с  женой  -  дочерью  бывшего
президента, - почему ваш Ельшин скомпрометировавший службу так,  что  дальше
некуда, это плевок в лицо обществу, до сих пор на свободе?
   - Мы проверяем...
   - Какие; к черту, проверки! У вас же в руках бомба замедленного действия,
а вы ждете, когда она взорвется! Немедленно изолируйте генерала... - премьер
швырнул на стол неработающую зажигалку, достал другую, золотую,  закурил,  -
но было бы лучше для нас всех, если бы он исчез. -  Премьер  выпустил  струю
дыма. - Или, скажем, был убит при попытке задержания.
   - Понимаю, - пробормотал Владимир Алексеевич, не решаясь вытереть  пот  с
лица.
   Премьер-министр посмотрел на него  прищурясь,  усмехнулся,  пуская  новую
струю дыма. Курил  он  неумело,  да  и  не  мужские  сигареты  -  ментоловые
"Галуаз", но этот факт ничего не говорил о его характере.
   - Ельшин слишком много знает, не так ли, Владимир Алексеевич? И повязан с
такими людьми, что если начнет говорить...
   - Понимаю, - снова выдохнул Бондарь.
   - Вот и отлично. Действуйте, генерал. Нам ни к  чему  раздувать  пожар  в
собственном доме. Сгорит дом - на нас  повесят  всех  собак,  не  отмоешься.
Тушите пожар и как можно скорей.
   - Президент в курсе?
   - Президент будет знать то, что мы ему скажем.
   - А генпрокурор?
   - Санкцию на арест Генриха Герхардовича получите через час. Идите.
   Директор ФСБ кивнул, неловко повернулся, зацепившись за ковер,  и  вышел.
Пот со лба он вытер только в машине.
   Приехав  к  себе,  Владимир  Алексеевич  хватанул  полстакана  украинской
горилки с перцем, которую ему презентовали киевские коллеги во время визита,
закусил соленым огурцом, банка с которыми всегда стояла  в  холодильнике,  и
вызвал Первухина.
   Начальник Управления спецопераций явился через час, найденный  секретарем
директора в клубе "У Шварценеггера", где он общался с друзьями.
   - Туши пожар, генерал, - сказал Бондарь, закуривая сигару, запах  которой
всегда ассоциировался Первухиным со скотным двором.
   - Что? - не понял он.
   - Готовь операцию по захвату Генриха. И всех  остальных  его  помощников,
выявленных в ходе расследования.  Но...  -  Владимир  Алексеевич  поднял  на
Первухина заблестевшие глаза. -  Генрих  должен  быть  задержан...  мертвым.
Соображаешь?
   Первухин выдержал взгляд директора, вполне понимая, что  того  загнали  в
угол люди более высокой политики и иных возможностей.
   - Не ошибаемся мы в оценке ситуации, Владимир Алексеевич? Любая ошибка  в
этом деле будет стоить... - Первухин помолчал. - Будет стоить головы.
   Бондарь поморщился.
   - Не помню, кто сказал: как ни сделай,  все  равно  ошибешься.  В  верхах
начался новый передел власти, Москву тоже делят заново, ты же знаешь  сводки
о  криминальных  разборках.  "Купол"  зашатался,  вот-вот  рухнет,  за   ним
посыплется насквозь  коррумпированная  Дума...  Депутаты  спешно  уничтожают
следы... им будет не до нас, Михаил. Зато Ельшин опасен не только им,  но  и
нам, его надо срочно... нейтрализовать. Так что вперед и с песней,  генерал.
Своими силами обойдешься? Или подключить к тебе бакановский "Руслан"?
   - Справлюсь-то я справлюсь, - сказал Первухин, потом подумал и добавил:
   - Но для усиления тылов от "Руслана" не откажусь. Да и от твоего "Витязя"
тоже.
   Бондарь понял генерала. Первухин не хотел отвечать  один  за  грехи  всей
конторы. В случае непредвиденных осложнений  или  неудач  он  оставлял  себе
возможность для маневра.
   - Хорошо, бери, - буркнул Владимир Алексеевич.
   Выйдя из кабинета директора, Первухин задумчиво прошелся  по  коридору  с
малиновым ковром, с тихими, незаметными охранниками  в  нишах  через  каждые
двадцать метров, зашел  к  себе  в  кабинет  и  позвонил  Балуеву.  Сработал
автоответчик. Генерал попросил Балуева  перезвонить,  и  через  полчаса  тот
действительно позвонил, что Первухин воспринял как удачу.
