  ж,  добро
пожаловать в ад, ганфайтер.
   - Узнал, - в свою очередь прищурился Матвей. - Любопытно. А ведь об  этом
знать должны только мои непосредственные начальники. Кто же тебе сообщил обо
мне?
   - Есть один человек.., в контрразведке. На  очень  высокой  должности.  -
Шмель считал положение гостя провальным и невольно выдал информацию. -  Могу
сказать кто, тебе это все равно не пригодится.
   - А я знаю, - сказал Матвей, спиной  чувствуя  приближение  опасности.  -
Геноссе Ельшин. Не правда ли? Да не дави ты кнопку под  столом,  в  приемной
никого нет.
   В глазах Шмеля мелькнула тень, а  в  следующее  мгновение  он  прыгнул  к
Соболеву, нанося удары без замаха, в манере русбоя.
   Он был неплохим мастером русского стиля, может быть, лучшим  из  всех,  с
кем  когда-либо  встречался   Матвей,   но   такой   тренинг,   какой   имел
ганфайтер-перехватчик, ему и не снился, а реакциями и внутренней энергией он
не владел в нужной степени.
   Бой длился несколько секунд - почти бесшумный, разве что  с  выдохом  при
ударе,  молниеносный,  состоящий  из  десятков  финтов  и  ложных   выпадов,
уклонений и передвижений, а потом Матвей  поймал  Шмеля  -  Белого  (где  он
седину заработал?) на иккадз„ <Иккадз„ - смена приемов.> и нанес смертельный
удар вперед и вверх, в межключичную впадину (хитю), травмирующий дыхательное
горло и сонную артерию.
   Шмель схватился за горло, захрипел и медленно осел на пол.
   - Встретимся в другой жизни, киллер, - сказал Матвей,  прежде  чем  майор
умер от шока.
   Шум в приемной напомнил Соболеву, что пора выбираться из осиного  гнезда.
Снова энергия заструилась по жилам, реакции ускорились, а время замедлилось.
Поскольку окна на втором этаже были  зарешечены,  уходить  пришлось  тем  же
путем, пробиваться с боем, и, хотя шансов почти не оставалось, Матвей  начал
отступление с верой в успех.
   - Или есть у нас хороших бомб? -  пробормотал  он,  приоткрывая  дверь  и
бросая в приемную газовую гранату величиной с орех.
   По двери хлестнула  очередь  из  автомата,  однако  взорвавшаяся  граната
успокоила стрелявших, и Матвей метнулся сквозь дым в коридор,  пробежал  его
без дыхания по лестнице, сбив по пути бежавших навстречу "черных беретов", и
прыгнул вниз, через пролет.
   Тут его и достали.
   Впечатление  было  такое,  будто  на  него  обрушился   потолок!   Голова
сплющилась, провалилась сквозь шею в грудь, еще ниже - в  желудок,  в  ноги,
вышла сквозь пятки наружу тающим дымом... На мгновение Матвей  осознал  себя
стоящим на четвереньках и тут же снова начал  "проваливаться"  сам  в  себя,
захлебываться собственной  плотью,  распадаться  на  атомы...  Снова  всплыл
из-под слоя странных переживаний,  чтобы  почувствовать  боль  от  удара  по
затылку: пока он дергался на полу,  пытаясь  встать,  отстроиться  от  хаоса
необычных ощущений, его догнали.
   На сей раз погружение в бездну не передаваемых словами состояний  длилось
дольше  -  почти  полсекунды.  "Разум-воля"  Матвея,  сконцентрированная  на
преодолении  любых  препятствий,  попыталась  очистить  мозг   от   внешнего
воздействия, но  ее  возможности  были  ограничены,  а  Матвей  оказался  не
подготовленным к такому нападению. Если бы ему дали  время,  объяснили,  что
надо делать, он, возможно, пришел бы в  себя,  но  преследователи  не  стали
рисковать. Второй удар по затылку оборвал его сознание.
   Горшин прибыл в Очаково, на улицу Кондомскую, где была  расположена  база
"Щита", одновременно с первой машиной поддержки, но ждать вторую не стал.
   База имела два въезда-выезда. Тарас направил машину  с  группой  таранить
главные ворота, чтобы отвлечь внимание охраны, а сам  прошел  через  калитку
запасного выхода, охраняемую постом  из  трех  человек.  Он  мог  бы  пройти
незамеченным, контролировать сознание этих безмозглых громил  не  составляло
труда, но ему предстояло возвращаться  обратно,  вероятнее  всего,  этим  же
путем, и Тарас "уронил"  всех  троих:  двух  -  волевым  импульсом-приказом,
третьего - тычком в переносицу.
