нешься живой, капитан, я  использую  тебя  вместо  мишени  в  тире.
Посмотрим, как ты будешь увертываться от пуль.
   - Как ты вышел на нас? - прошептал Матвей, чувствуя, что проваливается  в
глухую тьму небытия.
   - Не я, - засмеялся главный секьюрмен Купола. - Мы и не подозревали,  что
вы пойдете этим путем, пока не вызвал вдруг босс и не сообщил, что вы уже  в
подвале.
   Снова "монарх", подумал Матвей с каким-то облегчением, и  свет  в  глазах
его померк.
   В четыре часа дня их вынесли из подвала и подняли наверх, на второй  этаж
дачи, в помещение, куда они так  стремились  попасть,  и  одного  за  другим
швырнули на пол под удивленно-испуганный вскрик узницы,  находившейся  здесь
уже четвертые сутки.
   Ельшин оглядел аудиторию.
   Прибыли  все  зарубежные  гости  и  почти  все  отечественные,  одинаково
заинтересованные в успехе сделки. Всего набралось полтора  десятка  человек,
из которых четверо представляли военную элиту Соединенных Штатов,  остальные
- Азию и Европу. Первых лиц, конечно, не было, но и те, что  присутствовали,
вполне отвечали статусу ИВП - исключительно важных персон -  и  имели  право
голоса в своих штабах и органах власти.  Хотя,  с  другой  стороны,  широкой
общественности их имена известны не были. Эти люди всегда находились в  тени
и работали в условиях абсолютной секретности.
   - Начнем, господа, - обратился после приветствия Ельшин к собравшимся  на
английском языке. - Все вы знаете, зачем вас сюда пригласили. Обратите  ваше
внимание на сугубую секретность нашей встречи, ибо она  происходит  в  обход
законов нашей страны. Но..,  нет  такого  закона,  который  нельзя  было  бы
нарушить..., во имя великой цели, конечно. А цель наша - сохранение мира  во
всем мире.
   Ельшин   позволил   себе   улыбнуться,    оглядел    внимательные    лица
присутствующих, скорее похожих на туристов, чем на генералов и адмиралов, не
нашел среди них министра обороны, и недоброе предчувствие кольнуло сердце.
   - Именно во имя этой  благой  цели  мы  предпочли  собрать  сегодня  всех
заинтересованных персон, - продолжал генерал, - а не  работать  с  каждым  в
отдельности, пытаясь поднять цену  предлагаемого  товара.  Но  мы  не  хотим
неприятностей в виде  угрозы  со  стороны  отдельных  государств,  заимевших
ору.., м-м.., товар, этот товар должны иметь все.
   Тишина в небольшом зале со столиками, уставленными напитками и  фруктами,
который напоминал больше зал ресторана, наступила после слов Ельшина полная.
Он снова оглядел лица заинтересованных слушателей, рассмеялся, махнул рукой:
   - Что это вы, господа, как на официальном  приеме?  Чувствуйте  себя  как
дома. Эта дача принадлежит мне, а не государству,  так  что  безопасность  и
тайна вашего пребывания здесь обеспечены. К тому же  близится  время,  когда
вся власть в этой стране будет принадлежать также хозяину дачи. То есть мне.
Вопросы есть?
   - Какова процедура встречи? - поднял руку  широколицый  толстяк,  главный
дилер ЦРУ.
   - Сейчас ленч, потом смотрины товара. В шесть часов - обсуждение  условий
и подписание контрактов. В десять вечера вас доставят в аэропорты, и - адью,
господа. Во избежание утечки  информации  такие  встречи  следует  проводить
оперативно. Счета, на которые следует перечислять сумму сделки  -  для  всех
она одинакова и составляет полмиллиарда долларов, - указаны в контрактах. До
встречи на полигоне.
   Генерал вышел, оставив онемевших гостей переваривать услышанное. Впрочем,
люди они были опытные, и реагировали на подобные заявления сдержанно.
   После непродолжительного, но по-русски калорийного ленча гостей проводили
во внутренний дворик дачи, мощенный мраморными плитами, и рассадили  в  тени
лип по  плетеным  креслам,  за  прозрачными  листами  из  пуленепробиваемого
стекла. Появился Ельшин, загорелый, в белоснежной рубашке, таких же шортах и
кроссовках "Юса", смахивающий на преуспевающего бизнесмена.
   - Господа, внимание! Начинаем демонстрацию товара. Первый пункт программы
- огневая мощь.
