о  института   на
Давыдковской  высокая  кирпичная  стена  старой  кладки.   Кирпичи   кое-где
выщербились, и взобраться на нее не  составило  труда  даже  без  "кошек"  и
нэкодэ  <Нэкодэ  -  "кошачья  лапа",  особого  рода  перчатки  с  когтями  и
пупырчатой  поверхностью.>.  На  стене  Матвей  пролежал  несколько   минут,
оценивая обстановку, и сделал вывод, что  внешней  охраны  центр  Белого  не
имеет. Но изнутри явственно тянуло угрозой и предостережением. Если это и  в
самом деле штаб отряда "Щит", непрошеного гостя ждут неприятные сюрпризы.
   Матвей вспомнил теорию Тараса  об  усилении  результатов  при  увеличении
риска, поморщился. Теория  была  верна  лишь  в  одном  случае:  когда  риск
граничил с удовольствием, в игре. Но риск-удовольствие - это  одно  дело,  а
риск-профессия, как известно, - другое.
   Задержав дыхание, он бесшумно спрыгнул во двор.
   Для проникновения в "Независимую федерацию"  он  выбрал  окно  одного  из
спортзалов, прекрасно помня их расположение.  Взбираться  по  стене  бывшего
института было  тоже  легко,  впрочем,  так  только  казалось.  Кроме  того,
внезапно  обнаружилась  первая  линия   охраны   "федерации"   -   оголенная
металлическая проволока на изоляционных  штырьках,  опоясывающая,  очевидно,
все здание по периметру на уровне потолка первого  этажа.  Матвею  с  трудом
удалось избежать прикосновения к проволоке,  хотя  под  напряжением  она  не
находилась - играла скорее роль емкостной антенны.
   Окно спортзала было забрано  изнутри  решеткой,  но  прутья  ее  казались
тонкими, спасая стекла  от  случайных  отскоков  мячей,  а  не  от  воров  и
взломщиков. Матвей достал  из  рюкзака  струнный  стеклорез,  сделал  четыре
борозды в стекле, заклеил пластырем, шлепнул на плоскость вакуум-присоски  и
потянул на себя - полуметровый квадрат бесшумно выпал на руки. Закрепив  его
рядом тем же пластырем, Матвей взялся за решетку.
   К счастью, восьмимиллиметровые  прутья,  образующие  веерообразный  узор,
действительно   почти   не   оказали   сопротивления.   Использовав   эффект
"несгибаемой руки", Матвей разогнул их и пролез в темное помещение зала.
   Ему важно найти доказательства  причастности  отряда  Шмеля  к  похищению
оружия, тогда сразу отпадает первая часть задания -  военной  контрразведки,
остальное - дело техники: он сообщит Ивакину о результате -  и  "Независимой
федерацией кикбоксинга" тут же займутся следователи ВКР  и  Минобороны.  Это
если сведения Ивакина и Тараса верны. Если же нет, визит Матвея имел,  кроме
всего прочего, еще одну цель: растревожить руководство отряда, состоявшее из
высокопоставленных  работников  контрразведки.  Стоило  понаблюдать  за   их
реакцией.
   Дверь в коридор была закрыта, но Матвей справился с  замком  в  считанные
секунды. У него был четкий план действий: поработать  в  кабинете  Белого  -
Дадоева, найти настоящий императив-кабинет,  где  сидел  настоящий  командир
"Щита" Шмель Юрий Степанович, а затем покопаться в компьютерах центра  и  на
складах, где под видом спортинвентаря хранилось оружие.
   Кабинет  Дадоева,  в  котором  Матвей  побывал   днем   раньше,   замыкал
центральный сквозной коридор и тоже был заперт. Запирался он, к счастью,  не
на кодовый замок, а на самый обычный английский и не  имел  сигнализации,  а
это  означало  какую-то  скрытую  хитрость   в   охране   важных   помещений
"федерации".
   В кабинет "зиц-председателя" Матвей проник легко, обыскал его, не включая
фонаря размером с карандаш, ничего особого не обнаружил - искал он, конечно,
оружие - и пролистал настольный календарь с пометками. На последнем листе за
вчерашний день было написано: "Авт, раскр, прият. Шимука". Надпись означала,
что Белый получил задание проверить связи  непокорного  автослесаря  Шимука.
Тарас  был  прав:  руководство   отряда   "Щит"   заинтересовалось   визитом
"защитника" Ильи Шимука, имитировавшего акцию "Чистилища".
   "Говорил мне отец: не копай погреб со второго  этажа,  -  глубокомысленно
подумал Матвей. - А ведь они меня вычислят. И тогда  придется  или  терпеть,
или отбиваться с риском сорвать операцию. А может, есть другие варианты?"