   Соболева он нашел в здании штаба, на лестничной площадке  первого  этажа.
Его с наслаждением били ногами четверо "черных  беретов",  один  из  которых
держал в руке сугтестор "удав".
   Тарас ворвался в штаб в тот момент, когда машина  поддержки  врезалась  в
ворота и часовые открыли  по  ней  огонь.  Поднявшаяся  неразбериха  помогла
Горшину уложить охрану (бил он на  поражение)  и  вытащить  безвольное  тело
Соболева во двор.
   Как раз в это время подоспела вторая группа поддержки, внеся свою лепту в
поднявшийся  шум.  Прорвавшиеся  "чистильщики"  помогли   Тарасу   погрузить
Соболева в его  машину,  а  сами  принялись  бросать  взрывпакеты,  усиливая
панику. Через несколько минут Горшин был в двух километрах от базы, а спустя
некоторое время исчезали и боевики групп поддержки, не потерявшие ни  одного
человека. Лишь двое из них  получили  легкие  ранения.  Позади  осталась  не
разгромленная, но окутанная дымом база спецбатальона "Щит". Ее защитники еще
долго вели стрельбу по дыму и теням. У страха, как известно, глаза велики.
   Очнулся Матвей в постели. В кресле напротив  сидел  Тарас  Горшин  и  пил
горячий чай, несмотря на жару под тридцать пять градусов.
   - Ну ты и дурак! - сказал  он  вместо  приветствия.  -  Дурак  повышенной
живучести, не прими это за комплимент.
   Матвей вспомнил свое  отступление,  дернулся,  пытаясь  нащупать  голову,
наткнулся на огромную шишку на затылке, поморщился:
   - Здорово меня звезданули!
   - Тебя "звезданули" из "глушака", мой милый. Слышал  о  таком?  Суггестор
"удав", тот самый, совершенно верно. После чего из тебя можно  было  веревки
вить. Правда, поскольку ты паранорм и обладаешь естественным блоком,  разряд
"удава" тебя не парализовал, в зомби не превратил, и детям микробов пришлось
добивать  тебя  физически.  Шишка  -  это  уже  вторичная   причина   твоего
беспамятства.
   - Кому-кому? Каким микробам?
   - Так я называю бандитов  из  "Щита"  -  дети  микробов.  Впрочем,  таких
спецотрядов много: подразделение "Руслан" Управления  "К"  в  контрразведке,
якобы специализирующееся на  поимке  шпионов,  спецгруппа  "Стикс"  -  отряд
киллеров там же, Русский  национальный  легион,  группа  "Звезда  Соломона",
чеченские,  грузинские  и  армянские  "Дашнак  цютюн",  отряд  "хохломенов",
отстаивающий интересы украинских мафиози, и так далее. Кстати, почему ты мне
не сказал, что идешь на эту авантюру?
   Матвей полежал, отдыхая, чувствуя, как постепенно  проясняется  голова  и
тело перестает быть рыхлым и пропитанным водой,словно губка.
   - Это мое личное дело. К тому же ты сам сказал, что я не достиг  пределов
своей компетенции. Я просто отомстил за смерть друга.
   - Наивность - хорошее качество для девочки-лицеистки, наивный  мужчина  -
синоним дурака. Этим своим подвигом ты себя практически раскрыл, высветил  и
для всех правозащитных органов теперь являешься фигурантом розыска.  Я  даже
не знаю, стоит ли тебе теперь...
   - Жить, что ли?
   - Участвовать в деятельности "Чистилища". Не думал, что  ганфайтер  может
наделать столько ошибок. Взять хотя бы последний эпизод. Нюк„-но дзюцу  твой
был неплох,  но  мономи-но  дзюцу  <Нюке-но  дзюцу  -  выбор  благоприятного
момента, мономи-но дзюцу - обнаружение слабого  места  в  охране  (цитадели)
(яп)> ты не сделал. Хорошо, что мы с ребятами подоспели вовремя и  применили
хицукэ <Хицукэ - отвлечение огнем (яп)>, а если бы опоздали?
   - Спасибо за помощь, я ваш должник. Я думал... - Матвей прикусил  язык  и
перевел разговор на другую тему. - Я думал,  ты  адепт  русбоя,  а  судя  по
терминологии, ты мэнке.
   - Я владею всеми стилями, но восточными единоборствами занимался  больше.
- Горшин  помолчал,  сунул  в  руку  Матвея  стакан  с  каким-то  коричневым
напитком:
   - Пей, это женьшеневый настой, сам делал когда-то.