   На дальнем конце дворика появились четыре  мишени  в  рост  человека.  Из
ближайшего к дворику строения выкатилась  платформа  с  разложенным  на  ней
оружием.  Первым  пунктом  программы  было   испытание   новейших   образцов
стрелкового  оружия:  пистолетов  скрытого  ношения  "анаконда"  и  "купон",
замаскированных под рации, детские игрушки,  авторучки  и  записные  книжки;
пистолетов-пулеметов "волк-2" и "гризли", пирожидкостных пистолетов "удар" и
"днепр"; автоматов "гном" и "А-93М", гранатометов "ГП-101".
   Вперед вышел Ибрагимов и продемонстрировал такую великолепную стрельбу из
всех видов оружия, что вызвал аплодисменты. Стрелял он  из  всех  положений:
лежа, в прыжке, стоя спиной к мишени - и даже с закрытыми  глазами,  поразив
все мишени в "яблочко", то есть в сердце и  в  голову.  Четырьмя  последними
выстрелами из подствольного гранатомета он разнес все мишени в клочки, в том
числе и горящую от выстрела "удара". Огневая демонстрация закончилась.
   Пока двор очищали от гильз, осколков и мусора, гости потребовали холодные
напитки и оживленно переговаривались. Стрельба превзошла  все  их  ожидания,
особенно понравился пистолет "волк-2", по мощности и точности  превосходящий
знаменитые "маузер" и "магнум".
   - Второй пункт - гладиатор-"зомби", - объявил Елынин.
   С разных сторон к дворику строем подошли  две  группы  "черных  беретов",
вооруженных ножами, мечами и другим холодным  оружием,  по  сигналу  Ельшина
бросились друг на друга. Дрались они молча, но яростно и жестоко, не обращая
внимания на раны и даже отрубленные кисти рук, выбитые глаза и  торчавшие  в
сердце клинки. Бой стих сам собой, когда в живых остался всего один "берет",
остальные были убиты в голову.
   Смотреть на это кровавое месиво было жутко, но гости смотрели, не слишком
переживая, изредка обмениваясь впечатлениями.
   Трупы унесли, двор очистили от оружия,  отрубленных  голов,  рук  и  ног,
смыли кровь, и он снова стал красивым и чистым.
   - Вы видели результаты обработки человеческого материала, - начал Ельшин,
- психотронным оружием,  способным  подавлять  волю  человека  до  пороговых
значений, отменяющих инстинкт самосохранения.  Кроме  того,  это  оружие,  а
именно  суггестор  "удав",  именуемый  в  просторечии  "глушаком",  можно  в
принципе применять для воздействия на психику, сознание, поведение и желания
любого индивидуума. В перспективе  -  создание  излучателей,  осуществляющих
скрытое  управление   поведением   больших   сообществ   людей.   А   сейчас
заключительное  испытание.  Вы  увидите  действие  "глушака"  и  еще   одной
разновидности  психотронного  генератора,  так  называемого  "болевика",  на
испытателях. Судьба этих "кроликов" пусть вас не беспокоит,  они  знали,  на
что шли.
   Зрители с любопытством уставились на двух  спотыкающихся  молодых  людей,
которых вывели во дворик помощники  генерала.  Это  были  Матвей  Соболев  и
Василий Балуев. Чуть в стороне еще один служитель держал  за  руку  девушку,
порывающуюся броситься к двоим испытателям. Однако никто из гостей  генерала
так и не спросил, что это за "кролики", добровольцы  они  или  нет,  что  их
привело сюда и что с ними будет  потом.  В  принципе  гостям  все  это  было
глубоко безразлично.
   Процедура испытаний "глушака" оказалась простой и внешне не впечатляющей,
зато включение "болевика"  превзошло  все  ожидания.  Первый  из  "кроликов"
кричал так, что звенело в ушах, корчился, изо всей силы бил руками о  плиты,
пытался содрать с себя кожу и вырвать глаза, пока  не  потерял  сознание  от
шока. Второй тоже начал было кататься по двору, рычать от  боли  и  царапать
тело ногтями, но потом вдруг перестал и метнулся к  прозрачной  перегородке,
за которой, скрестив руки на груди,  стоял  генерал  Ельшин.  "Кролик"  убил
четверых охранников, прежде чем  его  удалось  скрутить,  что  произвело  на
зрителей довольно сильное впечатление.
