ял
перед проходом  в  стене,  замаскированным  отодвинутой  в  сторону  секцией
стеклянного шкафа.
   - Это ход в лифт. Соболев содержится в бункере под  дворцом.  Едем  туда,
забираем и поднимаемся наверх, на крышу. Остальное дело техники.
   Они забрались в кабину лифта, еле уместившись в ней впятером,  опустились
на пять этажей ниже (метров двадцать пять,  по  прикидке  Тараса),  вышли  в
узкий каменный коридорчик,  освещенный  единственным  плафоном,  и  включили
механизм отпирания двери. С тихим шелестом массивный  участок  стены  камеры
выдвинулся в коридорчик, повернулся на оси, открывая проход в  "комнату  для
особо важных гостей". На  полу  лежал  ничком  человек  в  мятом  костюме  и
армейских ботинках со шнуровкой. Василий  бросился  к  нему,  перевернул  на
спину и отступил. Это был не Матвей Соболев.
   - Ты же говорил...
   - Он ушел. - Горшин прислушался к чему-то, поднял с пола  пустую  бутылку
из-под пепси-колы. -  Совсем  недавно.  А  это  означает,  что  пентарх  его
недооценил. Либо отпустил намеренно.
   - Думай, о чем говоришь! Если Соболев ушел недавно, можно его  догнать...
Парамонов покачал головой.
   - Если Соболев смог выйти из камеры, он в неплохой форме. Мы  его  просто
не узнаем и не догоним. Надо возвращаться.
   - И что же, мы вот так вот запросто и уйдем? Без  него?  Положив  столько
сил?
   - Он жив, а это главное, - проговорила Ульяна. - Идемте, у нас очень мало
времени.
   Самандар, не проронивший ни одного слова,  безмолвно  повернул  к  лифту.
Остальные  потянулись  следом.  Вася,  порывающийся  броситься   на   поиски
Соболева, с  трудом  уговорив  себя  не  суетиться,  вошел  в  кабину  лифта
последним.
   Они поднялись на крышу президентского дворца, походя усыпив охрану,  сели
в вертолет, и Горшин повел машину над спящим темным  городом  на  восток,  в
сторону Дагестана. Тревога во дворце началась, когда они были в километре от
Грозного. Это Посвященные  почувствовали  по  всплеску  пси-поля  чеченского
эгрегора. Впечатление  было  такое,  будто  включился  пронизывающий  металл
прожектор и высветил сидящих внутри вертолета людей.
   Никто из них не сомневался в победе,  и  все  же  у  Парамонова  осталось
ощущение, что они чего-то недоучли.
   Где в этот момент находился Соболев, не представлял никто,  но  все  были
уверены, что он в безопасности. Один Василий не был убежден в этом  и  хмуро
сидел рядом с  Ульяной,  виня  себя  во  всех  грехах.  Девушка  видела  его
состояние, но думала в этот момент не о нем  и  даже  не  о  Соболеве,  а  о
Кристине, ждущей друга в Москве с надеждой и страхом. Они тогда в Рязани еле
уговорили ее остаться и  оказались  правы.  В  Чечне  Кристине  делать  было
нечего. Светлена сделала свое дело,  появившись  сначала  во  сне  и  сделав
трансовое  предупреждение,  а  потом  избрав  Кристину  своей  авешей.   Она
заставила-таки Посвященных свернуть с избранного ими  Пути,  стать  на  Путь
Воина со своей специфичной кармой риска и спасти будущего аватару.  То,  что
Матвей пришел в себя и освободился сам, еще не говорило о его  безопасности.
Не вмещайся они - пентарх мог вычислить его путь и  догнать.  Они  вмешались
вовремя...
   - Лучше бы меня убили тогда, - пробормотал Василий.
   - Не говори глупостей, - очнулась девушка, накрывая  своей  ладонью  руку
Балуева.
   - Мы не подумали о последствиях, - сказал вдруг Самандар  с  прорвавшейся
враждебностью. - Патриархи Круга узнают о наших похождениях  и  сделают  нас
отступниками, вот как его. - Кивок на Горшина. - С этого момента  наши  пути
расходятся. Я не желаю становиться отступником не по своей воле.
   Тарас, глянув на холодно-невозмутимое лицо Вахида Тожиевича, еле  заметно
усмехнулся.  Остальные  смотрели  на  него  по-разному,  каждый  со   своими
чувствами: Ульяна озадаченно и  вопросительно,  Иван  Терентьевич  печально,
Василий с любопытством и насмешкой. И снова к Парамонову пришло чувство, что
они что-то упустили из виду.