   - Я зашел домой на минуту, забрать кое-какие вещи, -  сообщил  Балуев,  -
так  что  вы  поймали  меня  случайно.  Больше  я  здесь  не  появлюсь.  Что
случилось?
   -  Убит  Дикой.  Директор  отдал  приказ  брать   Ель-шина.   Не   хочешь
поучаствовать? Короткое молчание.
   - Когда и где?
   - Ельшин сейчас на даче, судя по донесениям моих людей.  В  два  часа  он
обычно обедает, вот тогда и начнем. Я уже развернул десант. Знаешь, где  его
дача?
   - Знаю. Буду не один. Ждите. - И Балуев отключился.
   Первухин положил трубку, открыл  сейф,  достал  оттуда  пистолет  "волк",
проверил обойму и вложил в кобуру под мышкой. После этого вызвал адъютанта.

***

   "Черный  файл"  в  очередной  раз  не  оказал  никакого  воздействия   на
компьютер, и Генрих Герхардович в ярости разнес кулаком  клавиатуру  машины,
не желавшей становиться проекцией Монарха Конкере. Пососал царапину на ребре
ладони, остывая, потом вытащил нижний  ящик  правой  тумбы  стола  и  достал
плоскую металлическую  флягу  с  коньяком.  Отвинтил  колпачок,  сделал  три
больших глотка. Ком жгучего тепла провалился по пищеводу  вниз,  растворяясь
по пути, и генералу несколько полегчало.
   - Давай вылезай, скотина! - хрипло сказал он алому  иероглифу,  пылавшему
на черном фоне экрана.
   Иероглиф мигнул, Генрих Герхардович ощутил нечто вроде хлесткой пощечины,
но страха не почувствовал. Нельзя  сказать,  что  до  этого  момента  он  не
задумывался над тем, кто такой Монарх Тьмы, где он обитает и чем занимается,
главным было то  обстоятельство,  что  Конкере  сотрудничает  с  Ельшиным  и
снабжает бесценной информацией. Теперь же генерал впервые трезво (или  почти
трезво)  занялся  анализом  своих  "потусторонних"  контактов  с   монстром,
которого можно было назвать и  Богом,  и  дьяволом.  И  все  же  размышления
генерала не привели его к просветлению, к  разгадке  существования  Монарха,
ибо знал Генрих Герхардович слишком мало, чтобы сделать  правильные  выводы.
Единственное, к чему он пришел после поглощения всего коньяка, что  во  всем
виноват таинственный Матвей Соболев, о котором ему  успел  кое-что  поведать
Монарх, - неуловимый перехватчик  из  команды  генерала  Дикого,  непонятным
образом проникший в тайны "Купола" и его личной - генерала  ФСБ  Ель-шина  -
жизни.
   - Сволочь! - с ненавистью выдохнул  генерал,  отшвыривая  флягу.  Слишком
много злобы скопилось в сердце, слишком много ненависти, требующей выхода, и
Генрих Герхардович принял решение уйти, громко хлопнув  дверью,  убрать  как
можно больше врагов. Но прежде всего - Соболева!
   Поднявшись в кабинет на третьем  этаже  дачи,  он  вызвал  Ибрагимова  по
сотовой связи, и майор рассказал  ему  о  принятых  мерах  и  о  захвате  на
квартире Соболева двух "некомбатантов" - девушки и мальчишки.
   - Где они? - поинтересовался Ельшин.
   - На второй базе.
   - Двигай туда, я тоже сейчас приеду. Допросим.
   - Вряд ли они что-либо знают.
   - Двигай! - заорал Ельшин. С трудом успокоился. - И  ликвидируй  по  пути
наши тайники с оружием. Скоро ко мне заявится команда Первухина, я  хочу  им
устроить на даче теплый прием.
   Ибрагимов помолчал.
   - Не проще ли  взорвать  ее...  вместе  с  уликами?  -  Он  имел  в  виду
гипногенераторы "удав" и излучатели боли "пламя".
   - "Глушаки" и "болевики" я вывезу. Все, до встречи, ждите.
   Ельшин  забрал  из  сейфа  документы,  дискеты,  компакты   с   секретной
информацией, упаковал в два чемодана,  переоделся.  На  всякий  случай  стер
память всех компьютеров на территории дачи. Затем вызвал начальника охраны:
   - Капитан, возможен налет на  дачу,  будьте  начеку.  Сопротивляйтесь  до
последнего. Отходить - только по моему сигналу.
   - Не понял, - отозвался озадаченный начальник
   Охраны.  -  Какой  налет?  Кому   мы   должны   сопротивляться?   Неужели
"чистилищу"?