   Он и  на  излучение  "глушака"  реагировал  иначе,  не  так,  как  первый
испытатель. Тот превратился в робота,  а  второй,  справившийся  с  разрядом
"болевика", лишь на второй  минуте  непрерывного  облучения  стал  проявлять
признаки находящегося под  наркотическим  "кейфом"  человека.  Движения  его
стали замедленными, неуверенными,  он  вдруг  упал,  приподнялся,  глянул  в
сторону девушки, которая давно потеряла сознание - то ли от ужаса, то ли  по
другой причине, крикнул что-то нечленораздельное и упал лицом вниз.
   -  Кто  это?  -  вполголоса  поинтересовался   у   соседа   представитель
французских военных кругов. - Не похоже, что это доброволец.  Да  и  дерется
он, как дьявол.
   Ельшин услышал француза.
   - Вы правы,  он  не  обычный  испытатель.  Его  прежнее  место  работы  -
"Смерш-2", наша военная контрразведка.  В  результате  провала  ему  грозила
смертная казнь, и мы решили его.., э-э.., помиловать. Господа, вопросы прошу
приберечь на деловую встречу, ждать осталось недолго.
   Генерал махнул рукой руководителю испытаний, и тот закончил  демонстрацию
пси-генераторов  на  девушке,  которую  быстро  привели  в  себя  операторы.
"Болевик" заставил ее кричать и плакать, рвать на себе  волосы  и  кожу,  но
сопротивлялась  она  недолго,  потеряв  сознание  уже  через  минуту.  А  на
излучение сугтестора "удав"  отреагировала,  почти  как  и  ее  приятель  из
"Смерша": сначала замерла, после приказа "раздеться" стала  снимать  с  себя
одежду, но уже спустя несколько секунд упала и отключилась. Фигура у девушки
была так хороша, что среди  зрителей  поднялся  гул,  а  толстяк  американец
проворчал:
   - Такой материал пропадает!
   Гости   засмеялись,   стали   перебрасываться    шутками,    замечаниями,
задвигались,  но  было  видно,  что  испытания  произвели  на  них   должное
впечатление. Ельшин, довольный произведенным эффектом,  дал  знак  унести  с
арены "кроликов". Ибрагимов подошел к нему сзади:
   - Вы обещали отдать их мне, босс.
   - Позже, - бросил Ельшин. - Пусть побудут до вечера там же, где  и  были.
Мне надо выяснить, почему Соболеву удалось сопротивляться так  долго.  Потом
они - твои. Узнал, где Галкин?
   - В своем кабинете в МО, - ответил Хасан, - сидит  там  с  утра,  но  дал
команду отвечать, что отдыхает на рыбалке.
   Лидер Купола озабоченно потер висок.
   - Что это означает?
   Ибрагимов молчал. На такие вопросы он не отвечал никогда.

ТОЧКА СМЕРТИ

   - Пошли к шефу, -  сказал  Агапов  Синельникову.  -  Дальше  работать  по
Куполу, а тем более по "Чистилищу" без его санкции нельзя.
   - Рано, - отмахнулся страдающий от  жары  начальник  оперативно-розыскной
бригады.  -  Возьмем  "чистильщика",  выясним  причины  особой  ненависти  к
"Стопкриму" нашего высокого начальства, тогда и пойдем.
   - А приказ уничтожать "чистильщиков" на месте без суда и следствия?
   - Я такого приказа не получал.
   - И все же он существует. Давай пойдем ко мне домой, выпьем и все  трезво
взвесим.
   Синельников хмуро улыбнулся, оценив каламбур, вытер лицо и  шею  платком,
задумался.
   - И вообще какого черта мы делаем в  конторе  в  воскресенье?  -  сердито
продолжал Агапов. - Чего ждем? Ясно же, что все наши засады провалены. А мы,
кстати, до сих пор гадаем, кто из наших  работает  на  "Чистилище".  Или  ты
знаешь, но перестраховываешься?
   Полковник ответить  не  успел,  вздрогнув  от  телефонного  звонка,  снял
трубку:
   - Синельников.
   - Александр Викторович, - раздался в трубке звучный незнакомый  голос,  -
если хотите поучаствовать в захвате лидеров Купола, объявите тревогу  своему
спецназу  и  выезжайте  на  дачу  генерала  ФСК  Ельшина.  Знаете,  где  она
находится?
   - Знаю,  на  тридцать  втором  километре  Можайского  шоссе.  Кто  вы?  -
спохватился Синельников...
   - Поторопитесь, - донеслось до слуха  полковника,  -  и  учтите,  это  не
розыгрыш. Как раз в это время на  даче  собрались  зарубежные  военспецы  на
предмет покупки  нашего  новейшего  оружия.  Кстати,  в  обход  законов.  До
встречи.