СПУСК ПРОГРАММЫ

   Настоятель храма Гаутамы на Алтае Бабуу-Сэнгэ возносил молитву Будде,  то
есть медитировал в трансовом состоянии с выходом в ментал,  в  своей  личной
монашеской  келье,  располагавшейся  под  центральным  залом  храма,   когда
почувствовал присутствие иной  реальности.  Его  душа  всегда  была  открыта
иерарху, для которого он становился авешей, поэтому Бабуу-Сэнгэ, координатор
Союза  Девяти  Неизвестных  России,  не  встревожился   особенно,   хотя   и
прислушался к себе, готовый немедленно дать отпор  в  случае  преднамеренной
астральной атаки. Но атаки не последовало. В земную реальность "просочилась"
проекция экзарха Квестора и "осела" на психику настоятеля, превращая  его  в
существо с двойным сознанием и мощным энергетическим потенциалом.
   Их диалог был непереводим ни на  один  земной  язык  и  длился  буквально
секунды, после чего экзарх ушел, освободил тело Бабуу-Сэнгэ, как  бы  втянул
щупальце канала связи в реальность, где  он  обитал.  Но  координатор  Союза
Девяти получил все, что  хотел:  ответы  на  многие  вопросы,  информацию  о
состоянии "розы реальностей",  о  деятельности  иерархов  и  о  той  задаче,
которую они поставили перед ним. Смысл  беседы  Посвященного  II  ступени  с
иерархом сводился к лаконичному и в то же  время  богатейшему  по  смысловым
гармоникам диалогу.
   Экзарх:  "Почему  ты  отказался  помочь  Удди   (пентарху)   закодировать
непосвященного?"
   Бабуу-Сэнгэ: "Удди по натуре  источник  агрессии  и  революционной  ломки
социума. В результате  его  деятельности  Россия  уже  четырежды  переживала
падения: когда меняла веру, воевала с монголами, строила коммунизм и в конце
двадцатого века воевала сама с собой".
   Экзарх: "Он - лишь правая рука Монарха".
   Бабуу-Сэнгэ: "Это не меняет существа дела. Как ему и вам удается миновать
декарха?"
   Экзарх: "Декарх кодирован и не может контролировать весь диапазон  частот
границы. Мы используем интервал "разрешенной неизвестности".
   Бабуу-Сэнгэ: "Мы называем этот интервал "вероятностной прецессией  закона
границы". Не боитесь, что  кто-то  сможет  повторить  ваш  путь  в  обратном
направлении?"
   Экзарх: "Чего может бояться иерарх  пятого  уровня?  Но  такая  опасность
существует, ты прав. Из-за этого я и нарушаю закон границы".
   Бабуу-Сэнгэ: "Соболев? Из-за него?"
   Экзарх: "Он аватара, хотя еще идущий, незавершенный. Существует шанс, что
он выйдет в "розу" и соединится с инфархом. Что грозит Изменением не  только
вашей реальности, но и Круга. Допустить этого мы не можем".
   Бабуу-Сэнгэ: "Разве его так трудно уничтожить?"
   Экзарх: "Неизвестным нам образом он стал  задатчиком  программ  одной  из
Великих Вещей Мира - "Иглы Парабрахмы".
   Бабуу-Сэнгэ: "Не может быть!"
   Экзарх: "Это произошло. В будущем. В вашем будущем. Для нас же  это  факт
свершенный. Но это еще можно было бы простить. Самое плохое в этой ситуации,
что ему помогает Конкере".
   Бабуу-Сэнгэ: "Если для нашей реальности деяние Соболева еще не произошло,
его можно предотвратить".
   Экзарх: "Если  факт  включения  хранится  в  коллективной  памяти  нашего
эгрегора, значит, изменить вы ничего не сможете".
   Бабуу-Сэнгэ: "Печально. Однако  есть  и  другая  сторона  медали.  Людьми
изобретена формула: в свое время, рано или поздно, демон разрушит того,  кто
его вызвал. Известно, что Монарх уничтожает любого, кто  ему  становится  не
нужен".
   Экзарх: "Мы не можем ждать. Удди предпринял попытку,  весьма  удачную  на
наш взгляд, но вам предстоит продолжить начатое".
   Бабуу-Сэнгэ: "Что я должен делать?"
   Экзарх: "Нейтрализовать помощников Соболева. В первую очередь отступника,
лишенного доступа ко второму уровню континуального поля сознания, но тем  не
менее не ставшего от этого менее опасным".
   Бабуу-Сэнгэ: "Речь идет о Горшине? Мы контролируем его деятельность".
