одителей черными ушедшими глазами. Тарас присел рядом  на  корточки,  хотел
было передать ей пси-волну успокоения, однако вовремя  остановился,  заметив
мерцающий искрами серебристый столб над головой  девушки.  Она  имела  канал
связи с силой и не нуждалась в прямой энергоподпитке.
   Послышались стоны и охи, затем  тихий  плач.  Это  очнулась  мать  Антона
Кирилловича. Женщина с трудом добралась до тел сына и невестки  и  упала  на
них с рыданиями, раскинув руки. Только теперь  Тоня  очнулась  и  заплакала,
припав лицом к груди отца.
   С улицы послышался грохот бэтээра, стих, затем  долетели  команды,  звуки
шагов бегущих людей. В дом ворвались бойцы спецназа в камуфляже, с  фонарями
в руках, остановились на пороге, увидев душераздирающую сцену. Вперед  вышел
офицер в берете, бросил два пальца ко лбу. Хмуро осведомился:
   - Ранены, убиты?
   - Убиты, - ответил Тарас.
   - Нападавших видели? Сколько их было?
   - Не знаю. Человек пять, наверное.
   - Как вы здесь оказались? Документы есть?
   - Возьмите, - проговорил Елисей Юрьевич, протягивая  окровавленной  рукой
удостоверение.
   Старлей глянул на красную книжечку, вернул, снова козырнул.
   - Прошу прощения. Вы ранены?
   - Позаботьтесь о них.
   - Слушаюсь. - Старший группы повернул голову к двери. - Савельев, носилки
сюда. Обыскали окрестности?
   -   Так   точно.   Никого,   только   труп   неподалеку,   возле   старой
трансформаторной будки.
   Тарас встретил косой взгляд учителя и криво улыбнулся.
 
*** 
 
   Ночь  прошла  в  суете  следственных  мероприятий,  допросах   свидетелей
нападения на дом прокурора, в хлопотах по транспортировке убитых в морг  той
же больницы, где находились и убитые террористами мать и жена Смирнова.
   Тарас вылечил себя быстро: самолично выковырнул пальцами осколки из спины
и провел сеанс аутентичного ?сшивания? тканей.  В  оздоровительной  практике
?живы? этот прием работы с тонкими энергиями назывался ?мертвой водой?.  Сам
прием выглядел так.
   Тарас вытянул руки вверх, раздвинул пальцы, вызвал в памяти образ  солнца
(днем этого  делать  не  пришлось  бы)  и  всосал  пальцами  поток  энергии,
направляя его в солнечное сплетение. Когда энергии  набралось  достаточно  -
ощущалась она, как мерцающая огнями раскаленная лава, - он  направил  ее  по
соответствующим меридианам к ранам на  спине.  Через  несколько  минут  раны
затянулись.
   Как  лечился  Елисей  Юрьевич,  пытавшийся  прикрыть  собой  прокурора  и
получивший в результате несколько пуль и осколков, Тарас не  видел,  но  был
уверен, что учитель использовал тот же прием ?живы?, либо  какие-то  другие,
не менее действенные практики самовосстановления.
   Мать Антона Кирилловича пришлось отвезти  в  больницу  -  гипертонический
криз. Смерть сына и невестки привела ее в шок, и  жизнь  женщины  висела  на
волоске. Тоня с момента смерти родителей не произнесла ни слова,  и  вывести
ее из состояния фрустрации Тарасу не удалось. Он только снял с  нее  шоковый
морок, а потом просто сопровождал девушку везде, принимая ее переживания  по
каналу духовной связи. Это должно было помочь ей справиться с горем. В конце
концов Тоня осталась в больнице с бабушкой, и Тарас с учителем  вернулись  в
разгромленный дом прокурора, чтобы хоть как-то привести его в порядок.
   В начале восьмого они отправили на грузовике трупы животных -  двух  коз,
собаки и коровы, -  затем  кое-как  забили  досками  дыры  в  полу  гостиной
очистили комнаты от обломков мебели, осколков посуды  и  стекла,  расставили
уцелевшие стулья и кресла по местам и сварили себе кофе. Дом еще был оцеплен
омоновцами, на улице дежурил БТР,  и  можно  было  не  опасаться  повторного
нападения. Елисей Юрьевич разговаривал мало, междометиями, было  видно,  что
он давно решает  какую-то  внутреннюю  проблему,  не  делясь  информацией  с
учеником.
