, и Вася
не сразу сообразил, что запах ему знаком: точно такие же духи имела Ульяна.
   Не заезжая в Москву, обогнув ее по кольцевой дороге,  Василий  выехал  на
Рязанское шоссе и погнал машину,  выжимая  из  нее  все,  на  что  она  была
способна.
   За разговорами время  пролетело  незаметно.  Через  два  часа  с  момента
посадки самолета в Шереметьеве они были уже в  Рязани.  Кристина  пригласила
Василия поужинать с ними и вообще остаться ночевать, чего очень хотел  Стас,
но Вася отказался, сославшись на дела, зато пообещал приехать -  и  успокоил
этим  мальчишку.  Кристина,  тонко  чувствующая  состояние   друга   Матвея,
улыбнулась и проводила Василия до машины.
   - Может, все-таки останешься ночевать? Когда решишь свои проблемы.
   - Нет, - засмеялся в ответ Вася, понимая, что Кристина осведомлена о  его
сердечных делах. - Приду навеселе, еще перепугаю твоих родичей.
   - Не перепугаешь. Разве что  тараканов?  Кстати,  в  прошлом  году  мы  с
Матвеем приезжали сюда, и произошла странная вещь: Матвей вошел в  квартиру,
и началось повальное бегство тараканов! Такого я еще не видела. С тех пор  в
доме - ни одного!
   - Что с него взять, с Посвященного, - фыркнул  Вася,  у  которого  екнуло
сердце. - Ты же не собираешься убежать от него?
   - Я - нет.
   - Ну и отлично. Спокойной ночи. До завтра.
   Василий  уехал,  уже  в  машине  сообразив,  что  Кристина  намекнула   о
возможности другого варианта их отношений с Соболевым. Какой бы  причина  ни
была, уйти мог он! Настроение слегка упало, но впереди Котова ждала  встреча
с Ульяной, и все его мысли резко свернули в другое русло.
   В воскресенье вечером Василий пошел с Ульяной на показ  высокой  моды:  в
Рязани с разрешения губернатора проходила  Неделя  "прет-а-порте".  Конечно,
это была  не  Парижская  "прет-а-порте",  где  за  восемь  дней  совершаются
восемьдесят показов одежды, но и в Рязани  модельеры  -  Иссей  Мияке,  Соня
Ракель, Ив Сен-Лоран, Вивье Вествуд, Слава Зайцев, Валентин Юдашкин и другие
-  тоже  неплохо  потрудились.  Показ  в  воскресенье   второго   июня   был
заключительным,  и  на  него  съехался  весь  местный  бомонд  во  главе   с
губернатором Рязани, театральными и эстрадными деятелями,  а  также  всякого
рода авторитетами. Были гости и из столицы.
   Настроение у Василия трудно было назвать хорошим. Ульяна на этот раз вела
себя сдержанно, ночевать  не  пригласила  и  вообще  словно  не  видела  его
переживаний;  внешне  он  держался  достойно,  сразу   приняв   предложенную
дистанцию. Ночевал у одного из прежних своих учеников,  которого  тренировал
полтора  года  назад  в  бытность   инструктором   Школы   защиты   частного
предпринимательства.
   Так прошел вчерашний вечер, начался день,  а  после  обеда  Ульяна  нашла
Котова по новому адресу (хотя он ей его не сообщал) и предложила  сходить  в
Рязанский  манеж,  где  гостил  салон  высокой  моды.  Естественно,  Василий
согласился.
   Встретились они у  театра  оперетты  в  начале  шестого  вечера.  Василий
приоделся - летний костюм  цвета  "седой  граф",  белая  рубашка  с  высоким
воротником и белые туфли,  -  выглядел  не  хуже  манекенщиков  на  подиуме.
Кстати, это произвело впечатление  и  на  Ульяну,  привыкшую  видеть  его  в
повседневной джинсе. Но стоило Васе увидеть  девушку,  как  дыхание  у  него
перехватило, голова закружилась, и с мыслями он собрался нескоро.
   На Ульяне был костюм-компромисс, отражающий тенденцию сезона:  комбинация
кисейно-белых хламид, сквозь которые загадочно проступали контуры  молодого,
сильного, красивого тела, удачно подчеркивалась черной жилеткой из  латекса,
и завершалась композиция черными туфлями на высоких каблуках. И Вася,  целуя
руку девушке и передавая ей цветы, лишь сказал хрипло:
   - Разрази меня гром, если я не понимаю Самандара!
   - У нас еще есть время, - засмеялась Ульяна, тоже немного заинтригованная
видом кавалера, - погуляем?