   Экзарх: "Горшин начал работать  в  паре  с  Соболевым,  а  это  уже  иной
уровень. Речь идет также о трех Посвященных  I  ступени:  Иване  Парамонове,
Вахиде Самандаре и Ульяне Митиной.  Срочно  организуйте  "волну  выключения"
всех троих".
   Бабуу-Сэнгэ: "Без уведомления патриархов Круга?"
   Экзарх: "Сейчас не до  соблюдения  традиций,  под  угрозой  существование
Круга, его надо сохранить любой ценой, даже ценой сокрытия правды. В  данном
случае цель оправдывает любые средства".
   Бабуу-Сэнгэ: "А кто займется Соболевым? Я уже дал задание Юрьеву и Рыкову
нейтрализовать его..."
   Экзарх: "Пусть занимаются им  в  меру  своих  возможностей.  Им  вряд  ли
удастся остановить его, но они заставят его торопиться, а это  уже  на  руку
нам".
   Бабуу-Сэнгэ:  "Не  понимаю".  Экзарх:  "Удди  применил  кодон".   Чувства
координатора Союза Девяти после этих "слов" можно было  бы  передать  только
изумленным  присвистом.  Потому  что  кодон,  чье  происхождение   и   тайна
воздействия на мир тщательно оберегались Хранителями,  по  легенде  являлся,
наравне с "Иглой Парабрахмы", еще  одной  Великой  Вещью  Мира,  оставленной
Инсектами потомкам. По другой легенде кодон представлял собой  одну  из  Сил
Бога, воплощенную в материале, и возможности его были велики.
   Бабуу-Сэнгэ: "Каким образом Удди удалось завладеть кодоном?"
   Экзарх: "Не суть важно. Главное, что  с  его  помощью  можно  реализовать
любую "темную передачу".
   Бабуу-Сэнгэ: "Удди удалось закодировать Соболева?"
   Экзарх: "Мы надеемся. Удди пожертвовал ради этого своим авешей  Шароевым.
Пока Соболев не добрался до Знаний Бездн, он уязвим. Пусть идет как наметил.
Мы будем контролировать его шаги. Но его надо поторопить".
   Бабуу-Сэнгэ: "Я его совсем не знаю, но мне он почему-то симпатичен".
   Экзарх: "Существуют косвенные  доказательства  того,  что  он  осуществил
инициацию эйнсофа. Вероятно, отсюда и ваши эмоции, базирующиеся  на  "ложной
памяти". Самое плохое, что ему симпатизирует инфарх".
   Бабуу-Сэнгэ: "Пущен слух, что  инфарх  в  изоляции  и  не  покидает  свою
реальность".
   Экзарх: "Зато  активно  действует  его  второе  "я"  -  Светлена.  А  она
практически  неуязвима.  Итак,  ты  знаешь,  что  делать.  Прощай.  С   нами
Сатариал!"
   И экзарх Квестор исчез.
   Бабу-Сэнгэ с минуту сидел в той позе, в какой  его  застало  "проявление"
личности экзарха, потом поднялся из кельи  в  свой  рабочий  кабинет  этажом
выше, но все равно располагавшийся под землей,  под  фундаментом  храма.  Со
своими кардиналами он мог бы связаться без техники,  по  астральному  каналу
пси-связи,  однако  не  хотел  лишний   раз   "колебать"   болото   астрала,
контролируемое иерархами. Поэтому просто  набрал  код  и  позвонил.  Тарелка
спутниковой радиосвязи на крыше храма позволяла ему контактировать  с  любым
человеком на Земле, имеющим сотовый телефон с кодовой защитой.
   Советник президента по национальной безопасности Юрий Бенедиктович  Юрьев
отозвался через десять минут:
   - В эфире.
   - Соболев ушел из Чечни.
   - Знаю. Ему помогли Посвященные.
   - Их надо "погасить".
   - Один я не справлюсь.
   - Вдвоем с Германом Довлатовичем. Если  понадобится,  привлеките  Виктора
Викторовича. Используйте все средства.
   - Понял.
   - Может вмешаться Ельшин он контактирует с Конкере. Переориентируйте  его
или уничтожьте канал выхода Монарха в нашу реальность.
   - Попробуем.
   - И последнее: разблокируйте один из МИРов.
   - Зачем?
   - И пусть Соболев узнает об этом.
   - Понял, - ответил Юрьев после паузы.
   Бабуу-Сэнгэ  выключил  связь.   Он   обеспечил   "спуск   программы"   до
исполнителей, оставалось лишь контролировать этот процесс.