   Следователь и работники прокуратуры, которую возглавлял Антон Кириллович,
уехали еще в пять часов утра, пообещав разобраться с  нападением  и  выявить
заказчика. Но Тарас почему-то был уверен, что если это и произойдет,  то  не
скоро. Уж слишком наглой была атака прокурорского дома, хорошо  рассчитанной
и точной. Нападавшие знали, кто у прокурора  в  гостях,  и  не  пожалели  ни
женщин, ни дочь Антона Кирилловича, ни гостей.
   Впрочем, могло быть и так, что охотились боевики вовсе не  за  Хованским,
несмотря на его жесткое отношение к бандитам, а за его важными гостями, хотя
при этом сразу вставал вопрос: откуда к террористам просочилась информация о
прибытии москвичей. Знали об этом буквально  два-три  человека  из  местного
отделения ФСБ.
   Выпив чашку кофе, Тарас не удержался и задал этот вопрос учителю.  Елисей
Юрьевич, сменивший пробитую и окровавленную одежду, долго  не  отвечал.  Пил
кофе мелкими глотками. Думал. Потом вспомнил об ученике.
   - Цель атаки была - мы. Точнее - я.
   Тарас подождал продолжения.
   - Почему вы? За что? Ведь они и так убили... ваших... или  это  месть  за
что-то? Может быть, кто-то из полевых командиров имеет зуб на вас?
   Елисей Юрьевич качнул головой.
   - Я не воевал. Дело в другом.
   - В чем?
   Долгое молчание. Елисей Юрьевич допил кофе, поставил чашку  и  поднял  на
Тараса измученные глаза, в которых всплыли долго сдерживаемые тоска и боль.
   - Тебе этого лучше не знать.
   - Почему?
   - Твои реакции на такие вещи не всегда адекватны Тарас набычился.
   - Зло должно быть наказано... а справедливость восстановлена! Человек,  а
вернее, нелюдь, убившая невинную женщину, жить не должна!
   Елисей Юрьевич снова покачал головой.
   - Этому я тебя не учил.
   - Меня учила жизнь. Я два года служил в спецназе, воевал в Таджикистане с
наркокурьерами. Эта мразь ничем не отличается от здешней мрази.  Она  должна
быть ликвидирована!
   - Если таковы твои убеждения, то Герард прав - ты не готов  к  восприятию
ценностей Круга. Хорошенько запомни: месть не дает избавления!
   - В данном случае  это  не  месть,  -  упрямо  сжал  губы  Тарас.  -  Это
возмездие!
   - Не будем спорить. Жизнь убедит тебя в конце концов...  или  не  убедит.
Выполни только одну мою просьбу. Я уже не смогу тебя чему-либо  научить,  ты
уходишь, и я это вижу. Но все же  попробуй  тщательнее  рассчитывать  каждый
свой шаг. Иначе путь потерь для тебя будет слишком жестоким.
   Тарас отвернулся, сдерживая возражения и желание поспорить, сказал  через
силу:
   - Хорошо, учитель.
   Посидев так немного, он спросил:
   - Что будем делать?
   - Ничего, - ровным тоном проговорил Елисей Юрьевич, поднимаясь. - Поможем
похоронить Антона с Диной, отправим домой... м-м, ?груз 200? и улетим  сами.
Здесь нам больше делать нечего.
   - Но ведь нас хотели убить! Глаза Смирнова вспыхнули.
   - Они знали, что нас убить нелегко, это была разведка боем.  Меня  хотели
разгневать, заставить потерять голову, броситься  в  погоню,  чтобы  нанести
внезапный удар. Пойти у них на поводу, значит - проиграть.
   - У кого ?у них??
   Елисей Юрьевич  расслабился,  прошелся  ладонью  по  лицу,  успокаиваясь,
направился к двери. На пороге оглянулся.
   - Я мешаю одному нашему приятелю.  Кстати,  ты  тоже.  Но  если  они  еще
надеются, что ты примкнешь к ним, то насчет меня у них сомнений нет.
   - Никогда! Но... кого вы все-таки имеете в виду? Дмитрия?
   - Дима Щербань - только пешка в их руках. Мощная,  уверенная  в  себе,  с
большим потенциалом,  с  задатками  оператора,  но  пешка.  Я  имел  в  виду
директоров ?Купола?. И того, кто над ними.
   Тарас помолчал, переваривая услышанное.
   - Вы имеете в виду...
   - Конкере, - ответил  Елисей  Юрьевич,  выходя  за  порог.  -  Наместника
Монарха Тьмы на Земле.
   Тарас остался сидеть в гостиной, пытаясь собрать  разбежавшиеся  мысли  в
кучу. Буря в его душе улеглась не скоро. Было ясно, что  учитель  знал,  кто
пытался его нейтрализовать, организовав убийство близких, а  потом  и  семьи
друзей, но не хотел заниматься расследованием и выявлять  исполнителей.  Ему
надо было помочь.