   - Как скажете, мадам! - шаркнул ногой Василий.
   Они гуляли больше полутора часов, посидели в кафе, побывали в парке, пока
не открылся манеж, успели  обсудить  погоду,  климат  вообще,  экономическое
состояние страны, политику президента, коснулись даже  деятельности  силовых
структур  и  слухов  об  угрозах   здравствующего   и   поныне   "Чистилища"
коррумпированным верхам. Ульяна первой заговорила на интересующие Васю темы,
и он порадовался, что выдержал толчки внутреннего "я" направить  разговор  в
нужное русло.
   Оказалось, что девушка  уже  приобрела  в  турбюро  путевки  на  один  из
лодочных маршрутов по реке Ире - ровно восемь штук.
   - Зачем так много? - удивился Василий. Ульяна искоса посмотрела на  него,
спрятала веселый блеск в глазах.
   - С нами пойдут как минимум  еще  трое.  Разве  мы  не  возьмем  с  собой
Кристину и Стаса?
   Василий подумал немного, кивнул, оживляясь, понимая,  что  это  идеальный
выход из положения. Одним ударом соединялось приятное с полезным  и  железно
необходимым, то есть решалась проблема семьи Матвея.
   - Отличная идея! Третий - Матвей?
   - Третий Самандар.  Вахид  подъедет  позже,  уже  на  маршрут.  Возможно,
присоединится и Соболев, а также кое-кто еще.
   - Не Иван ли Терентьевич?  -  Василий  со  вздохом  попрощался  с  мечтой
отправиться в путешествие  наедине  с  Улей.  -  А  что,  отличная  компания
получается!
   - И я так думаю, - засмеялась  Ульяна,  крепче  прижимая  к  себе  локоть
кавалера, чем привела его чуть ли не в состояние обморока.
   Однако, как  известно,  к  бочке  меда  нередко  в  качестве  противовеса
придается  ложка  дегтя.  Этой  ложкой  оказалась  для  Василия  встреча   с
квадратными телохранителями господина  Маракуца,  с  которыми  он  уже  имел
удовольствие  общаться  в  прошлый  приезд  в  Рязань.  Судьбе  угодно  было
распорядиться таким образом, что Маракуц, четверо  его  лбов,  а  также  мэр
города Печеньев с двумя спецназовцами и Котов с Ульяной  оказались  в  одной
ложе напротив подиума, по которому отрабатывали дефиле тощие манекенщицы. По
мнению Василия, ни одна из них не могла даже сравниться с Ульяной по красоте
и женственности.
   Василий ни за что не стал бы  поднимать  шум,  хотя  и  узнал  "шестерок"
Маракуца: чернявого, со шрамом на лбу, и  белобрысого,  подбритого  по  моде
"селедка". Однако именно они начали бузу, грубо  предложив  подошедшей  паре
пересесть на одно место левее. Васю они не признали, все же одет он был  "от
кутюр". Но его задело, что придется уступать Маракуцу, которого он  когда-то
с Матвеем учил "уму-разуму", и, как оказалось, впустую: бывший вор в  законе
по кличке  Боксер  не  изменился,  вполне  искренне  считая,  что  этот  мир
принадлежит ему. Точно так же думали и его служки.
   - Мы сядем на свои места, - тихо сказал Василий, предлагая Ульяне кресло.
   - Сдвинься, фраер! - сдавленно просипел белобрысый. - Здесь будет  сидеть
босс. Перо схлопочешь после фильмы...
   Вася покосился на Ульяну, делавшую вид, что ничего не  происходит,  хотел
было последовать совету и пересесть, но передумал. Сказал еще тише, прямо  в
ухо квадратному:
   - Отвали, урка, карасем сделаю! И не поднимай кипеж, твой босс  не  лучше
моего короля. Усек?
   С этими словами Вася уселся рядом с Ульяной, не обращая внимания  на  шум
за спиной.
   Пришел мэр со своими защитниками, потом Маракуц, сел со стороны  Василия,
никак не прореагировав на торопливую скороговорку подскочившего охранника. И
началось представление.
   Василий посмотрел его с удовольствием, отключившись от  мирских  дел,  от
присутствия  мерзких  соседей,  вслушиваясь  только   в   голос   Ульяны   и
всматриваясь в ее профиль. Надо отдать ему должное: он успевал  посматривать
и на подиум. Но напрасно он посчитал инцидент с соседями исчерпанным.
   Их перехватили возле машины все те же клевреты господина  Маракуца.  Вася
предчувствовал это и мог бы уйти в любой момент,  с  шумом  или  без  оного,
однако с ним была Ульяна, и это заставляло его искать  другие  пути  решения
конфликта.