***

   Мало кому известно из простых людей, регулярно любующихся  по  телевизору
спектаклями,    называемыми    "работой    правительства,    президента    и
Государственной Думы", что каждый чиновник высшего эшелона власти - это,  по
сути, контора, то есть глубоко эшелонированная система исполнения решений  и
защиты, имеющая собственные базы, финансовые и технические связи, интересы и
цели. Интересы и цели этих контор иногда совпадают, но нередко  пересекаются
и расходятся, после чего начинается борьба  систем,  первым  этапом  которой
является лоббирование, то есть поиск и вербовка  союзников,  а  последним  -
устранение непокорных, в том числе и физическое.
   По той  же  отработанной  схеме  властвования,  только  в  более  крупных
масштабах, действовали и кардиналы  Союза  Девяти,  владеющие  колоссальными
состояниями,   собственными   спецподразделениями   защиты    интересов    -
"манипулами" и гораздо более мощными рычагами и методами давления на  умы  и
государственные структуры. Примером их теневой деятельности, отражающейся на
жизни всего государства,  может  послужить  образование  таких  систем,  как
"Стопкрим"  и  "Купол",  являющихся  всего-навсего  регуляторами  социума  и
управляемых кардиналами "на пользу" Союза. Впрочем, ими же  контролировались
и такие мощные  силовые  структуры,  как  Федеральная  служба  безопасности,
Министерство внутренних дел,  Министерство  обороны,  Федеральное  агентство
правительственной  связи  и  информации,  а  также   Государственная   Дума,
состоящая в большинстве своем из людей беспринципных и  подлых,  заботящихся
только о своем благе, то есть наиболее поддающихся кодированию и подкупу.
   Получив  задание  от  Бабуу-Сэнгэ,  советник  президента  Юрьев   передал
разговор с координатором Рыкову и  продолжил  "спуск  программы"  еще  ниже,
конкретным исполнителям, среди которых был и Артур Емельянович Дятлов, новый
министр внутренних дел, только что пришедший  на  смену  старому;  президент
доверял своему советнику и по его рекомендации предложил кандидатуру Дятлова
Госдуме, которая почти единогласно его и утвердила, тем более что он  уже  к
Тому времени стал очередным вице-премьером.
   Министр думать не любил, проводя в жизнь принцип: сначала стреляй,  потом
смотри, в кого попал, - к тому же он всегда был человеком системы,  играющим
по ее правилам Про таких чиновников говорят - "пластилиновый". После встречи
с Юрием Бенедиктовичем он вызвал к себе  начальника  Московского  уголовного
розыска  генерала  Давидского  и  приказал  собрать  материал  на  некоторых
гражданских лиц, подозреваемых в противозаконных  деяниях.  А  коли  таковых
деяний не отыщется, следовало их сфабриковать.
   Генерал Давидский не понял интересов нового министра,  однако  отказаться
от выполнения задания  не  посмел  и,  в  свою  очередь,  вызвал  начальника
оперативно-розыскной бригады полковника Синельникова.
   Синельников, известный в узком кругу под прозвищем Скелет,  слыл  фигурой
одиозной и не боялся  ни  Бога,  ни  черта.  Это  был  громадный  мужчина  с
двухметровыми плечами и руками  толщиной  с  ляжку  обыкновенного  человека,
способный  ударом  кулака  разбить  дубовый  стол.   С   виду   он   казался
простодушным, крутым и прямым, как ствол ружья, на самом же  деле  полковник
славился отменным и хватким умом, ироничностью и  начитанностью,  поражающей
сотрудников МУРа от рядовых и сержантов до высших офицеров. На шутки  коллег
он не только не обижался, а даже поощрял остроумие подчиненных, считая,  что
оно разряжает атмосферу и способствует психологической разрядке.
   - Полковник, - сказал Давидский, не привыкший звать  коллег  по  имени  и
отчеству, - разыщите вот этих людей, установите за ними наблюдение, выясните
о них все, вплоть до мельчайших подробностей интимной  жизни.  Если  найдете
компромат - задержите, если  такового  не  существует...  -  начальник  МУРа
нахмурился, сделал паузу, - компромат надо обеспечить.
   Синельников взял листок бумаги с фамилиями, прочитал вслух:
   - Василий Балуев, Ульяна Митина, Иван Парамонов, Вахид Самандар, Кристина
Сумарокова, - поднял голову. - Некоторые фамилии мне  знакомы.  Это  не  тот
Самандар, что  президент  Международного  исследовательского  центра  боевых
искусств?