   "Нелюди жить не должны!? -  повторил  Тарас  про  себя,  заканчивая  свой
внутренний диалог  с  самим  собой.  Путь  потерь,  о  котором  предупреждал
учитель, для него еще ничего не значил.
 
Глава 13 
В ОСАДЕ ЧУВСТВ 
 
   Отправка ?груза 200? - цинковых гробов с  телами  жены  и  матери  Елисея
Юрьевича - не заняла много времени.
   В десять часов утра больничный катафалк под охраной БТР отвез  убитых  на
военный аэродром в Ханкале, там гробы перегрузили в чрево  ?Ан-12?,  который
должен был вылететь в Москву утром  следующего  дня,  и  москвичи  оказались
предоставленными сами себе.
   Впрочем, не совсем так. Гибель прокурора и его жены от  пуль  террористов
наложили на них  если  и  не  физические,  то  психологические  обязанности,
которые надо было выполнять. Поэтому учитель и  ученик  разделились.  Елисей
Юрьевич поехал в комендатуру,  на  встречу  с  коллегами  и  представителями
правоохранительных органов, занявшихся расследованием  инцидента,  Тарас  же
направился в больницу, где все еще находились мать прокурора  и  ее  внучка.
Ему  предоставили  старенький  джип  ?Чероки?,  корпус  которого  был  усеян
заплатами, а стекла кое-где заменены фанерой,  и  водитель-чеченец,  молодой
парень с едва пробившимися усиками, с ветерком домчал московского  гостя  до
больницы.
   Валентина Матвеевна чувствовала себя  лучше.  Она  еще  не  передвигалась
самостоятельно, однако уже сидела в постели и могла разговаривать, хотя было
видно, что смерть сына лишила ее всего, в том числе главного - смысла жизни.
Взгляд у женщины был потухший, есть  она  отказывалась  и  держалась  только
из-за внучки, лишь из ее рук принимая лекарства и воду. Ни  на  один  вопрос
она не ответила.
   Примерно так же вела себя  и  Тоня,  на  вопросы  Тараса  о  самочувствии
ответив одним словом:
   - Ничего...
   Понимая, что ничем в настоящий момент он  не  сможет  помочь  осиротевшим
женщинам, Тарас посидел немного в палате, где  находились  еще  две  больные
женщины, пообещал Валентине Матвеевне и Тоне посетить их еще раз и с тяжелым
сердцем покинул территорию больницы.
   В коридоре он едва не столкнулся с  невысоким  худым  подростком,  и  ему
сразу   не   понравился   косой   вороватый   взгляд    парня.    Заработала
интуитивно-рефлексная сторожевая система. Тарас  перешел  на  пси-видение  и
стал различать ореолы биополей встречающихся на  пути  людей.  У  подростка,
шмыгнувшего мимо с видом вора, аура была грязно-желтого,  с  примесью  бурых
струй, цвета, что говорило  о  его  злобном  и  трусливом  характере.  Тарас
пожалел, что не остановил парнишку и не спросил, что он здесь делает.
   Он вышел  из  больницы  и  увидел  за  джипом  серую  ?десятку?  с  синим
милицейским номером.  В  ней  находилось  трое,  и  ауры  пассажиров  чем-то
напоминали ауру встретившегося в больнице подростка. Тарас подошел к джипу и
сказал водителю:
   - Подожди меня здесь, я сейчас вернусь.
   Он медленно двинулся вдоль улицы, останавливаясь у попадавшихся  киосков,
зашел в продуктовый магазинчик и выглянул в окно, не высовываясь.
   Интуиция не ошиблась. Люди в ?десятке? следили за  ним.  Машина  медленно
катилась по улице и остановилась недалеко от магазина. Из нее вышел  мужчина
средних лет, плечистый, с ежиком коротко стриженных светлых волос на круглой
голове, не чеченец, но и не русский, судя по разрезу глаз. Он  был  точно  в
такой же кожаной куртке, что и убитый  прокурор  Хованский,  в  мятых  серых
брюках   и   кроссовках,   и   лежала   на   нем   хорошо   видимая   печать
спецподразделения.
   Тарас  нагнулся  к  продавщице,  сделал  нужное,   виноватое,   просящее,
извиняющееся - лицо.
   - Простите, мне нужно в туалет. Подскажите, где он у вас?
   Внушение подействовало.  Продавщица  улыбнулась  и  кивнула  на  дверь  в
подсобку:
   - По коридору направо.
