к комара,  к  своему  несчастью
пролетавшего мимо, улыбцулся одними глазами, но ничего не сказал,  вспомнив,
как два года назад таким же манером демонстрировал свое умение Кристине.
   - Проходите, присаживайтесь,  -  сделал  приглашающий  жест  Василий,  от
которого не ускользнула усмешка гостя, досадуя на свое мимолетное тщеславное
желание что-либо показать. - Кофе, чай, кефир, минералка?
   - По вашему усмотрению, - сел в кресло Соболев, одетый  в  самый  обычный
летний  костюм:  джинсы,  кроссовки,  голубоватая  рубашка,  безрукавка,   -
позволяющий затеряться в любой толпе.
   Василий принес чашки, ложки, кофейник,  сахар,  слоеное  печенье,  и  они
принялись пить кофе, поглядывая друг на друга с абсолютно разными чувствами.
Неизвестно, о чем  думал  гость,  но  у  хозяина  росла  тревога,  появилось
ощущение дискомфорта,  ожидания  каких-то  перемен  и  новостей,  однако  он
постарался выглядеть так же невозмутимо, как и  Соболев,  понимая  в  то  же
время, что тот свободно читает его переживания.
   - Вы сказали, что мы знакомы  уже  два  года...  -  не  выдержал  Василий
наконец.
   - Сейчас поясню. - Соболев промокнул губы салфеткой, жестом отказался  от
второй чашки кофе. - Только прошу выслушать все внимательно, без восклицаний
и определений, какой бы удивительной  ни  показалась  вам  моя  речь.  Я  не
сумасшедший, я просто много  знаю.  Дело  в  том,  дорогой  Василий...  э-э,
Никифорович, что я как бы побывал в будущем и вернулся, и теперь знаю  почти
все, что будет происходить. С вами, со мной, с миром  вообще.  За  примерами
долго ходить не будем, я представлю доказательства сразу после  рассказа.  А
теперь слушайте. Вы, случайно, не читали кое-какую эзотерическую литературу?
Что такое Внутренний Круг, знаете? Вот с этого и начнем...
   И  Василий  услышал  самую  невероятную  и  захватывающую   из   историй,
когда-либо прочитанных или услышанных им в жизни.
   Рассказ Соболева длился больше часа, с перерывами  на  кофе  и  умывание;
Вася дважды бегал в ванную и лил на голову холодную  воду,  не  скрывая  уже
своих чувств. Затем настал черед беседы.
   -  Не  верю!  -  заявил  Василий  после  того,   как   Соболев   закончил
повествование.
   - Как говорят учителя, вера - лишь  нежелание  понять  замыслы  Божьи,  -
улыбнулся Соболев. - С чем конкретно вы несогласны?
   - Союз Девяти Неизвестных... разумные тараканы... Монарх  Тьмы,  наконец!
Вы-то сами верите во все это?
   - Разумеется, потому что я все это пережил.
   -  Как  можно  доказать  происхождение  человечества  от  ваших   Бляд...
Блаттоптеров, разумных тараканов?! Как можно познакомиться с Монархом  Тьмы,
если  он  живет,  как  вы  говорите,  в  другой  реальности?   Допустим,   в
существование Внутреннего  Круга  еще  можно  поверить,  но  как  вы  можете
доказать существование всего остального?
   - Для этого понадобится всего  пара  общих  походов.  Я  покажу  вам  так
называемые МИРы, модули иной реальности, созданные Инсектами и сохранившиеся
в пещерах под Москвой, а также отведу вас на дачу генерала  Ельшина,  где  у
него располагается мощный компьютер для связи с Монархом... который и  помог
ему стать боссом "Купола".
   - Бред! -  махнул  рукой  Василий,  пытаясь  найти  неувязки  в  стройной
логической цепи истории, выстроенной рассказчиком, и не находя таковых. - Вы
обещали привести доказательства сразу.
   - Нет  ничего  проще.  Об  организации  "Стопкрим",  именуемой  в  народе
"чистилищем", слышали? Надеюсь, не станете подозревать меня в связи с ним? -
Матвей глянул на старенькие ходики на стене, перешедшие Балуеву в наследство
от бабушки; шел десятый час утра. -  Включите  телевизор,  программу  42x2".
Сейчас в "Новостях" должны сказать о гибели от рук "чистильщиков"  прокурора
Бескудникова Бурлакова, а также о нападении на полковника милиции Пиворыкина
и о наказании судьи Охрименко: ему отрубили палец.