   Коридор был освещен всего двумя  лампочками,  но  света  хватало.  Матвей
метнулся по нему из конца в конец, пробуя двери. Все они открывались легко и
вели в спортзалы, туалетные, душевые, игровые комнаты или в тесные кладовки.
Замаскирован центр Шмеля Юрия Степановича был  отменно.  Матвей  вернулся  в
кабинет Дадоева и почти сразу сообразил:  книжный  шкаф  слева  от  стола  с
селектором был декоративным. Матвей оглядел его, кнопок  и  выключателей  не
нашел, прислушался к своим ощущениям. Затем  уверенно  направился  к  столу.
Интуиция не подвела: шкаф-дверь открывался поворотом  статуэтки  боксера  на
столе. В то же мгновение, не раздумывая,  Матвей  прыгнул  в  образовавшийся
проем - сработало моментально чувство опасности - и с лета ударил охранника,
- круглые от изумления глаза, ошеломленный вид, парень не ожидал  сюрпризов,
спал, очевидно, - в подключичный нервный узел. Придержал его, чтобы не  было
стука при падении. Огляделся.
   Отсюда, с переходного тамбура, и начинался действующий офис отряда "Щит",
оборудованный по последнему слову техники. Занимал  он  часть  левого  крыла
здания, о чем никто из прохожих и посетителей "федерации" не догадывался,  -
все три этажа и  подвал,  тоже,  наверное,  многоуровневый,  со  складами  и
гаражом,  наверняка  имеющим  выход  где-то  в  соседних  зданиях,  если  не
кварталах, города.
   Коридоры  и  холлы  этой  части  здания  скрывались  в  полумраке  и  все
просматривались телекамерами. Матвей кожей  чувствовал  их  липкие  взгляды.
Черное трико, превратившее его в тень для нормальных человеческих  глаз,  не
могло спасти от приборов ночного видения. И  Матвей  вернулся  в  тупичок  с
охраняемой дверью (с этой  стороны  на  двери  надпись:  "Запасной  выход"),
глянул на автомат охранника - искомый "АКС-93 У"  "гном",  -  привел  его  в
чувство. Рослый белобрысый парень, в пятнистой форме десантника, чуть  снова
не хлопнулся в обморок, когда  увидел  над  собой  жуткую  черную  фигуру  с
мерцающими ледяными глазами.
   - Тихо! - Матвей зажал ему рот. - Где тут у вас пульт охраны?
   - А пошел ты!..
   Матвей тряхнул белобрысого так, что у того лязгнули зубы.
   - Я спешу.
   - Пошел ты на...
   Матвей сжал  горло  охранника  и  нацелился  ему  в  пах.  Тот  дернулся,
заскулил. Соболев разжал пальцы.
   - На первом этаже, - выдавил охранник. - Синяя дверь с полосой и с...
   - Телекамерой, - докончил Матвей. - Сколько охранников у пульта?
   - Трое с дежурным.
   - А вся смена?
   - Двенадцать  на  этажах.  Сколько  внизу,  не  знаю.  -  Охранник  обрел
уверенность  и  явно  выбирал  момент  для  нападения.  Тренирован  он  был,
наверное, не так уж и слабо.
   - Спасибо. - Матвей успокоил его уколом в сонную артерию. - Поспи  чуток,
супермен.
   Собрался и туго сжатой пружиной рванул по коридору к лестничной  площадке
сквозь ставший плотным воздух, только ветер свистнул в ушах.
   Второй охранник прохаживался  по  небольшому  холлу  напротив  лестничной
площадки, не подозревая о привидении. Третий дремал у двери  с  лестницы  на
первый этаж, но оказался самым ловким, отреагировав на скрип двери заученным
движением перевода автомата из-за  спины  в  позицию  для  стрельбы.  Матвею
пришлось прыгать и бить великана (под два метра ростом, где такие родятся?!)
в полную силу. Шум от этого удара получился изрядный, но Матвей уже мчался к
синей двери с металлической полосой и на бегу успокоил метнувшегося  к  нему
четвертого по счету охранника.
   На то, чтобы заклеить зрачок телекамеры над дверью, ушла секунда,  а  еще
через  несколько  секунд  дверь  отворилась,  выпуская   огромного   детину,
выпуклого со всех сторон, похожего на борца сумо.  Вероятно,  он  был  очень
силен, этот "борец", и отлично держал  удар,  однако  нервные  узлы  у  него
располагались там же, где и у  других  людей.  Матвею  удалось  уложить  его
ударом лянцян - костяшками пальцев в кадык.