   - Мы наступили на хвост крупному  киллер-синдикату,  он  вполне  способен
осмелиться ликвидировать угрозу. Так что держитесь. Я в случае  чего  вызову
подмогу из Москвы.
   О том, что дача будет взорвана, генерал, естественно, сообщать  охраннику
не стал.
   Побродив по спальне, он сунул в карман пиджака  "глушак"  и  спустился  в
свое подземелье, где его ждал вагон спецметро.

***

   Вася и Тарас встретились с Первухиным на восемнадцатом километре Минского
шоссе. Ни  слова  не  говоря,  повели  генерала  и  группу  оперативников  в
количестве двенадцати человек, среди которых  были  и  знакомые  Балуеву  по
походу в Чечню Шерхан и Маугли, к бывшему  угольному  складу,  с  территории
которого начинался спуск под  землю,  к  ветке  спецметро,  ведущей  к  даче
Ельшина.
   Первухин, не знавший этого пути, держался тем не менее невозмутимо, сразу
все понял и объяснений не потребовал. Вскоре все они были внизу, в  тоннеле,
в то время как основные силы бригады, задействованные генералом,  продолжали
окружение и скрытое передвижение к даче,  перехватывая  все  машины,  идущие
туда или обратно.
   Так как дрезину отряд Соболева оставил  в  прошлый  раз  на  станции  под
дачей, а второй в нише тоннеля не нашлось,  добираться  к  месту  назначения
пришлось на своих  двоих.  Нацепили  приборы  ночного  видения,  захваченные
опытными "летучими мышами" Первухина, и, растянувшись цепочкой, побежали  по
шпалам между рельсами узкоколейки в темноту тоннеля.
   Бежали не быстро, щадя возраст генерала, которому пошел пятьдесят  второй
год, но все же за час щ
   Одолели  двенадцать  километров  и  вышли  к  воротам  станции,   которые
оказались  открытыми.  Электровагон  у   платформы   отсутствовал,   и   это
обстоятельство зародило у Василия нехорошие предчувствия.
   - Связь со своими наверху у вас есть? - спросил он,  не  разрешая  никому
приближаться к воротам, кроме Тараса.
   Первухин тиснул кнопку рации, но  слой  земли  над  головой  был  слишком
толст, радиоволны поглощались им полностью.
   - Глухо.
   - Когда начнется атака сверху?
   - Она не начнется, пока я не дам команду.
   - Плохо, они отвлекли бы охрану, а так придется  действовать  по  полному
профилю. Ну что там, Граф?
   - Электропоезд ушел отсюда часа полтора назад, - ответил Тарас. -  Боюсь,
Ельшин сбежал, оставив нам немало сюрпризов.
   - Станция заминирована?
   - Конечно. Думаю, дача тоже. И еще мне не нравится...
   - Что?
   - Запах.
   - Что?!
   - Ладно, может, я ошибаюсь.
   - И все же нам ничего не остается, кроме как лезть наверх. Генерал, мы  с
ним пойдем впереди, а ваши ребята пусть прикрывают тылы. Охрану здесь  несут
контрактники внутренних войск, не  знающие,  что  за  объект  они  охраняют,
поэтому хорошо бы обойтись без стрельбы.
   - Понял, - хладнокровно сказал Первухин, став на время подчиненным, но не
желая "качать права". Приказывать в данный момент имели право те, кто  лучше
разбирался в обстановке.
   Вася  с  Тарасом  шмыгнули  в  подземный  "гараж"  Ельшина,   зная,   где
расположены телекамеры контроля, заклеили объективы скотчем, как и в прошлый
   Раз, - на всякий случай, потому что открытые ворота станции  наводили  на
мысль, что  хозяин  не  посчитал  нужным  больше  охранять  свой  подвал,  и
выбрались на платформу. Тарас тронул Васю за плечо, показал  пальцем  вверх.
Василий разглядел черный зев открытого люка, выругался.
   - Опоздали. Сбежал-таки, гад.  И  никому,  наверное,  ничего  не  сказал,
потому и ворота открыты.
   Подбежавших бойцов  отряда  они  расставили  у  мощной  двери  выхода  на
платформу и полезли вверх, через люк в колодец, ведущий в  секретный  бункер
Ель-шина с компьютером, посредством которого он контактировал с Монархом.
   Здесь, в  бункере,  Тарас  обнаружил  первую  сеть  минирования,  датчики
которой должны были сработать только при появлении человека с массой не ниже
семидесяти килограммов. И здесь же Горшин  впервые  явственно  ощутил  следы
магического присутствия, которые почуял еще на станции.
   -  Здесь  недавно  кто-то  был,  -  пробормотал  он,  обезвредив  систему
взрывания и прислушиваясь к чему-то с закрытыми глазами.
   - Конечно, был Ельшин со своими телохранами, - обронил Василий.
   - Нет, -  качнул  головой  Тарас.  -  Это  следы  человека  Круга.  Очень
характерные следы. И по-моему, я знаю, кому они принадлежат.
   - Кому?
   - Герману Довлатовичу Рыкову, кардиналу Союза Девяти, с  которым  я  имел
честь работать в комиссариате "чистилища".
   - Как ему удалось опередить нас?
   - Во-первых, он работает в конторе и имеет доступ к любой информации ФСБ.
Во-вторых, он кардинал, то есть человек неординарных возможностей. Хотел  бы
я знать, что он здесь искал...
   - Может, то же самое, что и мы недавно, - "черный файл"?
   - Если это так, он очень крупно рискует. Монарх Тьмы олицетворяет  темный
полюс мира, иерархи - светлый,  уравновешивающий,  и  контакт  "светлого"  -
философски, а не этически - кардинала с силами тьмы сделает его отступником,
более нежелательным, чем я.
   - Ладно, потом обсудим его намерения. Пошли наверх. Только смотри,  чтобы
не напоролись на мину. Не нравится мне, что никто не стережет станцию метро.
   Вместо ответа Горшин привел в действие механизм подъема,  и  клеть  лифта
поползла вверх, вынося их на третий этаж дачи, в спальню генерала.
   Скрытых ловушек и мин Горшин здесь не  обнаружил,  но  теперь  все  время
чувствовал запах Рыкова и мрачнел все больше, уже догадываясь, что  кардинал
Союза Девяти побывал здесь не один,  а  со  своим  манипулом,  состоящим  из
профессионалов по особо сложным и грязным делам.
   Они  подождали,  пока  в  спальню  поднимутся   оперативники   Первухина,
выглянули в коридор.
   Никого. Тишина.
   Тарас переглянулся с Василием, который тоже заподозрил неладное,  включил
темп и в мгновение ока перелетел на цыпочках коридор и  лестницу,  спускаясь
на второй, а потом на первый этаж дачи,  и  здесь  у  выхода  с  лестницы  в
коридор наткнулся на два тела в серо-зеленой  форме  лейтенантов  внутренних
войск. У обоих парней было перерезано горло.
   - На втором этаже лежит еще один, -  догнал  Горшина  Василий.  -  Работа
профессионалов. Тарас сорвался с места, преодолел коридор и выглянул в  холл
первого этажа, где увидел еще три трупа. Все охранники были убиты с  помощью
метательных ножей.
   Появившиеся следом в холле бойцы  Первухина  молча  смотрели  на  убитых,
переводя взгляды с их тел на лица командиров, потом рассредоточились у  окон
и дверей, готовые к атаке извне или броску наружу.
   - Обыщите все помещения, - сказал Первухин, доставая рацию. -  Двойка,  я
Первый, как слышите?
   - Первый, я Руслаи-два, к штурму готов.
   - Отставить штурм. Ждите сигнала.
   Через минуту стало ясно, что охрана дачи уничтожена полиостью. Не помогли
защитникам  генеральской  резиденции  ни  собаки,  ни  электронные   системы
обнаружения, ни бункера с пулеметами и огнеметами, ни новейшее оружие, среди
которого нашлись даже переносные  зенитно-ракетные  комплексы  "стрела-3"  и
"игла-5М". Все охранники внешней зоны защиты были найдены  убитыми  в  саду,
причем только холодным оружием, и даже наблюди гели у  мониторов  телесистем
отсутствовали на своих местах,  словно  сговорились  выйти  в  сад  подышать
свежим воздухом, где и были убиты. Во всем этом чувствовался налет  мистики,
хорошо понимаемый только Горшиным и Балуевым. Им было  ясно,  что  руководил
налетом на дачу лично Рыков, и он же внушил се защитникам  приказ  выйти  из
укрытий. Оставалось выяснить, зачем это ему понадобилось. Догадки Василия  о
том, что Герману Довлатовичу захотелось владеть "черным файлом" для связи  с
Конкере, требовала подтверждения,  которого  здесь,  на  даче,  отыскать  не
удалось. Зато Тарас в подвалах дачи  обнаружил  мощную  систему  минирования
здания и посоветовал Перпухину немедленно покинуть территорию дачи.
   Начальник Управления спецопераций был достаточно опытным  специалистом  в
такого рода делах, чтобы пренебречь советом, и приказал всем  подразделениям
покинуть дачу. В здании остались только они двое - Горшин и Балуев, все  еще
надеявшиеся на разгадку акции Рыкова.
