ьный компьютер.
Возвращаемся.
   Они вернулись в холл и стали ждать возвращения
   Начальника смены, понимая, что уже ничего не могут изменить.  Все  теперь
зависело от обстоятельств, венчающих цепь причин и  следствий,  которую  они
привели В действие своим появлением на базе.
   Верзила в комбинезоне хаки появился через несколько минут один.
   - К сожалению, она нетранспортабельна, вам придется спуститься  к  ней  в
камеру. Гости переглянулись.
   - Что значит - нетранспортабельна? - недобро полюбопытствовал Василий.
   - Она сопротивлялась, пришлось вколоть ей хорошую дозу наркотика,  ребята
перестарались...
   - Она жива?!
   - Естественно, но сердце работает плохо.
   - Идите вперед! - жестко сказал "Рыков".
   Начальник охраны безмолвно повернулся, подчиняясь приказу, а  у  Василия,
поймавшего его пустой взгляд, вдруг молнией мелькнула догадка.
   - Он же... зомби! - выдохнул Вася на ухо Горшину, взяв его под руку.
   - Я уже понял, - беззвучно  ответил  Тарас.  -  Но  менять  план  поздно,
держись сзади, контролируй тыл.
   Коридор привел их в небольшую комнату с двумя лифтами. Один за другим они
вошли в кабину, которая унесла их под землю примерно метров  на  десять,  на
второй горизонт  базы.  Дверь  лифта  открылась,  и  гости  оказались  перед
шеренгой мощных парней в комбинезонах  цвета  хаки  с  автоматами  в  руках,
направленными на лифт. Парней было  десять,  но  за  их  спинами  в  глубине
широкого  тоннеля  с  бетонными  стенами   и   полом,   освещенного   белыми
люминесцентами, неподвижно  стояла  группа  вооруженных  людей,  и  все  они
весельчаками не выглядели. Уверенные и  безразличные  ко  всему,  они  ждали
приказа. Не надо  было  иметь  семь  пядей  во  лбу,  чтобы  увидеть  в  них
зомби-солдат.
   Вася искоса посмотрел на своих спутников и снова уловил момент, когда они
вспыхнули, передавая
   Мысленный приказ пропустить их. Несколько мгновений казалось, что раппорт
не  подействовал  на   запрограммированных   бойцов   Рыкова,   уж   слишком
неподвижными, вросшими в пол они были. Потом  сопровождавший  гостей  гигант
вышел из лифта, и шеренга расступилась, опускай автоматы.  Чувствуя  тяжелые
взгляды  парней,  Василий  незаметно  потрогал  запас  метательных  звезд  в
спецкарманах кителя и рукавов. С зомби-солдатами он  в  прямых  схватках  не
сталкивался, но  знал,  на  что  они  способны.  Встретившая  их  молчаливая
команда, напоминавшая роботов, создающая впечатление жестокости и  бездушной
мощи, осталась сзади,  и  это  Васе  очень  не  понравилось.  Им  предстояло
возвращаться   тем   же   путем,   а   что   могло   взбрести    в    головы
"механически-биологическим" монстрам, представить было несложно.
   Пройдя около тридцати шагов по серому бетонному тоннелю, уходящему вперед
не меньше чем на двести метров, группа остановилась у белой блестящей стены,
окантованной  металлическими  полосами,  с  двумя  рядами  черных   пластин.
Сопровождавший группу начальник охраны приложил руку  к  одной  из  пластин,
правая створка двери с гулом отъехала вбок, открывая вид на новый тоннель  -
короткий, широкий, выложенный сверкающим кафелем, с рядами белых же дверей с
прозрачными окошками на них и без единой ручки.
   За входной дверью слева располагалась стойка с  телеэкраном,  за  которой
устроилась охрана в  хаки  -  морщинистый  коричневолицый  лысоватый  тип  и
молодой парень с ничего не выражающим взглядом. Когда гости вошли,  он  слез
со стула и встал по стойке "смирно", в то время как лысый продолжал сидеть и
смотреть на экран.
