кже  небольшой  наклон  корпуса  вслед
выполняемому движению, что позволяет максимально использовать  силу  инерции
тела. Он  просто  стоял  и  ждал,  что  на  трибунах  было  воспринято,  как
оцепенение потерявшего волю к победе молокососа, и  отмечено  улюлюканием  и
свистом. Но свист моментально стих, как только  Кирьяк  достиг  соперника  и
промахнулся, нанося круговой удар правой  рукой,  а  левой  норовя  ухватить
Стаса за шею. Однако Стаса на том месте не оказалось, он был уже  за  спиной
украинца, недоуменно ворочающего шеей и не видящего противника.
   Развернувшись, украинец снова пошел в  атаку,  и  вдруг  сунулся  головой
вперед в татами. И не встал. Стас, пропустив тушу мимо, нанес ему лишь  один
удар - локтем в основание шеи, так называемый суки кэн в кейтю.
   Этого оказалось  достаточно,  чтобы  Кирьяк,  чемпион  Европы  по  самбо,
финалист трех Абсолютных  чемпионатов  мира,  пришел  в  себя  только  через
несколько минут.
   Зал снова взорвался свистом, топотом, криками и аплодисментами.  С  одной
стороны  зрители  были  недовольны,  не  увидев  боя  и  не   получив   того
удовольствия, на какое  рассчитывали,  с  другой  -  оценили  победителя  по
достоинству.
   Оглядывая  зал,  Стас  встретил  чей-то  тяжелый,  неприязненный  взгляд,
мгновенно  "ощетинился",  но  человека,  бросившего  на  него  этот  взгляд,
определить не успел. Тот или отвернулся, или заблокировал передачу эмоций.
   Поклонившись,  Стас  сошел  с  помоста  и  отправился  в   раздевалку   в
сопровождении тренера  Такэды,  не  сказавшего  ни  слова,  только  легонько
сжавшего плечо.
   Следующего боя пришлось ждать два с половиной часа,  пока  не  отработали
все двадцать пар предварительного рейтингового турнира. Из сорока участников
отсеялись двадцать, которым теперь предстояло сократить  число  претендентов
до десяти.  Прошлогодний  чемпион  мира  в  предварительных  состязаниях  не
участвовал, он готовился к супербоям..
   Стас отдыхал и смотрел бои вместе с Марией. Василия  они  не  видели,  но
чувствовали, что тот где-то рядом. Девушка  выглядела  задумчивой  и  тихой,
зрелище ей не очень нравилось, красивых схваток почти не случалось,  зато  в
изобилии присутствовали, как и предупреждал  старший  Котов,  выбитые  зубы,
сломанные ребра  и  носы,  разбитые  физиономии.  Правда,  серьезных  увечий
все-таки не наблюдалось, класс участников боев позволял им избегать  опасных
для жизни травм.
   Разговаривали во время схваток мало, хотя на помост Мария особенно  и  не
смотрела.  Было  заметно,  что  она  о  чем-то  размышляет,  а  может  быть,
прислушивается к разговорам вокруг. И еще Стас обратил внимание на  то,  что
никто  из  сидящих  рядом  и  сверху  мужчин,   разгоряченных   "обалденным"
спектаклем боевых искусств, словно не замечает Марии, красота  и  вызывающая
женственность которой обычно действовала на парней, как  красная  тряпка  на
быка. Видимо, она отгородилась от всех, кроме Стаса, "накидкой невидимости".
   Следующим соперником Котова был трехкратный  чемпион  мира  по  боям  без
правил, абсолютный чемпион США по каратэ-кекусинкай  Джерри  Чарльз  Харрис,
гигант ростом в сто девяносто пять сантиметров  и  весто  под  сто  двадцать
килограммов. Этот противник  был  уже  посерьезней  самоуверенного  Кирьяка,
потому что мастером оказался очень высокого класса и  двигался  по  площадке
легко, несмотря на громадную массу.
   К  счастью,  Стас  к   любому   поединку   готовился   с   исключительной
добросовестностью, и к тому тоже, за долгие годы тренировок под руководством
дяди усвоив истину, что противника надо  уважать.  Поэтому  и  после  боя  с
Кирьяком он не расслабился, не  понадеялся  на  привычное  русское  "авось":
авось  повезет.  Минутный  сеанс  медитации  перед  схваткой  позволил   ему
сосредоточиться на "состоянии пустоты", и  теперь  он  был  готов  мгновенно
реагировать на любое движение противника.
