ка пистолет, проверил обойму, повертел
в  руках,  чувствуя  себя  ковбоем.  "Макаров"  заметно  менял   настроение,
буквально гипнотизируя владельца, подтверждая известную поговорку,  пистолет
рождает власть. А главное, придавал уверенность. Он  был  увесистым,  но  не
слишком тяжелым, несмотря  на  почтенный  возраст,  не  очень  красивым,  но
ощутимо грозным. Матвей редко  пользовался  огнестрельным  оружием,  хотя  и
владел всеми его видами, но  в  ситуации,  о  которой  предупреждал  Горшин,
пистолет был необходим. Если Соболева начнут проверять "щитовики"  Шмеля,  о
знании приемов боя придется забыть, а вот  то,  что  у  друга  Ильи  Шимука,
только что вернувшегося из мест заключения (именно по  этой  легенде  Ивакин
вселил Матвея в квартиру ВКР), есть  оружие,  удивить  могло  только  органы
милиции.
   Интуиция не подвела и на сей раз. Звонок был проверочным -  на  месте  ли
"клиент", а потом появились и  сами  "контролеры"  -  знакомые  "секретарши"
Дадоева  и  с  ними   милиционер   в   форме,   в   котором   Матвей   узнал
верзилу-охранника из  батальона  Шмеля.  Они  его,  к  счастью,  не  узнали:
знакомился с ними Соболев во  время  походов  в  резиденцию  Шмеля,  изменив
внешность.  Единственное,  что   мучило,   -   откуда   они   узнали   номер
сверхсекретного телефона квартиры, принадлежавшей военной контрразведке.
   - Чего надо? - буркнул Матвей, приоткрывая дверь на длину цепочки,  когда
в прихожей раздался звонок. Одет он был в серый халат, скрывающий фигуру,  и
вид имел интеллигентно-казарменный.
   - Паспортная проверка, - ответно  буркнул  псевдомилиционер.  -  Вы  один
здесь проживаете?
   - Один. А документ у вас имеется?
   - А как же, - процедила одна из девиц, брюнетка.
   В ту же секунду вторая резко ударила в  дверь  ногой  -  прием  какато  в
классическом исполнении каратэка. Цепочка лопнула, и,  если  бы  не  реакция
Матвея, ему достался бы сильнейший удар по голове. Но так как он  имитировал
"нормального" рецидивиста, не  имеющего  понятия  о  рукопашном  бое,  то  и
реагировал соответственно - отлетел в глубь прихожей, будто и впрямь получил
по голове. Лежа на полу, потряс головой, выругался, приподнялся  на  локтях,
глядя на гостей мутными глазами, хотя на самом деле контролировал каждое  их
движение.
   - Он? - повернула голову брюнетка в сторону двери.
   Из коридора в дверной проем ступил новый персонаж - тот  самый  подбритый
молодой человек в кожаной безрукавке, которого  Матвей  встречал  дважды:  в
гараже Ильи и в кабинете Дадоева, и который стрелял в Илью.
   Первой мыслью Матвея было: кранты! Если узнает, тут же и пришьет!  Вторая
мысль удержала его на месте: терпи до последней возможности.
   Конечно, Матвей  не  был  приверженцем  ислама,  в  переводе  означавшего
"покорность", в том числе - судьбе, но в  его  работе  покорность,  пусть  и
видимая, а также терпение играли  большую  роль.  И  он  поплыл  по  течению
предлагаемых событий дальше, принимая чужой сценарий.  В  голове  назойливой
мухой бился вопрос: откуда они узнали номер телефона и адрес?
   - Он, - сказал кожаный. - Сидел у того мудака в автомастерской.
   Матвей повеселел: было бы хуже, если бы этот прихвостень Белого - Дадоева
узнал в нем посетителя "Независимой федерации кикбоксинга".
   - Охренели, что ли? - прохрипел Матвей, вставая,  держась  за  голову,  и
получил новый удар от секретарши-блондинки. Отлетел в угол прихожей,  сбивая
с вешалок в нише одежду.
   - Закрой дверь, - приказал "милиционер" опознавателю, кивнул  девицам,  и
те профессионально заломили руки копошившемуся на полу хозяину, поволокли  в
комнату.
   - Суки! - выхрипнул Матвей, прикидывая тяжесть положения, но до настоящей
пытки было еще далеко. К тому же его явно проверяли  на  прочность,  "ислам"
пока не мог быть отменен.
   Брюнетка точно врезала ему по  затылку,  едва  не  достав  болевой  центр
(тэ-гатана, то есть "рука-меч", удар нанесен ребром открытой  ладони  -  вот
зараза!).
   - Заткнись!
   Остальные  молча  принялись   обшаривать   квартиру,   потрошить   диван,
вышвыривать вещи из шифоньера, книги с полок. Шмон мог закончиться  печально
- дверь в  рабочий  кабинет  с  компьютером  не  была  заблокирована,  да  и
маскировалась стандартно - книжным шкафом, и Матвей решил изменить  сценарий
постановки.
   - Поубиваю, падлы! - зарычал он, пытаясь  вывернуться  из  рук  девиц,  и
получил еще один удар по голове, повергший его в состояние грогги,  так  что
сымитировать потерю сознания было легко. Его отпустили, и  Соболев  свалился
на пол, использовав стандартные актерские трюки. Однако ему поверили.
   - Нашел, - донесся до него голос "кожаного". - Смотри-ка, что  за  птица.
Оказывается, он урка!
   Матвей понял, что "гости" нашли "ксиву" - справку о том, что  он  выпущен
на свободу из колонии особого режима.
   - Не урка, - пробасил "милиционер", - сявка, а вернее,  бытовик  <Урка  -
профессиональный преступник, сявка - мелкий,  бытовик  -  непрофессиональный
преступник, попавший в тюрьму случайно.>, видишь отметку? Три  года  отбухал
под Нюренгри,  надо  же.  Интересно,  за  что?  И  почему  он  здесь  живет,
квартирка-то принадлежит не ему.
   - Вот у него и спросим.
   В тот же момент Матвей рванулся к окну, выдернул из-за батареи пистолет и
направил на застывших "защитников правопорядка".
   -  Стоять,  фраера!  Мне  терять  нечего,  я  снова  могу   сесть,   если
понадобится, но теперь уже за то, что вас всех уложу. Уловили?
   Непрошеные гости уловили.
   - Ладно, успокойся, - миролюбиво проговорил "милиционер". -  Мы  кое-кого
ищем, и было подозрение, что ты - это он.
   - Не лепи горбатого. - Матвей мотнул головой на  "кожаного".  -  Я  этого
чуху тоже узнал, он брал на арапа моего давнего кореша.
   "Милиционер" лапнул было кобуру пистолета, но  Матвей  выстрелил,  всадив
пулю аккурат в ремешок, державший кобуру.
   - Я же сказал - не дергайся, гад, маслину <Маслина -  пуля.>  схлопочешь!
Давай  выкладывай,  какая  падла  на  меня  вашу  хевру    навела.
   Налетчики переглянулись.
   - Тебе же говорят... - начала брюнетка.
   - А ты закрой хавало, - повел стволом пистолета в ее сторону Матвей. -  С
бабами вообще у меня разговор короткий. Ну?
   "Милиционер" облизнул губы.
   - Понимаешь, у нас в конторе кто-то пытался качать права...
   - Копер! - одернула его брюнетка.
   Тот отмахнулся.
   - Вроде бы как в защиту твоего.., кореша, ну а  ты  был  в  его  конторе,
когда туда пришли.., из частного агентства, вот мы и проверяем... Адрес  дал
нам шеф, к нему все вопросы.
   - Лажанулись вы, люди. Илюха действительно старый мой сламщик,  кореш,  а
насчет  остального...  Я  олень  <Олень  -  человек,  не  принадлежавший   к
преступному миру.>, а не сявка, хотя и провел срок на  даче  <Дача  -  место
лишения свободы.>, фигура <Фигура - револьвер> у меня  всегда  при  себе,  и
облома я не люблю. А теперь хиляйте отсюда.
   Боевики Белого гуськом потянулись к  выходу.  "Милиционер"  оглянулся  на
пороге:
   - За что сидел-то, олень?
   - За торговлю  воздухом,  -  скривил  губы  Матвей.  -  В  особо  крупных
размерах.
   "Милиционер" кивнул: он знал, что "воздух" на фене означает "деньги".
   После их ухода Матвей прибрал в комнатах и полчаса просидел в ванной  под
душем, отходя. Проанализировав  свое  поведение,  остался  доволен.  Его  не
узнали, как "щупана" офиса Шмеля - это раз. Профессионалом  рукопашного  боя
он явно не выглядел - это два. Зато хорошо сыграл  роль  непрофессионального
бандита, получившего "образование" в колонии, - это три. Налетчиков он  сбил
с толку - это четыре. Пусть  проверяют,  начальники  особняка  под  Нюренгри
подтвердят кому угодно, что  у  них  сидел  Матвей  Соболев,  осужденный  за
валютные  операции  на  пять  лет,  и  освобожден  досрочно  "за   примерное
поведение".