   Верзила сопровождающий шагнул в сторону, как бы  говоря,  что  он  сделал
все, что от него  требовалось,  но  его  услуги  были  уже  не  нужны.  Иван
Терентьевич сразу направился ко второй двери  слева,  заглянул  в  окошко  и
повернулся к охранникам линии.
   - Открыть!
   Коричневолицый страж прошелся  рукой  по  клавиатуре  монитора.  Дверь  с
окошком плавно скользнула в сторону, открывая  просторную  комнату,  залитую
голубоватым светом, обитую со всех сторон  мягкими  кожаными  подушками.  На
полу лежала Ульяна с открытыми глазами, а рядом, взяв ее за руку, сидел Стас
и испуганно смотрел на вошедших, никого не узнавая.
   Парамонов склонился над Ульяной, вглядываясь в ее  глаза.  Василий  слепо
шагнул вперед, проглатывая ком в горле, но Горшин остановил его:
   - Не мешай!
   - Она... что с ней?!
   - Она ушла.
   - Как ушла?! Куда?!
   - Не психуй, все будет в норме. Она перевела сознание в другое  состояние
- трансперсональной концентрации. Вывести ее из этого состояния  трудно,  но
возможно.
   - Зачем она туда... ушла? Горшин помолчал.
   - Либо Рыков допрашивал ее... а  он  сильнее,  я  имею  в  виду  владение
диапазоном Сил. Либо он применил "глушак". Плюс наркотики.
   - Га-эл-лха-манн! - звучно проговорил  Парамонов,  вытягивая  над  грудью
Ульяны засветившиеся руки.
   Глаза  Ульяны  закрылись,  щеки  слегка  порозовели   Она   вздохнула   с
облегчением, но сознание возвращаться к ней не спешило.
   - Вместе! - сдавленно произнес Иван Терентьевич не оборачиваясь.
   Горшин шагнул к нему, присел возле девушки на корточки. Он понимал,  что,
занимаясь восстановлением психики Ульяны, теряет контроль  над  обстановкой,
но иначе они могли бы не успеть вывести ее из смертельно глубокого забытья.
   Василий подошел  к  Стасу,  широко  раскрытыми  глазами  наблюдавшему  за
действиями мужчин, мягко потрепал его вихры.
   - Иди сюда, парень. С тобой все в порядке?
   Мальчишка перепел взгляд на него, и с губ его чуть не слетел крик:  "Дядя
Вася!" - Василий едва успел закрыть ему рот ладонью.
   - Тихо! Мы пришли за вами Вопросы будешь задавать потом, а сейчас держись
рядом и молчи.
   Внезапно Василию показалось, что его накрыла холодная  тяжелая  тень.  Он
вздрогнул, машинально глянул вверх,  хватаясь  за  пистолет  под  мышкой,  и
метнулся к выходу, без подсказки понимая, что ситуация изменилась.
   - Задержи их! - догнал его голос  Тараса,  который  понял,  в  чем  дело,
раньше Балуева.
   Вася взглянул на лица зомби-охранников и их командира, и ему стало  ясно,
что они получили мысленный приказ Рыкова, преодолевший торможение, внушенное
им Горшиным и Парамоновым. Он не колебался ни  секунды.  Прыгнул  вперед,  с
перекатом, сбивая прицел начавших стрельбу охранников,  и  ответил  сам,  не
потратив ни одной лишней пули из своего "волка": три пули - три дыры во лбах
зомби-солдат.
   Еще две пули Василий  выпустил  в  щель  начавшей  открываться  двери  во
внешний тоннель, в которую готовы были ворваться парни  оставшейся  у  лифта
команды, метнулся к пульту монитора  и  ударил  по  нему  кулаком,  не  имея
времени на выяснение функций каждой клавиши.  Дверь  перестала  открываться.
Очистился и открытый проем. Бойцы сторожевого контингента  базы  не  спешили
подставлять себя под пули, оценив мастерство стрелка. Но длилось это хрупкое
равновесие недолго.
   По тоннелю с той стороны прошло какое-то движение,  перестановка  сил,  а
затем  вместе  с   холодным   дуновением   ветра   прилетел   чей-то   тихий
невыразительный голос:
   - Не стреляйте, я безоружен.
   Вася оглянулся на товарищей,  поддерживающих  Ульяну  под  руки,  пережил
вспышку радости (ожила, слава Богу!), но снова переключил внимание на дверь
   - Пусть войдет, - кивнул ему Тарас.
   В  щель  скользнул  невысокого  роста  человек  в  темно-сером   костюме,
остановился у порога, оглядывал всех,  кто  находился  в  камере  с  мягкими
стенами и полом, и от его взгляда Василия качнуло, будто он стоял на  палубе
парусника во время шторма.
   - Поздранляю, Граф, - продолжал Рыков. - Мое почтение, Иван  Терентьевич.
Вы очень на меня похожи, смею вас уверить. Приветствую вас на моем секретном
полигоне. Признаться, я не ждал вас  так  скоро.  Как  себя  чувствует  ваша
приятельница? Надеюсь, она выдержала испытание.
   Василий шевельнулся, преодолевая  желание  всадить  кардиналу  пулю  лоб,
наткнулся на его ответный сверкнувший взгляд и замер, не в силах сделать  ни
одного  движения.  Скрипнул  зубами,  вызывая  яростную   волну   стихийного
душевного протеста, тягуче медленно поднял руку с  пистолетом  и  тем  самым
заставил кардинала Союза Девяти, удивленного  и  уязвленного  сопротивлением
человека, которого он и в грош не ставил, отвлечься на повторную  пси-атаку.
Это было его ошибкой.
   Горшин и Парамонов не стали ждать продолжения  переговоров,  а  мгновенно
воспользовались случаем и нанесли мощный удар по психике Рыкова, загоняя его
знание кардинала в положение,  в  которое  он  перед  этим  загнал  сознание
Ульяны. И Рыков, самоувереннее считавший себя более сильным, чем  противник,
впервые  в  жизни  потерпел  поражение,  не  сумев  защититься  от  шумового
пси-удара,  деформирующего  сознание  увлекающего  его  в   бездну   пустого
состояния.
   - Уходим! - бросил Горшин, поддерживая Ульяну. - У  нас  всего  несколько
минут, он скоро восстановится.
   - Так давай пристрелим его, - брезгливо предложил Василий.
   - Неспоримо, - серьезно проговорил Иван Терентьевич, снова превращаясь  в
"Рыкова". - Пусть живет, его жизнь принадлежит Кругу.
   - Он на нашем месте и ряд ли поступил бы  так  гуманно.  Кстати,  он  вас
обманул,
   - То есть? - удивился И пап Терентьевич.
   - Он вооружен. - Василий подошел к застывшему неподвижно Рыкову и  достал
из кармана необычной формы пистолет с алой насадкой. - Что это, по-вашему?
   - "Болевик"! - негромко сказал Горшин. -  Генератор  боли  "пламя".  А  я
ломаю голову, чем он достал Ульяну, почему она не приходит в себя так долго!
   -  Что?  -  У  Васи  перехватило  дыхание.  -  Он  в  нее...  стрелял  из
"болевика"?!
   - Успокойтесь, Василий Никифорович, - мягко сказал Парамонов. -  Все  уже
позади, Уля молодец, сумела сберечь рассудок, хотя и ценой глубокого нырка в
подсознание.
   - Он... в нее...
   Никто ничего не успел ни  сказать,  ни  сделать.  Вася  щелкнул  пальцем;
движение его было почти незаметно - и Рыков  опрокинулся  навзничь  с  иглой
босюрикэна в правом глазу.
   Несколько секунд в помещении камеры  стояла  глухая  тишина.  Посвященные
озабоченно, Стас с ужасом  разглядывали  странно  неподвижное,  ни  разу  не
вздрогнувшее тело кардинала. Потом Парамонов покачал  головой  и  вышел,  не
говоря ни слова. Горшин  без  особого  осуждения  окинул  Василия  взглядом,
похлопал его по плечу и повел не совсем пришедшую в себя Ульяну к выходу.
   Вася бросил ненавидящий взгляд на бледное лицо
   Человечка со стрелой в  глазу  и  струйкой  крови,  сползающей  по  щеке,
человечка могущественного, с  легкостью  манипулировавшего  чужими  жизнями,
плюнул и от души пожелал ему попасть в ад.
   Они вышли  в  тоннель,  снова  овладев  сознанием  зомбированных  Рыковым
сотрудников и охранников базы.  Среди  них  присутствовали  и  телохранители
Германа Довлатовича из его личного кардинальского манипула, тренированные по
высшему классу спецопераций, пятеро молодых  людей  в  одинаковых  костюмах:
зеленоватые  брюки,  фиолетовые  рубашки,  кожаные  безрукавки  специальные,
удобные в бою и для бега, туфли. Вооружены они  были  пистолетами-пулеметами
отечественногопроизводства "кедр-2", "бизон-3" и "МИ 98", пистолетами "волк"
и "штейер" девятимиллиметрового калибра, а  также  целым  набором  холодного
оружия от охотничьих ножей фирмы "Хантер" и ножей выживания  "бакмастер"  до
метательных пластин и кастетов. Одного взгляда на их неподвижные  лица  было
достаточно, чтобы понять, насколько они сильны и опасны.
   Увидев "своего шефа", они пристроились у  него  за  спиной  и  по  бокам,
ведомые волей Парамонова, и Василию ничего не оставалось делать, как  топать
следом и вести за собой перепуганного и усталого Стаса.  Гор-шин  с  Ульяной
возглавили процессию.
   Им удалось без  инцидентов  выбраться  наверх,  освободиться  от  охраны,
приказав ей заниматься своими делами, и перевести дух  в  здании  "вокзала",
возведенного, очевидно, с  целью  одурачивания  проверяющих  государственных
служб, однако ликовать было еще рано. Снаружи "вокзала" освободителей Ульяны
ждала другая команда, интересы которой совпадали  с  интересами  Рыкова,  но
противоречили интересам Посвященных. Первыми ее обнаружили Иван  Терентьевич
и Тарас, еще до того, как их окликнули из-за стен здания.
   - Тупик! - сказал Горшин, вдруг закрывая глаза и прислушиваясь к чему-то.
   - Да, этого мы учесть не могли, - согласился Парамонов.
   Василий, чувства которого обострились, тоже ощутил  дыхание  опасности  и
оглянулся на спутников.
   - Нас встречают? Так ото понимать? Кто?
   - Очень серьезные  люди,  -  пробормотал  Иван  Терентьевич  со  вздохом,
все"еще  сохраняя  внешность  Рыкова.  Телохранители   Германа   Довлатовича
продолжали опекать своего босса и могли среагировать неадекватно,  узрев  на
его месте незнакомого человека, а драться с ними желания не было ни у кого.
   - Кто? - повторил вопрос Василий.
   - Господин Юрьев со свитой, - буркнул Тарас. - Советник президента  и  он
же кардинал Союза Девяти. Но похоже, он не один, с ним кто-то еще, кого я не
могу идентифицировать.
   - Бабуу-Сэнгэ, - коротко сказал Парамонов.
   - Кажется,  Соболев  говорил  мне  о  нем,  -  наморщил  лоб  Василий.  -
Координатор Союза Девяти?
   - Собственной персоной.
   - Влипли! - присвистнул Вася.
   - Эй, там, в коробке, - раздался за стеной здания недобрый голос.  Выходи
по одному, с поднятыми руками. Оружие не брать, резких движений  не  делать.
Открываем огонь без предупреждения.
   Мужчины переглянулись.
   - Делайте что приказано, - обратился  к  телохранителям  "Рыков".  -  Это
недоразумение. Но ждите моей команды. Вполне  возможен  вариант  выхода  без
оружия.
   - Понятно, - сказал старший группы, бросил  на  пол  оружие  и  вышел  из
холла. За ним покинули здание рослые парни  рыковского  манипула,  привыкшие
беспрекословно подчиняться приказам босса.
   - А мы? - Вася подошел к Ульяне,  начинавшей  оглядываться  и  с  усилием
соображать, что происходит.
   - А мы попробуем выяснить, что им надо, - сказал Иван  Терентьевич.  -  Я
выйду.
   - Подождите, -  сказал  Горшин,  достал  рацию.  -  Ветер,  я  Граф,  как
слышите?
   - Наконец-то,  командир!  -  отозвалась  рация  голосом  старшего  группы
поддержки. - Здесь  такое  творится!  Нас  словно  в  мясорубке  прокрутили,
непонятно, в чем дело. Еле  оклемались.  Подъехали  какие-то  крутые  профи,
окружили базу. Что делать?
   - Броневик видите?
   - БТР? Видим.
   - Попытайтесь захватить, но без шума. И готовьтесь по сигналу открыть  по
всем этим профи огонь на поражение из всех стволов. Как понял, Ветер?
   - Голова гудит, но соображает. Все сделаем как надо,  Граф.  Каков  будет
сигнал?
   - Включи рацию на аварийную волну и жди точку. Конец связи!
   Горшин сунул рацию в нагрудный карман, посмотрел на Парамонова.
   - Может быть, лучше я пойду на переговоры?
   - Это лишнее, - кивнул на рацию Иван Терентьевич. - Потеряете людей.
   - Они знают, на что идут, и верят в  правоту  дела.  У  них  нет  выбора.
Вернее, они сделали его давно.
   Створки  двери  раздвинулись,  выпуская  Парамонова  наружу,   и   плавно
закрылись. Для остальных потянулись минуты ожидания, равные по напряженности
часам. Вася подошел было к Ульяне, но поймал  затравленный  взгляд  Стаса  и
присел возле него. Посмотрел в его глаза.
   - Прорвемся, герой?
   Стас неумело улыбнулся, сразу оживая  и  приободряясь.  Ульяна  перестала
поглаживать затылок, подошла к нему, присела рядом с Василием, погладила его
по плечу, взъерошила волосы мальчишки, и обоим показалось,  что  впереди  их
ждет удача.

ПРОТИВОСТОЯНИЕ

   Иван Терентьенич оценил положение с одного взгляда.
   Здание вокзала рыковского "аэродрома" было окружено со всех сторон людьми
в строгих штатских костюмах, вооруженными не хуже армейского спецназа. Точно
так же был окружен и ангар, у проволочных ворот стояли три  микроавтобуса  и
два джипа "Тойота", а на одном из ближайших лысых холмов маячил силуэт  БТРа
с ракетной установкой. Бронекупола, предназначенные  для  защиты  базы  и  в
мирное время прятавшиеся под  землей,  сейчас  были  подняты  наверх,  а  их
пулеметы  смотрели  на  ангар  и  на  здание   "вокзала".   Не   приходилось
сомневаться, что обитатели колпаков  перепрограммированы  Юрьевым  и  готовы
открыть огонь по кому угодно в соответствии с мысленным приказом.
   Телохранителей Рыкова нигде не было видно, вероятно, их уже  затолкали  в
микроавтобус. Дверца одного из джипов отворилась, из него  вылез  человек  в
белой рубашке и брюках  "лайк",  неторопливо  направился  через  распахнутые
ворота к зданию "вокзала". Это был Юрий Бенедиктович Юрьев. Он  прошел  цепь
штатских мальчиков, остановился в двадцати шагах от Парамонова  и  некоторое
время разглядывал его, словно раздумывая, что с ним делать. Пси-пространство
вокруг  него  ощутимо  вздрагивало  и  шаталось,   завивалось   штопором   и
расплывалось опадающими волнами, и усмирять эти  волны,  грозившие  затопить
Посвященного и мир вокруг, было очень трудно. Уровень Сил,  которыми  владел
кардинал Союза Девяти, был гораздо  выше  возможностей  Парамонова,  но  он,
понимая это, готовился дать бой, чтобы попытаться спасти друзей, хотя  бы  и
ценой жизни.
   - Что вам угодно, кардинал? - сдержанно спросил Иван  Терентьевич.  -  По
какому праву вы нас задерживаете?
   - По праву сильного, - с любезной полуулыбкой ответил Юрий  Бенедиктович.
- Мне нужен Соболев. Вы знаете, где он  прячется.  Предлагаю  обмен:  я  вам
свободу, вы мне адрес.
   - Я не знаю, где прячется Соболев, - ровным голосом сказал Парамонов. - И
никто из тех, кто сейчас со мной, не знает. Герман напрасно пытал Ульяну.
   - А где сам господин Рыков? Неужели вам удалось его нейтрализовать?
   - Он недооценил кое-кого из моих друзей и, возможно, лишился глаза.
   - Вот как? - Юрьев озадаченно скрестил руки на груди. - Может быть,  и  я
вас недооцениваю?
   - Может быть. Хотя,  судя  по  эху,  вы  пришли  сюда  не  один,  с  вами
координатор. Или я ошибаюсь?
   - Его здесь нет. - Юрьев подумал и добавил:
   - Пока. Он появится, как только я дам сигнал. Вам  придется  побыть  моим
пленником, Иван Терентьевич.
   - Ради чего?
   - Я уже сказал: мне  нужен  Соболев.  Вы  с  друзьями  позовете  его,  он
приедет, и я вас отпущу.
   Иван Терентьевич засмеялся. Юрьев смерил его недоуменным взглядом.
   - Что вас развеселило?
   - Вы напомнили мне героя Маяковского: "Я человек с крупными  запросами...
Я зеркальным шкафом интересуюсь". Помните? А если мы откажемся?
   - Тогда я напомню вам в ответ слова Дюма-отца: "Поверьте,  друг  мой,  не
заслуживает доверия человек, предпочитающий плохое хорошему"2. Вам все равно
придется сделать то, что я от вас прошу, только уже на других  условиях.  Вы
же знаете кредо Союза, мы всегда добиваемся поставленной цели.
   - К сожалению, это правда. Но самое плохое, чего вы не видите, - это  то,
что цели ваши изменились.. До сих пор Аморфы и  иерархи  "розы  реальностей"
уравновешивали друг друга, не позволяя кому-нибудь слепо  экспериментиропать
с целыми Вселенными -  слоями  "розы".  Но  теперь  этот  механизм  поломан,
равновесие нарушено, о ряды иерархов проник вирус властолюбия...
   - Мы не судьи иерархов, - холодно перебил Посвященного  кардинал.  -  Они
вправе делать то, что им хочется делать.
   - Конечно, - грустно согласился Иван Терентьевич, -  вправе.  Но  границы
"розы" не являются непреодолимыми, ржавчина отношений иерархов просочилась и
в нашу реальность, отразилась на всех уровнях бытия, на всех  людях,  в  том
числе - и в первую очередь! - на вас.  Разве  деятельность  Рыкова  не  есть
попытка занять другой уровень властвования в Союзе? А ваши  усилия  повлиять
на Соболева, способного нарушить равновесие социума не в вашу пользу,  разве
не являются попыткой изменить с в о й, личный статус?
   - Он нужен не мне, - еще более