   Оживить компьютеры Тарасу не удалось, они были выпотрошены хозяином  дачи
и затем Рыковым. Однако один хорошо  сохранившийся  след  Герман  Довлатович
все-таки оставил - на телефонном  селекторе  в  кабинете  генерала,  имеющем
собственный процессор.
   Тарас  долго  обнюхивал  селектор,  чувствуя  какой-то   подвох   в   его
"магическом" свечении, потом все же решился снять трубку, и ему  показалось,
что рядом кто-то злобно и презрительно рассмеялся. В то же  мгновение  Тарас
понял,  в  чем  дело:  Рыков  оставил  след  не  зря,  бросив  тонкую  жилку
паранормальной связи селектора с системой минирования. Появившись  на  даче,
он первым делом обезвредил устройство  подрыва,  оставленное  Ельшиным,  но,
уходя, оставил собственную ловушку, и Тарас попался в нее, не зная, что  она
специально рассчитана на опознавание человека Круга.
   И все же он был готов к такому повороту событий.
   Василий, стоявший рядом, вдруг увидел, как засветилось лицо  спутника,  а
волосы его встали дыбом, одеваясь короной электрического сияния.
   - Беги! - сдавленным голосом проговорил Тарас. - Долго не удержу!
   - Что? - дернулся к нему Василий, не понимая, что тот хочет удержать.
   - Он... оставил... линию... включения... минного поля! Беги!
   - А ты?
   Тарас глянул на Василия слепыми от  нервного  перенапряжения  глазами,  и
Вася, скрипнув зубами, бросился из кабинета Ельшина.
   Дача взорвалась, когда он был уже  за  воротами  участка.  Ударная  волна
отшвырнула Василия метров на двадцать от забора и удачно влепила  в  упругую
стену боярышника, что позволило ему отделаться лишь изодранным комбинезоном,
ушибами и ссадинами. Сознание он, правда, потерял - от контузии,  но  вскоре
очнулся и увидел над собой внимательное лицо Горшина.
   - Ты?! Живой?!
   - А что мне сделается? - раздвинул губы в улыбке Тарас. - Я заговоренный.
   - Как?..
   - Пройдешь Путь в Круг, сам научишься. Хотя
   Рыков, конечно, едва меня не подловил. Зато я знаю, куда рванул Ельшин. В
памяти селектора остался номер телефона, по которому он звонил Ибрагимову, и
следы разговора.
   Вася рывком сел, так что закружилась голова.
   - Ну?!
   - Уля со Стасом находятся на второй базе "Стикса", в Балашихе. Я знаю это
место. Можешь двигаться? Ничего не сломал? Хотя я тебя  посмотрел,  пока  ты
отдыхал, вроде все на месте.
   Вася, чувствуя боль во всем теле,  подвигал  руками,  встал  с  некоторым
трудом, опираясь на руку Тараса, и  поковылял  к  стаду  машин,  появившихся
здесь как по волшебству. Это была техника спецгрупп "Руслан" и "Витязь", так
и не успевших поучаствовать в штурме ельшинского "укрепрайона". Первухин уже
командовал  людьми,  направляя  их  действия  и  расставляя  вокруг  поля  с
огромными воронками и горами кирпича, оставшимися от трехэтажного здания, но
отвлекся  и  лично  усадил  Балуева  в  кабину  своей   служебной   "Волги".
Сентиментальности  генерал  никогда  не  проявлял,  но  был  рад,  что   все
закончилось благополучно. Вася тоже был рад, и в первую  очередь  тому,  что
Первухин не спросил, куда они  направляются.  Пришлось  бы  врать,  а  этого
Василий предпочитал не делать.
   "Волга" доставила их к угольному складу, у забора которого терпеливо ждал
хозяина черный "Понтиак", и уехала.
   - Не боишься оставлять? - кивнул Василий на лимузин.
   - А он запечатан.
   - Сейчас угонщики навострились нейтрализовать любые противоугонки.
   - Мою нейтрализовать невозможно.
   - Что за система?
   - Метатрон.
   - Не слышал, - пробормотал Василий.
   - Это печать так называемой "первой сферы
   Света", называемой Ангелом Присутствия - Мета-троном.
   - Колдовство, что ли?
   - Нечто в этом роде, -  спокойно  сказал  Тарас,  садясь  за  руль.  Вася
устроился рядом, и машина рванула по шоссе в сторону Кольцевой автодороги.

ПОПЫТКА - ПЫТКА

   Стас держался молодцом, как мужчина, ни разу не  захныкав,  не  выказывая
страха, и это наполняло душу Ульяны уверенностью, что все