   - Ну? - осведомился он  спокойно,  продолжая  поддерживать  спутницу  под
локоть.
   - Я же тебя предупреждал,  -  прошипел  белобрысый.  -  Помнишь  ресторан
"Салтыков"? Вот мы и встретились. Отпусти руку.., руку отпусти, говорю!
   Вася отпустил, и белобрысый завалился  лицом  вниз.  Трое  его  приятелей
молча смотрели то на него, то на противника, который, казалось, не сделал ни
одного движения. В  этот  момент  из-за  мощных  спин  телохранителей  вышел
Николай  Савельевич  Маракуц,  безучастно  глянул  на  скорчившегося  парня,
перевел взгляд на Котова.
   - И все же, где я тебя видел, малый? Никак не припомню.
   - Вы ошиблись, - любезно ответил Вася. - Разрешите  пройти?  Мы  с  дамой
спешим.
   - Он же Серого примочил... - заговорил чернявый "квадрат" со шрамом.
   Маракуц повел бровями, и тот замолчал.
   - Где-то я тебя определенно встречал. Может, сам скажешь?
   - У меня память тоже слабая, - ухмыльнулся Вася.
   - У тебя что, паря, крыша поехала? - угрожающе придвинулся чернявый.
   - Не, арендована, - спростодушничал Вася.  -  Так  мы  можем  пройти?  Не
хотелось бы принимать крутые меры.
   - Он какого-то короля вспомнил, - шепнул Маракуцу глыбистый телохранитель
справа.
   - Так на кого ты работаешь, голубчик? - Николай Савельевич  был  настроен
почти мирно, но уже закипал. - Намеки какие-то делаешь.., жесты  ненужные...
В Рязани-то другие законы, мы не любим таких шустрых и независимых.  Что  за
контора тебя прислала? Зачем? Говори, не стесняйся, ты же не  хочешь,  чтобы
мы твоей даме сделали больно.
   -  "Чистилище"  меня  прислало,  -  буркнул  Василий,   теряя   терпение.
Безошибочно ткнул Маракуца в четвертое межреберье от средней грудной  линии,
в точку тянь-чи, регулирующую перикард.  Затем  мгновенно  обошел  остальных
сподвижников Боксера, усыпляя их уколами в точки на шее и на затылке. Угрюмо
буркнул молча стоявшей Ульяне, проследив за картинным падением всей пятерки:
   - Извини, не сдержался. Куда тебя отвезти?
   - А разве  ты  не  останешься  ночевать?  -  задумчиво  спросила  Ульяна,
по-новому разглядывая Котова.
   Вася медленно повернул к ней голову, взглядом спрашивая, правильно ли  он
ее понял, и почувствовал себя вознесенным на седьмое небо. Правда, во  время
вечерней беседы девушка  отрезвила  его,  заметив,  что  вполне  можно  было
избежать открытой конфронтации. Вася скрепя сердце согласился. В отличие  от
людей Внутреннего Круга, обладающих всеми формами сознания  и  внушения,  он
пока владел управлением среды лишь на уровне рукопашного боя.
   - Чего же ты не вмешалась, если могла предотвратить конфликт  в  зародыше
иным способом? - с обидой сказал он.
   - Во-первых, хотела посмотреть, как это сделаешь ты,  -  ответила  она  с
обезоруживающей улыбкой.  -  Если  не  возражаешь,  я  научу  тебя  "технике
внутренней  улыбки",  исключающей  любые  конфликты.  Во-вторых,  я  все  же
немножко вмешалась.
   - Не понял. Когда?
   - А разве ты не заметил, что они не обратили на меня практически никакого
внимания? В то время как в практике бандитов самое естественное  в  подобных
случаях давить на мужчину через женщину. Пригрозили бы  убить  меня,  пытать
или.., там, изнасиловать... - Ульяна искоса глянула  на  Васю.  -  Ты  бы  и
сдался.
   - Конечно, сдался бы, - остыл Василий, отвечая ей в тон. - А  что  ты  им
внушила?
   - Что я старая карга, хромая, слепая и крючконосая.
   Василий засмеялся.
   - Представляю! К сожалению, я внушением на таком уровне не владею.  Да  и
Соболь тоже не сразу овладел  этой  вашей  "техникой  улыбки",  насколько  я
помню.
   - Да, не сразу, - кивнула Ульяна. Легкое облачко легло на ее лицо. - Тебе
не кажется, что Матвей.., как бы  это  сказать..,  проповедует  в  последнее
время эскатизм? Стремится  уйти  от  реальности,  уклоняется  от  нормальной
общественной жизни, тяготеет к абстрактным рассуждениям? Не замечал?
   - Что-то в этом есть, конечно, - промямлил озадаченный Василий. - Но не в
такой уж степени... Соболев есть Соболев, он всегда был не от мира  сего.  А
что?
   - Да  так,  ничего,  -  задумчиво  проговорила  девушка.  -  Он  остается
незавершенным... Что же будет, когда он пройдет Путь до конца? Кем станет?
   Василий  промолчал.  Таких  вопросов  он  себе  не  задавал,  предпочитая
действовать, а не размышлять над смыслом жизни.
   На следующий день он обрадовал Кристину и Стаса, что они все вместе  идут
на лодках в турпоход по Пре, дал им  на  сборы  три  часа  и  отправился  по
магазинам,  чтобы  приобрести  недостающее  снаряжение:  надувные   матрацы,
прозрачные накидки от  дождя,  репшнур,  полиэтиленовую  пленку  для  защиты
палаток, сапоги, спортивные костюмы для всех, фонари, репеллент от  комаров,
фляги для воды, рукавицы, мыло, клеенку, бадминтон  и  волейбольный  мяч.  К
обеду он был готов.
   Собрались и остальные. Кристина и  Ульяна  обнялись,  обрадовавшись  друг
другу, а Стас  -  тот  и  вообще  парил  в  облаках  от  счастья.  Повеселел
окончательно при виде оживленных лиц и Василий. В конце концов отдохнуть  от
суеты городской жизни, постоянного напряжения и тревог захотелось и ему.
   До  турбазы  "Мещера",  расположенной  в  двух  километрах   от   городка
Спас-Клепики, доехали за сорок минут. Оставили машину на платной  стоянке  и
принялись за комплектацию отряда. В стоимость путевок  входила  аренда  двух
лодок, четырех палаток, кострища, инструмента и снабжение продуктами. Больше
всего времени ушло на  выбор  концентратов  и  загрузку  продовольствия,  но
Василий был опытным туристом и справился с задачей блестяще.
   В пять часов вечера они закончили  подготовку  и  спуск  лодок  на  воду,
загрузили снаряжение и  продукты,  и  в  этот  момент  на  турбазе  появился
Самандар.
   Вахид Тожиевич был одет как дипломат на  приеме,  в  строгий  темно-серый
костюм и  лакированные  штиблеты,  но  имел  с  собой  большой  рюкзак  типа
"охотник". На вопрос Василия, после того как  они  поздоровались:  имеет  ли
уважаемый директор МИЦБИ представление, что такое лес и палатка? -  Самандар
лаконично ответил: "Я взял с собой все необходимое".
   И правда, через пятнадцать минут он появился у  лодок  уже  переодетый  в
черный спортивный костюм и кроссовки.
   Василий глянул на Ульяну, предлагая ей рассадить всех "согласно купленным
билетам", но ему помогла Кристина:
   - Вахид Тожиевич, не согласитесь ли сесть в нашу лодку? А Вася пусть едет
с Улей, мы им зато больше груза положим.
   Неизвестно, что чувствовал Самандар, на  лице  его  не  дрогнул  ни  один
мускул, но Вася был  обрадован  инициативе  Кристины  капитально.  Недоволен
остался лишь Стас, да и то относительно, все равно они плыли вместе.
   И начался "великий поход" Посвященных по Мещере, в  верховьях  реки  Пра,
ознаменовавший новый этап отношений людей Внутреннего Круга и обычных людей,
поход, длившийся ровно пять дней вместо  рассчитанных  десяти.  Но  об  этом
путешественники в момент отплытия не догадывались,  увлеченные  перспективой
чудного отдыха. Из них лишь Василий не однажды  ходил  в  походы  на  лодках
(четырехвесельных шлюпках по Селигеру и  на  байдарках  по  реке  Белой)  да
Ульяна, остальные шли впервые, даже рязанка Кристя не представляла себе, что
такое лес вообще и Мещера в частности. И уж тем более не  знал  особенностей
местной флоры и фауны Вахид Тожиевич, уроженец Ферганской  долины.  Впрочем,
Василий тоже  лишь  понаслышке  знал,  что  Мещера  -  край  спокойных  рек,
многочисленных  озер,  заливных  лугов,   болот   и   необъятных   лесов   с
великолепными беломошниками -  сосновыми  борами  с  лишайниковым  покровом,
зеленомошниками - борами с черникой и брусникой, дубравами по  долинам  реки
березово-осиновыми светлянниками, выросшими на местах вырубок и гарей.