   Василий  включил  телевизор,  молча  выслушал  сообщение  о  новой  акции
"Стопкрима", выключил. Исподлобья глянул на гостя.
   - Что еще?
   - Как вы думаете, могу я знать некоторые интимные стороны вашей жизни?
   - Можете, - подумав, сказал Балуев. - Задавшись целью собрать  компромат,
можно выяснить о человеке все.
   - Но только не о "волкодаве" вашего класса. Хорошо, интимные  подробности
отпадают. Ну а профессиональные тайны? К примеру, я знаю адрес вашей  второй
конспиративной квартиры в Бутове или назову координаты схрона  с  оружием  и
снаряжением, что расположен в районе Савеловского вокзала. Продолжать?
   Василий потемнел, внезапно почувствовав самый примитивный, липкий  страх.
Этот человек не должен был знать о таких вещах! Если  адрес  квартиры  знали
многие: генерал Первухин, полковник Смирнов, квартирмейстер и  кадровик  УСО
ФСБ, - то о расположении склада, оборудованного Балуевым лично  в  одном  из
погребов для хранения овощей, знали только двое:  он  сам  и  бывший  хозяин
погреба, ныне почивший в бозе, как говорится.
   - Любопытно! - пробормотал Василий, меряя Соболева взглядом и прикидывая,
может ли он взять его на прием из этого положения.
   - Не стоит, - угадал его  мысли  Матвей,  хорошо  понимая,  что  творится
сейчас в душе хозяина. - Я вижу, вы пытаетесь составить план атаки, но  даже
с вашей подготовкой взять меня невозможно. А чтобы вы убедились в этом, вот,
почитайте.  -  Соболев  достал  из  внутреннего  кармана  безрукавки  стопку
листков,
   Скрепленных скрепкой, положил на стол рядом с креслом.
   - Что это?
   - Описание техники смертельного касания.
   - Сан-нэн-гороси, что ли?  В  ниндзюцу  это  один  из  способов  "гашения
обликов".
   -  В  принципе  японцы  разработали  довольно  неплохой  вариант  техники
"гашения",  но  то,  что  я  вручаю  вам,  разработано  миллион  лет   назад
перволюдеми, которые, чтобы выжить, почти  поголовно  были  воинами.  В  той
жизни, которую я прожил, вы не только ознакомились с  этой  техникой,  но  и
усовершенствовали ее, создав варианты, один из которых назвали  космек,  что
означает "комбинаторика смертельного касания",  а  второй  -  ТУК,  то  есть
"техника усыпляющего касания". От сан-нэн-гороси  они  отличаются  тем,  что
уколы-касания с передачей энергии наносятся в любую точку тела противника, а
не обязательно в точки смерти, и без  учета  его  психических  особенностей,
телосложения, пола, возраста и времени суток.
   - Ерунда, - буркнул Василий,  .переходя  в  "состояние  Пустоты",  боевое
состояние "машины без мыслей". Терять ему было нечего, гость  знал  столько,
что в пору было топиться, а проверить его возможности иным способом не  было
времени.
   Соболев дернул уголком  губ,  сдерживая  улыбку,  не  желая  отвечать  на
реплику, и в этот момент Василий прыгнул к  нему  прямо  из  кресла  выгибом
вперед, привычно оценивая положение соперника я мгновенно  реагируя  на  его
движения. В занятиях рукопашным боем он достиг того уровня мастерства, когда
мозг не перебирает конкретные комбинации  и  заданные  приемы,  а  командует
телом спонтанно, на  уровне  рефлексов,  что  обусловливает  разнообразие  и
универсальность боевых техник. К тому же Вася владел темпом, то есть  боевым
трансом  с   измененным   психическим   состоянием,   позволяющим   ускорять
естественные физиологические
   Реакции. Но как бы быстро он ни действовал, гость двигался еще быстрей.
   Удара Василий не заметил и не почувствовал, вполне  возможно,  его  и  не
было, просто Соболев продемонстрировал прием из арсенала ТУК. Очнулся Балуев
лежащим на диване. Рывком сел. Ничего не болело, руки-ноги были на месте, но
тело казалось мешком ваты и отказывалось повиноваться.
   - Пройдет через пару минут, - раздался  голос  Соболева,  и  перед  носом
Балуева появился стакан минеральной воды. - Выпей и расслабься.
   Вася послушался, а через  минуту  уже  мог  соображать,  что  происходит.
Покрутил головой.
   - Лихо ты меня!
   - Убедил?
   - Не знаю... пожалуй. Но мне надо разобраться... освоиться.