   Харрис был очень хорош. Он не стал ходить по рингу, как это показывают  в
фильмах, играть мускулами, подзывать соперника  пальцем,  призывать  публику
хлопать, а сразу пошел в атаку в стиле  кекусинкай:  удар  правой  ногой  по
голени - прямой удар правой рукой -  боковой  удар  левой  рукой  в  лицо  -
поворот - удар локтем в грудь - поворот - блок. Все  это  было  проделано  в
хорошем темпе, плавно и красиво, связка могла бы достичь цели, если бы  Стас
ждал противника на месте. Но опять-таки его там уже не было.
   Он просто сделал  ирими  -  "вхождение",  то  есть  ушел  с  линии  атаки
партнера, нанес ему два удара - левой  рукой  в  бок  и  правой  в  лицо,  и
остановился,  сохраняя  "состояние  пустоты".  Формула  Дао:   нет   никакой
двойственности, нет никакой борьбы, нет  никакого  противника,  есть  только
действия собственного духа в гармонии с духом Вселенной,  -  перестала  быть
для Стаса просто философской догмой, а вошла в плоть и кровь, поэтому он  не
сражался, а просто "восстанавливал гармонию" в данной области пространства.
   Джерри Харрис,  пропустив  неожиданно  чувствительные  удары,  отлетел  в
сторону и круто развернулся,  обнаруживая  соперника  сзади.  Снова  кинулся
вперед, наработанно, автоматически реагируя на расслабленную свободную  позу
Стаса. Прямой удар левой ногой в живот - боковой удар в лицо правой ногой  -
поворот спиной к противнику - правая нога пошла к левой - удар ногой в грудь
(отличный хидари гэдан уширо гэри каагэ). Но вся  комбинация  снова  ушла  в
воздух, не затронув партнера. Не блокируя удары (в кунгфу, тайцзи и ниндзюцу
нет классических блоков,  а  в  русбое  они  весьма  специфичны  -  являются
одновременно и ударами), Стас уклонился, подхватил изнутри  ногу  Харриса  и
легко свалил его влево, используя инерцию удара.
   Зал взорвался аплодисментами, поощряя бойцов.
   Харрис  вскочил,  с  недоумением  глядя   на   обманчиво   расслабленного
соперника, но времени на оценку ситуации у него не  было,  поменять  систему
боя, которой он владел, он не мог,а она требовала действовать в определенном
ключе, и американец опять бросился в атаку, демонстрируя красивую и довольно
редкую связку приемов с чередованием прыжков, уклонов, ударов руками, ногами
и локтями.
   Понимая,  что  бой  таким  образом  может  длиться  долго,   на   радость
болельщикам, Стас перешел в темп, выпав из поля зрения Харриса, зашел  сбоку
и нанес несильный, но  точный  кити  кэн  -  удар  ребром  ладони  по  точке
поражения сефу. Американец сделал по инерции два шага вперед и завалился  на
бок, подогнув руки. Бой закончился.
   Но, как оказалось, не закончилось испытание Стаса. Спасло его то, что  он
не сразу вышел из состояния боевого транса и успел уловить "ветер смерти"  -
сакки. Нырнул в темп. Время послушно замедлило  бег.  И  тогда  Стас  увидел
неспешно (с его точки зрения) летящий в него откуда-то с трибуны нож.
   Перевернувшись два раза (бросал его  мастер!),  нож  достиг  груди  Стаса
точно в области сердца, и Стас не стал  рисковать  с  его  ловлей,  хотя  со
стороны это выглядело бы классно, а просто ударил ребром ладони по  рукояти,
сбивая нож вниз. Нож сочно вонзился в помост, пронзив татами.
   Зрители хлопали в ладоши, кричали, гудели, смеялись, еще не понимая,  что
произошло, а слева от входа в зал уже началось какое-то  движение,  побежали
вокруг помоста люди, всколыхнулась цепочка омоновцев, окружавшая помост. Это
заработала система охраны Вени Соколова, одновременно с Василием  оценившего
ситуацию.
   - Уходи! - донесся откуда-то голос Котова.
   Однако Стас, почему-то зная, что больше  инцидентов  не  будет,  дождался
объявления рефери, что он победил, и только тогда сошел с помоста.
   Мария  прибежала  в  раздевалку  через   две   минуты,   возбужденная   и
встревоженная. Потом пришел Василий, оглядел  спокойно  сидящего  на  скамье
Стаса и улыбнулся.
   - Не потерял желания идти дальше?
   Стас слабо улыбнулся в ответ, качнул головой.
   - Как малый ребенок, - сердито проговорила Мария. - Совершенно  не  хочет
слушать разумные советы. Говорит: влез по горло, лезь и по уши.
   - Правильно говорит.
   - Метателя нашли? - спросил Стас.