   Правда,  точила  душу  тайна:  каким  образом  Горшин  отгадал,  что  ему
понадобится пистолет? И главное, каким  образом  Шмелю  удалось  так  быстро
определить адрес конспиративной квартиры, принадлежавшей "Смершу"?

БУСИДО

   Премьер-министр   Михаил    Сергеевич    Краснорыжин    слыл    человеком
рассудительным и спокойным. Он никогда никуда не  спешил,  взвешивал  каждое
свое слово и, казалось, не говорил, а вещал. На самом деле медленно и тяжело
говорил он только затем, чтобы скрыть природное  косноязычие,  но  даже  при
этом проглатывал окончания слов, и понять его иногда было непросто.
   Окна громадного кабинета премьера выходили в  парк  вокруг  "черно-белого
дома", и видеть подъезжавшие машины он не мог, однако то и дело  подходил  к
распахнутому окну, чтобы глянуть  на  стену  деревьев,  скрывавшую  паркинг.
Премьер ждал гостей и нервничал, потому что они опаздывали.
   Был он низкорослым, тучным, широким в плечах  и  груди,  малоподвижным  и
обликом почти не  отличался  от  снежного  человека,  каким  его  изображали
карикатуристы. Особенно впечатляло  собеседников  лицо  Михаила  Сергеевича,
квадратное, с мощными бровями и еще  более  мощной  челюстью,  с  неожиданно
острым носом и тонкими губами. Однако, несмотря на гориллоподобное  обличье,
был Краснорыжин далеко не дурак, хотя и выплыл к вершинам власти  из  болота
старых партийных связей. К тому же он знал все способы  удержания  власти  и
личностью был незаурядной и страшной. Второго такого политика верхние  этажи
правительства  не  имели,  даже  президент  вынужден  был  считаться  с  его
решениями, не рискуя навлечь "гнев народа", а тем более  гнев  номенклатуры,
который мог свободно инспирировать премьер.
   Звякнул селектор.
   - К вам визитеры, - тихо прошепелявил секретарь.
   Именно этих визитеров Михаил Сергеевич и ждал. Один из них был  министром
обороны,  второй   -   начальником   Управления   "Т"   Федеральной   службы
контрразведки.
   Министра обороны, маршала авиации Николая Николаевича Галкина Краснорыжин
знал давно. Оба выращены были системой государственного  рэкета,  называемой
демократией, и  прошли  огни  и  воды  политических  баталий,  избирательных
кампаний, интриг, обмана, обходных маневров, обещаний  "умереть  за  народ".
Чем-то они даже походили друг на друга, только вот министр был чуть  выше  и
кудрявее.
   Начальник  антитеррористического  управления   генерал-лейтенант   Ельшин
Генрих Герхардович был очень молод - шел ему всего двадцать девятый  год,  -
энергичен и сжат, как пружина, готовая в любой момент распрямиться с бешеной
силой. Генеральский мундир он надевал крайне редко,  предпочитая  изысканные
гражданские костюмы, поэтому выглядел всегда щегольски изящным  и  в  то  же
время стандартно-деловым,  как  банковский  служащий.  Смуглое  лицо  его  с
горбатым  носом,  узкое  и  хищное  от  природы,  волевое,  издали  казалось
по-мужски  красивым,  если  бы  не  глубоко  посаженные  глаза,  черные,   с
неприятным блеском отчуждения и недоброжелательства.
   Его небывалый взлет начался полтора  года  назад.  За  год  из  капитана,
командира "пятерки волкодавов" - особой  группы  по  розыску  и  уничтожению
террористов (преобразованной потом в  спецподразделение  "Стикс"),  он  стал
полковником,  командиром  бригады  обеспечения  ФСК,  а  еще  через  год   -
генерал-лейтенантом, начальником Управления "Т".
   По этому поводу в официальных кругах ходили самые разные слухи: и  что  у
него в верхах есть мощная родственная лапа, и что он якобы  оказал  когда-то
неоценимую услугу президенту, и что у него куча заслуг в  поимке  шпионов  и
диверсантов. Но Краснорыжин  точно  знал,  что  никаких  родственных  лап  у
Ельшина нет. Как  нет  и  особых  заслуг.  Стремительное  повышение  Генриха
Герхардовича по служебной лестнице и для премьера оставалось тайной.
   Пожав прибывшим руки, Михаил  Сергеевич  увлек  их  в  "курилку"  -  угол
кабинета с пальмами, росшими  из  пола,  шикарными  креслами  и  столиком  с
напитками. Работающий бесшумно кондиционер создавал здесь атмосферу свежести
и прохлады.
   - Читайте. - Михаил Сергеевич передал взятый им со стола конверт Галкину.
   Министр обороны,  блаженно  подставив  лицо  потоку  воздуха,  достал  из
конверта листок бумаги с тисненным в уголке золотым кинжальчиком. На  листке
было напечатано следующее:
   "Господин  премьер-министр.  Обращаем  Ваше  внимание  на   неблаговидную
деятельность как кабинета в целом, так и отдельных  министров.  Вице-премьер
Юхновский сексуально озабочен, что стало даже  притчей  во  языцех.  Министр
финансов  Шкуратовский   "урегулировал"   долг   державы   фирме   "Стандард
электроник" таким образом, что два миллиона долларов  осели  на  его  личный
счет в Осло. Минтопэнерго с подачи министра Дяглового  совершило  финансовую
махинацию, причинившую ущерб  государству  в  семь  с  половиной  миллиардов
долларов. А "Министерство по разбою  и  пиратству",  коим  стало  Минобороны
после прихода к власти Галкина, подписало разрешение на обеспечение поставок
комплектующего оборудования для фирмы "Фристайл арми  унд  космик"  за  счет
оставленной  ей  валютной  выручки,  полученной  при  поставке  на   экспорт
вооружений. Причем "комплектующим оборудованием" оказались новейшие  системы
залпового огня, еще не рассекреченные. Сумма  сделки  оценивается  в  два  с
половиной миллиарда долларов, нетрудно вычислить,  сколько  получил  министр
обороны. Если указанные министры в ближайшее время не уйдут в отставку, а Вы
лично  не  измените  курс  кабинета,  направленный  на  властное  обогащение
коррумпированных чинов, мы примем соответствующие меры. Примите  к  сведению
наше предупреждение. Второго не будет, и вы это знаете!"
   Министр обороны хмыкнул, потер темя ладонью, передал письмо Ельшину.
   - Добрались-таки и до нас! Круто! "Министерство по разбою и пиратству"..,
м-да. А ведь они не остановятся на достигнутом, дорогой Михаил Сергеевич.  И
информацией обладают первостатейной. Кстати, это уже по вашей части,  Генрих
Герхардович. Похоже,  "Чистилище"  осведомлено  обо  всем,  что  делается  в
стране, не хуже вас.
   Начальник антитеррористического управления контрразведки прочитал  письмо
и небрежно кинул его на столик.
   - Мы занимаемся этим, Николай Николаевич. После того как Бондарь со своим
"Русланом" облажался с Ариставой, у меня развязаны руки.  Но  у  "Стопкрима"
действительно большие  возможности.  Их  спецы  каким-то  образом  влезли  в
компьютерные сети ФСК, МВД и даже вашего министерства, таким образом, скрыть
что-либо от этих волшебников трудно. Защита сетей их не останавливает.
   - Так они и до операции с оружием доберутся.
   Ельшин  кинул  острый  взгляд  на  Галкина,  и  тому  показалось,  что  в
начальнике управления шевельнулся обманчиво-добродушный, сытый,  но  опасный
зверь.
   - Мы работаем, - с нажимом повторил Генрих Герхардович. - И  кое-что  уже
предприняли. "Смерш" начал  расследование  утечки  оружия,  и  нам  пришлось
убрать одну из главных фигур...
   - Ивакина, - кивнул министр обороны. - Но  остался  еще  Дикой  со  своим
аппаратом, а также бригада расследования.  Которой  я,  кстати,  дал  приказ
ускорить дело.
   - Бригада нам не страшна, работает  по  старинке,  медленно,  стандартно,
опасен только один, подключившийся к расследованию, - профессионал  высокого
класса, ганфайтер. Но и его мы в ближайшее  время  вычислим.  Он  побывал  в
конторе  Шмеля  и  оставил  там   маячок,   из-за   чего   срочно   пришлось
передислоцировать батальон и перевезти оружие в другое место, так что  Дикой
пока не опасен. Но есть подозрение, что данный супер  начал  работать  и  на
"Чистилище". Кстати, Ивакин "продал"  его  на  время  "губошлепам":  генерал
Медведь захотел отличиться в борьбе с организованной преступностью.
   Михаил Сергеевич хрустнул пальцами, вытер губы платком, недовольно глянул
на Ельшина.
   - Как бы вы хорошо ни работали, Генрих Герхардович, мы все засвечены.  Не
думаю, что "Стопкрим" решится на ликвидацию вышеупомянутых министров,  зная,
что мы подстрахуемся, но и сидеть сложа руки, ждать, что он предпримет, тоже
нет резона. Надо что-то делать самим, срочно.
   - Воевать, - буркнул Галкин. - Пусть Генрих найдет гнездо "Чистилища",  а
дальше я уже знаю, что делать.  Брошу  Тульский  ДД-полк,  он  "Стопкрим"  в
порошок сотрет.
   Ельшин с иронией глянул на министра обороны:
   -  Шашкой  махать  и  Чапаев  умел,  Николай  Николаевич.  В  нашем  деле
необходима  тонкость.  Уничтожить  соперника  -   ремесло,   заставить   его
застрелиться - искусство!
   - Что же вы предлагаете?
   -  Дискредитировать  "Чистилище"  в   глазах   общественности.   Провести
несколько  операций,  подготовив  их  соответствующим  образом,  так,  чтобы
общественность узнала не только о нечистоплотности работников "Стопкрима", а
и об их ошибках.
   - То есть?
   - Застукать их на  взятках,  убить  несколько  известных  лидеров  разных
партий, ни в чем не замешанных, а списать это на "Чистилище".
   - Мол, и оно ошибается! - оживился Краснорыжин. - Раскрутить журналистов,
телевидение...  Да,  это  мысль.  По  крайней   мере   выбьем   из-под   ног
"чистильщиков" почву. Не знаю только, хватит ли времени?
   Начальник управления улыбнулся одними губами:
   - Постараемся. Терять вам нечего, господа. Кроме положения, власти, ну и,
конечно же, головы. А это все мелочи.
   Галкин хмыкнул.
   - Нам терять нечего... А вам?
   - Есть кое-что поважнее земного уровня бытия, только вам этого не понять.
Пока мы в одной упряжке, можете спать спокойно. - Генрих Герхардович  сделал
вид, что не заметил обмена взглядами собеседников. -  Но  нам  могут  сильно
навредить дураки, наши же соратники. Михаил Сергеевич, генеральный  прокурор
исчерпал себя, он должен уйти. Как и ваши проблемы. Необходима реорганизация
военной контрразведки, вашей епархии, Николай Николаевич. Вы меня понимаете?
Генерал  Дикой  -  опасный  противник  и  должен  исчезнуть.  Или  пойти  на
повышение. Продумайте этот вопрос. Остальное - моя забота.
   - Не слишком ли много на себя берете, Генрих Герхардович? -  не  выдержал
премьер-министр. - Директор ФСК не в нашем лагере, как и министр  внутренних
дел. И аппараты у них - ГУБО, МУР, спецназы, группы особых  операций,  оперы
контрразведки, отряды по борьбе с террористами - далеко не слабые. А  у  вас
только батальон Шмеля.
   - Ну, не совсем, - развеселился Ельшин. - Мы тоже не лыком шиты, и у  нас
есть агенты класса "волкодав"  и  "супер".  Мы  просто  еще  не  брались  за
"Стопкрим" как следует, не принимали его всерьез. Теперь возьмемся. В работе
"Чистилища" много таинственного, необычного, пора и нам  привлечь  некоторые
оккультные силы. В случае необходимости позовем Купол на помощь.
   Краснорыжин и Галкин озабоченно переглянулись. Начальник  Управления  "Т"
ФСК смотрел на них насмешливо и с  изрядной  долей  пренебрежения.  Он  пока
зависел от них и потому терпел.
   Депутат  Государственной  думы  Степан  Петрович  Васильчиков   за   свой
вспыльчивый,  резкий  характер  приобрел  репутацию  скандалиста  и  не  раз
критиковался коллегами из других партий. Но работал честно и  добросовестно,
и на возглавляемую им подкомиссию по  инфляционным  процессам  нареканий  не
было.
   Жил он на Шельмовке, в четырехкомнатной квартире, с женой и двумя  детьми
дошкольного возраста.
   Вечером десятого июля он пришел  домой  поздно,  когда  дети  уже  спали.
Переоделся, принял душ и только сел ужинать, как в дверь позвонили.  Открыла
жена и в ужасе отпрянула: в коридор ворвались трое в масках,  в  стандартных
спортивных костюмах, ни слова не говоря, вытащили  Степана  Петровича  из-за
стола, заткнули ему рот и принялись избивать, приговаривая.
   - Тебя "Чистилище" еще не предупреждало?  Так  вот,  настал  твой  черед.
Получай свое.
   Мужиком Васильчиков был здоровым и  спустя  минуту  стал  сопротивляться,
крепко пнув ногой  одного  из  бандитов.  Тогда  его  связали,  притащили  в
гостиную жену и  начали