ве бутылочной мойки. Ничего пригодного к жизни
там, конечно, не сохранилось, даже пустых бутылок, но  перехватчикам  особые
удобства и не требовались, им было достаточно того,  что  стены  строения  и
самого винзавод а охраняли их от любопытных взоров местных жителей,  изредка
появляющихся вблизи.
   Здесь группу ждал и транспорт - сгоревший с виду, разбитый вдребодан БТР,
бывший тем не менее на ходу и способный  доставить  группу  куда  угодно  со
скоростью шестьдесят километров в час.
   Осмотрев территорию завода, Ибрагимов с двух сторон поставил по  часовому
и уединился в бывшем моечном цеху, где к  нему  присоединился  майор  Шмель.
Остальные укрылись кто где, не желая в жару сидеть в душном  помещении.  Все
понимали, что в случае обнаружения их не  спасет  ни  полковник  Дерюгин  со
своими оперативниками, ни тем более генерал Ельшин и поэтому  не  переживали
за свою судьбу, доверившись стихийным процессам, относясь к проблеме жизни и
смерти по-философски. Правда, философия у всех была своя, и  если  бы  можно
было ее сравнить, то  оказалось  бы,  что  интересы  многих  бойцов  отряда,
основанные на их философии, диаметрально противоположны.
   Василию досталось первому стоять в  охранении,  чему  он  был  даже  рад.
Удобно  устроился  за  двузубым  участком  каменной  кладки  -  винзавод  до
уничтожения был обнесен высокой стеной - и  стал  наблюдать  за  местностью:
холмы, поросшие кустарником, лесок в распадке, заброшенная железная  дорога.
Через полчаса к нему присоединилась Людмила, и они перекинулись парой  фраз,
хотя Василию не особенно нравился интерес женщины к его особе. А спустя  еще
полчаса у него произошел конфликт с Тамерланом, скучающим
   От безделья и нацелившимся на более тесное знакомство с  особой  женского
пола.
   Людмила, поговорив  с  Васей  и  видя  его  нежелание  вести  отвлеченные
разговоры, улеглась в низинке за стеной, скинув верхнюю часть комбинезона  и
подставив грудь солнцу. В этот момент к ней подсел Тамерлан, с ходу прижал к
земле и принялся  стаскивать  комбинезон.  Людмила,  конечно,  знала  приемы
рукопашного  боя,  но  в  пределах  универсальной  школы,  Тамерлан  же  был
киллхантером и мог справиться с любым "черным поясом". Сопротивление женщины
только раззадорило его, принятое за игру, а ее молчание он принял за  слегка
завуалированное согласие. Вася услышал  стон  и  вмешался  в  борьбу  в  тот
момент,  когда  Тамерлан,  обездвижив  Людмилу  болевым   приемом,   пытался
раздвинуть ей ноги.
   - Эй, - тихо позвал Василий, надеясь, что его присутствие подействует  на
Тамерлана отрезвляюще. Но тот лишь оскалился, продолжая свое дело.  Прорычал
свирепо:
   - Приходи позже, "волкодав", будешь вторым.
   И тогда Василий от души врезал ему ногой  в  область  ребер  с  поворотом
пятки. Удар назывался по-японски "ики-о кирасэру" и  переводился  как  "сбой
дыхания". Умело примененный, он всегда заставлял противника отступать.
   Тамерлан был отличным бойцом. Краем  глаза  заметив  движение,  он  почти
успел уйти влево и попытался парировать удар внешним блоком - ребром ладони,
однако в этот момент носок стопы Балуева поверкулся, и пятка  впечаталась  в
бок киллхантера, сбрасывая его с женщины  на  метр  в  сторону.  Он  гут  же
вскочил, пригибаясь, растопырив руки, и вид его был так воинственно-смешон -
с расстегнутым клапаном-ширинкой комбинезона и  торчащим  оттуда  детородным
органом, что Вася невольно засмеялся.
   Он тут же пожалел об этом,  потому  что  в  глазах  Тамерлана  разгорелся
огонек ненависти и нешуточной
   Угрозы, а киллхантер был из тех людей,  кто  обид  не  прощает  и  вполне
способен воткнуть нож в спину независимо  от  ситуации.  Однако  и  спустить
подлость привыкшему побеждать наглецу Вася не мог.
   - Молись Богу, "волкодав"! - прошипел смуглолицый завоеватель и прыгнул к
Балуеву. Когда у него в руке появился нож, Вася не заметил, но был  готов  к
любому повороту событий.