   Соболев послушно выпил, полежал, окончательно приходя в себя,  встал.  Он
уже понял, что находится в доме Тараса.
   - Еще раз спасибо. Мне пора.
   - Куда, если не секрет?
   - Домой... И на пару дней я исчезну.
   Горшин кивнул.
   - Хорошо, это разумно. Приедешь из Рязани, дай знать.
   Матвей покосился на Тараса, но не стал удивляться его всеведению. Он  был
изрядно вымотан, избит и не мог контролировать себя в полной мере.
   - И вот еще что, - догнал его на пороге голос хозяина. -  Убийцу  Ивакина
не ищи. Я случайно встретил его и.., сказал все, что ты о нем  думаешь.  Ищи
тех, кто отдал приказ убить.
   Матвей, не оглядываясь, кивнул, открыл дверь и вышел.

ЗЛО УДАЧИ

   Четверо в кабинете молча ждали. Завьялов читал какую-то рукопись, изредка
делая на полях пометки. Боханов медитировал, опустив  голову  на  скрещенные
кулаки. Рыков тихо млел в углу у портьеры с застывшим лицом. Глеб Максимович
Музыка курил сигарету, гоняя над столом кольца дыма. Зазвонил телефон.
   Завьялов  снял  трубку,  выслушал,  водворил  на  место.   Оглядел   всех
исподлобья.
   - Он опоздает на час.
   Музыка смял сигарету в пепельнице, хмыкнул.
   - Идея собраться принадлежала ему. Не рвется ли мальчик в атаманы?
   Боханов, кряхтя, повел могучими плечами, размял лицо.
   - Он один знает и, может, больше, чем мы все, вместе взятые. Если  бы  не
он, "Чистилище" не стало бы тем, чем стало. Но мне тоже хотелось  бы  знать,
из-за чего мы сегодня собрались вне плана.
   - Большая операция, - негромко сказал Рыков.  -  Мы  вышли  на  мощнейших
дельцов теневой экономики, контролирующих  финансовую,  а  значит,  и  любую
другую власть. А Граф давно  собирался  предложить  Большую  операцию.  Если
вывод верен, то у меня предложение: как бы сделать так, чтобы после разгрома
Купола все его сети остались под нашим контролем?
   В кабинете референта повисла  тишина,  которую  спустя  несколько  секунд
нарушил смешок Боханова:
   - Замахнулся ты, однако, Герман Довлатович! Зачем  тебе  мафиозные  сети?
Кланы не потерпят чужих, контроль их деятельности - фикция.
   Начальник службы обеспечения МУРа оценивающе глянул на Рыкова.
   -  Идея  неплохая,  но,  заменив  собой  босса,  мы  вряд   ли   повернем
деятельность Купола в русло закона. Если  только  не  захотим  повластвовать
сами.
   - Я не захочу, - пренебрежительно пробасил Боханов. - Хотя и сам  не  без
греха и слабостей.  У  меня  и  так  власти  достаточно,  девать  некуда.  В
последнее время я все чаще ловлю себя на том, что ненавижу людей. Соседей  -
за то, что начинают стучать молотками в шесть часов утра,  а  в  одиннадцать
вечера включают музыку. Прохожих - за то, что  их  много  и  все  толкаются,
спешат, хамят. Пассажиров - за то, что  их  много,  сотрудников  -  за...  -
Президент Центра нетрадиционных технологий махнул рукой. - Только и  спасает
работа да сознание того, что "Чистилище" делает нужное дело.
   Завьялов оторвался от бумаг, грустно улыбнулся:
   - Оптимисты вы, однако. Еще что-то делаете, к чему-то  стремитесь,  пусть
даже к власти. А я вот давно ничего не хочу, живу по  инерции  и  жду  конца
света. Устал.
   - Как сказал Шопенгауэр, каждый принимает конец своего кругозора за конец
света, - проворчал Боханов. -  Тебе-то  уж  грех  жаловаться  на  усталость,
Дмитрий Васильевич, ты из нас самый молодой и самый энергичный.  Темнишь  ты
что-то, а? Выкладывай, что знаешь.
   - Вчера совершено нападение на базу батальона "Щит" в Очакове,  -  сказал
Рыков.  -  Убит  командир  батальона,  тяжело  ранены  пятеро  охранников  и
адъютант. По-моему, это дело рук Графа, хотя нас он об этом  не  поставил  в
известность. Может, потребуем объяснений?
   Завьялов покачал головой:
   - Это эпизод, не больше, независимо от  последствий.  Нет,  речь  идет  о
глобальных вещах. Графу стали  известны  факты..,  тенденции...  Даже  не  о
взаимодействии - о слиянии трех  могущественных  структур:  мафии,  армии  и
госаппарата.  И  если  это  произойдет,  сможет  ли  удержать  свои  позиции
"Чистилище"? Мы с вами? Не  станем  же  мы  объявлять  джихад  всей  системе
безопасности страны?
   Четверо молча глядели друг на друга...
   Эти двое редко встречались на людях, даже если  того  требовали  интересы
организаций, которые они представляли. Круг людей, знавших об их отношениях,
был исключительно узок и  включал  только  телохранителей  с  той  и  другой
стороны. Причины же, по которым требовалась сверхконспирация,  знали  только
они сами: начальник Управления "Т" службы  контрразведки  генерал  Ельшин  и
министр обороны генерал-полковник Галкин.
   На  этот  раз  они  встретились  в   салоне   спецмашины,   принадлежащей
контрразведке - помятой, неброской с виду "волге" с тонированными  стеклами.
На самом деле "волга" была оборудована как броневик, двигатель  позволял  ей
развивать скорость в двести  километров  в  час,  а  специальная  аппаратура
давала возможность прослушивать разговоры в салонах едущих рядом автомашин и
в то же время защищала от попыток подобного прослушивания извне.
   Министр обороны был не в духе  и  разговаривал  сквозь  зубы.  Ельшин  же
привык себя сдерживать и, несмотря на плохое настроение, казался беззаботным
и веселым.
   - Как вам решение Совета Федерации увеличить депутатам оклады в два раза?
- весело спросил он. - Общественность и без того как пороховая бочка, а  эти
кретины решили поджечь фитиль.
   - Ближе к делу, - пробурчал Галкин, вытирая огромным платком потные шею и
лоб. - И давайте кончать эти конспиративные  посиделки  в  подобных  местах.
Уровень нашей работы позволяет решать дела в более комфортных условиях. А то
прямо как партизаны.
   Ельшин улыбнулся, хотя глаза  оставались  ледяными,  хотел  пошутить,  но
вздохнул и заговорил о другом:
   - Вы правы,  конечно,  Николай  Николаевич,  но  лучше,  чтобы  уважаемый
премьер-министр не знал о нашем рандеву. Он не сторонник нашего  альянса.  К
тому же возникли кое-какие осложнения...
   - Поконкретнее.
   - "Чистилище" зацепило Купол,  что  чревато  последствиями.  Если  мы  не
уничтожим руководителей "Стопкрима", а  точнее,  их  главного  координатора,
произойдет катастрофа. - Ельшин понял, что хотел сказать министр,  и  поднял
руку, призывая к спокойствию. - Но ситуацию мы более или менее контролируем.
   - Более или менее... Каким образом "Чистилище" вышло на  Купол?  На  кого
именно?
   - Пока только на арсенал.
   - На "Щит"?!
   Начальник управления контрразведки кивнул.
   - Убит Шмель... Вообще-то мне пока  не  ясен  мотив  нападения.  Если  бы
"чистильщики" захотели уничтожить базу, они действовали  бы  иначе.  Правда,
база теперь все  равно  "засвечена"  и  нам  придется  перебрасывать  оружие
дальше, может быть, даже за рубеж. На Украину, например, там у меня  хорошие
связи. Но как бы то ни было, нужна ваша помощь.
   Министр смачно сплюнул, мотнул головой:
   - Профессионал, мать вашу!.. Как это произошло?
   Ельшин рассказал, помолчал немного.
   - И снова у моих спецов создалось впечатление, что  против  нас  работает
некий супермен, связанный с нечистой силой.., или, наоборот,  с  чистой,  не
суть важно.
   - Не тот ли ганфайтер, тайный перехватчик Дикого?
   - Не знаю.., пока. Может быть. Дикого вы заставили уйти, но, к сожалению,
он не успокоился и начал  задавать  вслух  вопросы,  на  которые  не  должен
получить ответа.
   - Так уберите его! - повысил голос Галкин. - Пусть ищет ответы в  аду!  И
ганфайтера уберите, неужели нельзя просчитать его шаги? Ведь он  стандартный
профессионал, а значит, логически вычисляем.
   - Работаем, - поморщился Ельшин. - Компьютерный  анализ  почти  закончен,
добавим данные по операциям и поймаем.
   - Пустите по его следу этих ваших "зомби".
   - "Зомби" - не гении сыска, просто запрограммированные люди, не  боящиеся
смерти и владеющие всеми видами  рукопашного  боя.  Они  понадобятся,  когда
нужно будет его брать, а пока расчет на умы других. У меня есть  пара  профи
его класса, элита боя, но мы не  можем  открывать  им  причину,  по  которой
собираемся убрать этого человека.
