без  ненависти  и  злобы.  Японец  действительно  имел  приказ
заставить Соболева заговорить.
   Но как ни быстро двигалась рука Маюмуры, направляя  ствол  пистолета  (не
пистолета - "глушака"!) в голову полулежащего в шезлонге  Соболева,  как  ни
спешил палец нажать на спуск,  Матвей  действовал  быстрее.  За  сотую  долю
секунды до выстрела он ушел с трассы луча, в стиле кайтэн достиг Маюмуры  и,
коснувшись его колена, послал японца в состояние ступора. Подобрал  выпавший
из руки "глушак", бросил в воду, мягко похлопал гостя по щекам.
   - Ну как, все в порядке? Идти сможете?
   Маюмура потряс головой, огляделся вокруг все еще затуманенными глазами и,
деревянно переставляя ноги, двинулся  по  палубе  яхты  к  борту,  с  трудом
перелез на корму катера, сел к штурвалу.
   - Вы все запомнили? - вежливо спросил Матвей, глядя на  обоих  пассажиров
сверху.
   Маюмура включил мотор, катер взревел и прыгнул вперед, задев  борт  яхты.
Из каюты на корме выглянул Стас, на лице которого читалось восхищение.
   - Ты даешь, па!
   Появилась Кристина в халатике, подошла к Соболеву, чмокнула его в щеку.
   - Ты был великолепен!
   - Так вы подсматривали? - Матвей напустил на себя сердитый вид.  -  Я  же
велел не высовываться.
   - Мы и не высовывались, - засмеялся Стас. - Ты  забыл  про  перископ.  Ну
что, купаться? Или продолжим бросать стрелки?
   - Я покемарю. - Матвей прошлепал ко второму шезлонгу  и  улегся  рядом  с
женой.
   - Чего они хотели? - тихо спросила женщина.
   - Предлагали хорошо оплачиваемую работу.
   - Ты согласился?
   - Я сказал, что неплохо живу на стипендию жены.
   Кристина фыркнула.
   - А если серьезно? У меня нехорошее предчувствие...
   - Не волнуйся, все будет хорошо. Как он? - Матвей бросил взгляд на  живот
жены.
   - Шевелится изредка, но вообще спокойный парень, весь в тебя.  Но  ты  не
сказал, кто это был.
   Матвей сделал вид, что заснул. Потом позвал Стаса:
   - Эй, матрос, готовь корабль к походу, меняем дислокацию.
   - Есть, шкип! - с готовностью  отозвался  мальчишка  и  закричал  звонким
голосом:
   -  Бом-брам-рею  развернуть!  Эрнс-бакштаги  закрепить!  Брасы  и   шкоты
вытравить! По марселям стоять, с якоря сниматься!..

О ЧЕМ ГОВОРИТЬ, ЕСЛИ НЕ О ЧЕМ ГОВОРИТЬ?

   Полковник Каледин оказался умнее, чем обычный армейский командир.  Он  не
стал задерживать Василия после разборки операции по ликвидации  разведотдела
Сверхсистемы и ни словом не обмолвился, назначая сбор команды на воскресенье
второго июня.
   Поэтому ничего не подозревавший Котов, собиравшийся встретиться  с  самим
Коржаковым и перейти в его непосредственное подчинение, был весьма неприятно
удивлен, когда Каледин завел его в дежурку на территории базы и сказал сухо:
   - Вы арестованы, Котов. До выяснения позиций. Сдайте оружие.
   И тотчас же в комнату размером три на четыре метра, с решетками на окнах,
со столом, двумя стульями  и  монитором  телеобзора  территории  вошли  трое
"копов" с автоматами в руках: Скворцов и Бразаускас - с  "узи",  Лямин  -  с
"никоном".
