ботой. Борю Ивакина я знаю с пеленок, в "Смерш" он пришел недавно, но  уже
поднялся до замначальника.
   - Но с какой стати он станет рисковать своим агентом?
   Панов ответил не сразу:
   - Во-первых, чтобы ты знал - он мой зять, во-вторых, его начальник, Дикой
Валя, - бывший мой подчиненный, а в-третьих, мы  начинаем  сотрудничество  в
расследовании утечки новейшего стрелкового вооружения из "Арсенала".
   - Я ничего не слышал. Впрочем, военка  нас  никогда  не  баловала  свежей
информацией.  -  Медведь  протянул  руку  директору  ФСК.  Тот  пожал  ее  с
понимающей усмешкой.
   - Только придется тебе, дорогой Михаил  Юрьевич,  ставить  задачу  агенту
лично. Такие кадры засвечивать нельзя.
   - Ну, это-то я знаю. До встречи, Иван  Сергеевич.  Буду  держать  тебя  в
курсе событий. В конце концов, Бог даст, выйдем и на "Чистилище", и на "Ад",
то бишь Купол.
   Генерал удалился. Директор контрразведки  долго  смотрел  на  закрывшуюся
дверь, и по лицу его бродили тени.
   Полковник Борис Иванович Ивакин был похож  на  викинга  -  и  обликом,  и
характером. В контрразведке  Министерства  обороны,  которую  за  глаза  все
называли "Смерш-2", он был вторым человеком после начальника ВКР Дикого,  от
которого в слаженной работе управления зависело  многое,  если  не  все.  Во
всяком случае, именно он подбирал кадры  для  ВКР,  хорошо  зная  контингент
училищ  спецназа  и  академий  Генштаба,  готовивших  специалистов  высокого
класса.
   Выслушав просьбу Ивана Сергеевича Панова,  директора  Федеральной  службы
контрразведки, а теперь своего тестя,  он  не  сказал  ни  "да",  ни  "нет",
пообещав подумать, хотя решение  принял  сразу.  Панова  он  уважал  как  за
профессионализм, так и за человеческие качества, но не знал,  согласится  ли
работать на ГУБО тот, кого он наметил для проведения своей  операции  и  уже
вызвал в Москву. Агенты этого класса обычно действовали индивидуально  и  не
всегда соглашались участвовать в операции, если не считали ее  заслуживающей
внимания. Зато привлечение любого из них  почти  стопроцентно  гарантировало
успех.
   Обдумав идею Панова, взвесив все "за"  и  "против",  Ивакин  назначил  на
вечер аудиенцию прибывшему  из  Рязани  агенту  и  отправился  на  доклад  к
"главконтре",  как  называли  сотрудники  ВКР  своего  начальника,  генерала
Дикого. Полковник, в принципе, мог обойтись и без санкции начальника,  но  в
данном  случае  не  хотел  действовать  наобум,  без   тщательного   анализа
предлагаемой игры.
   Генерал  Дикой  пришел  на  должность  начальника  военной  контрразведки
Министерства обороны с  должности  заместителя  начальника  штабов  того  же
министерства, показав себя блестящим аналитиком и безупречным тактиком.  Шел
ему всего лишь тридцать первый год, но его опыту и уму, а главное,  волевому
характеру  могли  позавидовать  специалисты  и  вдвое  старше  его.   Худой,
нескладный, с узким лицом, на котором выделялись по-детски пухлые  губы,  он
выглядел настоящим  интеллигентом,  смущенным  своими  успехами  на  высоком
посту, но те, кто работал с ним раньше, знали его как  великолепного  бойца,
мастера кунгфу, способного постоять за себя,  а  также  отличного  стратега,
обладающего даром предвидения.
   -  Звонил  Панов,  -  сказал  Ивакин,  усаживаясь   по   другую   сторону
генеральского стола, на котором стояли два дисплея оперативного компьютера и
были аккуратно разложены бумаги, карандаши, дискеты, ручки. - Просил помочь.
   Начальник "Смерша" понял, о каком Панове идет  речь,  но  лишь  приподнял
бровь, ожидая продолжения. Потом все-таки спросил:
   - Что там у них? Уж не сработал ли "Стопкрим"?
   Ивакин внимательно посмотрел в глаза  Дикому.  Порой  ему  казалось,  что
генерал читает его мысли.
   - С одной стороны, да. "Чистильщики"  вышли  на  прокуратуру  Нагатинской
префектуры, а старший следователь Жаров - друг Рудакова, начальника Главного
следственного управления генпрокуратуры. Но суть не в этом.  Начальник  ГУБО
просил помощи у Панова, подозревая,  что  к  нему  проникли  "глаза  и  уши"
Купола. - Полковник ввел генерала в курс дела и выжидательно замолчал.