   Он мог бы в принципе тут же и пресечь бой, применив  всплывшее  в  памяти
само собой описание ТУК - техники  усыпляющего  касания,  и  все  же  прежде
сработали навыки мэйдзина, владеющего багуа-чжан  -  техникой  "восемнадцати
форм ладони". Вася развернулся влево, уходя с линии  атаки,  пропустил  руку
Тамерлана с ножом под мышку, снова  развернулся,  надавливая  на  локоть,  и
Тамерлан вынужден был выпустить нож, чтобы противник не сломал ему  руку.  В
то же мгновение Вася ударил его "клювом" - сжатыми вместе пальцами - в глаз,
и Тамерлан отступил, прижав лодонь к лицу. Затем точным  движением  выхватил
пистолет. Вася "качнул маятник", собираясь метнуть сюрикэн  во  второй  глаз
киллхантера, и едва успел удержать бросок, потому что сзади послышался  лязг
затвора и голос Ибрагимова:
   - Отставить стрельбу! Что не поделили?
   - Я тебе еще припомню этот  день,  сука!  -  глухо  проговорил  Тамерлан.
Спрятал  пистолет,  развернулся  и,  все  еще  держась  за  глаз,  исчез  за
полуразрушенной стеной.
   - Не нравишься ты мне, "волкодав", - задумчиво поиграл  затвором  "кедра"
майор, оглядел  спокойно  стоящего  Балуева,  потом  Людмилу,  застегивающую
комбинезон, с закушенной губой. - Все ты норовишь влезть в чужие дела.
   - Он не виноват, - ровным голосом сказала женщина.
   - Очень ты мне не нравишься, - не обратил на ее
   Реплику внимания Ибрагимов. - Знаешь закон? Попал в стаю - лай не лай,  а
хвостом виляй,
   - Что за шум, а драки нет? - появился из-за стены  майор  Шмель,  оглядел
Василия и Людмилу насмешливым  взглядом,  весьма  схожим  с  прицеливающимся
взглядом  командира.  -  Я  вижу,  наш  "супер"   снова   перебежал   дорогу
Тамерланчику? В чем дело, Хасан?
   - Он не виноват! - зло глянула на него Людмила. -  Следили  бы  лучше  за
своими бандитами. У вашего любимца слово не расходится с делом.
   - Наше слово правое, наше дело левое, - хмыкнул Шмель, повернул голову  к
Василию. - Не боишься, "волкодав", что получишь пулю в спину?
   Вася молча подобрал нож Тамерлана и неуловимым движение кисти бросил. Нож
просвистел в  сантиметре  от  носа  майора,  вонзился  в  ствол  скрюченного
самшита, пришпилив свисающий с ветвей кусок веревки.
   Ибрагимов снова оглядел молчавшего Балуева с ног до головы, кивнул Шмелю,
и они отошли, скрылись в глубине двора завода.
   - Он тебе не простит, - тихо проговорила Людмила, имея в виду Тамерлана.
   - Переживу, - буркнул  Василий,  вдруг  почувствовав  неуютное  дуновение
опасности. - Последним смеется тот, кто стреляет первым,  как  говорил  один
генерал.
   Людмила подошла, встряхнула его руку,  хлопнула  по  плечу  и  нырнула  в
заросли остролиста, как бы приглашая за  собой.  Вася  сделал  вид,  что  не
понял, и  снова  занял  позицию  часового,  выбрав  место  наблюдения  таким
образом, чтобы никто не мог зайти к нему в спину.
   До вечера ничего больше не случилось.
   А в начале девятого они заняли места в  бронетранспортере,  и  севший  на
место водителя Маугли повел железную грохочущую коробку на север, в  сторону
столицы Чечни.
   Проводники знали в округе  такие  дороги,  на  которых  не  стояли  посты
новоиспеченной  ичкерийской  ГАИ,  поэтому   до   Грозного   добрались   без
приключений.  БТР  оставили  под  мостом  через  Терек,  Ибрагимов  и  Шмель
переоделись в форму местной милиции и вышли на дорогу, где  остановили  джип
"Мицубиси" с двумя  пассажирами,  пристрелив  обоих,  молодого  и  пожилого,
сидевшего за рулем. В половине двенадцатого ночи въехали в город,  опять  же
минуя  посты  ГАИ  и  милиции,  и,  попетляв  по  улицам   почти   полностью
погруженного в темноту Грозного, остановились у ресторана "Великий  Джихад",
от  которого  до  трехэтажного  особняка  на  улице  Дудаева,  где  жил  сын
президента  Чечни  Амирбек  Шароев,  известный  в  криминальных  кругах  под
прозвищем Безумный, было рукой подать.