   Пока детина медленно оседал, Матвей успел ворваться в помещение охраны  и
с ходу отключил читавшего книгу, обалдевшего охранника  у  стены.  Всего  их
здесь было четверо, а не трое, и пришлось удвоить темп, чтобы один из них не
поднял тревогу. Двоих рядовых, игравших в нарды, Матвей вырубил  одинаковыми
выпадами ин тран - между бровями: первого  голышом  с  расстояния  в  четыре
метра, второго ногой. А с дежурным  офицером-старлеем  пришлось  повозиться.
Парень сразу встал в стойку, и с первого  захода  достать  его  не  удалось.
Старший лейтенант был  каратэком,  причем  достаточно  высокого  класса,  не
меньше "черного пояса", и  хвататься  за  автомат,  лежавший  на  столешнице
пульта, не стал.
   Их танец, как сказал  бы  знакомый  бармен  Матвея,  "фритджаз  на  грани
авангарда", длился непростительно долго -  почти  минуту,  пока  разозленный
Матвей не достал охранника в подкате, вложив в удар ногой всю силу.  Правда,
тут же взяв себя в руки, Матвей мысленно извинился перед потерявшим сознание
офицером. Калечить ни в чем не повинных людей он не  хотел,  да  и  не  имел
права.
   Одного  взгляда  на  компьютерный   комплекс   было   достаточно,   чтобы
определиться в главном: бункер охраны не имел обратной связи  с  командиром,
иначе тот давно поднял бы тревогу. Потому что,  несмотря  на  столь  поздний
час, в кабинете кто-то находился,  судя  по  горевшему  на  пульте  зеленому
окошечку "ГК" с мигающим огоньком. Разобравшись в надписях, Матвей вывел  на
дисплей  схему  расположения  комнат  здания,  и  компьютер  послушно  выдал
информацию о каждой из них. Идти теперь в кабинет "ГК", то есть  "главкома",
не имело смысла. Чтобы окончательно убедиться в причастности отряда "Щит"  к
похищению  оружия,  достаточно  было  проникнуть  на  склад,   зашифрованный
аббревиатурой ОСН, то есть "оборудование специального назначения", и сделать
два  дела:  оставить  там  в  укромном  месте  радиомаячок  и   микрофилера,
включающиеся от звука человеческого голоса. Что Матвей и сделал, дав задание
компьютеру открыть через пять минут кодовый замок  в  подвале  номер  три  -
столько времени ему понадобилось на  дорогу  туда  и  обезоружить  еще  двух
обалдевших от неожиданности охранников.
   Еще через пять минут он закрывал за собой дверь-шкаф  в  кабинет  Белого,
чувствуя неловкость в спине:  во-первых,  автомат  "гном"  и  два  пистолета
"волк" увеличили вес рюкзака и ощутимо связали маневренность,  а  во-вторых,
штаб отряда проснулся и повел охоту  за  объектом  вторжения.  Причем  повел
оперативно и умело, что невольно отметил Матвей. Путь ему преградили  уже  у
кабинета Белого - Дадоева.
   Он не зря тренировал периферическое зрение, которое  намного  увеличивало
зону обзора,  и  мог  видеть,  что  делается  за  спиной,  не  оборачиваясь.
Выскользнув в коридор, где по-прежнему царил полумрак, Матвей двинулся  было
тем же путем, что и шел сюда, но уловил сзади тусклый блик и нырнул  вниз  и
влево за выступающую из стены коридора колонну. По стене сыпануло горохом  -
били из автомата "гном" с расстояния в десять-двенадцать  метров.  И  Матвей
вынужден был ответить тем, что имел, - тремя звездочками  сякэнов  <Сякэн  -
разновидность сюрикенов, метательных боевых пластин.>.
   Послышались два вскрика, стрельба прекратилась.  Матвей  метнул  туда  же
магниевую гранату размером с грецкий  орех,  чтобы  ослепить  противника,  и
прыгнул в обратную сторону. Вспышка догнала его у двери  в  спортзал.  А  за
дверью  кто-то  попытался  ударить  его  по  голове  чем-то  вроде  дубинки,
оказавшейся прикладом карабина. Благодаря хорошо развитому чувству опасности
и быстрой реакции Матвей убрал голову, и  удар  пришелся  на  правое  плечо,
сразу обездвижив руку. Но ударить второй раз  сидевшие  в  засаде,  а  может
быть, идущие по следу не успели. Видя их силуэты  -  трое  с  пистолетами  и
карабином, - Матвей не стал рисковать с поиском болевых точек и вырубил всех
троих  русским  вариантом  сиори,   что   с   японского   переводилось   как
"надломленная ветка" и означало удар ребром ладони по носу.
   В проделанное им отверстие в окне пришлось прыгать ласточкой, потому  что
в зал вломилось  человек  десять  сразу,  все  в  пятнистом  обмундировании,
настроенные очень решительно. Однако и в палисаднике  Матвея  ждали  "бурные
аплодисменты, доходящие до мордобития". На сей раз это были  девицы  Белого,
вооруженные плетьми и кусари -  боевыми  цепями.  Вероятно,  они  занимались
неподалеку тренингом и были вызваны по тревоге прямо из зала.
   От  всего  финального  действа  веяло  театральной  постановкой,   игрой,
предназначенной для каких-то  высокопоставленных  зрителей,  и  Матвей  даже
подумал: уж не снимается ли эта ночная охота на пленку? - но девицы  дрались
не киношно, вполне ощутимо и жестоко, поэтому пришлось в  ответ  действовать
так же, исключив из участия  в  схватке  уровень  разумного  влияния  с  его
призывом к совести: "Это же девушки!" Помог Матвею собраться первый же  удар
плетью, обжегший  правую  руку,  потихоньку  обретавшую  чувствительность  и
подвижность.
   Проведя один из приемов суй-но  ката  в  приложении  к  ситуации,  Матвей
отобрал у девицы плеть  и,  пробормотав:  "Может  ли  джентльмен  бить  даму
козырным  тузом?",  вытянул  ее  вдоль  спины,  так  что  та  взвизгнула.  С
остальными пришлось рубиться всерьез и без сантиментов, потому что в  данный
момент это были не девушки - профессиональные бойцы и убийцы.
   В конце концов Матвей, наверное, справился  бы  с  ними  и  сам,  но  ему
помогли. Все тот же вездесущий Тарас  Горшин  бесшумно  -  возник  из  тьмы,
обезвредил двух защитниц "федерации",  а  до  того  -  скрытый  пост  охраны
здания, - легко отвел удар Матвея, который не  сразу  сообразил,  кто  перед
ним, и помог "ниндзе" перебраться через стену во двор конфетной фабрики.
   Вскоре они были за городом. Вел машину Горшин.

ПРИНЦИП СИЛЫ

   Туман рассеялся, и Матвей оказался на зеленой равнине,  окруженной  цепью
голубых гор. Посреди равнины лежал гигантский лев, а  рядом  стояла  женщина
невиданной красоты, увитая гирляндами странных дымящихся цветов.  Платье  ее
было - роса, волосы - облако света. Женщина, совсем юная,  и  тем  не  менее
именно женщина, а не девушка -  так  видел  Матвей  -  спокойно  и  уверенно
поглаживала морду льву, а тот изредка лизал  ее  пальцы,  открывая  огромную
розовую пасть.
   Матвей приблизился, ощущая стеснение  и  поднявшееся  в  груди  волнение.
Сердце забилось тревожно и неровно. Это  была  она  -  сподвижница  инфарха.
Откуда взялась эта уверенность, Матвей не знал.  Женщина  смотрела  на  него
задумчиво  и  строго,  но  вдруг  улыбнулась,  когда  он  замедлил  шаги.  В
просиявшей улыбке ее промелькнули черты Кристины и еще какой-то женщины,  до
боли  знакомой,  может  быть,  матери,  а  может,  какой-то  из  Мадонн  или
знаменитых женщин, известных всему миру по полотнам  Рафаэля,  Микеланджело,
Леонардо.
   Лев поднял голову,  предостерегающе  заворчал,  глядя  на  Матвея  умными
глазами, но женщина тронула пальцами его нос, и лев покорно уронил голову на
лапы.
   - Это тайдзокай <Тайдзокай - сфера "чрева-хранилища", материальный аспект
мира в китайской философии Дао.>, - прозвучал с небес  громовой  голос,  так
что содрогнулась равнина, и в небе проступил лик инфарха. - А вместе  с  ним
принцип силы. Постигни весь его смысл, и ты поднимешься на вершину силы.
   - Сила бывает разная, - пробормотал Матвей.
   - Нет ничего сильнее любви.  Только  любовь  в  состоянии  победить  зло.
Ненависть порождает ненависть, зло порождает зло. Всегда ли ты действуешь во
имя любви?
   - Н-нет, - с трудом выговорил Матвей. Женщина опечалилась.
   - Мы слишком многого хотим от него, инфарх. Ведь  он  даже  не  дошел  до
Тропы.
   - Не познав любви, нельзя постичь Вечности.
   - Сила Вечности окутана тайной даже для Посвященного. Ему  же  пока  рано
приоткрывать завесу тайн - всему свое  время.  Я  вижу  у  него  стремление.
Стремление к слиянию желаний и дикой,  не  осознающей  пока  себя  силы.  Он
должен прозреть.
   - Я этого что-то не вижу, но.., стучащему да откроется!
   С  громом  раскололась  земля,  поглощая  женщину  со  львом,  и   Матвей
проснулся.
   Первые мгновения после пробуждения  он  еще  помнил  сон  и  всю  глубину
понимания происходящего, но уже через несколько секунд словно туман  пал  на
картину с женщиной и львом, скрыл детали, затушевал ее лицо и лицо  ннфарха,
погасил огонь взаимного интереса, размыл смысл сказанного. И сон скользнул в
бездну  неосознанной  психики,  утонул  в  колодце  огня  и  тьмы,   который
представлял собой нераскрытые запасы души человека по имени Матвей Соболев.
   Чуть не заплакав от бессилия, Матвей потянулся к стопке книг у  изголовья
кровати, среди которых были  труды  Успенского,  Раймонда  Люлла,  Гвайта  и
Элифаса Леви, но передумал. Женщина, коллега инфарха, кто бы она ни была  на
самом деле, абсолютно права: всему свое время. Он действительно не готов.
   Подумав так, Матвей удивился и обрадовался: кое-что он все-таки помнил! А
это уже шанс, значит, когда-нибудь он запомнит  все  и  найдет  свою  Тропу.
Успенский, похоже, не нашел, хотя и знал, что и где искать. А  ведь  он  был
великим философом  и  эзотериком,  недаром  создал  свою  модель  Вселенной,
отличную от всех общепринятых и, может быть, наиболее близкую к Истине.
   Матвей подошел к окну спальни.
   Было раннее утро, солнце встало, но еще  пряталось  за  дальними  домами.
"Хочу дождя", - подумал  Матвей.  Однако  небо  светилось  голубизной  и  не
предвещало изменения погоды, лишь над горизонтом догораю  одинокое  облачко,
похожее на НЛО. Вспомнился разговор с Тарасом после того, как они выехали за
Кольцевую дорогу и остановились в перелеске за Измайловским лесопарком.
   - Поздравляю. - Горшин  наконец  соизволил  глянуть  на  безмолвствующего
пассажира, лежащего в расслаблении на заднем сиденье. В темноте Тарас  видел
так же хорошо, как и днем. Матвей же различал только смазанное  белое  пятно
вместо лица, хотя мог бы после соответствующей подготовки  включить  резервы
зрения и видеть более отчетливо. Но напрягаться не хотелось.
   Молчание становилось в тягость, Матвей шевельнулся.
   - Я добыл доказательства...
   - Знаю. Не думал, что ты  так  скоро  пойдешь  туда.  Риск  этот  был  не
оправдан, спешить тебе некуда. Надо было предупредить, пошли бы вдвоем.
   Помолчали. Шел уже четвертый час ночи, и небо на востоке посерело.
   - Нам надо поговорить.
   Горшин перестал изучать лицо Соболева, качнул  головой,  понимая,  о  чем
речь, отвернулся к баранке руля.
   - Рано. Ты не готов. Не беги быстрей, чем думает голова. Во-первых, ты не
изучил всю доступную тебе информацию, во-вторых, "Чистилище" не относится  к
организациям-самоубийцам. Люди, живущие  по  формуле:  выигрывает  тот,  кто
умирает последним, нам не нужны.
   - Я тоже не живу по этой формуле.
   - Тем не менее торопишься. Ивакин не одобрил бы твой последний "штурм унд
дранг".
   Матвей дернулся:
   - Ты его.., знаешь?! Откуда?
   - Знаю. -  Горшин  улыбнулся  в  темноте.  -  Я  очень  коммуникабельный.
Коммунибабельный,  как  сказал  бы  один  мой  знакомый.  Кстати,  эта  твоя
девица...
   - Стоп! - негромко сказал Матвей, поднимая руку, и Тарас послушно  умолк.
- Данная тема не подлежит обсуждению.
   - Хорошо. Но все-таки прими совет: если хочешь ей добра, не  появляйся  с
ней в местах, где вас могут запросто убрать. Теперь о делах. У нас произошла
утечка информации, подтверждающая мой вывод: Костя Аристава  подставлен  был
не случайно.
   - Как он там?
   - Нормально, выживет, парень крепкий, и врачи у него  хорошие.  Так  вот,
надо ликвидировать утечку, и сделаешь это ты. Согласен?
   - Нет.
   Горшин оглянулся, некоторое время  смотрел  на  него,  и  М