   - Осваивайся, только не торопись с выводами. Вопросов появится  масса,  и
на все я отвечу. Встретимся послезавтра, договорим.
   - Послезавтра не получится, я сегодня  уезжаю.  О  черт!  -  Вася  бросил
взгляд на часы. - Опаздываю.
   - Я на машине, подброшу до места. Куда уезжаешь?
   - За  кудыкины  горы,  -  буркнул  Василий,  проверяя  содержимое  сумки,
собранной еще на ночь.
   - Чечня?
   Василий медленно разогнулся, глянул на собеседника сузившимися глазами.
   - Ты откуда... или мы в одной команде? Соболев покачал головой.
   - Мне предлагали, я отказался Откажись и ты.
   - Не могу, я человек военный. Да и уж  слишком  нагло  стали  действовать
боевики из ЧАС. Слышал о такой "  армии"?  Начали  отстрел  по  всей  России
бывших своих врагов. А тут еще писателя убили...
   - Я слышал. И все же откажись, это не твой Путь. В конце этого  Пути  нет
ни славы, ни благодарности, только забвение... или ненависть. И сдается мне,
вас
   Забрасывают с другой целью, не ради восстановления справедливости.
   - А ради чего?
   - Ради далеко идущих политических амбиций. Высокая политика всегда была и
будет грязью, которую разгребают профессионалы, такие, как  мы  с  тобой.  А
исполнителями всегда жертвуют в первую очередь.
   Василий отвернулся, закрыл сумку.
   - Пошли, я готов.
   - Не откажешься?
   Они вышли из квартиры, спустились вниз, сели в Соболевскую "Таврию",  уже
отремонтированную Ильей Муромцем. Еще живым и здоровым. Ответил Балуев уже в
машине:
   - Ты бы на моем месте тоже не отказался.  Да  и  почему  ты  уверен,  что
избранный мною Путь воина противопоказан мне?
   - Два года мы прошли с тобой бок о бок,  парень,  и  ты  избрал  в  конце
концов другую дорогу... хотя реализовать замыслы нам не дали.
   - Вот видишь. А советуешь мне идти в другую сторону. Какой же Путь ты мне
советуешь пройти?
   - Ненасилия. Василий фыркнул.
   - Это речь проповедника, а не воина.
   - Потому что я знаю,  что  говорю.  Тебе  все  же  придется  когда-нибудь
выбирать, но лучше бы ты сделал это раньше.
   - А ты выбрал?
   Машина  выехала  на  Волоколамское  шоссе,  Соболев  прибавил   скорость,
помолчал, потом коротко бросил:
   - Да.
   Вася покосился на его безмятежное, удивительно спокойное лицо  уверенного
в себе и уравновешенного человека со светящимися голубизной глазами.
   - И что это за Путь, если не секрет?
   - Избегающего Опасности,
   Вася открыл рот, чтобы пошутить, но еще раз глянул на профиль водителя  и
передумал. Ему вдруг на мгновение показалось, что они и в самом деле знакомы
очень давно.

ВЗАИМОИСКЛЮЧАЮЩЕЕ ПЛАНИРОВАНИЕ

   Очередное  совещание  "полного  квадрата"  "чистилища"   происходило   на
квартире  Дмитрия  Васильевича   Завьялова,   занимавшего   пост   референта
премьер-министра и одновременно  кресло  координатора  "Стопкрима".  Четверо
комиссаров  уже  прибыли,  ожидали  пятого,  Тараса   Витальевича   Горшина,
получившего за глаза кличку Граф.
   Скучающий комиссар-пять Владимир  Эдуардович  Боханов,  он  же  президент
Центра  нетрадиционных  технологий,  бросил  листать  журнал,  отечественный
вариант "Плейбоя", и шумно вздохнул.
   - Не начать ли нам, благородные доны? Если  Граф  задерживается,  значит,
существует веская причина задержки. А для наших обсуждений он в  принципе  и
не нужен.
   - Согласен,  -  проворчал  потеющий  Глеб  Максимович  Музыка,  полковник
милиции и комиссар-три по рангу "чистилища". - Что в повестке дня?
   Горшина он недолюбливал и давно лелеял мечту заменить  его  своим  зятем,
главным  военным  экспертом  Комитета  по  новым  военным  технологиям   при
Министерстве обороны.
   - В настоящее время мы ведем двадцать четыре бандлика, - начал  Завьялов,
включая компьютер. - Я поработал вчера и разбил все дела на три группы.
   В  первую  вошли  текущие  важняки  по  госучреждениям:  милиция,   суды,
прокуратура, Госдума.  Во  вторую  -  бандитизм  и  терроризм.  В  третью  -
деятельность  "Купола".  Приоритетным,  конечно,  является  направление   на
ликвидацию "Купола", но в каждой группе есть одно-два наиболее важных  дела.
В первую очередь рассматриваем  столичные  проблемы,  потом  областные  и  в
последнюю очередь общероссийские.
   -  Я  бы  сделал  исключение,  -  негромко  сказал  комиссар-два   Герман
Довлатович Рыков, занимавший пост начальника информационного бюро Управления
"И" ФСБ, Тихий и незаметный, он тем не менее обладал мощной убеждающей силой
и  настойчивостью,  так  что  иногда  казалось,  что  именно  он   руководит
"Стопкримом", а не Завьялов.
   - Герман, ты меня удивляешь, право слово, - хмыкнул  Боханов.  -  Еще  не
было случая, чтобы у тебя не появилось особое мнение.
   - Пусть говорит, - хладнокровно отнесся к реплике Завьялов.
   - Я бы выделил в группу особо важных дел четыре, - продолжал Рыков.  -  В
порядке очередности: "Журналист", "Палач", "Насильник" и "Грязный ствол".
   Завьялов вывел на дисплей одно за другим перечисленные дела, и  комиссары
еще раз перечитали, о чем идет речь.
   Дело "Журналист" было заведено на мэра Владивостока Кривошеина,  имеющего
не только поддержку губернатора края, но и мощное кремлевское прикрытие,  не
позволяющее довести до конца  уголовные  дела,  связанные  с  расследованием
криминальных деяний чиновников краевой администрации. Суть дела сводилась  к
следующему.
   Молодой девятнадцатилетний журналист Алексей Судаков выступил на радио  с
критикой мэра, обвинив его в злоупотреблении  служебным  положением  (фактов
хватало: от  строительства  дач  и  бассейнов  за  государственный  счет  до
прокручивания государственных же денег в коммерческих структурах). В тот  же
вечер глава города  вызвал  журналиста  к  себе  в  кабинет  и,  не  выбирая
выражений,  смешал  его  с  грязью,   распорядившись   лишить   радиостанцию
помещения, а Судакову приказав покинуть Владивосток в двадцать четыре часа.
   Журналист оказался не робкого десятка, предупреждению не внял,  рассказал
все  своим  коллегам  и  был  ночью  похищен,  как  впоследствии  оказалось,
боевиками из банды Тихона Трюмо по заказу мэра.
   Всю ночь парня пытали: поднимали на дыбе, подвешивали за ноги,  тушили  о
тело окурки, загоняли под ногти иголки, паяльной лампой  сожгли  волосы  под
мышками и в паху. Требовали, чтобы журналист признал, что сделал передачу по
просьбе кандидата в мэры Чуркова  и  получил  за  это  кругленькую  сумму  в
долларах. Парень признавать ничего не желал, и в конце концов его оставили в
покое, сбросив в залив, где он едва не утонул.
   Дело под названием "Палач" было заведено "чистильщиками"  на  сотрудников
подмосковной ГАИ, застрелившей двух армейских офицеров с их  приятельницами.
Трагедия произошла вечером в пятницу одиннадцатого мая. По словам полковника
Белякова, командира войсковой части, где  служили  майор  Кучков  и  капитан
Мухин, он отмечал с этими офицерами и их  подругами  свой  день  рождения  в
одном из частных домов в Царицыне. В это время сын Белякова катался по улице
на мопеде. Подростка задержали сотрудники ГАИ и отобрали  ключи  от  мопеда.
Сын пожаловался отцу. К  гаишникам  вышел  полковник  с  друзьями-офицерами,
естественно, все в штатских костюмах, представился по всей форме, но получил
весьма невежливый отказ. Сдержался, хотя и пообещал разобраться с обидчиками
сына "повыше".  И  тогда  гаишник-капитан  Арутюнов  и  два  его  помощника,
лейтенант и сержант, начали избивать Белякова. Кучков и Мухин,  конечно  же,
вмешались, драка получилась нешуточная, выбежали женщины, а потом  раздались
выстрелы. В результате - четверо убитых, двое раненых. Стрелял один человек,
а  именно  капитан  Арутюнов,  мастер  спорта  по  стрельбе  из  спортивного
пистолета, бывший чемпион Москвы. Вина его  следователями  "чистилища"  была
доказана полностью, в то время как следствие, проведенное местным отделением
милиции, посчитало действия Арутюнова правомерными.