   - И не открывайте. Дайте задание найти и ликвидировать, в крайнем случае,
взять живым и доставить на Лубянку.
   - Чтобы его взяли в работу ребятки  Панова?  Это  почти  провал,  Николай
Николаевич. Прошу вас, не отвлекайтесь  на  такие  пустяки,  я  в  состоянии
решить эту проблему сам. Давайте поднимемся на  уровень  выше.  Меня  сейчас
волнуют два вопроса. Первый: деятельность "Чистилища", наступающего  нам  на
пятки и имеющего первоклассную информацию. Кстати, откуда они ее  берут?  Ни
одной утечки информации мы не обнаружили, и тем не менее "Стопкрим" знает  о
нас все! Что меня, естественно, пугает. Второй вопрос: психотронное  оружие,
прежде всего суггестор "удав",  "глушак",  и  генератор  боли.  Если  мы  не
реализуем его в ближайшую пару недель, "Чистилище" раструбит о нем по  всему
миру. А уважаемый Михаил Сергеевич вместо того,  чтобы  помочь  со  связями,
делает какие-то странные телодвижения, попросту мешает.
   - Вы о чем? - насторожился министр обороны.
   - У меня есть сведения, что Краснорыжин беседовал о психотронном оружии с
экспертами из Совета безопасности. Зачем? Что ему не ясно?
   Галкин задумался на минуту, крепко помял шею  ладонью,  снова  взялся  за
платок. Ельшин, бросив на него  взгляд,  включил  кондиционер,  но  холодный
тоник из бара не предложил.
   - Совет безопасности - это уже  прерогатива  президента.  И  это  опасный
уровень. Михаил Сергеевич играет на грани фола. Надо его предупредить.
   - Вот и поработайте с ним, Николай Николаевич. Мне трудно представить, до
какой степени развито у  премьера  воображение,  не  дай  Бог,  он  окажется
романтиком!
   Галкин кивнул:
   - Все?  А  что  это  вы  в  прошлый  раз  намекали  на  помощь  какого-то
специалиста? Что за человек?
   - Он не человек. - Ельшин засмеялся, глядя на выражение лица министра.  -
В свое время вы все узнаете, генерал. В  случае  необходимости  он  сам  вас
найдет. До связи.
   Несмотря  на  жару  и  духоту  -  кондиционер  не  помогал,  -  начальник
Московского уголовного розыска был одет в служебный  генеральский  мундир  и
чувствовал себя прескверно. В кабинете, кроме него, присутствовали начальник
ОРБ полковник  Синельников  и  заместитель  начальника  ГУБО  Зинченко.  Оба
поглядывали то на генерала, то друг на друга, но молчали.
   -  Вы  держали  его  в  руках,  -  сказал  Юрий  Феодосиевич,   сдерживая
раздражение. - И упустили. Одного человека!
   - Он не просто человек, - по обыкновению негромко сказал Зинченко.  -  Он
ганфайтер, профессионал высочайшего класса. И  еще  надо  доказать,  что  он
виновен.
   - Да не защищайте вы его, - махнул рукой генерал, не глядя  на  поникшего
Синельникова. - Если двадцать  бойцов  не  могут  взять  одного,  грош  цена
бригаде! А насчет виновности этого ган.., э-э.., файтера, пусть это выясняет
суд, наше дело обезвредить преступника, поймать его и доложить  наверх,  что
все в порядке.
   - В том-то и дело, что он не преступник.
   - Откуда такая уверенность? - с подозрением спросил Юрий Феодосиевич.
   - Если Александр Викторович описал этого парня точно..,  прошу  прощения,
полковник, я верю. Так вот, судя по описанию, это он, ганфайтер-перехватчик,
волкодав и барс, сотрудник особого резерва "Смерша", которого нам  дали  "во
временное пользование" по просьбе моего шефа. Уверен, к убийству Ильи Шимука
он не имеет никакого отношения, его просто подставили. Причем тот, кто знает
или хотя бы догадывается о том, кто он, то есть человек из ВКР.  Или  же  из
контрразведки ФСК.
   - Мы считаем, что  позвонивший  нам  работает  в  МУРе,  -  хмуро  сказал
Синельников.
   -  Не  обязательно,  просто  он  обладает  необходимой  информацией.   Но
поискать, конечно, стоит и у вас.
   - Свою контору вы исключаете?
   - Не исключаю, но в моей конторе о привлечении  ганфайтера  знали  только
двое: мой шеф и я.
   Генерал,