   Подготовка операции заняла минуты, место и цель каждого перехватчика были
определены заранее,  действия  согласованы  и  пути  отступления  оговорены.
Однако Ибрагимов сделал кое-какие замены, и Василию вместо роли  страхующего
досталась роль главного перехватчика. Он должен был проникнуть в дом Шароева
вместе с Тамерланом, Киром и Шмелем, захватить Безумного и вынести из  дома,
В  дальнейшем  предполагалось  перевезти  террориста  за  город,   дождаться
вертолета и переправить его в Россию. Почему первоначальная  схема  операции
изменилась, Ибрагимов объяснять не стал, но было ясно, что он получил приказ
по рации, самолично менять до деталей разработанный план он бы не посмел.
   Полчаса они наблюдали  за  особняком,  пользуясь  биноклями  и  приборами
ночного видения. Дом, построенный в  стиле  псевдоренессанса  лет  пятьдесят
назад (как ему удалось уцелеть после ракетных и пушечных обстрелов города  -
приходилось только гадать): цокольный этаж, высокие первый и  второй  этажи,
балюстрада, аттиковый этаж, пилястры, вальмовая крыша, - охранялся не только
боевиками Шароева, но и милицейским нарядом со стороны улицы, поэтому надо
   Было рассчитать каждый свой шаг, нейтрализовать охрану периметра  и  лишь
потом штурмовать резиденцию Безумного.
   Первыми из джипа выскользнули Шерхан  и  Маугли.  Они  тенями  перелетели
улицу и скрылись из глаз  за  стеной  декоративного,  давно  не  стриженного
кустарника,  отгораживающего  проезжую  часть  дорогв  от  тротуара.   Через
несколько минут рации донесли остальным членам отряда тихий двойной  щелчок,
что означало: путь свободен, - и машину покинули Ибрагимов и Шмель. За  ними
ушли в ночь Тамерлан и Кир.  Они  должны  были  обезвредить  внешнюю  охрану
здания, в качестве которой работали бывшие головорезы  из  отрядов  Радуева,
Басаева, Хасбулатова и других полевых  командиров  времен  чеченской  войны.
Шароев, подобно всем его предшественникам, очень любил вооруженных до  зубов
людей и  окружил  себя  целым  батальоном  хорошо  обученных  бойцов.  Но  -
обученных стрелять, а не охранять особо  важных  персон  или  участвовать  в
специальных операциях. Поэтому численность охраны группе перехвата  не  была
значительной помехой.
   В кабине джипа осталась одна Людмила,  получившая  задание  наблюдать  за
подъездами к дому и в случае опасности вовремя дать сигнал  тревоги.  Второй
проводник - чеченец, имя  которого  осталось  неизвестным  даже  Ибрагимову,
высадился еще до въезда в город, свою задачу он выполнил.
   Дом со стороны фасада охраняли шестеро молодцов в  стандартной  пятнистой
форме российского спецназа, и всех их Шмель, Ибрагимов и Тамерлан  убрали  в
течение трех секунд из бесшумных винтовок и "винтореза". Еще  двоих  они  же
сняли с крыши и четверых, охранявших здание со двора, ликвидировали Шерхан и
Маугли. Лишь один из часовых, засевших на крыше, умер не  сразу,  свалившись
вниз и произведя небольшой шум, остальные уснули навсегда  в  тех  позах,  в
которых их застали пули снайперов и ножи киллхантеров.
   Охраняли дом и собаки - иранские палевые овчарки  которых  тоже  пришлось
пристрелить,  так  как  они  стали  рваться  с  поводков  убитых  у   ограды
охранников.
   Последним к дому метнулся Василий, прекрасно разбиравшийся в хаосе  теней
и пятен света, видимых сквозь инфрракрасные очки.  Его  уже  ждали  у  малой
колонны на углу здания  Ибрагимов  и  Шмель.  Дверь  особняка  была  заперта
изнутри, и через нее решили не ломиться, не зная, какие силы ждут  гостей  в
холле.
   Майор показал пальцем на окна второго этажа. Василий молча  полез  вверх,
цепляясь, как паук, за выступы колонны и рельефные плитки стены. Здание  как
нарочно было приспособлено для использования его в  качестве  тренажера  для
лазутчиков, и взобраться  на  любой  его  этаж  тренированному  человеку  не
составляло особого труда. Достигнув карниза,  Вася  уцепился  за  его  край,
подтянулся и бесшумно перевалился через каменное  обрамление  балюстрады  на
пол балкончика, где лекал убитый часовой. За Васей так  же  ловко  взобрался
Шмель, шепнул едва слышно:
   - Он во второй комнате от  угла,  это  бильярдная,  играет,  наверное,  с
кем-нибудь. Идешь первым, мы прикрываем.
   - Где остальные?
   - Уже на этаже, зашли с другой стороны.
   Вася снял прибор  ночного  видения,  подождал,  пока  глаза  привыкнут  к
темноте, и распахнул стеклянную дверь, выходящую на балкон. Узкая комната  с
диваном и столиком у стены, батарея бутылок под столиком и  на  нем,  запахи
вина  и  чеснока.  То  ли  комната  отдыха   охранников,   то   ли   дежурка
обслуживающего персонала. Из-под двери в коридор пробивается полоска  света.
Тишина.
   Оглянувшись - Шмель не спешил идти следом, -  Василий  приоткрыл  входную
дверь и оглядел в щель коридор.
   Бра по стенам, горящие через один, лепнина на потолке, малиновый ковер во
всю ширину коридора, портреты Дудаева, Масхадова и Шароева на  стенах  между
тремя белыми дверями. Охранник один, могучего  сложения  абориген  с  густой
щетиной на щеках, в камуфляже, с "Калашниковым" под  мышкой.  Постояв  перед
портретами, он неспешно удалился в другой конец коридора к столику в  тупике
с горящей настольной лампой и тремя початыми бутылками.  Звуки  долетали  из
коридора самые мирные: стук бильярдных шаров, женский  смех,  тихие  мужские
голоса. И все же Вася снова на мгновение ощутил мерзкое  чувство  опасности,
заставившее его напрячься и удвоить внимание. Он собрался было выскочить  из
комнаты, догнать охранника и усыпить его, но опоздал.
   За спиной верзилы открылась дверь, в коридоре появилась пятнистая  фигура
(Кир!), вонзила охраннику нож в шею, зажав рот рукой, и опустила выгнувшееся
дугой тело на пол. Махнула рукой,  приглашая  Василия.  Тот  выскользнул  за
дверь.
   Кир ткнул кулаком в одну из дверей с нарисованным на  ней  кием,  показал
два пальца и отступил в сторону, затем скрылся  за  той  же  дверью,  откуда
только что выпрыгнул. Вася немного удивился, ожидая, что  Кир  последует  за
ним, во отсчет времени операции продолжался и медлить  было  нельзя.  Ударом
ноги он распахнул дверь в бильярдную, ворвался внутрь и  остановился,  одним
взглядом схватывая обстановку комнаты, расположение мебели и все ее  детали.
Ощущение беды охватило его с новой силой.
   Здесь действительно играли в бильярд двое молодых мужчин, но ни  один  из
них не был похож на Безумного, спутать которого было трудно с кем бы  то  ни
было: парню исполнилось двадцать четыре года, но был он уже лыс,  одутловат,
с глазами навыкате, в которых вечно тлел огонек  легкого  безумия,  и  вечно
сутулился. Эти же парни явно были спортсменами, носили майки  с  черепами  и
спортивные брюки, на чеченцев они походили мало. Скорее всего это были гости
Шароева, наемники из какой-нибудь нацгруппировки стран СНГ.
   Они переглянулись, застыв с киями  в  руках,  уставились  на  человека  в
камуфляж-комбинезоне с "чеченкой" на голове. Вася тоже смотрел на  них,  уже
понимая, что произошел некий сбой в  операции,  но  еще  не  веря  в  худший
вариант, и в это время в ухе свистнула рация,  раздался  задыхающийся  голос
Людмилы:
   - Вася, беги! Это зас... - голос женщины прервался, затем долетел  чей-то
смешок:
   - Пока, "волкодав"... - И все стихло.
   И Вася понял, что Ибрагимов и Шмель ловко подставили  его  в  завершающей
фазе операции, начав ее так, что у него не  возникло  ни  капли  подозрения.
Очевидно, смерть Шароева стала невыгодна  -  там,  наверху,  сменился  ветер
политических расчетов, - и отцы-командиры жертвовали пешкой, чтобы сохранить
фигуры покрупней.
   - Зря я тебя не послушался, Соболев! - сквозь зубы проговорил Вася. -  Ну
ничего, майорчики-субчики, держитесь!
   Понимая, что шансов уйти живым и невредимым у него почти  нет,  он  начал
отступление, так как сдаваться не привык и в безнадежных ситуациях. А еще он
знал, что самый лучший способ сохранить свою жизнь - это пренебречь ею.
   Путь отступления через коридор и внешние комнаты был отрезан, в этом Вася
убедился, выглянув из бильярдной: с обоих концов коридора  к  двери  игровой
комнаты приближались рослые боевики Шароева с зелеными повязками на  лбах  -
пятеро с одной стороны и столько  же  с  другой.  Вася  мгновенно  отпрянул,
захлопнул дверь и припер ее кием; все это в течение  двух  секунд,  так  что
обалдевшие игроки не успели ничего предпринять. А когда они  спохватились  и
кинулись к оружию (автоматы лежали  на  свободном  бильярдном  столе),  Вася
выключил их одного за другим, применив
   Наконец приемы из арсенала ТУК, словно знал их  всю  жизнь.  Удивился  он
этому открытию гораздо позже.
   Ему не нужно было прикидывать варианты действий, обдумывать и колебаться,
взвешивать все "за" и "против". Искусство ниндзюцу за  многие  годы  занятий
впиталось в его плоть и  кровь  и  диктовало  свои  решения  спонтанно.  Для
проникновения в запретную зону,  равно  как  и  для  выхода  оттуда,  ниндзя
пользовались  разными  тактическими  приемами,  среди   которых   важнейшими
считались следующие: выбор самого слабого  звена  в  системе  охраны,  выбор
наиболее благоприятного момента, отвлечение внимания стражи. Считалось,  что
лучшее время для операций - безлунная, туманная, ветреная и дождливая  ночь.
Внимание охраны часто  отвлекали  партнеры  по  команде,  устраивая  поджог,
взрыв, просто шум в другом месте. Если же помощников не было, воину-одиночке
приходилось самому заботиться об отвлекающем маневре. Что Вася и сделал.
   В течение нескольких мгновений  он  приладил  к  ручке  двери  гранату  с
толовой шашкой, для острастки пальнул пару раз в дверь,  чтобы  молодчики  в
коридоре не сразу ринулись в  атаку.  Затем  погасил  свет  в  бильярдной  и
выбросил тела спящих игроков в окна, выбив  ими  стекла.  И  нырнул  в  окно
следом.
   Он уже катился по земле во дворе дома, когда на  втором  этаже  прогремел
взрыв. Охранники, оцепившие особняк за  то  время,  пока  Вася  был  внутри,
невольно отвлеклись грохотом и вспышкой - от взрыва вылетели  все  стекла  в
доме, - и этого мгновения хватило Василию, чтобы метнуть в боевика  напротив
колючий шар и выскользнуть в образовавшуюся в цепи  охраны  брешь.  Холодная
ярость помогала держать  темп,  -  и  действовал  Вася  намного  быстрее  не
обученных таким хитростям боевиков.
   У металлической решетки забора он задержался,  чтобы  метнуть  назад  две
светобарические гранаты,  которые  создавали  звуковую  волну  мощностью  до
шестидесяти децибел и ярчайшую вспышку света,  надолго  выводящую  из  строя
зрение. После этого он, уже не слишком торопясь, перелез  через  забор  и...
упал, не сразу сообразив, в чем  дело:  в  плечо  вдруг  воткнулся  с  силой
раскаленный гвоздь, отбросив его назад. Потом пришла догадка - пуля! В  него
стреляли! Причем не боевики в спину, со стороны дома, а с улицы! И  судя  по
удару и точности - попали в него, когда он прыгал, - стрелял снайпер.
   Тамерлан!
   - Прощай, "волкодав", - донесла рация чьи-то слова  как  бы  в  ответ  на
Васины мысли, и он на  несколько  секунд  потерял  сознание.  Но  и  в  этом
состоянии им  продолжала  руководить  подсознательная  программа  выживания,
заставившая тело отползти в сторону, за кусты, и не дать снайперу выстрелить
еще раз. Опомнившиеся охранники начали стрельбу, но  так  как  лазутчика  не
видели, то и стреляли в белый свет как в  копеечку,  едва  не  перебив  друг
друга.
   Очнулся Вася у дороги, в сточной канавке, метрах в тридцати  от  особняка
Шароева. Мгновенно оценил ситуацию и, превозмогая боль в плече - правая рука
уже начала неметь, - пополз к ресторану "Великий Джихад", пока не  наткнулся
на тело человека. Машинально ощупал лицо, волосы и глухо застонал - это была
Людмила. Но джипа с командой  Ибрагимова  здесь  уже  не  было.  Они  и  так
рисковали, ожидая, чем закончится прорыв Балуева и стреляя в него  во  время
отступления.
   Стрельба вылилась на улицу, несколько пуль  вжикнули  мимо,  рикошетя  от
асфальта или тяжело ударяясь о стволы деревьев. Тогда Вася встал на колено и
ответил длинной оче