   Тарас выбрался в коридор, не замеченный мужчиной в куртке и кроссовках, а
оттуда во двор магазина. Подождал, пока грузчики,  возившиеся  с  разгрузкой
?Соболя?, скроются в подсобке, и  перемахнул  забор,  отделяющий  территорию
магазина от соседних строений. Обошел магазин дворами и вышел к больнице,
   - Поехали на Вавилова, - сказал он, залезая в машину.
   Водитель с готовностью включил двигатель и помчался по указанному адресу,
на окраину Грозного,  к  дому  прокурора,  практически  не  соблюдая  правил
уличного движения.
   Доехали, однако, без приключений. На блокпостах и пунктах ДПС джип  знали
и пропускали беспрепятственно  Похвалив  водителя  за  классное  вождение  и
доставив ему тем самым удовольствие, Тарас отпустил  парня  и  направился  к
дому Антона Кирилловича. Он собирался ?погулять? по астралу в поисках  убийц
прокурора и жены учителя, после чего подождать  Елисея  Юрьевича  здесь,  не
рискуя ?светиться? перед наводчиками террористов. Попытка слежки, которую он
пресек в самом начале, говорила об интересе к  персоне  эксперта  не  только
бандитов, но и правоохранительных органов. Хотя вполне могло быть,  что  они
сотрудничали
   Охрану вокруг дома сняли, соседи  прокурора  разошлись,  двоюродный  брат
Антона Кирилловича и родственники жены побоялись ночевать в доме, и он стоял
темный, осиротевший, с выбитыми глазницами окон, похожий  на  скелет  живого
существа. Однако стоило только Тарасу расположиться в кресле в углу  горницы
с чашкой горячего чая в руке, как заявились гости.
   Их было двое. Один - тот самый плечистый мужичок в кожане и кроссовках, с
коротким ежиком волос, и второй  -  повыше,  в  плаще  и  кепке,  с  бледным
одутловатым лицом, на котором выделялись умные цепкие глаза и острый нос. От
гостей  исходила  волна  бесцеремонной  уверенности  и  официальности,   что
указывало на их принадлежность к властным структурам. Тарас мог бы незаметно
покинуть дом еще  до  появления  гостей,  почувствовав  сначала  приближение
направленных биополей, а потом услышав тарахтение двигателя ?десятки?, но не
стал этого делать. Среди бела дня террористы  не  рискнули  бы  нападать  на
людей, способных дать им отпор, да и пахли они иначе.
   - Проходите, - сделал радушный жест Тарас, не вставая с кресла. -  Будьте
как дома. Извините за раскардаш, у нас тут ЧП.
   Остановившиеся на пороге  мужчины  переглянулись,  потом  гость  в  плаще
прошел на середину горницы.  Уголки  его  губ  дернулись.  То  ли  он  хотел
улыбнуться, то ли сплюнуть.
   - Кто же вы на самом деле, господин Горшин? Так уходят от наблюдения, как
это продемонстрировали вы, только профессионалы.
   - Показать удостоверение? - вежливо предложил Тарас.
   - Документы нетрудно подделать.
   - Поэтому я не спрашиваю ваши. Наверное, вы из органов. Но не МВД, не так
ли?
   - Отдел внутренних расследований УФСБ, майор Самофалов.
   - Очень приятно. А это, очевидно,  сотрудник  наружки?  -  Тарас  перевел
взгляд на мужчину в куртке
   Тот ответил спокойным взглядом сильного и  уверенного  в  себе  человека,
подготовленного к экстремальным ситуациям. Противником этот чекист мог стать
серьезным.
   - У нас к вам два вопроса, господин Горшин, - продолжал  гость  в  плаще,
снимая  кепку  и  приглаживая  редкие  волосики  на  макушке.  -  Не  будете
возражать, если я их задам?
   - В принципе нет, хотя я уже все сказал следователю.
   - А вот нам кажется, что не все.
   Майор Самофалов поискал глазами стул, подтащил его к столу, изрешеченному
осколками гранат, сел и развернул папку. Достал шариковую ручку.
   - Вопрос первый: кто убил одного из нападавших?
   Тарас встретил внимательный острый взгляд карих глаз майора и понял,  что
тот догадывается об его участии в бою. Пожал плечами.
   - Впервые слышу, что один из боевиков был  убит.  Может  быть,  его  свои
зацепили? Почему вы спрашиваете об этом меня?
   - Я спрашиваю всех. - Майор снова  дернул  уголком  губ,  не  то  намечая
улыбку, не то сдерживаясь, чтобы не плюнуть. - Имею на  это  право.  Дело  в
том, что террориста убили не пулей или ножом, а особым  приемом  рукопашного
боя.