   - Возможно, - буркнул Давидский.
   - А Иван Парамонов - не тот ли известный психолог и целитель,  попасть  к
которому на прием мечтает каждый больной?
   - Выясните, - сказал Давидский.
   - А чем они провинились перед законом? - Синельников подчеркнул последнее
слово.
   - А вот это вы  и  должны  установить,  -  уже  с  раздражением  произнес
начальник МУРа. - Задача понятна?
   - Стреляй в куст, пуля виноватого найдет...
   - Что?!
   - Мы сыщики, товарищ генерал, -  расправил  плечи  Синельников,  -  а  не
сборщики компромата. Людей этих мы найдем, конечно, и попасем немного, но  в
пределах инструкции.  К  тому  же  мы  сейчас  занимаемся  "чистилищем",  не
хотелось бы распылять силы.
   - Идите работайте, - тяжело  проговорил  Давидский,  настроение  которого
резко упало. Он понимал, что в глазах полковника  выглядит  странно,  однако
сказать больше, чем было сказано, не мог.
   - Есть идти работать.  -  Синельников  повернулся  и  вышел  из  кабинета
генерала, остановился  посередине  приемной,  столкнувшись  со  своим  замом
майором Агаповым.
   - Ну что он там еще придумал? - кивнул на обитую черным дерматином  дверь
кабинета болезненный с
   Виду, худой Агапов, смотревшийся  рядом  с  шефом,  как  шлюпка  рядом  с
дредноутом.
   - Как тебе сказать, - философски ответил Синельников, - по-моему, он  сам
ничего придумать не может, зато явно получил задание сверху и  спихнул  нам.
"Со мной не надо разговаривать, меня надо слушать".
   - Понятно. Чье задание?
   - Я же говорю - сверху. Не все равно?
   - А что за задание?
   - Найти вот этих мужиков и девиц, -  полковник  сунул  Агапову  листок  с
именами, - и при наличии криминала арестовать.
   - А если криминала нет? - спросил все понимающий Агапов.
   - Я его тоже спросил об этом.
   - А он?
   - А он, как в  одном  стихотворении  говорится:  "Петров  мне  ничего  не
отвечает, висит и только ботами качает".
   Агапов хмыкнул, хотел  в  ответ  пошутить,  но  глянул  на  мрачное  лицо
начальника и передумал.

***

   В отличие от Юрьева Рыков действовал иначе. Он не питал больших надежд на
то, что органам правопорядка удастся задержать Посвященных или  напугать  их
до такой степени, что те ударятся в бега и перестанут помогать Соболеву.  Их
надо было "пугать" по-другому. Зная, что все они пользуются астралом, Герман
Довлатович решил запустить в это "информационное болото" ядовитых  "змей"  -
особого  рода   программы   сканирования   интеллектуального   пространства,
настроенные  на  "присасывание"  к  определенным  личностям.  При  появлении
Посвященных в астрале "змеи" должны были вцепиться в них и мешать  поиску  и
поглощению нужной информации, резко сужая тем
   Самым паранормальные возможности пользователей астралом.  Если  программы
сработают, это оттолкнет друзей от Соболева лучше их прямого  предательства,
потому  что  ему  нужны  помощники,  а  не  приятели,  с  которыми   приятно
потрепаться о высоких материях.
   Для претворения решения в жизнь Рыкову  нукны  были  мощные  компьютерные
комплексы. Один из таких комплексов имел  Центр  нетрадиционных  технологий,
которым руководил комиссар-пять "чистилища" Владимир Эдуардович Боханов.
   Герман Довлатович позвонил ему,  предупредил  о  необходимости  проделать
цикл расчетов и  вскоре  подъехал  к  площади  Курчатова,  где  располагался
компьютерный зал Центра. В течение четырех часов  он  насиловал  бохановский
"Шайенн-2000", до предела нагрузив его расчетами программ, затем записал  их
на компакты и уехал, не сказав Владимиру Эдуардовичу ни  слова  о  том,  чем
занимался. Запускать программы он мог  и  со  своего  домашнего  компьютера.
Вечером "змеи" были внедрены в астрал и начали свою работу.
   Боханов же из любопытства восстановил расчеты Рыкова. Тот, конечно,  стер
их из памяти  компьютера,  но  "Шайенн"  имел  кэш-память,  и  знающему  его
особенности Владимиру Эдуардовичу  ничего  не  стоило  по  следам  выйти  на
расчеты.  А  поскольку  программы,  составленные  Рыковым,  были,  по  сути,
кодирующими,  Боханов,  даже  не  поняв  их  с