   - Ушел, - помрачнел Василий. - Опытный, гад. Бросил и мгновенно отступил.
Ладно, я пошел, отдыхай, мойся. У тебя еще два выхода остались?
   - Скорее всего три.
   - Мы возьмем зал плотнее, но и ты смотри в оба.
   Василий ушел.
   Мария посмотрела на отрешенное лицо  молодого  человека,  подсела  ближе,
провела пальцем по щеке.
   - Воин, ты рискуешь.
   Стас посмотрел ей в глаза, вдруг обнял и поцеловал, не  обращая  внимания
на присутствие тренера, невозмутимо отвернувшегося в этот момент.

***

   Третий бой  -  с  бразильцем  Робертом  Леонардо,  фаворитом  чемпионата,
мастером джиуджитсу (двадцать восемь лет, девяносто шесть  килограммов,  сто
девяносто сантиметров росту, двухкратный  победитель  Бескомпромиссных  боев
Южной Америки, чемпион мира по джиуджитсу), Стас провел так  же  собранно  и
целеустремленно, как и первые два боя.
   Смуглый, цепкий, сильный бразилец обладал змеиной пластикой  и  весь  бой
построил  на  захватах,   болевых   контролях   и   бросках,   что   впрочем
неожиданностью для Стаса не стало. Он мог бы закончить бой уже в первые пять
минут, используя ударную технику русбоя, но  предпочел  ответить  тем  же  и
продемонстрировал такую великолепную смесь приемов дзюдо, айкидо и тайдзюцу,
что зал ревел и бесновался на протяжении всей схватки.
   Бразильцу удалось провести  два  броска,  Стасу  восемь,  после  чего  он
"задушил" его ногами,  удержав  на  спине  до  тех  пор,  пока  Леонардо  не
заколотил  рукой  по  ковру.  Стас  отпустил  противника,  и  тут  случилось
неожиданное.
   Бразилец вдруг кинулся на сетку, исступленно заколотил по  ней  кулаками,
начал биться головой об пол, схватился за горло, упал навзничь и затрясся  в
эпилептическом припадке.
   Стас первым догадался, в чем дело. Оттолкнув судью, подскочил к  упавшему
и, сунув пальцы ему в рот, вытянул из горла проглоченный язык.
   Бразилец расслабился, затих, потерял сознание, но вскоре пришел в себя.
   - Еще пять секунд - и был бы труп!  -  констатировал  кто-то  из  русских
судей, выскочивших на  помост.  -  Повезло  парню.  Спасибо,  победитель.  -
обратился он к Стасу. - Спас ты его, однако.
   Стас кивнул, считая, что повезло обоим. Если бы бразилец  умер,  он  себе
этого бы не простил.
   За выход в финал боролись четверо. Пятый полуфиналист,  второй  бразилец,
одолевший  три  круга  соревнований,  получив  сотрясение  мозга  и  перелом
ключицы, из дальнейшей борьбы выбыл. Таким  образом  и  сложились  две  пары
полуфиналистов.
   Стас выходил на помост в  последней  паре.  Ему  достался  невысокий,  но
жилистый  и  очень  "моторный"  махачкалинец  Магометхан  Каримов,   чемпион
Евразии, двукратный абсолютный чемпион России по дзюдо. Он почти не  уступал
Стасу в классе, владел  кроме  дзюдо  русбоем  и  самбо,  да  и  двигался  с
ошеломляющей бвстротой, но все же  темпа  Стаса  не  выдерживал  и  зачастую
проваливался в атаках, героически держа удары в корпус и в голову. Кончилось
все  тем,  что  Стас,   доверившись   подсознанию   "пустоты",   предоставив
действовать "божественному", в одной из  встречных  атак  провел  прием-удар
(тин кэн) с "выбросом силы"  (тикара-но  даси-ката),  и  Каримов  вылетел  с
помоста через сетку. Обратно на ковер он уже не поднялся.
   Финальный бой с дагестанцем Рустамом Хулибовым Стас выиграл буквально  за
минуту.  Низкорослый  и  мускулистый,  но  слишком   малоподвижный   каратэк
практически ничего не показал, кроме двух ударов ногой,  и,  пропустив  удар
костяшками пальцев в висок, потерял сознание. Видимо, он  надеялся  на  свою
массу - весил дагестанец сто тридцать шесть килограммов - и  непробиваемость
мышечного  каркаса.   Стас   даже   испытал   нечто   вроде   разочарования,
приготовившись к серьезному поединку. О разочаровании же  зрителей  и  вовсе
говорить  не  приходилось.  Свист  после  окончания   боя   в   зале   стоял
оглушительный.