   Бабье болото,  занимавшее  центральную  часть  Окского  заповедника,  они
преодолели по протокам за четверть часа, выплыв из камышовых зарослей  возле
дома отдыха "Лось" в десять вечера, когда  уже  стемнело.  Быстро  поставили
палатки, разожгли костер, приготовили чай, бутерброды, поели и легли спать.
   Василий, утомленный непривычным трудом - на веслах он не ходил  уже  года
два, - забыл даже о репелленте, уснув в спальном мешке мгновенно, но ни один
комар его не тронул, как и остальных. И Ульяна, и Самандар знали секрет, как
отпугивать кровососов, потомков древнего рода разумных комаров - Хирономид.
   На следующий день они достигли мыса Мачтового, и к  отряду  присоединился
Иван  Терентьевич   Парамонов.   Оставалось   ждать   последнего   участника
экспедиции, Матвея Соболева. Отдых  без  него  казался  неполным  не  только
Кристине.

МЕТЕОРА

   В конце третьего века нашей эры первые христианские отшельники  удалились
в пустыни Египта и Сирии, надеясь найти уединение, отойти от мирской жизни и
жить в молитвах и медитациях поближе к Богу. Самыми знаменитыми из них стали
Святой Антоний Египетский и Святой  Симеон  Столпник,  проведший  сорок  лет
жизни в горах Сирии на столбе высотой восемнадцать метров.
   В массовом порядке отшельники начали селиться  в  пещерах  на  обрывистых
склонах Пинда в Фессалии в двенадцатом столетии, но  лишь  в  тысяча  триста
шестидесятом году здесь поселился монах Святой Афанасий с горы Афон, который
и основал два главных монастыря - Гегало Метеорон и  Магало  Метеорон  -  на
отвесных скалах высотой в двести с лишним метров. Достроил монастыри  спустя
тридцать-сорок лет его ученик  Йоасаф,  сын  сербского  короля.  А  когда  в
пятнадцатом-шестнадцатом столетиях Фессалия была захвачена турками,  в  этих
местах возникло свыше тридцати монашеских общин. Увеличилось, естественно, и
количество монастырей. Этот комплекс монастырей и скитов, которые и в  самом
деле словно витают в небесах, греки назвали Метеора, что означает - "парящий
в воздухе".
   Монастыри сложены из камня на вершинах  одиноких  скал,  покрыты  красной
черепицей, как правило, имеют деревянные галереи, нависающие над  бездонными
провалами скалистых склонов. Вид, открывающийся  с  вершин  монастырей  и  с
галерей, настолько живописен, так захватывает дух  бездна  под  ногами,  что
слава Метеоры достигла даже других материков, и с конца девятнадцатого  века
в этих краях появились первые паломники и путешественники. С тех пор Метеора
стала  скорее  музеем,  нежели  монашеской  общиной,  все  больше  привлекая
посетителей.
   Поэтому не было ничего удивительного в том, что  в  одном  из  монастырей
Метеоры - Николаосе, расположенном  на  трехсотметровой  скале,  к  которому
можно было  пройти  только  по  веревочному  мосту  над  пропастью,  однажды
появились туристы. Их собралось сто сорок семь человек, небывало  много  для
тургруппы, ведомой экскурсоводом, однако, во-первых, прибыли они по одному и
из разных стран, во-вторых, монастырь Николаос перед их появлением буквально
вымер: все его посетители ушли, как и монахи впрочем. У каждого нашлись дела
в соседних монастырях или в соседнем городе Ларисе.
   Таким образом собравшиеся оказались предоставленными сами себе -  до  тех
пор, пока не прозвучал гонг сбора.
   Монастырь Николаос вмещал множество  тесных  монашеских  келий,  церковь,
кухню и общую трапезную с лоханями и черпаками. В  скалах  северной  стороны
под стеной были вырублены ниши  для  цистерн  с  питьевой  водой.  В  церкви
сохранились фрески, изображавшие сцены адских пыток и  страданий  мучеников:
отсечение головы, убиение мечом и кинжалом, распятие, бичевание, сожжение на
костре. Фрески эти были созданы еще в шестнадцатом веке живописцем  Феофаном
из Креты. Но прибывшие  "паломники"  не  смотрели  на  красоты  монастыря  и
близлежащих гор. По  сигналу  гонга  они  собрались  во  дворе  монастыря  и
обратили лица к тому, кто собрал их здесь со  всех  концов  света,  -  Хуану
Франко Креспо, Генеральному секретарю ООН, Посвященному II ступени, куратору
Союзов  Неизвестных  во   всех   странах   мира,   контроли