   - Кто вы? - раздраженно повторил Синельников, но в трубке уже послышались
гудки отбоя.
   - Что случилось? - поднял  брови  встревоженный  Агапов.  -  Кто  звонил?
Новиков, Арсенюк?
   - А хрен его знает! - Полковник смотрел на  зажатую  в  кулаке  трубку  и
впервые в жизни не знал, что делать. Голосу из телефона он почему-то поверил
сразу.
   - Который час?
   - Полпятого. Что произошло, Саша? Синельников не ответил.
   Точно такие же сообщения получили новый начальник ГУБО, замминистра  МВД,
начштаба московского ОМОНа,  начальник  военной  контрразведки  "Смерш-2"  и
директор Федеральной службы контрразведки Панов. Из них  лишь  Панов  оценил
информацию как требующую немедленного оперативного ответа, остальные  начали
анализировать   данные,   запрашивать    свои    компетентные    службы    и
консультироваться с  экспертами,  потеряв  драгоценное  время,  а  заодно  и
насторожив  службу  безопасности  Купола.  Правда,  и  она  отреагировала  с
запозданием,   получив   несколько   противоречивых   сообщений   якобы   от
осведомителей и наблюдателей  разведсистемы  мафии.  В  одном  говорилось  о
готовящейся  Министерством  внутренних  дел  провокации  с  целью  натравить
внутренние подразделения Купола друг  на  друга,  в  другом  -  об  операции
Федеральной контрразведки по "захвату  иностранного  шпиона",  проникшего  в
одно из управлений ФСК.
   Инспирировал   эти   сообщения   Горшин,   использовав    соответствующие
компьютерные сети, но об этом никто никогда не узнал.
   Подъем из пропасти небытия на вершину сознания был долгим и  мучительным.
Сто раз он срывался с полпути и разбивался о "дно  пропасти"  насмерть.  Сто
раз он пытался  отогнать  кошмары  и  получал  сильнейшие  встряски  нервной
системы, парализующие тело, мозг и душу до состояния полнейшего  равнодушия.
Дважды он всплывал сквозь толщу огня и воды в миры со странными и необычными
пропорциями, чтобы глянуть в глаза двух ожидавших его существ  -  мужчины  и
женщины, но не людей! - и тут же снова  погрузиться  в  расплавленное  олово
боли. Встречи эти запомнились не конкретно, а как  бы  фрагментарно,  словно
плотный туман времени - тысячелетия! - растворил события в себе,  оставил  в
памяти только тени событий,  их  следы,  призрачные  "фигуры  умолчания"  да
сожаление о безвозвратно потерянном и прошедшем.
   При втором "всплытии" Матвею даже удалось спросить мужчину и  женщину:  я
уже на том свете? - и услышать ответ: тебе сюда пока рано, идущий, ты еще не
закончил свой путь в той  реальности...  Под  "той  реальностью",  очевидно,
подразумевался мир Земли, в котором он родился.
   Но пришел наконец момент, когда он осознал себя  как  личность,  и  жизнь
встрепенулась в теле и закричала во весь голос - от боли! -  потому  что  не
осталось  ни  одной  нервной  клетки,  которую  не  затронуло  бы  излучение
"болевика".
   Однако Матвей чувствовал и кое-что другое: организм постепенно успокаивал
боль,  настраивал  потрясенную   нервную   систему,   приводил   в   порядок
артериальное давление, ритмы сердца, дыхание  и  энергоотдачу.  Кроме  того,
мозг фиксировал ощущения, которые Матвей не смог бы выразить словами, потому
что в русском языке таких слов просто не  существовало.  Впрочем,  как  и  в
любом другом.
   И  тогда  он  вспомнил   слова   Горшина   об   "адаптационном   периоде"
пси-коррекции и понял, что период этот  завершился.  Ни  болеизлучатель,  ни
суггестор "удав" не смогли подчинить его и заставить делать то,  что  он  не
хотел делать.
   Не открывая глаз, Матвей огляделся: видел он теперь сквозь  веки  так  же
хорошо, как и с открытыми глазами, хотя и в другом диапазоне спектра.
   Комната была та же, куда их с Василием поместили после боя  в  подвале  и
где находилась Кристина.  Они  так  и  не  успели  поговорить  как  следует,
обменялись парой фраз да поцелуями, а потом началась пытка.
   Убранство комнаты с единственным  окошком,  выходившим  на  стену  не  то
сарая, не то гаража, свидетельствовало о том,  что  Ельшин  не  скупился  на
комфорт для своих пленников, кто бы они  ни  были.  Широкая  кровать-альков,
роскошный диван, кресла, гарнитур, ковры на полу говорили сами за  себя.  Но
выйти отсюда час назад ни Матвей, ни Василий не смогли.
   Бывший контрразведчик лежал ничком на  полу,  и  Матвею  достаточно  было
одного взгляда, чтобы понять: парень плох настолько, что  вряд  ли  выживет,
если его не доставить в больницу.
   Кристина лежала боком на диване, подогнув руки, и  тоже  выглядела  почти
мертвой, хотя еще дышала, и сердце билось медленно и неровно.
   Матвей  рывком  сел,  переждал  головокружение,  подскочил   к   девушке,
перевернул е„ на спину, ужаснувшись царапинам  и  рваным  ранам,  сунул  под
голову подушку. Жива, а это главное. Подожди, милая, я тебя вылечу,  а  пока
надо заняться собой.
   Без двадцати минут семь - он мог теперь ориентироваться  во  времени  без
часов с точностью до минуты - Матвей забрался на кровать, чтобы его не  было
видно из двери, и приступил к анализу  собственных  ресурсов  и  залечиванию
ран. Канал связи с менталом сработал без обычного  сверхнапряжения  душевных
сил, и уже через пять минут Матвей был полон  сил  и  энергии.  Резервы  его
были, разумеется, не бесконечными, в конце концов, и  возможности  паранорма
базируются  на  энергетической  подпитке  биологического  организма  -  тела
человека, но для осуществления задуманного Матвей готов был  потратить  даже
бесценные запасы внутренней энергии - ки, ответственной  за  послестрессовое
восстановление, а также за долголетие и препятствующей  старению.  Используя
их, организм в мощной импульсной отдаче мог  за  короткое  время  -  часы  и
минуты - израсходовать то, что распределялось  на  месяцы  и  годы,  на  все
шестьдесят-сто лет жизни, истощиться, буквально сгореть!  Впрочем,  об  этом
Матвей не думал.
   Первым делом он позаботился о Василии: перенес  его  на  кровать,  сделал
массаж сердца и акупрессуру жизненно важных точек на спине и груди, стараясь
не задеть ран,  нанесенных  ганфайтером  самому  себе.  После  чего  устроил
трехминутный сеанс энергопереноса, буквально  вдохнув  жизнь  в  полумертвое
тело. Отдохнул, глядя на порозовевшее лицо контрразведчика, похлопал его  по
голому плечу:
   - Полежи немного, старик, я тобой еще займусь.
   Затем подошел к Кристине, чувствуя, как  сжалось  сердце.  После  осмотра
девушки он дал клятву, что тот, кто отдал приказ надругаться над ней, умрет!
И приступил к лечению.
   Кристине он отдал гораздо больше энергии,  чем  рассчитывал,  из-за  чего
потом пришлось восстанавливать силы чуть  ли  не  полчаса,  зато  результата
достиг почти сразу: девушка открыла глаза, непонимающе огляделась, встретила
взгляд Соболева и чуть было не закричала. Матвей еле успел зажать ей  рот  и
прошептать:
   - Тихо! Все в порядке, это я.
   И тем не менее выражение ужаса не сразу ушло из  глаз  Кристины.  Все  то
время, что он отдыхал и настраивал тело, она проплакала у него на груди,  не
отпуская ни на секунду.
   - Никогда не думала, что такое.., такая мерзость существует на свете!  За
что они нас?!
   - Это я виноват. - Матвей наконец пришел в себя, отстранил девушку, вытер
ей слезы. - Просто надо было рассказать тебе все, может  быть,  ты  сто  раз
подумала бы, оставаться со мной или нет.
   - Не говори ерунды. За что они тебя преследуют? Я уже  поняла,  что  меня
взяли в качестве заложницы.
   - Не заложницы - приманки. Дело втом, что  я  контрразведчик-ганфайтер  и
место  моей  работы  "Смерш",  военная  контрразведка.  -   Матвей   вкратце
пересказал Кристине обстоятельства, поставившие его  в  положение  дичи,  но
опустил многие подробности. - Теперь поняла?
   - Да. - На мгновение Кристина прижалась к его груди, поцеловала в губы. -
Вообще-то я догадывалась, что ты не учитель, не филолог, вернее,  не  совсем
филолог. И я - с тобой, что бы ни произошло!
   М