   Дикой не задал ни одного вопроса, внимательно выслушал заместителя, потом
включил компьютер и набрал запрос на вход в сеть МВД.  Через  минуту  пришел
ответ, генерал прочитал его, вздернув бровь,  откинулся  в  кресле,  засунув
ладони под мышки; он сидел в одной рубашке, расстегнутой, без галстука, хотя
в кабинете работал кондиционер и от окна тянуло прохладой.
   - У Жарова-то рыльце в пушку, а? Иначе он обратился бы не к Рудакову, а к
"фискалам".  Но  почему  Панов  решил,   что   мы   занимаемся   не   только
узкопрофессиональными данными, связанными с военными объектами?  Откуда  ФСК
знает, кто есть ху в Минобороны?
   Ивакин почесал кончик носа.
   - Наверное, "фискалы" работают не хуже нас.
   - Ответ хороший.  И  все-таки,  Борис  Иванович,  вы  решили  им  помочь.
Почему?
   Ивакин, неплохой психолог, не удивился прозорливости Дикого, но быстрота,
с какой генерал схватывал суть проблемы, казалась просто мистической.
   - Потому что Купол, как и "Столкрим", не остановится на достигнутом.  Дай
им волю, так они доберутся и до руководства  ФСК,  и  до  Минобороны,  и  до
аппарата президента. И тогда "командовать парадом" в стране будут только эти
две силы. Не мешало бы принять кое-какие превентивные  меры.  Хотя  я  лично
"чистильщиков" понимаю: нельзя дальше терпеть  то,  что  творится  в  высших
эшелонах власти,  ведь  даже  силовые  министерства  скоррумпированы  сверху
донизу.
   - Вы правы, - задумчиво проговорил Дикой. - Но я даю  "добро"  не  только
из-за этого. Нынешнее положение в стране -  это  унижение  великой  державы,
великого народа и, что  самое  ужасное,  -  уничтожение  его  творческого  и
духовного потенциала. Но голосующий за  демократов  "гегемон"  не  понимает,
какая это трагедия. Извините за сентенцию. Итак, что мы знаем о Куполе?
   - Почти "зеро" информации.
   - А о "Чистилище"?
   - Столько же, если не меньше. Это организация типа "Инвизиблмен" с мощной
эшелонированной подстраховкой. Судя по почерку, дилетантов в ее  рядах  нет.
Скорее всего, там работают бывшие спецы УВД, ФСК  и  внешней  разведки  -  в
качестве  аналитиков,  тактических   руководителей,   инструкторов,   ну   а
исполнители -  профи  рукопашного  боя.  -  Ивакин  не  знал,  что  повторил
рассуждения  генерального  прокурора.   -   Стратегическое   же   управление
осуществляется теневым кабинетом, скажем, из  пяти-семи  человек,  вхожих  в
высшие структуры государственной власти.
   - Союз семи рыжих... - пробормотал генерал,  скорчив  виноватую  мину.  -
Шутка. Извините, что  перебил.  Хуже  всего,  что  "чистильщики"  пользуются
поддержкой масс,  а  это  немаловажный  психологический  фактор.  Им  всегда
помогут, несмотря на  давление  представителей  закона,  потому  что  создан
прецедент: зло  наказуемо,  и  наказуемо  неотвратимо,  причем  быстро,  без
судебно-юридической  волокиты.  Конечно,  деятельность  "Стопкрима"  раздута
прессой, но в народе крепнет уверенность,  что  такие  болезни,  как  разгул
преступности и коррупции, лечатся только  смертью.  -  Валентин  Анатольевич
помолчал. - Иногда в это хочется верить и самому.
   Теперь замолчали оба. Ивакин с разрешения Дикого закурил.
   - К сожалению, жизнь убеждает,  что  человека  не  переделаешь.  Вряд  ли
агрессивность и эгоизм излечимы. Как волка ни корми,  он  все  равно  в  лес
смотрит.
   - Существует мнение, что человек - имаго, куколка  существа,  которое  из
него в конце концов вылупится. Существо изначально доброе и умное.
   - И в это хотелось бы верить, - слабо улыбнулся Валентин  Анатольевич.  -
Но к делу. Как вы собираетесь помогать Медведю?
   - Для  операции  "Утечка"  я  вызвал  ганфайтера-перехватчика.  -  Ивакин
помассажировал подбородок, смял в пепельнице окурок. - Он три года находился
"на грунте". Класс - "абсолют".
