ень - пиджак>!..
   Василий с любопытством заглянул в гостиную, обошел спальни, кухню,  после
чего и сказал короткую фразу. "Охренеть можно!"
   Алимбаев попытался их задержать, вытащив откуда-то  помповое  ружье  -  у
него, похоже, в каждой комнате было по арсеналу, - однако добился лишь того,
что Матвей вышиб из него дух в  стиле  нелюбимого  "унибоса"  -  с  оборота,
круговым вращением ноги и ударом в брюшину.
   Главный бухгалтер фирмы "Рюрик" жил в том  же  районе,  двумя  кварталами
ниже к Оке, и занимал с семьей - жена,  сын  -  пятикомнатную  двухуровневую
квартиру, три комнаты на одном этаже, две на другом. Его никто  не  охранял,
но попасть в  квартиру  постороннему  вряд  ли  представлялось  возможным  -
двойной металлический моноблок двери можно было взять только из гранатомета.
Открыл вход  Шаровский  лишь  благодаря  выдумке  Василия,  представившегося
врачом санэпиднадзора; все в том же  роскошном  парике,  в  белом  халате  и
шапочке он выглядел очень импозантно, и  Матвей,  также  в  белом  халате  и
колпаке с эмблемой санэпиднадзора, даже пошутил:
   - Похоже, в прошлой жизни ты был женщиной.
   Балуев не обиделся,  посчитав  слова  Матвея  за  комплимент.  Ганфайтеры
обязаны были обладать  незаурядными  актерскими  способностями,  потому  что
нередко им приходилось проводить операцию  захвата  в  общественных  местах,
маскируясь под кого угодно, скрывая желания, расчет, силу и возможности.
   Дверь  открыл  сын  Шаровского,  двадцатилетний  оболтус   в   немыслимом
"прикиде", похожий на попугая, бомжа, бандита, меломана (наушники на коротко
стриженной голове) и спортсмена одновременно. Матвей его уже видел однажды -
отпрыск нанес отцу визит в офис, и парень ему сразу не понравился.
   - Че надо? - осведомился Шаровский-младший.
   - Санэпиднадзор, - простуженным  голосом  произнес  Матвей.  -  Проверяем
продукты на холерный вибрион. Родители дома?
   - Ма, к тебе, - отступил в прихожую отпрыск.
   Из  полумрака  возникла  дородная  фигура   жены   Аркадия   Самсоновича,
платиновой  блондинки,  похожей  на  жену  Маракуца  выражением   надменного
высокомерия на холеном лице.
   - Что надо? - повторила она вопрос сына.
   - А хозяин дома? - мило  улыбнулась  "врачиха".  -  Пока  фельдшер  будет
проверять продукты, я хотела бы поговорить с ним  об  опасности  покупок  на
рынке.
   - У нас продукты  только  импортные,  -  фыркнула  госпожа  Шаровская.  -
Проходите на кухню, да обувь снимайте. Аркадий, с тобой  хочет  побеседовать
медработник.
   Шаровский выполз из спальни в халате, с газетой в руке, недоуменно поднял
брови. Буркнул автоматически:
   - Че надо?
   Василий засмеялся, подмигивая Матвею,  который  подумал  примерно  то  же
самое:  муж  и  жена  -  одна   сатана.   У   Шаровских   понятие   "сатана"
распространялось на всю семью.
   Квартиру главного бухгалтера "Рюрика"  осмотреть  не  удалось,  но  и  по
прихожей с мебелью из карельской березы, с коврами, гобеленами, зеркалами  и
бра можно было судить о роскоши интерьера, недоступной простым смертным.
   Жена и сын потеряли интерес  к  "медикам"  и  удалились,  в  доме  громче
заиграла музыка. Матвей закрыл за собой дверь на кухню,  а  Василий  толчком
усадил Шаровского на стул.
   - Где Афонин?
   Глаза Шаровского полезли на лоб, он начал что-то  соображать,  реакция  у
него все же была неплохая.
   - Кто вы такие? Какой Афонин? В чем дело?
   Василий дал ему пощечину, Шаровский свалился  со  стула,  схватившись  за
щеку, и вдруг метнулся  к  холодильнику,  занимающему  полкухни.  Однако  не
добрался, споткнулся о ногу Матвея и врезался в холодильник головой. Сел  на
пол, открыл рот, собираясь закричать, и закрыл, потому что  Василий  показал
ему мясницкий нож с широким наточенным лезвием.
   - Тихо, не поднимай шума из-за ерунды. Бай сказал, что ты знаешь, куда  с
твоей дачи увезли Афонина. Ну, будем говорить?
   - Так вы не из сан.., кто вы?
   - "ККК", - коротко ответил Матвей. - Не задавай лишних вопросов.
   - Ш-шутите!..
   - Шутим мы редко, однако после наших шуток подонки вроде тебя остаются на
всю жизнь калеками. Давай адрес, может быть, и уцелеешь.
   Тон, с каким  были  произнесены  слова,  равнодушно-холодный,  будничный,
подействовал на Шаровского сильнее, чем прямая угроза.
   - Он на даче Маракуца...
   - Той, что на озере Великом? Точнее.
   - В шести  километрах  от  Тимохина,  там  указатель  есть.  -  Шаровский
вспотел. - Но я сам не принимал в этом.., не был.., это все они...
   - Подручные Боксера?
   Аркадий Самсонович стал белым, пролепетал:
   - Они заставили.., я не хотел.., а вы меня не?..
   - Не, - ответил Василий с презрением. - Если  только  не  станешь  делать
лишние телодвижения. Позвонишь Маракуцу, придут ликвидаторы, понял?
   - Уг-гу, - промычал Шаровский, которого бросало то в жар, то в  холод.  -
С-спа-с-сиб-бо...
   - Благодарить будешь Афонина, если он тебя простит. А Маракуцу  передашь,
чтобы не трогал фирму "Рюрик", не  то  взлетит  на  воздух  и  его  офис,  и
квартира, и весь сходняк. Не помогут и московские  связи.  Жене  -  тоже  ни
слова!
   Матвей замахнулся, Шаровский обмер, сжался, закрыл глаза, а когда открыл,
в квартире уже никого не было.
   Глубокой ночью  они  подъехали  к  владениям  Маракуца  на  берегу  озера
Великое, расположенным в смешанном  лесу  красивейшего  из  районов  Мещеры.
Когда-то, говорят, здесь была база отдыха космонавтов, но государству  стало
не до отдыха своих звездных посланцев, и база поменяла много хозяев, пока ее
через подставных лиц не купил Маракуц.
   Ганфайтеры переоделись в  комплекты  ниндзя,  вооружились  опять  же  как
ниндзя, но огнестрельного оружия не взяли. Только Василий сунул в карман две
термобарические гранаты величиной с орех, дающие при  взрыве  вспышку  света
яркостью  в  шестьдесят  миллионов  килоджоулей  и  звуковую  волну  до  ста
восьмидесяти децибел.
   Несмотря на полнейшую темень -  тучи  закрыли  все  небо,  -  оба  хорошо
ориентировались, хотя Матвей, конечно, владел этим искусством лучше,  а  тем
более в состоянии турийи-меоза вообще мог видеть все как днем.
   Машину оставили в лесу, в полукилометре от проволочного  забора.  Особого
плана действий не  составляли,  в  принципе  надо  было  дойти  до  строений
базы-дачи, укладывая по пути охрану, выяснить, где  содержится  глава  фирмы
"Рюрик", освободить его и увезти. Оба не сомневались, что справятся  с  этим
быстро и просто, тем более что здесь их так скоро не ждали...
   - Если только Шаровский не звякнул шефу, - шепотом  поделился  сомнениями
Василий.
   - Не посмеет, - так же шепотом ответил Матвей. - Расходимся: ты влево,  я
вправо - встречаемся у главного здания с тарелкой антенны, о которой говорил
Шаровский.
   - Хорошо, что дождя нет, терпеть ненавижу слякоть.
   - Тем не менее слева начинается болотце, чуешь  лягушек?  Видишь  хорошо?
Пошли.
   Но в этот момент на дороге в полусотне  метров  от  машины  "диверсантов"
появилась тень, вспыхнул и погас желтый  огонек.  Затем  донесся  тихий,  но
отчетливый голос:
   - Соболев, не стреляй, это я.
   Тень бесшумно переместилась ближе, и перед  замершими  друзьями  предстал
Вахид Тожиевич Самандар собственной  персоной,  одетый  в  темный  костюм  с
галстуком, будто собирался на работу в офис.
   - Кажется, операция отменяется, - хмыкнул Василий, исчезая  в  кустах.  -
Проверю, кто там с ним.
   - Я один, - сказал Самандар. - Просто хотел уговорить вас не делать того,
что вы собираетесь делать.
   - Как вы нас нашли? - Матвей усилием воли вошел  в  режим  меоза  и  стал
видеть собеседника, лес, дорогу, машины - свою и Самандара  в  километре  от
места, где они теперь были, хотя и в другом цветовом диапазоне.
   - Это было нетрудно.
   - Не лгите! Простому человеку, будь  он  даже  директором  Международного
исследовательского центра боевых искусств, сделать это  не  под  силу.  Даже
человеку Внутреннего Круга найти другого ночью в определенном месте, в лесу,
достаточно сложно. Вы не Учитель, Вахид Тожиевич! И даже не Проводник.  Меня
мог вычислить лишь один субъект... -  Матвей  сделал  шаг  вперед,  готовясь
действовать немедленно. - Монарх Тьмы!

ВЫЗОВ КОНКЕРЕ

   С момента домашней встречи  с  капитаном  Хватовым  директор  Федеральной
службы безопасности вызывал его к себе дважды, однако никаких странностей  в
поведении не заметил. Капитан явно ничего не помнил и не понимал,  за  какую
провинность его перевели в другое подразделение. Сознавая,  что  выглядит  в
глазах подчиненного если не идиотом, то определенно сумасшедшим, генерал при
последней встрече в своем кабинете кинул загадочную фразу:
   - Передай там.., наверх.., или куда там надо.., я согласен. Пусть выходят
на связь.
   - Куда? - растерялся Хватов. - Кому? На какую связь?
   - Свободен! - отрезал Сергей Вениаминович. - Я пошутил. О нашем разговоре
никому ни слова.
   Капитан, получивший  два  противоречащих  друг  другу  приказа:  передать
что-то "кому надо" - "я согласен" и "никому  ни  слова",  вышел,  совершенно
сбитый  с  толку.  Однако  на  переживания  охранника  директору  ФСБ   было
наплевать, он был уверен, что таинственный  Конкере  узнает  о  его  желании
продолжить контакт и найдет способ связи.
   - Федор Ильич, - нажал  клавишу  интеркома  Коваль,  -  переведи  Хватова
обратно в команду, пусть занимается тем, чему обучен.
   Следующая встреча  директора  с  Хватовым-Конкере  произошла  в  закрытом
элитном клубе  российских  спецслужб  "Георгий",  охраняемом  не  хуже,  чем
известный комплекс зданий на Лубянке. Коваль страстно любил кегельбан и  мог
часами  бросать  тяжелые  шары,  попивая  пиво.  Партнером  его  обычно  был
кто-нибудь из начальников Управлений, но на сей раз  он  отдал  предпочтение
Хватову.
   О том, что появился Конкере,  Сергей  Вениаминович  понял  по  мощнейшему
броску  Хватова,  не  только  свалившему  кегли,  но  и  пробившему  решетку
манипулятора, собирающего кегли. Хватов оглянулся на сидевшего у  столика  с
напитками генерала,  и  тот  вздрогнул,  поймав  пронзительный,  сверх  меры
оживленный взгляд капитана охраны,  в  котором  кипела  какая-то  чудовищная
демоническая сила, вспыхивали и гасли искры  недоброй  воли,  пренебрежения,
сарказма, самоуверенности.
   - Вы? - спросил Сергей Вениаминович, унимая дрожь в коленках.
   - Я, - ответил Хватов, подсаживаясь  к  столику.  У  него  изменился  тон
голоса, стал ниже и уверенней. - Вы хотели меня  видеть.  Говорите,  у  меня
мало времени.
   - Кто вы?
   - Генерал, я человек иного плана бытия. Но на комментарии у меня  нет  ни
секунды, да вы и не поверите рассказу. Главным для вас должно быть то, что я
могу очень многое, чему нет рационального объяснения. Хотите проверить?
   Коваль вздрогнул, потому что именно эта мысль пришла ему в голову.
   Хватов кивнул.
   -  Это  нормальное  желание  профессионала.  Если  вас   интересует   мой
информационный доступ, то я знаю обо всех делах конторы, в  том  числе  и  о
тех, состав исполнителей которых ограничен.  Как,  скажем,  дело  об  утечке
новейших систем оружия. Или  "четырехнулевое"  дело  о  секретных  опытах  с
"темным кодированием"  в  метро.  А  также  о  создании  после  разговора  с
Генпрокурором спецподразделения "Гроза" для охоты за "чистильщиками"...
   - Достаточно. - Сергей Вениаминович расслабил узел  галстука,  ему  стало
жарко. - Дьявол!
   - Позвольте считать это комплиментом, - улыбнулся  Хватов,  наливая  себе
фирменного пива "Георгий". - Что касается других моих возможностей... Хотите
прямо сейчас поговорить с премьером? С президентом? Я имею в виду  отсюда  и
без телефона?
   Коваль продолжал как-то отрешенно глядеть на собеседника,  и  Хватов  для
вящего эффекта щелкнул пальцами, хотя делать это было вовсе не  обязательно.
Перед директором ФСБ тотчас возникла прозрачная фигура человека за столом, и
Сергей Вениаминович с ужасом узнал в ней президента. Тот поднял голову, снял
трубку с  телефонного  аппарата,  и  в  воздухе  прозвучал  его  характерный
картавоокающий голос.
   - Слушаю вас, Сергей Вениаминович. Что еще стряслось?
   - А-а-а , э-э, - просипел Коваль. - Ничего, Илья Ильич...
   Фигура вместе со столом растаяла. Коваль опомнился, с  шумом  отодвинулся
от столика вместе с креслом, оглянулся по сторонам, сказал брюзгливо:
   - Кончайте ваши шутки, капитан. А если нас кто-нибудь увидел?
   - Не волнуйтесь, генерал, президента видели только вы. И  это  не  шутка,
завтра президент спросит вас, по какому поводу вы звонили ему. Итак,  я  вас
слушаю.  Какой  помощи  вы  ждете?  Подчеркиваю,  она   может   быть   очень
разнообразной, в средствах я не стеснен.
   Сергей Вениаминович  собрался  с  мыслями  не  сразу,  но,  судя  по  его
дальнейшей речи, готовился к встрече давно и серьезно.
   - Не могли бы мы поговорить в другом месте?
   - Зачем? Нас никто не слышит, будьте уверены.
   - Что ж, тогда.., помечтаем. Мне бы хотелось успешно  завершить  дело  по
утечке  валюты  за  рубеж.  Найти  разведчика  в  Институте   стратегических
исследований Министерства обороны...
   - Но ведь этим делом занимается военная контрразведка.
   - Мы работаем параллельно, но не мешало бы их опередить. Кроме того, надо
перекрыть все каналы утечки новейшего оружия.., впрочем,  и  оружия  вообще.
Определить местонахождение  двух  оставшихся  групп  чеченских  "мстителей".
Выйти на руководителей Сверхсистемы...
   Хватов покачал головой.
   -  Не  многовато  ли  для  создания  имиджа  непогрешимого   руководителя
спецслужбы?
   - Вы же сказали, что можете многое.  А  если  нет  -  к  чему  весь  этот
разговор? - рассердился генерал.
   - Ну хорошо, продолжайте.
   - Я еще не сказал главного, - Коваль пожевал губами,  успокаиваясь.  -  В
перспективе  я  бы  хотел  упразднить  Управление  безопасности  президента,
передав его функции нам, подчинить ФСБ военную  контрразведку  <В  настоящее
время военная контрразведка  находится  в  подчинении  ФСБ>  и  ГУБО,  снова
создать политический сыск для надзора за врагами  народа,  отменить  частные
организации  охраны  и  розыска  уголовников,   а   также   объединиться   с
"Чистилищем". Чтобы навести в этой стране порядок, нужна одна власть!
   - Недурно, - одобрил Хватов. - Замах у вас королевский. И  мне  нравится,
что вы не начали с вопроса: что потребуется взамен?
   Сергей Вениаминович спохватился, крякнул
   - Что же потребуется? Надеюсь, скреплять договор кровью не нужно?
   Хватов-Конкере засмеялся.
   - О нет, в этом нет необходимости. В конце концов мы с вами  делаем  одно
дело, поддерживаем уровень энтропии вашей реальности в пределах  допустимого
порога.  Я  буду  помогать  вам,  генерал.   Составьте   план   приоритетных
направлений нашей  совместной  деятельности,  укомплектуйте  две  команды  -
аналитическую и оперативно-исполнительную, и дайте мне знать,  когда  будете
готовы.
   Коваль, правда, не понял, что имел в виду  Конкере,  говоря  о  поддержке
уровня энтропии, но вникать в это не стал.
   - Как мне связываться с вами?
   Хватов вырвал из блокнотика  листок  бумаги,  написал  несколько  цифр  и
передал директору ФСБ.
   - Это код моего вызова через ваш компьютер. Запомните и  уничтожьте.  Вам
удалось заполучить согласие моего протеже работать на контору?
   - Какого протеже?
   Хватов укоризненно покачал головой.
   - Матвея Соболева, бывшего ганфайтера из "Смерша".
   - А-а-а! Этим  занимается  начальник  Управления  спецопераций.  Невелика
потеря, если этот ваш Соболев откажется, профессионалов хватает.
   - Профи такого класса - два десятка на все пять  миллиардов  землян!  Мне
хотелось бы, чтобы он работал с вами. Я понимаю ваш скепсис, знаю и  формулу
контрразведчиков:  на  каждого  профессионала  найдется  еще  лучший,  -  но
поверьте, Соболев один стоит вашего  ДШБ  "Щит",  ДЦО  "Руслан"  или  нового
отряда "Гроза".
   Коваль скептически поджал губы, но промолчал, хотя слова капитана его  не
убедили.
   - Договорились, - кивнул Хватов. - А теперь что ж, покидаем шары?
   Он взял шар и не глядя, стоя боком  к  кегельбану,  метнул  его  в  центр
батареи кеглей.

***

   Если бы директор ФСБ пригляделся к другим игрокам в кегли,  то  обнаружил
бы  много  знакомых  лиц,  в  том  числе  помощника   президента   Лобанова,
замминистра обороны  по  новым  военным  технологиям  Бурлакова,  начальника
информационной службы президента Носового, управляющего делами администрации
президента   Бородкина,   однако   Сергей   Вениаминович,   во-первых,    не
приглядывался, а во-вторых, будучи человеком замкнутым, предпочитал отдыхать
в одиночестве. В отличие от  него  Олег  Каренович  Лобанов  заметил  своего
главного противника в борьбе  за  место  под  солнцем,  хотя  тоже  не  стал
демонстрировать свое знакомство с  директором  столь  могучей  конторы,  как
Федеральная служба безопасности. Изредка  кидая  шары,  Олег  Каренович  вел
ленивый разговор с Бурлаковым  и  Носовым,  Тенью-2  и  Тенью-3  в  иерархии
Сверхсистемы, о политической ситуации в стране. Его собеседники знали манеру
своего  маршала  начинать  с  общих  сентенций,  чтобы  перейти  к   частным
формулировкам и конкретным указаниям, и либо помалкивали, либо поддакивали.
   - Смена режима нам крайне невыгодна, - говорил Олег  Каренович,  наблюдая
за игрой соседей, и это было чистой правдой. - Пока  государство  стоит  над
личностью, пока оно - огромная, жестокая, коррумпированная,  бюрократическая
система, уродующая рынок, подминающая под себя все общественные отношения, -
мы будем жить!
   - Но, с другой стороны, - ввернул Носовой не в пику  начальству,  а  так,
для уточнения, ибо он тоже  прекрасно  разбирался  в  политических  маневрах
хозяев  жизни,  -  как  только  закончится   передел,   вернее,   переграбеж
госсобственности, чиновники примутся за нас, потому что им не у кого  больше
будет отнимать власть.
   - Это если они до тех пор не перейдут на нашу сторону,  -  возразил  Олег
Каренович. - Уже сейчас почти половина депутатов Госдумы, включая и  верхнюю
палату, работает на "СС", а к концу года их будет еще больше.
   - Если не вмешается три "К", - буркнул Бурлаков.
   - "Чистилищу" скоро станет не до нас. Против него собираются такие  силы,
что вряд ли оно выдержит войну на несколько фронтов. Да и мы не будем сидеть
сложа руки. А что это вы приуныли, Евдоким  Матвеевич?  "ККК"  ведь  еще  не
прислала вам лично "черную метку"?
   - Они могут сделать это в любую минуту, - меланхолично заметил Носовой. -
Информацией "чистильщики" обладают первоклассной.
   - Типун вам на язык, Хейно Яанович! - в сердцах сказал Бурлаков.
   - На полтона ниже, Евдоким Матвеевич! - предостерегающе произнес Лобанов.
- Мы не на пляже, здесь могут быть уши, о которых  я  ничего  не  знаю.  Мне
хотелось бы поделиться с вами стратегическими идеями. Как вы смотрите на то,
чтобы, образно выражаясь, объединить под "сенью", так сказать,  Сверхсистемы
организации, родственные нашей, контролирующие Север и Восток?
   Наступило молчание.
   Бурлаков ковырял во рту зубочисткой, Носовой потягивал минеральную  воду,
потом встал и неумело бросил шар, сбив только одну кеглю. Вернулся и сказал:
   - Мы контролируем центральный и западный регионы вплоть до стран  Балтии.
И с меня этого, говорю прямо, вполне достаточно. К тому же для контроля  над
всей страной нам не хватит - нет, даже не сил и средств - духа.
   - А ваше мнение, Евдоким Матвеевич?
   - Не знаю, - нехотя пробурчал Бурлаков. -  В  свое  время  у  Купола  был
весьма влиятельный помощник, какой-то  дружок  Ельшина,  но  и  он  не  смог
выручить его. Поговорите с Генрихом, может, у него еще осталась та связь.
   Лобанов задумчиво пососал дольку лимона, хотя в душе чувствовал досаду  и
злость. Попытки выйти на Конкере, о котором рассказывал Ельшин, пока  ничего
не дали. Не помог и последний поход на дачу бывшего генерала ФСК, от которой
остались рожк