ему угрожают. Сделал вразвалочку два шага к  Соболеву,  замахнулся  кружкой,
облив своих приятелей, и Матвей дружески помог ему  мягко  сесть  на  бордюр
тротуара с выражением тупого изумления на лице.
   Прохожие, опасливо обходившие пивохлебов, не заметили ни удара, ни вообще
какого-либо движения Матвея, как, впрочем, и вся компания. Однако соображали
любители повеселиться быстро, тем более что Матвей одновременно с усыпляющим
касанием передал атаману и всей его пятерке кодирующий раппорт,  воспринятый
ими на подсознательном  уровне,  не  затуманенном  алкоголем  в  отличие  от
сознания. С этого момента их должна  была  коробить,  угнетать  одна  только
мысль о нанесении вреда мирным гражданам.
   Убедившись, что мыслепередача принята компанией вполне лапидарно,  Матвей
перестал ею интересоваться и исчез - для всех  медленно  приходящих  в  себя
"адептов пива и зрелищ". Для них он как бы перестал существовать.
   В двенадцать часов дня Соболев был на квартире у Ивакина, где  его  ждали
руководители военной контрразведки, полковник и генерал.  Оба  не  услышали,
как он вошел, и теперь с одинаковым выражением недоверия
   На лицах взирали на возникшего в  комнате  ганфайтера.  Первым  опомнился
Дикой:
   - Это и есть ваш агент класса "абсолют", Борис Иванович? Впечатляет, надо
признаться. Или вы отключили сигнализацию?
   - Ничего я не отключал, - встал из-за стола Ивакин. -  Просто  он  обучен
таким трюкам - проникать в любое помещение с любой системой охраны.
   Генерал  хмыкнул,   тоже   встал,   разглядывая   худощавое,   спокойное,
исключительно уравновешенное лицо Соболева. Шагнул к нему с  протянутой  для
пожатия рукой и вдруг без подготовки нанес серию резких,  быстрых  ударов  в
стиле пангай-нун: кулак левой руки - локоть - обратное движение  -  хлесткий
удар тыльной стороной ладони - ребро  правой  руки  -  локоть.  Такая  серия
обычно приводит противника в растерянность, и добить его можно любым силовым
тычком в одну  из  уязвимых  точек  тела.  Однако  ни  один  удар  Валентина
Анатольевича не прошел, даже  не  коснулся  контрразведчика,  хотя  он,  как
казалось со стороны, не двинулся с места.
   - Эффектно, - снова проговорил Дикой, с улыбкой поднимая  руки  вверх.  -
Все, проверка окончена. Прошу извинить, капитан. Но когда мне говорят: агент
класса "супер" или "абсолют", - я начинаю сомневаться даже  в  себе.  Теперь
вижу, что Борис Иванович прав. Но  все  же  позволю  вопрос:  откуда  у  вас
иформация по "Щиту" и Ельшину?
   - Если я скажу правду,  -  выдержал  взгляд  генерала  Матвей,  -  вы  не
поверите. Проанализируйте  данные  и  придете  к  выводу  полной  логичности
предпосылок.
   - Уже проанализировал, - вздохнул Дикой, жестом предлагая  Матвею  занять
место за столом. - Но вы же понимаете,  что,  если  мы  пойдем  дальше,  нас
просто сомнут. Первухин тоже замазан в этом дерьме?
   - Начальник УСО - профессионал и делает то,
   Что ему приказывают. Но с Елыпиным в паре он работает только по  операции
"Перехват".
   - Гора с плеч! А Панов... э-э, знает о втором дне Генриха Герхардовича? О
"Куполе"?
   - Не знает.  Он  просто  пытается  быть  над  проблемой,  однако  приказы
премьера сводят на нет все его благие намерения. В наше время  почти  каждый
политик, депутат Госдумы, представляет собой  систему,  имеющую  собственную
базу, финансовую поддержку, "крышу", связи с мафией, что уж тогда говорить о
таких мощных фигурах, как премьер-министр, президент, министры обороны, МВД,
финансов. И тем не  менее  в  стране  образовались  коалиции,  конкурирующие
сверхсистемы, претендующие на абсолютную власть.
   - Ну-ну, - благожелательно кивнул Дикой, видя, что Матвей замолчал, в  то
время как тот думал,  посвящать  ли  генерала  в  разборки,  из  которых  он
наверняка не выйдет живым. Однако, помня прошлые события, Матвей не  мог  не
предупредить начальника ВКР об опасности, хотя и не верил в его  возможности
изменить ни события в стране, ни свою собственную судьбу.