   Василий бегло оглядел ребят: Андрей  Скворцов  выглядел  явно  смущенным,
Витас Бразаускас был холоден, как всегда, Сергей  Лямин  играл  сверхкругого
профи, которому сам черт не брат. В принципе он был неплохим рукопашником  и
отличным снайпером, но гонор и презрительное отношение к  противнику  мешали
ему стать настоящим мастером боя.
   - Во-первых, я не ношу оружия, - спокойно сказал Василий. - Во-вторых, за
что я арестован? Какие позиции должны быть выяснены, когда и с кем?
   - Ты задаешь много вопросов, ганфайтер, -  произнес  брезгливо  Лямин.  -
Пошли, посидишь в КПЗ денек-другой, подумаешь, как  надо  выполнять  приказы
командира.
   - Никуда я не пойду. - Вася  уселся  за  стол,  заняв  с  виду  предельно
неудобную позицию для человека в этом положении. Опытные  в  подобных  делах
бойцы должны были оценить это, но именно на такую оценку он  и  рассчитывал,
зная, как расслабляет людей уверенность  в  своем  превосходстве.  И  он  не
ошибся: Скворцов и  Бразаускас  опустили  автоматы,  Лямин  перехватил  свой
"никон" левой рухей.
   - Итак, полковник? В чем дело?
   Каледин сдвинул брови, озадаченный поведением подчиненного.
   - Ты знал, на что шел, когда  звонил  мне.  Или  будешь  подчиняться  без
всяких условий, или...
   - Договаривай,  здесь  все  свои.  -  Вася  сделал  широкий  жест  рукой,
наблюдая, как на него прореагируют конвоиры. Никак. Очень хорошо!
   - Или мы больше не встретимся, - совсем уж сухо закончил Каледин.
   - Ах, даже так? - Вася покачался на стуле  вперед-назад.  -  Говорил  мне
дед: не увлекайся беспорядочными сексуальными связями, заразу подхватишь,  а
я не послушался. Помнишь, полковник, что я сказал при первом знакомстве?
   - Давай двигай! - замахнулся прикладом автомата Лямин.
   И  Василий  ответил  ему  одним  из  приемов  "импоссибл",  разработанных
специально для кажущихся безнадежными  и  невыгодными  положений;  применять
космек он не мог - ребята были ни в чем не виноваты, а ТУК - не хотел.
   Конечно, общеизвестно, что самый быстрый удар ногой в прыжке  значительно
медленнее выстрела  из  пистолета  и  даже  профессионального  удара  ножом,
например, мечом или кулаком. Но когда помещение очень  тесное,  развернуться
негде и удар не виден из-за тела соратника, такой удар проходит.
   Уколов Лямина в сонную артерию, Вася тут же врезал  ногой  Бразаускасу  в
подбородок, а Скворцову рукой в живот, пробивая  мускульный  каркас.  И  бой
закончился. Автомат,  отобранный  у  Лямина  изящным  круговым  движением  с
уклоном и поворотом, смотрел Каледину в грудь.
   Полковник ошарашенно  проследил,  как  падают  гаранты  его  безопасности
(Лямин - тихо, как мягкая игрушка, Бразаускас  -  с  грохотом,  ломая  стул,
Скворцов - согнувшись), поднял глаза на Василия:
   - Не дури, Котов. Ты же понимаешь, уйти отсюда тебе все равно не удастся.
   -  Ошибаешься.  -  Василий  ловко  крутанул  в  руке  "никон",   удобный,
увесистый, грозный и красивый автомат,  один  из  лучших  в  мире,  если  не
лучший. - Я уйду. Но прежде я все же хотел бы поговорить с начальством.
   - Я к вашим услугам, - раздался из-за двери тихий, ничего  не  выражающий
голос, и в комнату вошел Рыков Герман Довлатович  собственной  персоной.  За
ним бесшумно просочился один из "копов" - Темир Жанболатов, и по  тому,  как
он держал внимание на Рыкове,  Василий  понял,  что  Темир  -  телохранитель
Рыкова, а может быть, и помощник. Оглядев поле боя, медленно  приходивших  в
себя бойцов КОП, Герман Довлатович искривил губы в понимающей усмешке и  сел
у стола на уцелевший стул.
   - Я не успел... - начал Каледин.
   - Выйди, Семен Петрович, - сказал Рыков, - и  мальчиков  забери.  Я  хочу
поговорить с Котовым наедине.
   - Но он...
   Рыков с кротким укором посмотрел  на  полковника,  и  тот  вышел,  жестом
приказав остальным следовать за ним.
   - Садись, ганфайтер, поговорим.
   Василий ногой подвинул к себе табурет, сел.
   - О чем пойдет речь?
   - О чем говорить, если не о  чем  говорить,  так?  -  улыбнулся  бледными
губами Герман Довлатович, и Василию  показалось,  что  под  черепом  у  него
зашевелились-побежали муравьи. Он напрягся, ощущение прошло.
   - Примерно так.
   Улыбка Рыкова погасла.
   - Не бузи, ганфайтер. Ты в самом деле знал, на  что  шел,  соглашаясь  на
предложение  Коржакова.  КОП  -  не  спортивная  команда,  законы  ее  жизни
значительно суровей, зато  и  возможности  гораздо  шире.  А  ты  -  человек
действия, и путь твой - карма марга, а не нивритти марга.
   - Я не подряжался работать обыкновенным киллером.
   - Согласен. Это была моя  инициатива  -  пригласить  тебя  в  команду,  я
исправлю положение. Тем не менее хочу уточнить: ты еще не  сакши,  как  твой
друг Соболев, а садхака, которому  полезен  опыт  ликвидации  других  людей.
Надеюсь, терминология йоги тебе знакома?
   - Соболев -  не  сакши.  -  Вася  проглотил  обидную  нотку  насмешливого
превосходства в голосе собеседника. - И пусть я  садхака,  ликвидатором  все
равно не стану. - Василий подумал и добавил:
   - Если только меня не вынудят защищаться.  Что  касается  Матвея,  то  он
скорее самахитачитта, а не сакши.
   - О Соболеве разговор особый. Давай решим,  что  делать  с  тобой.  Итак,
работать в КОП ты отказываешься...
   - Я отказываюсь только от "мокрых" дел, - сказал Вася чуть резче. - Могу,
в конце концов,  работать  фельдъегерем,  контролером,  порученцем,  поваром
наконец.., если рентабельно ганфайтера держать за "шестерку" на побегушках.
   - Но и отпустить тебя на все четыре стороны мы не можем. Согласись, после
всего, что узнал, ты прямая угроза утечки стратегически важной информации по
уровню "четыре нуля". Даже если  тебе  удастся  уйти  отсюда  живым,  всегда
отыщется исполнитель более высокого класса и приведет приговор в исполнение.
   - А что, приговор уже готов? - угрюмо полюбопытствовал Василий. -  Боюсь,
исполнителя такого класса вы будете искать долго.
   - Вопрос времени - не главный. Но оставим схоластические  споры.  У  меня
есть  более  сильное  предложение.  Ты  ведь  знаком  с  Вахидом  Тожиевичем
Самандаром, президентом МИЦБИ?
   - Вы прекрасно знаете, что знаком.
   - Он кандидат в Союз Девяти. О чем идет речь, понятно? Желательно,  чтобы
ты ему помог.  Для  чего  необходимо  убрать  маршала  "СС"  Хейно  Яановича
Носового. Думаю, в этом случае проблема этики решена, потому что Носовой  по
всем законам - носитель зла. Не так ли?
   - Кто взвесит зло? Может быть, вы по тем же законам не  меньший  носитель
зла. - Василий, уже получивший предложение  Самандара,  продолжал  соблюдать
внешнюю невозмутимость. Рыков не мог знать о визите Самандара к Котову  и  о
его просьбе помочь, но совпадение предложений навевало кое-какие ассоциации.
   - Почему именно вы проявляете заботу о Самандаре?
   - Дело не в нем лично, просто он подготовлен к работе  в  Союзе,  дело  в
Хейно.., э-э... Яановиче. Носовой перестал  быть  одним  из,  некоторые  его
действия идут вразрез с волей Девяти. Он должен уйти.
   - А разве Союз не решает сам вопросы отставки того или иного члена? Путем
голосования, например? И разве вы не теряете секретность деятельности Союза,
привлекая к своим проблемам непосвященных? Ведь ваша организация  называется
Союзом Девяти Неизвестных. Неизвестных! А я уже, по сути, знаю троих. Или вы
меня потом, после выполнения задания, ликвиднете?
   - Отвечаю по  порядку.  -  Рыков  был  само  терпение  и  кротость.  -  К
сожалению, голосование на  нынешнем  этапе  отношений  невозможно,  в  Союзе
образовались три  коалиции,  и  решающего  большинства  голосов  набрать  не
удастся.  Что  касается   тайны..,   да,   Неизвестные   должны   оставаться
неизвестными, но и они при выполнении  своих  планов  опираются  на  простых
смертных. А особо приближенные иногда становятся людьми  Внутреннего  Круга.
Так что у тебя есть перспектива.
   - Благодарю покорно.  Я  и  сам  иду  в  нужном  направлении.  А  если  я
откажусь?
   Рыков не ответил, но и без того ответ его был ясен.
   - И все-таки мне надо все взвесить.
   - Взвешивай, - неожиданно легко согласился Генеральный Судья "Чистилища",
встал и словно навис над Василием огромной стеной, хотя даже  стоя  едва  ли
доставал ему, сидящему, до макушки. Постоял  немного  и  тихо  удалился,  не
сказав  больше  ни  слова.  Это  было   мысленное   предупреждение,   слабый
энергоинформационный выпад, смявший эфирную оболочку - ауру  Котова,  но  он
этого не понял, посчитав свои ощущения реакцией на разговор.
   Через минуту в дежурку зашел озабоченный Каледин.
   - Что он тебе сказал?
   - Посоветовал думать, прежде чем совать голову в петлю.
   - Хороший совет.  Мне  приказано  оказывать  содействие...  -  Каледин  с
любопытством глянул на отрешенно-безучастное лицо Котова. - Ну, ты и  фрукт,
ганфайтер! Что ж молчал?
   Вася глянул непонимающе.
   - О чем?
   - Герман сказал, что ты - резерв главного командования. То  есть,  я  так
понимаю, самого президента. Верно?
   - М-м-м... - сказал Василий.
   -  Понятно.  Можешь  убираться..,  или  оставаться,  как  пожелаешь.   На
территорию базы  вход  для  тебя  открыт  в  любое  время  суток.  Пожелания
какие-нибудь будут?
   - Нет.
   - Тогда прими еще один совет: остерегайся Серегу  Лямина.  Ты  его  побил
дважды, а такие не прощают.
   - Переживу, - равнодушно произнес Василий. - Врага нынче иметь  выгодней,
чем друга.
   - Это почему?
   - По крайней мере он не предаст.
   Василий вышел из здания дежурного поста, глянул на замолчавших  парней  -
Скворцова, Лямина, Бразаускаса, Тротта, помахал  им  рукой  и  направился  к
стоянке машин, где стоял его "вольво" и откуда  только  что  уехал  Рыков  в
сопровождении Жанболатова. Что делать  дальше,  Василий  не  знал.  С  одной
стороны,  Рыков  был  прав:  по  характеру  он  человек   действия,   скорее
трудолюбивый, чем талантливый. Но это не означало, что он не умел размышлять
и принимать решения на основе  размышлений.  Он  мог  быть  жестоким  -  при
необходимости, но чаще поступал великодушно, уходил от  дела,  если  считал,
что это необходимо, так как организовывал ритм жизни  по  внутренней  оценке
смысла, но тут же брался за дела,  практически  его  не  касавшиеся.  Однако
данный случай был особым. С одной  стороны,  Василий  не  прочь  был  помочь
Вахиду Тожиевичу стать одним из  Девяти,  все  же  полтора  года  назад  они
сражались на одной стороне. С другой - эта помощь могла выйти боком,  потому
что тут замешан Рыков, личность темная и неприятная.
   "Взвешивай", - сказал он. Что ж, хороший совет.  А  что  бы  посоветовала
Ульяна? Может, все-таки съездить к ней, поговорить?
   Еще не приняв решения, Василий понял, что поедет в Рязань во что бы то ни
стало, имея все основания для визита.
   Они встретились на Новопесчаной  у  знакомой  двери  с  медной  табличкой
"Бизнес-клуб "Невка": Василий, Костя Злобин и  его  девушка,  которую  звали
Светлана. Симпатичная курносая девушка с длинными русыми волосами  и  серыми
глазами,  и  она  хорошо  дополняла  Константина,  человека,   в   общем-то,
незлобивого, несмотря на фамилию, но весьма независимого и свободолюбивого.
   -  Видно  пана  по  халяве,  -  шепнул  Вася  Косте  на  ухо,  когда  они
познакомились, имея в виду его подругу. Костя понял это как комплимент.
   - Ты еще не знаешь, какова она в постели, - самодовольно шепнул он,  пока
Светлана приводила себя в порядок у зеркала.
   Вася засмеялся.
   - Мне нравится твое "еще". Красивая девушка, видно сразу. Где  ты  с  ней
познакомился?
   - Так она в той самой пекарне работает, отгуда я ушел. Не сразу разглядел
ее, да и ухажер имелся.
   - Ты его не зашиб часом?
   Теперь уже засмеялся Константин.
   -  Столкнулись  как-то,  он  думал,  что  сильно  крутой..,  как   же   -
замдиректора пекарни! В общем, мы поговорили, и Светланка меня оценила.  Ну,
что заказываешь?
   - Давай сам.
   Пришла  Светлана,  разговор  сразу  стал  интереснее,   веселее,   друзья
расслабились, и даже  Василий,  обычно  в  компании  больше  слушающий,  чем
говорящий, рассказал пару анекдотов и  сам  смеялся  над  анекдотами  Кости.
Жалел он только об одном - рядом нет Ульяны. В десять часов вечера они вышли
из клуба и двинулись в  сторону  улицы  Куусинена.  Машину  Вася  оставил  у
"Невки", решил пройтись пешком, благо Света жила недалеко, в двух кварталах.
   Шли  медленно,  в  разговоре  перескакивали  с  темы  на  тему,  обсуждая
достоинства то политических деятелей, то артистов  и  писателей,  то  просто
приятелей и знакомых.  Вечер  выдался  тихим  и  теплым,  и  домой  идти  не
хотелось. И вдруг Василий почувствовал: по тыльной стороне ладони левой руки
бегут  холодные   мурашки,   и   настроение   егоподувяло.   Подсознание   -
предупреждение об опасности.
   Они свернули за угол, в переулок Чапаевский, где жила Светлана,  и  сразу
же стали свидетелями нападения трех парней  на  молодую  пару.  Девушку  они
отшвырнули в сторону, а сами  принялись  избивать  парня  в  белом  костюме.
Парень сначала сопротивлялся,  но,  получив  удар  в  лицо  каким-то  черным
предметом, упал, и добивали его уже ногами.
   Девушка, заметив появившихся Костю, Васю и Свету, закричала.
   Трое громил в одинаковых шелковистых куртках оглянулись, но не  побежали,
а с ленцой двинулись в глубь переулка, явно не  принимая  возникших  молодых
людей за серьезного противника.
   - Догоним? - предложил Злобин.
   Василий подошел к упавшему парню, который зашевелился, пытаясь  подняться
на ноги. Его рыдающая подруга пыталась ему помочь.
   - Что происходит? - хмуро спросил Василий.
   -  П-подонки!..  -  Дрожащие  губы  мешали  девушке  говорить.  -   Роман
журналист.., второй раз уже.., с-сволочи... Помогите ему  встать..,  г-гады!
Говорила: не трогай их - не послушался...
   Костя и Василий переглянулись, помогли парню подняться. Лицо у него  было
в крови, рубашка разорвана,  сквозь  дыры  проглядывали  ссадины  и  лиловые
пятна.
   - Вот подлецы... - с трудом сказал  пострадавший,  морщась.  -  Они  меня
сначала электрошокером в грудь...
   - Вы уверены?
   - Еще бы!
   - За что? Может, просто хотели ограбить?
   - Роман журналист, - снова сказала спутница пострадавшего, всхлипывая.  -
Написал  статью   в   "Сегодня",   "Джентльмены   удачи"   называлась..,   о
строительстве  дач  депутатами.  Ему   сначала   звонили,   грозили   голову
отвернуть.., а когда другая статья  вышла  -  о  даче  депутата  Подгорного,
сначала облили бензином дверь квартиры и подожгли, а теперь вот.., видите...
   - Так это заказ?
   Журналист неловко дернул рукой, сморщился, помассировал бок, грудь.
   - Один из этих  амбалов  все  время  ходит  с  Подгорным,  телохранитель,
наверное. Я запомнил.
   - Идти можете?
   - Дойду, мы недалеко тут живем. Катя поможет. Спасибо.
   Василий и Костя проводили глазами заковылявшую прочь пару,  глянули  друг
на друга.
   - Да ну их к дьяволу! - проворчал Злобин. - Не стоит связываться.
   - Так они же снова к нему придут. Ты иди со Светой домой, а я вас догоню,
- решился Василий. - Не волнуйся, я только вежливо поговорю с ними.
   - Вася, не надо, - попыталась было отговорить его девушка, но Василий уже
исчез, оказавшись далеко впереди, в круге света от следующего фонаря.
   Он догнал напавших буквально на следующем перекрестке: трое  не  спешили,
привыкнув считать себя хозяевами положения, и не боялись милиции, с  которой
у них наверняка были неплохие отношения. Они уже садились в машину,  красную
"лянчию", когда неслышно возникший сзади Василий окликнул:
   - Эй, мордовороты, поговорить надо.
   Фонарь в  этом  месте  не  горел,  однако  Вася  хорошо  видел  выражение
изумления, проступившее на лице оглянувшегося парня  (богатырское  сложение,
явно из спортсменов, но слишком сытый).
   - Тебе чего, глиста?
   - Пару  оплеух,  и  на  ночь  в  катух,  -  насмешливо  ответил  Василий,
приблизившись на расстояние уверенного приема - два метра.  -  Хочу  кое-что
выяснить, мурло. Кто давал задание на устранение журналиста?
   Парни  переглянулись,  обменялись  нехорошими  усмешками,   двое   начали
заходить с обеих сторон, доставая черные пеналы, в которых  Василий  опознал
полицейские электрошокеры "павиан".
   - Ты кто такой, шибздик? Жить надоело? О каком задании речь?
   - О том самом, какое ты, рожа, получил  от  Подгорного.  Или  от  другого
депутата? От кого именно, харя?
   - Он офигел! - обратился спортсмен к своим подельникам, тоже  спортивного
вида малым, с печатью рэкетиров на квадратных физиономиях. -  Надо  привести
его в чувство...
   Василий сделал выпад левой рукой, вдвигая  кадлк  парня  слева  в  горло,
отобрал  электрошокер  и  тут  же  разрядил  его  в  физиономию  того,   что
приблизился справа. Сказал, переждав два сдавленных крика и падение  крупных
тел, не повышая голоса:
   - Так от