   - У нас несколько перехватчиков, но агентов класса "абсолют" я не знаю. А
обязан по должности знать. Кого именно вы  вызвали?  -  Дикой  заметил,  что
Ивакин бросил взгляд  на  окна.  -  Борис  Иванович,  я  включил  аппаратуру
глушения еще до вашего прихода, никакой лазерный сканер нас не прослушает.
   - Матвея Соболева, - сказал наконец  полковник  без  малейшего  комплекса
вины.  -  Это  мой  резерв.  Но  вы   должны   знать   "абсолютников",   они
неподконтрольны.  Мало  того,  что  работников  этого   уровня   практически
невозможно убрать, их невозможно заставить работать под чьим бы то  ни  было
руководством. Они индивидуалы до мозга костей.
   - Ну,  это  не  главная  наша  беда.  Я,  кстати,  хотел  предложить  вам
ганфайтерный вариант по делу "Утечка". Но  Соболева  я  не  знаю.  Можно  ли
доверить ему оба задания сразу?  И  как  вы  сформулируете  ему  второе,  по
"Стопкриму" и Куполу?
   - Пока никак. Задание ему выдаст начальник ГУБО Медведь,  которого  мы  с
вами хорошо знаем, а тот наверняка  захочет  выйти  на  теневое  руководство
организацией, выяснить их планы. Что  будет  дальше,  не  знает  никто.  Что
касается Соболева, то  он  сейчас,  употребляя  термины  кэмпо,  мугэй-мумэй
<Мугэй-мумэй - ни мастерства, ни имени (кит ).>. Для всех он -  охранник  на
Рязанском радиозаводе. С виду не силач, а на  самом  деле  -  барс  <Барс  -
мастер по русбою (борьба в русском стиле).>, в совершенстве владеет русбоем,
кэмпо, айкидо, мастер  по  сгобу.  За  шесть  лет  -  четырнадцать  успешных
перехватов,  это  еще  до  вашего  прихода.  Имя  его,  конечно,  нигде   не
фигурирует.
   - Вы  меня  заинтриговали,  Борис  Иванович.  -  Дикой  покачал  головой,
погрустнел. - Но не подставляем ли мы такого  ценного  спеца?  Ему  придется
решать, что делать с полученными разведданными. В принципе, это еще не будет
означать конец "Стопкрима" или Купола, возможностей уйти в  подполье  у  них
хватает. А вот у "Чистилища" меньше шансов: они и так ходят по лезвию бритвы
- стоит разок ошибиться, убрать невинного, скажем, - и народ  перестанет  им
верить, а вера - нравственная база любого  института  власти.  И  не  только
нравственная, но и политическая. Нечем станет оправдывать насилие.
   - В наше время, по-моему, ни один институт не оглядывается  на  моральную
сторону  своей  деятельности.  Все  соревнуются  в   грубости   и   насилии,
обеспечивая себе таким образом выживание.
   Генерал бросил взгляд на часы.
   - Вы философ, Борис Иванович. Не пугайтесь, это похвала. Я даю "добро" на
ваш эксперимент. Еще кто-нибудь знает о вызове Соболева?
   - Никто. О его существовании будут знать только трое: я, вы да Медведь.
   - Тогда давайте не рисковать и поручим "Утечку" другому агенту?
   - И так уже следствие ведут другие следователи, а Соболев -  перехватчик,
ганфайтер. Как только виновность подозреваемых будет  доказана,  в  операцию
включится Соболев, чтобы выполнить чистый захват. Хотя, конечно, он проверит
данные. Справится, я хорошо его знаю. По "Утечке" нам нужен  гарантированный
результат.
   Валентин Анатольевич стер с дисплея прежний текст  и  набрал  код  выдачи
информации   по   делу   утечки   новейших   образцов   оружия   со   склада
экспериментального завода "Арсенал".
   - Что ж, это наша работа, и за нее спросят не с ФСК  и  ГУБО,  а  с  нас.
Давайте поработаем. Вы уверены, что к похищению причастен батальон "Щит"?
   - Уверен. Однако Соболева для того  и  вызвали,  чтобы  проверить  это..,
своими методами.
   - Честно говоря, сомневаюсь, что это под силу одному человеку,  каким  бы
он ни был "супером". Поживем - увидим.