   Получив пояс чемпиона, Стас ушел  в  раздевалку,  оставаясь  в  состоянии
меоза. Однако в этот вечер больше  ничего  не  произошло.  Только  у  выхода
чемпиона со свитой догнал вице-президент Совета по  абсолютным  поединкам  и
сообщил расписание супербоев.
   Супербои между четырьмя чемпионами мира  и  континентов:  Стасом,  Игорем
Вовколаковым, прошлогодним чемпионом мира, перуанцем  Рикардо  Родригесом  и
знаменитым пятикратным  чемпионом  мира  по  каратэ  японцем  Сотоякудзавой,
должны были состояться на следующий день в Конгресс-холле.
   Вез домой Стаса Василий, предварительно высадив уставшую Марию  возле  ее
дома.  Их  сопровождал  микро-автобус  с  телохранителями  Юрьева,   которые
держались поодаль и уже не пытались отбирать объект охраны у  "конкурирующей
фирмы".
   - Задержали бросившего нож? -  задал  Стас  мучивший  его  вопрос,  когда
Котовы поднялись в свою новую квартиру на седьмом этаже.
   - Нет, - ответил рассеянно-озабоченный Василий. - По версии Вени это  был
кто-то из бойцов, дожидавшихся своей очереди. Нож прилетел из их сектора,  а
когда парни Соколова бросились к выходу из зала, им показалось,  что  кто-то
скрылся в раздевалке.
   - Проверили?
   - Конечно, проверили, но там находилось человек восемь, тренеры и  бойцы,
пойди определи, кто кидал. Между прочим, среди них были и оба твоих  будущих
партнера по супербоям. Так что будь  осторожен.  И  прими  один  неожиданный
совет: не иди на добивание соперника, как бы ни хотелось закончить поединок.
Как говорится, не бей лежачего.
   - У Такэды есть поговорка, - улыбнулся Стас, - лежачих надо  бить,  чтобы
вставать научились.
   Василий шутки не принял, отрезал:
   - Не в этом случае. Не прошел чистый удар, жди новой атаки, но к упавшему
не приближайся. Я манеру боя Вовколакова знаю, он хитрый и жестокий боец.
   - Да ладно, дядь Вась, - протянул обескураженный Стас,  -  я  все  понял,
сделаю, как ты хочешь...
   Василий косо посмотрел на ученика, крутанул желваки, и  Стас  понял,  что
дядя просто переживает за него. Теплая волна благодарности омыла  сердце,  и
тут же вспомнился Матвей Соболев. Оба этих человека приняли такое участие  в
судьбе Стаса, что жизнь без них представить было уже невозможно.  Правда,  в
этой жизни появилась Мария, но к ней Стас относился совсем по-другому...

ИНСПЕКТОР СОЮЗОВ

   Мордехай Цвингер прибыл в Москву из Палестины в качестве туриста. Это был
высокий худой господин с холеным  породистым  лицом  и  красивой  сединой  в
длинных волнистых волосах, ниспадающих на шею. Несмотря на летнюю московскую
жару, одет он  был  в  строгий  темно-коричневый  костюм,  белую  рубашку  с
галстуком в горошек и лакированные туфли, но казалось вовсе  не  страдал  от
перегрева.
   Его  никто  не  встречал  в  аэропорту   Шереметьево,   как   большинство
авиапассажиров, но тем не менее этот  господин  не  стал  ловить  такси  или
частное авто, а сразу сел в первый же автомобиль у левого крыла аэропорта  и
укатил в город. Водитель, ожидавший своего начальника, словно забыл о нем  и
не спросил даже, куда везти севшего в машину.  Опомнился  он,  лишь  высадив
пассажира у гостиницы "Россия", но так потом и не понял, как и почему  здесь
оказался. Он не знал, что его пассажиром был инспектор Союзов Неизвестных.
   В тот же  день  координатор  Союза  Девяти  Бабуу-Сэнгэ,  обретавшийся  в
Москве, был вызван по каналу ментальной связи в гостиницу "Россия".
   Встретились Посвященные в номере люкс на четвертом этаже гостиницы.
   Бабуу-Сэнгэ ожидал встретить куратора Союзов Хуана Креспо и был неприятно
поражен, узнав, кто вызвал его на аудиенцию, однако  при  встрече  не  подал
виду.
   - Сердечно  рад  приветствовать  вас  на  русской  земле,  -  сказал  он,
поклонившись,  отмечая  силу  хозяина,  буквально  распиравшую  обе  комнаты
номера.