   - Да что вы говорите?
   - В общем-то говорю то, что есть.  Однако  мы  знаем,  что  вы,  господин
Горшин,  владеете   таким   специфическим   видом   рукопашного   боя,   как
?наваждение?. Вот и подумалось: не вы ли вмешались?
   Тарас почувствовал, как напряглись мышцы живота. О том,  что  он  владеет
?наваждением?, знали всего три человека в мире: учитель,  пентарх  Герард  и
Дмитрий  Щербань.  Служака-майор,  даже   возглавляющий   отдел   внутренних
расследований  УФСБ  Чечни,  не  мог   узнать   об   этом   ни   при   каких
обстоятельствах. Если только ему не сообщили об этом специально!
   Мысли   побежали   торопливо   и   вихристо,   складываясь   в    цепочки
причинно-следственных объяснений. Стало  ясно,  что  к  нападению  причастны
местные  силовики,  предупрежденные  кем-то  из  Москвы  о  прибытии  Елисея
Юрьевича и нанявшие боевиков для  его  ликвидации.  Но  это  еще  надо  было
доказать, а положение Тараса складывалось не в его пользу. Он не  знал,  где
сейчас находится учитель и стоит ли сопротивляться, если гости  вознамерятся
его арестовать.
   - Что вы такое говорите? -  улыбнулся  Тарас,  начиная  ?качать  маятник?
эмоций собеседника, ведущий к торможению реакций. - Я никогда не слышал о...
как вы сказали? Наваждение?
   Гости переглянулись.
   - Хорошо, пойдем дальше, - не стал акцентировать внимание на этом вопросе
Самофалов. - Действительно, свидетели показали, что вы все время  находились
в доме и никуда не отлучались.
   - Точно так, товарищ майор.
   - Тогда в связи с этим вопрос второй: почему убили только прокурора и его
жену, а вас даже не зацепило? Ведь  вы  тоже  находились  в  доме  вместе  с
убитыми?
   Майор впился глазами в лицо Горшина, оставшееся невозмутимым
   - Нам просто повезло, - проговорил Тарас,  продолжая  давить  на  психику
собеседника интонацией голоса и едва заметными покачиваниями рук.
   Майор хмыкнул, расслабился, поскреб за ухом, достал сигареты.
   - Курите?
   - Спасибо, не курю.
   - Правильно делаете. - Гость выпустил клуб дыма. - Как говорится:  курить
- здоровью вредить. Хотя иногда этот процесс полезен, особенно когда играешь
в карты. Есть даже неписаное правило: кури больше - партнер  дуреет.  Я  был
недавно  в  Эстонии,  так  там  приняли  очень  суровый  закон  в  отношении
курильщиков. Там штрафуют за  курение  даже  в  подъездах  и  на  лестничных
площадках.
   - Очень  интересно,  -  вежливо  сказал  Тарас,  добавляя  в  тон  голоса
вкрадчивое сочувствие.
   Майор поперхнулся, удивленно вскинул на него глаза,  затушил  сигарету  и
встал.
   - К сожалению, гражданин Горшин, вам также придется проехать  со  мной  в
управление.
   - По поводу чего? - Тарас надавил на психику Самофалова сильнее, добавляя
убедительности колебаниям рук.
   Майор в нерешительности посмотрел  на  своего  помощника,  закрыл  глаза,
мечтательно расслабляясь, потом опомнился и сделал озабоченное лицо.
   - Вы так и не ответили на мои вопросы. А жаль. Не  пришлось  бы  ехать  с
нами, устраивать допрос по всей форме, с применением спецсредств.
   - Но ведь я и так не поеду с вами, - кротко и доверительно сказал  Тарас.
-  У  вас  нет  никаких  оснований,  а  главное  -  письменных  распоряжений
начальства для моего задержания. Не так ли?
   Майор с сомнением  почесал  за  ухом  и,  наверное,  вообще  уплыл  бы  в
беспамятство, если бы  не  его  молчаливый  помощник  в  куртке.  Он  достал
пистолет, навел на Тараса и негромко произнес:
   - Пошли. Аппарат покажет, что ты знаешь.
   Он, вероятно, имел в виду детектор лжи. Такие  устройства,  компактные  и
эффективные, основанные на фиксировании физиологических реакций человека  во
время допроса, появились и на вооружении работников отечественных спецслужб.
   Тарас заглянул  в  его  прозрачные  глаза  и  понял,  что  этого  коротко
стриженного аборигена качанием биополей  не  проймешь.  Его  пси-сфера  была
хорошо защищена высоким порогом отсу