ТОЧКА ОТСЧЕТА

   Они  вошли  в  магазин  за  пять  минут  до  закрытия,  и  Матвей   сразу
насторожился, обратив внимание на четверых крепких ребят, явно  "крутых",  в
одинаковых   кожаных   безрукавках   и   джинсах,   со    скучающим    видом
рассредоточившихся по залам магазина. Они были похожи  друг  на  друга,  как
близнецы, все в черных  очках,  с  одинаковыми  стрижками.  Но  тут  подошла
очередь Матвея, он отвлекся на несколько  секунд,  беседуя  с  продавцом,  а
когда  началось   действие,   пришлось   с   досадой   констатировать,   что
расслабляться не стоило; он должен был предвидеть последствия и уйти  отсюда
по-английски, тихо и незаметно.
   Магазин был частный, с промтоварным и продовольственным отделами, чистый,
уютный, с  хорошим  ассортиментом.  Год  назад  его  приватизировал  молодой
коммерсант, энергичный парень, пообещавший сделать из  бывшего  "Овощеторга"
конфетку. Обещание он свое выполнил, цены не гнал, и в магазин  с  вежливыми
продавцами, оборудованный  по  последнему  слову  оргтехники,  приезжали  из
других районов. Чем владелец не угодил  местной  мафии,  приходилось  только
гадать. Но факт оставался фактом: четверо, которых заметил Матвей, пришли не
за покупками.
   Сориентировался он мгновенно, с привычной бесстрастностью проанализировав
траектории возможных событий. И подивился своему решению  вмешаться,  потому
что в принципе он не имел на это права!  Вероятно,  надоела  долгая  спячка,
тело требовало оперативного напряга.
   Переход в состояние турийи <Турийя -  в  индийской  психологии  состояние
просветления.> произошел  в  долю  секунды  с  помощью  точно  рассчитанного
волевого усилия. Матвей был готов к любому повороту событий.  Время  заметно
сгустилось, замедлилось, движения  окружающих  стали  тягучими,  вокруг  них
появились ореолы биополей - глаз выделял этот "свет" безошибочно.
   Ничего  особенного  еще  не  произошло,  четверо  парней  только   начали
движение. Один достал пистолет - "лангенхан" калибра  9,65  мм  (вспомнилось
чье-то изречение: "Пистолет рождает власть"). Остальные  рэкетмены  щелкнули
пружинными ножами, но лишь двое из них были тренированы,  судя  по  цвету  и
интенсивности ореола, хотя и не профессионально. Это  были  просто  "качки",
знавшие кое-какие приемы карате, и лица их почти не отличались от затылков.
   В  обоих  залах  магазина  кроме  двух  продавцов  оставались  еще  шесть
покупателей, в том числе и Матвей: четверо девушек и старик, но рэкетиры  их
не брали в расчет. Впрочем, как не брали в расчет и Матвея, не  выглядевшего
гладиатором даже при росте в метр  восемьдесят  пять,  обыкновенный  молодой
мужик в потертых джинсах, линялой рубашке в клетку и старых  кроссовках,  со
стандартной  внешностью,  если  не  считать  прозрачно-голубых  спокойных  и
холодных глаз. Но в глаза эти парни никогда никому не смотрели.
   Тот, что был с оружием (где он  только  умудрился  достать  эту  немецкую
штучку?), успел сделать шаг к продавцу и направить на него  пистолет,  когда
Матвей начал  свое  движение.  Свидетели  потом  дали  такие  противоречивые
показания,  что,  узнай  он  об   этом,   только   порадовался   бы   своему
профессионализму.
   Матвей сделал длинный скользящий шаг к  вожаку  с  пистолетом,  взял  его
запястье в захват и вырвал пистолет, одновременно пальцами левой руки сдавив
в нужных точках шею бугая. Парень еще падал, потеряв сознание, а Матвей  уже
делал подкат, доставая ногами сразу двоих "качков" с  ножами.  Третий  успел
махнуть ножом и достать баллончике  газом,  однако  вспорол  лишь  воздух  и
заработал точный укол  в  солнечное  сплетение  от  противника,  невероятным
образом оказавшегося совсем рядом.
   - Вызовите милицию, -  тихо  сказал  Матвей  остолбеневшим  продавцам  и,
скривив лицо так, чтобы его потом трудно было узнать,  скользнул  за  дверь,
оставив пистолет у себя.
   Как и ожидалось,  страховали  четверку  двое  на  старом,  видавшем  виды
"вольво", но о драме в магазине  они  еще  не  догадывались;  все  произошло
слишком быстро и без всякого шума.
   Уже в машине Матвей довел  разговор  с  самим  собой  до  точки  и  снова
подивился своему побуждению вмешаться  в  действие,  которое  его  никак  не
касалось. Но так остро захотелось вдруг ответить подонкам, живущим по старым
советско-пиратским принципам: отнять и разделить!
   Молодым можно простить недостаток опыта, знаний, но не избыток  наглости,
хамства и равнодушия, вспомнил он чьи-то слова. Впрочем, не чьи-то  -  отца,
провинциального учителя истории, которого любили ученики.
   Поставив машину в гараж, Матвей заглянул в почтовый ящик и обнаружил  там
поздравительную открытку. Это был вызов  в  столицу.  Размышляя  о  причинах
вызова и о своих предчувствиях, Матвей вошел в квартиру и принялся  готовить
ужин. Предчувствия не обманули его, недаром  он  видел  ночью  один  из  тех
странных снов, которые тревожили его последние полгода.
   Он приснился ему под утро, перед самым пробуждением.
   Ледяная равнина,  окруженная  цепью  снежных  гор.  В  ясном  небе  вдруг
показалось розовое облако.  Оно  растет,  растет,  пока  не  превращается  в
сиренево-фиолетовую тучу, очертаниями похожую на фигуру человека.  В  голове
облака загораются три огненных глаза, и  тут  же,  как  удар  грома,  звучит
голос:
   - Проснись и иди!
   - Куда? - растерялся Матвей.
   - Он не видит, - раздался второй голос, женский, мелодичный.  -  Ему  еще
рано, инфарх.
   - Не оказалось  бы  поздно.  За  ним  начал  охоту  монарх,  вернее,  его
разведка.
   - Куда идти? - Матвей обрел утраченное равновесие. - Покажите, и я пойду.
   - Разве ты сам не видишь? -  От  голоса  таинственного  инфарха  заходили
ходуном горы, взвилась снежная  пыль,  равнина  растрескалась,  как  ледяное
поле.
   Матвей напряг зрение, и на мгновение ему показалось, что он видит золотое
крыло света, просиявшего в небе  из-за  тучи,  словно  открылось  и  тут  же
захлопнулось волшебное окно.
   - Не видит, - прошептала женщина. - Его глаза еще спят.
   И столько сожаления и тоски было  в  этом  голосе,  что  Матвей  едва  не
разрыдался. А проснувшись, с удивлением обнаружил, что глаза  его  наполнены
влагой, будто он и в самом деле плакал.
   Что ж, выходит, сон в руку? Нечто вроде предупреждения свыше?  Кто  такой
"монарх", который начал охоту за ним? И почему и что именно он не  видел  во
сне, так огорчив собеседницу неведомого инфарха?
   Поскольку Матвей точно знал, что психика  у  него  абсолютно  здорова,  в
"сдвиг по фазе" он не верил - не с чего было сдвигаться, к тому же  он  умел
возвращать себе душевное равновесие. Однако докопаться  до  причин  странных
предметных сновидений пока не удавалось. Мешал режим "инкогнито", не хватало
знаний,  не  хватало  свободы  передвижения  и  времени.  Одно  было   ясно:
подсознание  отреагировало  на   какое-то   внешнее   воздействие   и   мозг
воспользовался той информацией, которую имел, чтобы посигналить  хозяину,  -
сны были почти копиями тех, которые описал в своей книге  Успенский  <"Новая
модель Вселенной".>.
   После программы новостей Матвей позвонил домой  своему  непосредственному
начальнику - работал он в  охране  радиозавода,  отпросился  на  две  недели
"съездить к родственникам". Потом почитал немного и лег спать.
   Наутро он сделал зарядку  -  занимался  Матвей  по  специальной  системе,
вобравшей в себя элементы сильной чигонг-о <Чигонг-о -  старинная  китайская
система тренировки.> и кэмпо, - позавтракал и в шесть утра был уже на первом
вокзале Рязани,  откуда  уходил  электропоезд  на  Москву.  Взяв  билет,  он
прогулялся по залу, вышел на перрон, радуясь хорошему  утру  конца  июня,  и
вдруг заметил группу молодых людей, живо напоминавших ему вчерашний инцидент
в магазине. Их было пятеро: четыре парня и девица. Одеты все с претензией на
моду, однако рубашки у ребят засалены, в  пятнах,  как  и  джинсы,  лохматая
девица в своем красном платье-"резинке" казалась почти  голой,  так  оно  ее
обтягивало. Двое парней разошлись  по  перрону  в  разные  стороны,  а  двое
оставшихся и девица подошли к девушке, которую Матвей приметил еще у  кассы:
она брала билет перед ним. Девушка была высокая, с тонкой талией, гибкая,  с
копной темных волос, рассыпавшихся по плечам, и острый глаз Матвея тотчас же
оценил ее обаян