   - Недавно я сделал один статистический анализ, -  сказал  Матвей,  -  для
своих нужд. Статистика становится опасной наукой,  ибо  действительно  знает
все.
   Ивакин и Дикой переглянулись, не понимая, к чему клонит контрразведчик.
   - И вот мои наблюдения,  -  продолжал  Матвей,  не  обращая  внимания  на
взгляды. - Ситуация  у  нас  в  стране  и  за  рубежом  складывается  весьма
неблагоприятная, начались явные дисбалансирующие социум процессы. Все больше
производится  оружия,  причем  появляются  новые   виды,   более   страшные,
воздействующие на психику и подсознание человека, -  "глушаки",  "болевики",
гипногенераторы "оборотень" в США. Сдерживающие рычаги этого  процесса  явно
ослабли. Далее. Совершается все больше преступлений с особой жестокостью,  и
особенно - террористических актов. В мире все  больше  умирает  людей,  рост
смертности особенно
   Заметен у нас в России и в  Китае,  там  цифры  более  впечатляющи  из-за
огромности населения.  Все  больше  регистрируется  голодных,  умирающих  от
эпидемий,  да  и  количество  болезней  увеличивается,  особенно  в  области
психопатологии. Стремительно растет число наркоманов, идет разработка  новых
видов наркотиков, в том числе и в  системе  видеопроката  -  так  называемые
"эйдетические клипы  виртуальной  реальности".  Вы  должны  знать  о  работе
военных лабораторий в этом направлении. Как и  о  положительных  результатах
исследований по зомбированию людей.
   Полковник и генерал снова переглянулись.
   - А самое плохое, - закончил  ровным  голосом  Матвей,  -  что,  судя  по
результатам опросов МИСИ, в мире все больше  появляется  людей  равнодушных,
готовых на все или отрицающих  всякую  добродетель,  всякую  мораль.  Это  -
лучший материал для зомбирования в массовом порядке, что можно  использовать
для достижения любого уровня власти.
   - К чему вы клоните, капитан? - тихо спросил Дикой.
   - Делайте выводы, - сочувственно глянул на него Матвей. - Я свои  сделал.
Чеченская армия свободы, с которой  мы  столкнулись,  всего  лишь  результат
прежних экспериментов по зомбированию людей, начатых еще во  времена  КГБ  с
"Белым братством", другими религиозными  и  общественными  движениями.  Наши
вожди  надеялись,  что  секретность  разработок  позволяет  им   действовать
безнаказанно и только для своей пользы,  но  это  заблуждение.  Технологиями
психотронного воздействия на людей не может завладеть  рядовой  человек,  но
специально подготовленный и знающий - может. Что и происходит.
   Матвей замолчал, и некоторое время в комнате стояла тишина. Ивакин  помял
подбородок, покосился на задумавшегося Валентина Анатольевича. Тот встряхнул
головой.
   - И все же я пока не улавливаю...
   - Хочу вас предупредить еще и вот о чем,  -  добавил  Матвей.  -  Генерал
Ельшин и сам игрок неслабый, но он опирается на гораздо более мощную фигуру,
которую я назвал бы Монархом Тьмы.
   - Кто же это? - поднял брови  Дикой.  -  Министр  обороны?  Премьер?  Сам
президент?
   - Нет, - качнул головой Матвей. -  Эти  фигуры  организуют  наш,  земной,
властный уровень,  но  существуют:  и  другие  уровни,  возможности  которых
намного выше.
   - Неземные, что ли?  -  с  иронией  пробурчал  Ивакин,  не  ожидавший  от
подчиненного подобных философских речей и не знавший, как  отнесется  к  ним
генерал.
   - Неземной, - серьезно посмотрел на него  Матвей.  -  Я  мог  бы  кое-что
рассказать вам о том, с чем и с кем вы столкнетесь, но вы не подготовлены  и
не поверите, а мистиком и фантазером в ваших глазах я выглядеть не хочу.
   - А вы попробуйте, капитан.
   - Нет, - твердо сказал Матвей. - Не сегодня, во  всяком  случае.  Я  могу
быть свободен?
   Дикой кивнул, потом спохватился, когда Матвей вышел  в  прихожую,  догнал
его у двери.
   - Вы заинтриговали меня, капитан... э-э, Соболев. Напустили  мистического
тумана, сделали совершенно двусмысленные намеки... Откуда у вас эти  знания?
В какие тайны вы посвящены и кем?
   - Когда-нибудь узнаете, генерал, - улыбнулся Матвей и процитировал:

   Как будто сам Бог у меня за спиною (Треножник из бронзы  украсила  вязь),
Он водит моею дрожащей рукою, Небес и земли повелитель и князь.

   - Чье это? - сощурился Валентин Анатольевич.
   - Мишель Нострадамус, Центурия I.
   - Постойте еще  секунду,  капитан.  Если  мы..  если  я  пойду  дальше  и
возникнет необходимость перехвата высокопоставленных лиц...
   - Я военный человек, - вспомнил Матвей слова Васи Балуева,  -  я  выполню
приказ.
   Оставив  переполненных  эмоциями  начальников  обсуждать  услышанное,  он
поехал к Илье Шимуку по кличке Муромец. Приближался  момент,  когда  к  нему
должны были заявиться рэкетиры Дадоева с требованием платы за "крышу".  Илью
надо было предупредить  и  уберечь.  На  том  этапе  жизни,  который  прошел
Соболев, Муромца убили. В этой жизни Матвей поклялся его спасти.
   Однако автомастерская Ильи  оказалась  закрытой.  Предчувствуя  недоброе,
Матвей расспросил двух водителей, имевших поблизости гаражи, и выяснил,  что
на v владельца мастерской "наехала" местная "братва", в результате чего Илья
оказался в больнице с простреленным плечом.
   Задавив порыв сразу броситься в больницу к Муромцу, Матвей присел на ящик
возле ворот гаража и задумался. Он отлично помнил все даты в прошлой  жизни,
когда происходили те или иные события. Дадоевцы не должны были  появиться  у
Ильи так рано, а если это произошло, значит,  сценарий  нынешней  событийной
ветви развивается почему-то иными  темпами,  значит,  процесс  ускоряется  и
действовать надо быстрее, как  и  предупреждала  Светлена  в  недавнем  сне.
Значит, его возврат в прошлое с помощью эйнсофа имеет и другую цену: начался
процесс еще большего ослабления Закона  возмездия,  частного  случая  Закона
обратной связи.
   Анализ социума...
   "Проанализируйте, - сказала Светлена, - и вы
   Поймете..."
   Нужны подтверждения независимых экспертов. Он
   Сам слишком сильно влияет на события, заставляя их происходить быстрее  и
другим путем. Вселенная помнит свое будущее и как бы сопротивляется попыткам
изменить его, кто бы этим ни занимался. Стоит  ему  задеть  какой-то  объект
своим вниманием, и тот начинает эволюционировать в ускоренном темпе, как  бы
стремясь избавиться от опеки, повторить путь,  уже  пройденный  им  однажды,
восстановить свою карму...
   Или это не так, все проще?  Скажем,  время  в  "розе  реальностей"  течет
по-другому, и живущие там.  почти  независимы  от  тех,  кто  "шевелится"  в
"запрещенной реальности",  даже  если  они  изменяют  течение  бытия?  Тогда
иерархи могут знать, что произошло, и продолжают влиять  на  события  земной
жизни...
   Матвей обошел гараж Ильи, всматриваясь в землю, кусты и  траву,  подобрал
маленький черный с золотом значок - свастику с глазком по центру, спрятал  в
карман. Несомненно, значок потеряли впопыхах боевики Дадоева.  Но  два  года
назад - Матвей помнил это совершенно отчетливо - бандиты Дадоева не и о с  и
л и значки в виде свастики. Им хватало татуировки на руках.
   Через полчаса Матвей  навестил  Илью,  завез  ему  гору  фруктов,  кефир,
молоко, кучу разнообразных  йогуртов,  зная  его  пристрастие,  поговорил  с
другом, успокаивая и подбадривая, и уехал, немного  успокоенный.  По  словам
Муромца, все происходило так же, как и в первый раз,  за  исключением  одной
существенной детали: рэкетиры пришли не  предупреждать  о  своих  намерениях
брать дань с владельца мастерской, а совсем  по  другой  причине.  С  неделю
назад в "семерку" Ильи на полном ходу врезался, будучи в  сильном  подпитии,
лично Дадоев на своем "Фольксвагене". Угробил машины,  конечно,  начисто,  и
свою, и чужую. А когда Илья приехал в ГАИ, как потерпевший, чтобы  составить
протокол и получить компенсацию от обидчика, там  ему  популярно  объяснили,
что искать правду не стоит, а если он полезет на уважаемого гражданина,
   То окажется виновником столкновения со всеми вытекающими последствиями.
   Илья, естественно, не внял наглому предупреждению,  сам  нашел  обидчика,
вежливо предложил разойтись по-доброму, то  есть  заплатить  за  причиненный
ущерб. Дадоев так же вежливо пообещал, а потом к Илье и заявились его крутые
мальчики-лакеи...
   - Очень нехорошо все это пахнет, - сказал сам себе Матвей,  вслух  говоря
Илье ободряющие слова. И все же, пока Илья находился в больнице, у  Соболева
был некоторый запас времени на изменение предложенного ему сценария событий.
Следовало срочно собирать команду Посвященных, еще не знавших, что  ждет  их
впереди.
   После обеда Матвей поехал к  Казанскому  вокзалу,  на  Ольховскую,  5  а,
квартира 42, где проживала бабушка Мария Денисовна с внуком Стасом.
   За два истекших года прежней жизни парень стал Соболеву  почти  сыном,  и
встречи этой он сам ждал с нетерпением и волнением, не зная,  как  воспримет
мальчишка появление чужого дяди. Хотя  легенду  Матвей  приготовил  заранее:
мол, знаком с отцом (кстати, отсиживающим срок в колонии за воровство).
   Дверь открыла старушка, ничуть не изменившаяся;  с  того  момента,  когда
Матвей познакомился с ней впервые. Впрочем, она и не  могла  измениться,  до
этого момента Соболев для нее не существовал,  и  никаких  крутых  поворотов
судьбы она не ждала.  Чем-то  она  напоминала  бабушку  Кристины,  такую  же
сухонькую, светленькую, с добрым морщинистым  лицом  и  прозрачными  мудрыми
глазами.
   - Вам кого, мил.человек?
   - Вас, Мария Денисовна, - стесненно проговорил Матвей. - Я знаком с отцом
Стаса и приехал вас навестить. Передачу вот принес. - Он вытянул вперед
   Руку с пластиковой сумкой, набитой продуктами. - А Стас дома?
   - Уроки делает. Да вы заходите, - засуетилась старушка, впуская гостя.  -
Снимайте обувку, вот тапки, и проходите. - Спохватилась:
   - Ой, зовут-то вас как?
   - Матвей Соболев... э-э, Матвей Никифорович.
   Матвей  прошел  в  чистую  и  светлую  гостиную  со  старинной   мебелью,
стареньким телевизором "Горизонт" в углу на табурете. Стас сидел за столом у
окна с карандашом в руке и исподлобья смотрел на вошедшего. Несколько долгих
мгновений они смотрели друг на друга. У Матвея  вдруг  перехватило  дыхание,
сердце дало сбой, повлажнели глаза. Видимо, мальчик  уловил  его  состояние,
хотя  и  не  понял,   чем   оно   вызвано.   Глаза   его   стали   большими,
вопрошающе-ждущими и одновременно испуганными. Матвею захотелось броситься к
нему, прижать вихрастую голову к груди и заплакать. Проглотив ком  в  горле,
он шагнул вперед, к столу, вбирая глазами лицо парня, чей образ  снился  ему
чуть ли не каждую ночь после возвращения из той жизни.
   - Стас... - Голос дрогнул, и Матвей повторил чуть тише и с улыбкой:
   - Стас, если бы ты знал, как я ждал этой встречи...
   Мальчишка сполз со стула и  стоял  теперь,  опираясь  на  здоровую  ногу,
недоверчиво глядя на незнакомого дядю, явно взволнованного встречей. И тогда
Матвей добавил, продолжая улыбаться через силу:
   - А  ногу  твою  мы  вылечим.  Скоро.  Веришь?  Я  знаю  одного  хирурга,
замечательный мужик! Будешь бегать и прыгать.
   - Правда?! - Глаза мальчишки распахнулись еще больше, и плавилась  в  них
такая боль и надежда, что сердце Матвея снова дало сбой.
   Он опустился перед ним на колени, поражаясь самому себе, - такого  с  ним
никогда не было! - и обнял вдруг подавшееся к  нему  худенькое  тело.  Мария
Денисовна появилась на пороге, блестя сухими глазами, и  смотрела  на  гостя
странно, с пониманием и верой, будто знала что-то, чего знать не могла.
   Потом они пили чай на кухне, болтали о том о сем.  Стае,  придя  в  себя,
развеселившись, отчего его  худое,  остренькое,  серьезное  лицо  совершенно
преобразилось, рассказывал  им  разные  школьные  истории.  Мария  Денисовна
поделилась с гостем своими житейскими проблемами, а Матвей слушал  и  ощущал
себя как дома, почти как в прежние времена.  Только  грызла  душу  память  о
прошедшем да тревога за судьбу  близких  людей,  которым  соприкосновение  с
"волкодавом" - перехватчиком грозило непредсказуемыми последствиями.
   Уходя, Матвей  подарил  Стасу  складной  нож,  мечту  каждого  двенадцати
летнего мальчишки, чем окончательно завоевал его сердце, истосковавшееся  по
вниманию и мужской ласке.
   В Рязань Матвей выехал в начале пятого дня, взяв с  собой  лишь  комплект
одежды для смены и переодования. Проехал Бронницы, Никитское, а у  Андреевки
пришлось свернуть с трассы  на  объездную  грунтовую  дорогу  из-за  ремонта
шоссе. И тут Матвею впервые пришлось столкнуться с так называемым  "мостовым
рэкетом".
   Перед мостом  через  небольшую  речку  с  двух  сторон  были  установлены
шлагбаумы,  и  рослые  молодцы  в  темно-зеленом   хэбэшном   обмундировании
пропускали  машины  через  мост  только  после  оплаты   водителями   строго
отмеренной таксы:  один  человек  в  машине  (невзирая  на  пол,  возраст  и
профессию) - пять тысяч рублей.
   Матвей сначала не понял, почему у моста  выстроилась  очередь  автомашин,
ситуацию прояснил водитель впереди стоящего грузового "ЗИЛа".
   - Местный рэкет. Объявили мост частным владением и берут мзду  с  каждого
проезжающего. А мосту сто лет в обед, еще коммунисты  строили.  Куда  только
милиция смотрит?
   Матвей знал, куда смотрит милиция, получавшая
   От государства гроши и потому не только научившаяся брать  недостающее  у
бандитов, но и отрабатывать свои тридцать сребреников.
   - Представляешь, сколько здесь  проезжает  машин  за  день?  -  продолжал
пожилой шофер, зло сплюнув в пыль.
   Матвей представлял.
   - И ремонт шоссе - тоже их придумка, наверно, - добавил шофер, чье темное
худое лицо явно не  говорило  о  семейном  достатке.  -  А  если  приходится
мотаться туда-сюда сорок раз на дню?
   Матвей прикинул, во что мужику обходится езда по "частному" мосту, сел  в
кабину.
   - Пропусти-ка меня вперед, может, и не придется платить.
   Подъехав  к  пикету  -  трое  здоровенных  лбов,  вооруженных  дубинками,
небрежно регулировали движение, то опуская, то поднимая полосатый  шлагбаум,
- Матвей вылез из машины и вместо того, чтобы  отдать  деньги  в  протянутую
руку, легонько коснулся ладони подушечками пальцев. "Таможенник" с  тяжелым,
набрякшим лицом мгновенно  окосел,  и  Матвей  тихо  спросил,  глядя  в  его
побелевшие глазки-буравчики:
   - Кто здесь командует парадом?
   -  Секач,  -  просипел  парень,  кивая  на   мордоворота   у   шлагбаума,
разговаривающего по мобильному телефону с видом босса всея округи.
   Покрутив головой, - надо же, и сюда пришла  цивилизация  в  виде  сотовой
связи! - Матвей подошел к здоровяку, коснулся его  шеи  пальцами  и  сказал,
подхватывая под руку, чтобы тот не упал:
   - Снимай свои наряды и кончай эту  самодеятельность  С  этого  дня  здесь
устанавливается свободная неэкономическая зона. Понял?
   Третий "таможенник", поигрывающий дубинкой, почувствовал что-то неладное,
двинулся к Матвею, лапая  рукой  что-то  под  курткой  слева,  где  у  него,
очевидно,  был  спрятан  пистолет,  и  Соболеву  пришлось  напрячься,  чтобы
передать ему раппорт на  расстоянии,  внушая  мысль  бросить  эту  работу  к
чертовой матери и наняться в село трактористом.
   - Мне босс голову открутит, - вяло пробубнил могучий телом Секач.  -  Кто
приказал снять рогатку? Менты?
   - "Чистилище", - сказал Матвей, загоняя в сознание бугая страх  расплаты.
- Объясни  боссу  популярно,  что  его  здоровье  под  ба-альшим  сомнением.
Командуй. - Соболев похлопал сомлевшего окончательно  "командира  поста"  по
плечу и сказал знакомому шоферу "ЗИЛа",  глядевшему  на  него  вытаращенными
глазами:
   - Таможня дает "добро". Можешь теперь ездить свободно.
   Вскоре мост с  его  "охранниками"  остался  позади,  и  Матвей  забыл  об
инциденте, сосредоточившись на будущих встречах с Посвященными.  Сначала  он
решил было навестить Ивана  Терентьевича  Парамонова,  по  расчету,  недавно
прибывшего в Рязань, но потом вспомнил прощальный в