   - Присаживайтесь, координатор, - кивнул Цвингер на  кожаный  диван  возле
столика с напитками и  фруктами.  Одет  инспектор  Союзов  был  в  роскошный
махровый халат ослепительно белого цвета. - Это ваши люди бродят в  коридоре
и внизу, в холле гостиницы?
   - Мои, - признался Бабуу-Сэнгэ,  пожевав  губами.  -  В  последнее  время
одному передвигаться стало небезопасно, знаете ли. А вы разве не используете
для охраны профессионалов, непосвященных в Учение?
   - Не истыпываю нужды, - не дрогнул лицом Цвингер, в  глазах  которого  на
миг всплыли искры кастовой заносчивости. - Разговор у нас будет не  длинный,
но важный. Для вас. Я прибыл для  того,  чтобы  оценить  адекватность  ваших
действий перед лицом угрозы и доложить  патриархам.  Решать  степень  вашего
служебного соответствия будут они.
   - Я готов, - покорно сказал Бабуу-Сэнгэ.
   Инспектор сел в кресло, взял со стола бокал с каким-то  рубиновым  вином,
пригубил.
   - Итак, начнем с главного. Что вам известно о так называемом  ликвидаторе
Круга?
   - Демон необъяснимого...  -  пробормотал  Бабуу-Сэнгэ,  -  Простите,  это
эмоции.  На  наш  взгляд  ликвидатор  реализует  исполнение  нового   закона
реальности, принятого где-то в отраженных реальностях и  спущенного  в  нашу
"запрещенную". Кем он запущен, нам неизвестно, хотя есть предположение,  что
этим господином может быть либо Аморф Конкере, либо личинка аватары Соболев.
   Глаза  Цвингера   остались   обманчиво   пустыми   и   равнодушными,   но
психоэнергетические потоки, циркулирующие вокруг его  головы,  окрасились  в
цвета раздражения и недовольства.
   - Откуда у вас сведения о  Соболеве?  Вы  связаны  с  иерархами?  Вопреки
запрету Круга?
   - Я не связан с иерархами,  -  ровным  голосом  произнес  Бабуу-Сэнгэ,  -
однако же мое положение  позволяет  мне  пользоваться  кое-какими  закрытыми
информационными каналами.
   - Что вам еще известно о ликвидаторе?
   - Он называет себя Инстребителем Закона...
   - Это не титул, а функциональное определение.
   - ... переноса вины, - невозмутимо докончил координатор Союза  Девяти,  -
что дает нам некоторую ориентировку. Но догадки наши еще не факты, когда  мы
будем уверены в выводах, мы доложим их Сходу. Будьте  уверены,инспектор,  мы
работаем.
   - Плохо работаете, координатор. Ваш Союз понес самые значительные  потери
по сравнению с другими Союзами, неужели вас это не настораживает?
   - Настораживает,  -  признался  Бабуу-Сэнгэ.  -  Положение  действительно
неутешительное, вы правы. Однако рискну заметить, что Россия  стала  слишком
сильно  загрязнена  магией,  наши  аналитики  видят  в   этом   определенное
целенаправленное  воздействие  темных  сил,  стремящихся   дестабилизировать
социум и уничтожить Русь как этнос. Именно поэтому удар по нашему Союзу  был
нанесен более мощный, чем по остальным.
   - Вы сами виноваты в этом, координатор. Вы знали, что ваш кардинал  Рыков
связан с Монархом, но  не  принимали  никаких  мер,  а  теперь  заявляете  о
целенаправленном воздействии. Оно началось не сегодня, а десять  лет  назад,
когда Рыков вышел на контакт с Конкере, создал СС и дал возможность  Монарху
внедриться в массу "эсэсовцев", создать "эгрегор Тьмы".
   - Виноват, - смиренно сложил ладони на груди Бабуу-Сэнгэ, поклонился.
   Цвингер посмотрел на его затылок длинным, ничего  хорошего  не  обещающим
взглядом, допил вино, взял яблоко.
   - Передо мной вы можете не оправдываться, я индульгенций не даю.
   Оправдываться будете перед Большим Сходом. Лучше скажите, что вы намерены
делать с Германом.
   -  Ничего,  -  поднял  голову  Бабуу-Сэнгэ.  -  Сход  Союза  признал  его
отступником. Теперь он вне Союза... и вне закона.  Я  буду  просить  Большой
Сход лишить его сана кардинала, привилегий корректора реальности и судить за
содействие Монарху.
   Цвингер брезгливо поджал губы.
   - Уже поздно его судить, координатор. Рыков опирается на эгрегор Монарха,
нейтрализовать его будет  очень  трудно,  одна  надежда  на...  -  инспектор
замолчал, но Бабуу-Сэнгэ и так понял его: