нии выстрелов Мурашова пробивали  щит  Ивана  Терентьевича,
проделав оплавленные борозды на его латах, и выбили из рук Ульяны ее  шпагу.
А затем в  поединок  вступил,  наконец,  Рыков,  сделав  выстрел  из  своего
страшного "огнемета".
   Клубок неистового радужного огня ударил в соединенный щит  Посвященных  I
ступени, разбил его вдребезги, но и  сам  слегка  отклонился,  врезавшись  в
скалы рядом, проделав в  них  глубокий  многометровый  ров.  Второй  выстрел
должен был сжечь и сопротивлявшихся людей.  Но  в  этот  миг  произошли  два
события, круто изменившие ситуацию.
   Сначала Иван Терентьевич, долго маневрировавший и  выбиравший  время  для
ответного удара, сделал стремительный выпад своим удивительным мечом. Лезвие
меча удлинилось метров на тридцать  и  пронзило  Мурашова  насквозь.  Виктор
Викторович,  вскрикнув,  выронил  пистолет,  стрелявший   молниями,   сделал
неверный  шаг  и  камнем  полетел  вниз.  Раздался  тяжелый  всплеск,  будто
свинцовое тело одного из Девяти упало не на склон  холма,  а  в  асфальтовое
озеро. От сильнейшего сотрясения  Василий  упал  на  колени,  но,  будучи  в
состоянии боевого транса, не стал отвлекаться на созерцание полета Мурашова,
а выстрелил из лука в Рыкова. И попал! Правда, для Посвященного  II  ступени
его стрела, попавшая в руку, была не страшнее комариного жала, и Рыков  даже
не пошатнулся, наводя ствол "огнемета" на вершину холма внизу. Однако второе
событие заставило его оглянуться.
   Между холмами показался всадник на шестиногом звере, закованный в сияющие
холодным голубым огнем латы. От  мощного  ровного  топота  задрожала  земля.
Низкорослые охотники, окружавшие Василия, попятились.  Ульяна  и  Парамонов,
сбитые с ног, поднялись, глядя на приближавшегося всадника как  на  вестника
смерти. Но это был не "князь тьмы", не один  из  Девяти,  пожелавший  помочь
кардиналам Союза, это пришел Матвей Соболев.
   Шестиногий монстр легко вознес его  на  вершину  холма,  остановился  как
вкопанный. Глыба металла, которой казался Соболев, шевельнулась, высвобождая
закрепленное справа копье с мерцавшим  серебристым  наконечником,  направляя
острие вверх. Левая рука гиганта медленно подняла арбалет с толстой стрелой,
наконечник  которой  тоже  светился,  но  желто-оранжевым   светом,   словно
раскаленный в горне.
   Несколько мгновений Соболев и Рыков  смотрели  друг  на  друга,  оценивая
шансы на  победу.  Потом  Генеральный  Судья  "Чистилища"  окутался  пеленой
серо-зеленого дыма, дым распух в облако, поредел, растаял, а  вместе  с  ним
растаяла и фигура одного из Девяти,  пожелавшего  стать  Первым  из  Девяти.
Рыков бежал!

ГОЛАБ

   Майор ВВС, летчик  первого  класса  Геннадий  Степанович  Ломотов,  любил
поспать после дежурства. Вторник восемнадцатого июня был именно таким  днем,
когда он мог позволить себе расслабиться. Вторая жена, прожившая с Ломотовым
уже десять лет (первая сбежала от него спустя месяц  после  свадьбы),  знала
все слабости мужа и умело боролась с ними, но сон его никогда  не  нарушала,
зная, что спать мужчина должен столько, сколько требует  организм.  Геннадий
за это здорово уважал супругу и за  все  десять  лет  супружеской  жизни  на
сторону не посмотрел ни разу.
   Однако во вторник сон летчика был нарушен насильственным путем, хотя и не
по вине жены. Она об этом даже не узнала, с утра  пораньше  отправившись  на
рынок за  продуктами.  Работала  она  парикмахером  в  военном  городке  под
Гущином, где был расположен  военный  аэродром,  и  в  этот  день  ее  смена
заступала в два часа дня.
   Проснулся  Геннадий  Степанович  от  холодного  прикосновения   к   лицу.
Вздрогнул, пытаясь стереть со щеки "струйку воды",  пробормотал  недовольно:
"Отстань, дай поспать..." Потом открыл глаза и окончательно проснулся.
   Возле кровати стоял невысокий  бронзоволицый  человек,  по  типу  лица  -
монгол или бурят, одетый в черный шелковый халат с красным поясом, на голове
его красовалась необычная шалочка-тюбетейка в форме пирамиды. Раздвинув губы
в холодной улыбке, он молча, не мигая смотрел на хозяина.
   Ломотов, не ожидая подвоха, сел, почесал волосатую грудь, живот,  наконец
зевнул:
   - Вам кого?
   Монах продолжал молчать, изучая лицо Геннадия Степановича  непроницаемыми
черными глазами.
   - Маш, кто это? - повысил голос Ломотов. - Кого ты впустила?
   - Она ушла, - заговорил наконец незнакомец гортанным голосом. -  Геннадий
Степанович  Ломотов,  вы  являетесь   командиром   эскадрильи   многоцелевых
истребителей-перехватчиков "СУ-35", расквартированной в Гущине?
   - Ну? - сказал Ломотов.
   - Тогда слушайте приказ.
   -  Какого  хрена?  -  изумился  Геннадий  Степанович,   поднимая   редкие
соломенные брови. - Маш, ступай-ка и выгони этого шута!
   - Встать! - тихо скомандовал  монах,  и  Ломотов  поперхнулся,  выражение
изумления сползло с его лица, глаза стали пустыми и полусонными. Он медленно
сполз с кровати, выпрямился, глядя на монаха, как удав на кролика.
   - Сейчас вы умоетесь, позавтракаете, соберетесь и  поедете  на  аэродром.
Жене скажете, чтобы не волновалась, что у вас срочный вылет. В принципе  так
оно и есть. На аэродроме подготовите свой самолет к вылету и взлетите.  Курс
- Сергиев Посад, цель -  Свято-Троицкая  Сергеева  лавра.  Нанесете  по  ней
ракетный удар. Повторите.
   Майор, запинаясь, повторил, но все же потом  сработала,  очевидно,  часть
его сознания, еще не задавленная чужой волей:
   - Но там же люди.., и лавра.., храмы.., жестоко.., зачем?
   - Вы правы, - кивнул гость,  -  жестоко.  Но  это  Голаб,  закон  власти,
который не знает вопроса - зачем. - Задумчиво оглядел лысеющего, полнеющего,
заросшего рыжим волосом майора. - Это секретный приказ командования.  О  нем
никто не должен знать, иначе смерть! В Сергиев Посад проник враг,  его  надо
уничтожить. Повторите.
   Ломотов повторил, уже увереннее.
   - А теперь слушайте внимательно. - Монах произнес странно звучащую фразу,
не переводимую ни на один из земных языков.  Когда  звуки  стихли,  Геннадий
Степанович сел на кровать - колени вдруг ослабели,  и  закрыл  глаза.  Когда
открыл - в спальне никого не было.
   Впрочем, о визите монаха майор потом вспомнить не мог вообще,  будто  его
не существовало.
   Через час, сделав все, что приказывал гость, хотя сам Ломотов считал, что
действует  по  собственной   инициативе,   он   уже   выезжал   из   города,
расположенного в семи километрах от аэродрома. В десять часов двадцать минут
он  вошел  в  ворота  КПП.  Без  двадцати  десять  проследовал  к  капонирам
"СУ-тридцать пятых", одетый  в  гермокостюм.  День  был  нелетный,  самолеты
стояли на приколе, многие - со  снятым  вооружением,  и  требовалось  время,
чтобы подготовить командирский самолет к боевому вылету. О  том,  что  вылет
боевой, майор, естественно, не  сказал  никому.  Да  его  и  не  спрашивали,
считая, что командир эскадрильи получил  учебное  задание.  В  десять  часов
пятьдесят минут к  "СУ-35"  с  бортовым  номером  "01"  подъехал  заправщик,
подстыковал шланги, и в баки самолета хлынул керосин...
   Одноместный истребитель "СУ-35" был разработан в КБ  Сухого  еще  в  1985
году и предназначался для действий не только по воздушным целям,  но  и  для
нанесения дальних и высокоточных ударов по тылам противника. Он был способен
поражать  на  большом  расстоянии  надводные  корабли,   от   авианосца   до
малозаметного катера, вести борьбу с самолетами  дальнего  радиолокационного
обнаружения, с воздушными командными  пунктами,  а  также  летать  на  малых
высотах, облетая препятствия, и уничтожать малоразмерные наземные цели.
   Самолет  оснастили  новой  системой  управления  вооружением,  включающей
бортовой компьютер, опто-электронную связь и многорежимную  помехозащищенную
РЛС, позволяющую обнаруживать воздушные  цели  на  дальности  до  четырехсот
километров, одновременно сопровождать не менее пятнадцати целей и  не  менее
шести  атаковать  ракетами.   Кроме   того,   на   самолете   использовалась
автоматическая защищенная система обмена данных о целях,  которая  позволяла
пилоту выбирать и атаковать наиболее опасную цель.
   По широте ассортимента вооружения "СУ-35" не имел  аналогов  в  мире.  На
внешних узлах подвески он мог нести до шестнадцати ракет разных назначений и
мощности - больше, чем любой другой истребитель. Но главное  для  заказчика,
закодировавшего майора  Ломотова,  было  то,  что  на  самолете  могли  быть
размещены ракеты типа "X" с телевизионным и лазерным  наведением  для  атаки
наземных целей. Двух таких ракет даже без ядерной начинки,  например  "Х-25"
или "Х-59", вполне хватило бы, чтобы  уничтожить  любой  наземный  объект  с
толщиной стен до двух метров. На самолете же майора Ломотова были закреплены
ракеты "Х-96" с подъядерным боезапасом, взрыв которых создавал зону  полного
разрушения на  площади  в  два  квадратных  километра.  Их  хватило  бы  для
разрушения не только Троице-Сергиевой лавры, но  и  всего  Сергиева  Посада,
расположенного в семидесяти километрах от Москвы.
   В одиннадцать часов двадцать пять минут "СУ-35" с бортовым номером  "01",
ведомый командиром эскадрильи майором Ломотовым,  стартовал  с  аэродрома  в
Гущине, направляясь по дуге вокруг Москвы  на  север.  Лететь  до  цели  ему
предстояло всего семь минут.

ПРАВИЛО ВЕРЫ

   Снова они оказались затерянными в болотах Мещеры. Только  теперь  не  как
туристы, а как беглецы.
   Бой на теплоходе "Максим Горький"  закончился  гибелью  Мурашова,  Валеры
Шевченко и бегством Рыкова. Боевые группы кардиналов Союза  Девяти  потеряли
половину состава и тоже не  были  в  состоянии  продолжать  борьбу  и  вести
преследование. Помятые, но живые и  здоровые,  Ульяна,  Василий,  Парамонов,
Кристина, Стас и Матвей погрузились в котовскую "вольво" и в полной  темноте
отмахали шестьдесят километров на север, в сторону  Спас-Клепиков,  пока  не
кончился бензин. После этого они пробрались в село Ершово, нашли  на  берегу
озера лодку, спустили на воду и погнали ее опять же в полной  темноте  вверх
по Пре, практически повторяя маршрут тургруппы Котова, пройденный  ею  почти
две недели назад. Никто их не увидел и  не  услышал,  не  тявкнула  ни  одна
собака, не крикнул ни один петух. Посвященные держали полевую обстановку под
контролем.
   Когда наконец рассвело, беглецы  были  уже  в  двенадцати  километрах  от
Ершова, на озере Великом. Отдохнули с час,  перекусили  консервами  и  снова
поплыли вверх, к озеру  Святому,  на  северном  берегу  которого  начинались
обширные леса и болота.
   В семь утра сделали  привал.  Посматривая  друг  на  друга,  собрались  у
бездымного костра, который развел Василий. Стас чувствовал  себя  нормально,
Кристина же была бледна и все время прислушивалась к  себе,  к  шевелению  в
животе.  Нападение,  пленение,  выстрел  из  "глушака",  бегство,   волнения
последних суток не могли не  сказаться  на  ее  самочувствии  и  психическом
состоянии, поэтому она с трудом держалась на ногах  и  безучастно  выполняла
мягкие распоряжения Матвея.
   Позавтракав,  мужчины  проверили  снаряжение  отряда  и  вынуждены   были
признать, что экипированы недостаточно хорошо для хождения по лесам,  а  тем
более для отпора врагу, который вскоре должен был предприпять новую  попытку
отобрать свое - "глушаки", и, конечно же, нейтрализовать  Соболева.  Правда,
об этом  знал  только  один  Матвей,  который  во  время  всего  отступления
прокручивал в уме варианты своего участия в конфликте Посвященных.
   Василий все еще был в черном костюме ниндзя, достав  из  сумки  джинсовую
двойку, переоделся. Иван Терентьевич тоже захватил  кое-что  из  одежды,  не
забыл прихватить с теплохода один "никонов" и два магазина к нему. В Васиной
сумке оказались консервы, хлеб, сахар и сухое молоко, а так же полный  набор
Н-1:  сюрикэны,  бола,  десантные  ножи  "бакмастер"  и  "найтхок",  шарики,
комплект  саев,  шнур,  взрывпакеты,  светобарические  гранаты  величиной  с
грецкий  орех,  духовая  трубка  с  отравленными  иглами  и  даже   короткий
окинавский   меч-тамэ.   Естественно,    ему    же    пришлось    нести    и
сорокапятикилограммовую сумку с "глушаками".  Плывя  по  озеру,  он  сгоряча
предложил ее утопить, но вовремя сообразил, что  преследователям  ничего  не
стоит поднять ее со дна.
   Матвей был одет в стандартный таскер и нес с собой  небольшую  спортивную
сумку, которую ни разу не раскрыл. Дорожный костюм его жены превращал  ее  в
родную сестру Соболева, и лишь Кристина выделялась нарядом из всей компании:
ей пришлись почти впору Васины черные шаровары, выбирать было не из чего, ее
джинсы пришли в полную негодность. Матвей взял ее под руку и  повел  в  лес,
бросив через плечо:
   - Буду через полчаса.
   Ульяна посмотрела им вслед, потом  предложила  Стасу  искупаться,  и  они
убежали к озеру. Стас все понимал, ни на что не жаловался, и хотя  лицо  его
осунулось и побледнело - держался молодцом.
   Василий и Парамонов остались у костра.
   - На консервах мы далеко не уйдем, - буркнул Вася, подбрасывая  в  костер
сушняк. - Такие вот инфарктные гонки требуют слишком много энергии.
   Жующий что-то Иван Терентьевич сунул  руку  в  карман  и  протянул  кулак
Котову.
   - Держи.
   - Что это?
   - Сухой горох, очень полезная штука.
   Василий разгрыз несколько горошин, сплюнул, проворчал:
   - Это не горох, а консервированные зубы... А куда это Матвей ее повел?
   - Думаю, хочет полечить, оздоровить. Существует  несколько  эзотерических
способов лечения большинства болезней и снятия усталости,  тем  более  мы  в
лесу.
   - Расскажите.
   Иван Терентьевич прожевал очередную порцию гороха, лег на траву, раскинув
руки.
   - Ну, самый простой и  надежный  в  данном  случае  способ  соответствия.
Входишь в соответствие с объектом, с  деревом  например,  проникаешь  в  его
эфирную оболочку, как бы роднишься с ним и  делишь  с  деревом  болезнь  или
усталость.
   - Так просто?
   Парамонов улыбнулся:
   - Это совсем не просто, но Матвей знает, как это делается.  То  же  самое
можно проделать и с животными, с медведем, например, с волком, с лосем.
   - Зверей жалко...
   - Они не  погибнут,  их  вылечит  собственный  эгрегор,  природа,  запасы
жизненных сил.
   Василий подумал, встал и бесшумно нырнул в кусты, следуя  за  Соболевыми.
Он обнаружил друга с женой в сорока шагах от озера, возле гигантского  дуба.
Оба стояли, обхватив его руками,  прижимаясь  к  стволу  всем  телом,  и  не
двигались. Постояв несколько секунд, Вася вернулся обратно. Иван Терентьевич
понял его переживания, но ничего не спросил. Задал вопрос сам Василий:
   - Что будем делать дальше, учитель?
   Иван Терентьевич никак не отреагировал на слово "учитель":
   - Придет Матвей, поговорим. Одно могу сказать точно: нас сейчас  ищут  не
только Рыков и его коллеги по Союзу Девяти, ной спецподразделения ФСБ и МВД.
   - Они-то с какого краю здесь оказались? Мы же ничего противозаконного  не
сделали.
   - Это смотря как подать информацию тем, кто приказывает. После  того  как
Матвей перекрыл границу нашей реальности  с  более  высокими  планами  "розы
реальностей",  Союз  Девяти  потерял  свою  былую  силу.  Неизвестные  стали
допускать промахи и ошибки.., как и в данном случае. Началось  все  с  кражи
"глушаков", а ФСБ не та организация, которая прощает такие ошибки.  Для  нее
этот случай стал  чем-то  вроде  лез-мажесте.  Думаю,  Рязанская  область  в
настоящее время обложена со всех сторон.  Так  что  неизвестно,  кто  первый
выйдет на нас.
   - Да уж, перспектива будь здоров... - промычал Василий. - Хрен редьки  не
слаще.., хотя по мне - лучше драться с нормальными профессионалами и даже  с
зомби, чем с господином Рыковым и его коллегами.
   - Вообще-то лучше не драться ни с кем.
   Василий согласно кивнул и тоже улегся на траву, раскинув руки.
   Матвей с Кристиной пришли через полчаса.
   Кристину было не узнать. Оживлена, деятельна, румянец вернулся  на  щеки,
тени под глазами исчезли, и лишь глубоко на дне глаз  все  еще  не  растаяла
тень обреченности и страха.
   - Крис, иди к нам, - раздался с водной глади голос Стаса. - Вода теплая.
   Кристина посмотрела на Матвея, и  тот  с  едва  заметной  улыбкой  закрыл
глаза, разрешая купание.
   - Ну что, милостивые судари, спасатели девиц, оценили наше положение?
   - Положение, как всегда, безнадежное, - ухмыльнулся Василий.  -  За  нами
идет целая стая охотников, а  скоро  будет  не  одна  и  не  две.  Предлагаю
сдаться, иначе все потеряем.
   Не всегда понимавший Васин юмор Иван  Терентьевич  посмотрел  на  него  с
тревогой и мягко сказал:
   - Не паникуй, мэйдзин. Есть хорошая тибетская пословица: теряешь  жену  -
приобретаешь свободу, теряешь здоровье - приобретаешь удовольствие,  теряешь
деньги - приобретаешь опыт, теряешь надежду - теряешь все.
   Василий  засмеялся,  видя,  как  на  лицо   Парамонова   ложится   печать
озабоченности. Улыбнулся и Матвей:
   - Все в порядке, Иван Терентьевич, он шутит. Я еще не видел,  чтобы  этот
мрачный тип сдавался, какой бы безнадежной ситуация не казалась.  Мне  нужна
ваша помощь.., и Улина тоже.
   Парамонов испытующе глянул на Соболева, и тот уточнил:
   - Я хочу выйти за "круг великого молчания".
   - В ментал?
   - Выше, в логос. А для этого нужна ваша подстраховка,  чтобы,  во-первых,
отсечь возможную пеленгацию, а во-вторых, вернуться обратно в свое  тело,  а
не в чужое.
   - Это опасно.
   - Знаю, но другого выхода нет. Нас действительно обложили со всех сторон,
как зайцев, и живыми не выпустят. У всех  приказ:  уничтожить  любой  ценой!
Поэтому  мне  хочется  заручиться  поддержкой   эгрегора   Собирателей   или
Хранителей, чтобы нам помогли.
   - Какую помощь вы ожидаете?
   - Самую что ни на есть материальную. Нам  надо  не  только  выбраться  за
пределы оцепления, но и опередить кое-кого.
   - Союз Девяти?
   - Его лидера,  Бабуу-Сэнгэ.  Вы  слышали  что-нибудь  о  кодонах,  особых
программах гипервнушения?
   Лицо Парамонова напряглось, на мгновение стало грозным и властным,  каким
Василий его еще не видел.
   - К сожалению, слышал. Снова из небытия выплыло  это  адское  изобретение
Инсектов.
   - О чем вы? - недовольно осведомился Василий.  -  Не  могли  бы  говорить
понятней?
   - Кодон - это и есть Слово Власти, Слово Бога, -  сказал  как  бы  нехотя
Иван Терентьевич. - В физическом  смысле  это  суперпозиция  тонких  полевых
состояний вакуума, зона бифуркации, оказывающая максимальное психофизическое
воздействие  на  глубины  подсознания  человека.  -  Он  повернул  голову  к
Соболеву:
   - Вы меня встревожили, Матвей. У Бабуу-Сэнгэ есть кодон?
   - Да, им его снабдил верховный координатор Союзов Хуан Креспо.  И  теперь
по Земле начинает расползаться кодоновая  агрессия,  означающая  конец  вида
Хомо сапиенс.., чего, собственно, и добивался Монарх Тьмы. Я думаю,  он  уже
присутствует в  астрале  и  ментале  в  виде  проективного  поля  и  готовит
Изменение. Как долго осталось ждать, я не знаю.
   У костра, постреливающего угольками,  разлилось  молчание.  Василий,  как
более несдержанный, хмыкнул:
   - Иной раз мне кажется, что я сплю.., что ничего  этого  нет.  Нет  леса,
реки, озера, вас.., врагов и друзей.., нет вообще  реальных  вещей,  а  есть
лишь мои иллюзии.., и так иногда хочется проснуться!
   - В восемнадцатом веке жил такой немецкий ученый, Лихтенберг, - рассеянно
проговорил Парамонов. -  Однажды  он  сказал:  "В  настоящее  время  я  тоже
полагаю, что вопрос, имеют ли вещи вне  нас  объективную  реальность,  лишен
всякого разумного смысла".
   - Вот-вот, - проворчал Василий. - Видимо, ему казалось то же самое, что и
мне.
   -  Вы  мне  напомнили...  -  медленно  сказал  Матвей,  глянув  на  Ивана
Терентьевича. - Кроме кодонов, есть и иные точки бифуркации...
   Парамонов пристально посмотрел на него, их взгляды встретились.
   - Вы имеете в виду.., эйнсоф?
   - Да.
   - Эт