   Следующим  делом  "чистилища"  было   расследование   действий   старшего
лейтенанта юстиции, следователя Тамбовского РОВД Бориса Екимова.
   Вечером в субботу, двенадцатого мая, в центре  Тамбова  к  трем  девушкам
подкатили желтые "Жигули". Два изрядно подвыпивших мужика втащили  подруг  в
машину и увезли за город, на "хату". Двум заложницам чудом  удалось  бежать,
что касается третьей... На следствии пятнадцатилетняя девочка  рассказала  о
пытках,  которым  она  подвергалась,  но  красноречивее  звучит   заключение
судмедэкспертизы.   "При   осмотре   потерпевшей    установлены    следующие
повреждения: закрытая черепно-мозговая травма,  ушиб  мягких  тканей  нижней
губы, кровоподтеки нижних конечностей,  ссадины  рук  и  коленных  суставов,
кровоподтеки шеи, спины,  колото-резаная  рана  в  области  правой  молочной
железы, ссадины слизистой влагалища и ануса, девственная плева  нарушена..."
Колотую рану нанес девушке,  когда  ей  удалось  вырваться,  именно  главный
насильник Борис Екимов. Догнав несчастную, он  пропорол  ей  грудь  осколком
стекла.
   Но самое интересное началось потом.  Казалось  бы,  улики  неопровержимы,
вина Екимова и его подельника Абалкина  доказана,  районный  суд  приговорил
обоих по статье 117-3 (групповое изнасилование  несовершеннолетней)  к  пяти
годам лишения свободы (минимальный срок по этой  статье),  однако  областной
суд отменил решение районного и дал  Екимову  всего  два  года,  а  Григорий
Абалкин и вовсе отделался условным наказанием. Свою  потрясающую  гуманность
судьи объяснили симпатией, которую вызвали у них личности подсудимых. Екимов
оказался ударником милицейского труда, а Абалкин - единственным сыном  главы
администрации области.
   И четвертым делом, внесенным Рыковым в  список  особо  важных,  оказалось
расследование деятельности подпольной мастерской по изготовлению, подгонке и
"отмывке" - оружия. На  счету  этой  мастерской  набралось  не  менее  сотни
стволов: пистолетов, винтовок, автоматов,  -  использованных  киллерами  для
охоты на коммерсантов и строптивцев, отказавшихся  сотрудничать  с  той  или
иной мафиозной структурой.
   -  Все  это  хорошо...  -  пробормотал  Боханов,  которого  не   очень-то
впечатляли приведенные сведения, ни масштабом, ни  размахом,  ни  логическим
обоснованием. - То есть я хотел сказать, случаи эти, в общем-то, рядовые...
   - А я бы добавил в этот список еще и бандлик по делу Макаревича, - сказал
Музыка, меняя платок. - Вообще дела по деткам высокопоставленных начальников
следовало бы выделить в отдельную группу бандликов.
   -  Мне  кажется,  бандлик  Макаревича  -  слишком  мелкая  акция,   чтобы
присоединять ее к важнякам, - осторожно возразил Завьялов.
   Речь  шла  об  уголовном  процессе,   недавно   законченном   в   столице
муниципальным судом Щукина. История началась еще в прошлом году с того,  что
компания   великовозрастных    школьников    (шестнадцать-семнадцать    лет,
десятые-одиннадцатые классы),  не  принятых  в  местный  детский  спортклуб,
принялась регулярно бить стекла помещений клуба, забрасывать приходящих туда
камнями и грязью, ломать и воровать инвентарь. Руководитель клуба Макаревич,
не выдержав систематических издевательств, поймал двух подростков и  надавал
им оплеух. К его несчастью, один из хулиганов  оказался  внуком  заместителя
начальника УВД Щукина полковника Романовского. На Макаревича
   Мгновенно завели уголовное дело и передали в  муниципальную  прокуратуру,
где работал брат Романовского. Там оно  немного  застопорилось,  потому  что
старший помощник прокурора не усмотрел в  рукоприкладстве  хулиганства,  ибо
для оплеух имелись серьезные причины. Но прокурор отобрал у него дело, и суд
вместо статьи 109 У К - нанесение неопасного для жизни телесного повреждения
- припаял Евгению Макаревичу статью  206,  часть  2:  злостное  хулиганство,
отличающееся  исключительным  цинизмом  и  особой  дерзостью.  В  результате
директор спортклуба загремел в колонию усиленного режима на три года, а  суд
дваж