лен все смотрела на волка.
     - Ты торговал и другими магическими товарами, а не только книгами или
статуями. - Она нахмурилась. - И в этом своем  невинном  деле  он  не  раз
ссорился с людьми, из-за права собственности, например.  Когда  Брофи  был
человеком, он был таким же здоровенным,  как  сейчас,  когда  он  волк.  И
бывало, пользовался своей силой, чтобы "уговорить" людей  сделать  по-его.
Разве это не так, Брофи?
     - Так, госпожа, - печально ответил волк. - Я  был  несдержанным.  Мой
гнев был таким же мощным, как и мое тело. Но это  случалось  очень  редко,
только когда со мной поступали не по справедливости. Многие не считаются с
торговцами. Они думают, что мы - те же воры, и нас можно обижать.  Поэтому
мне иногда приходилось их успокаивать.
     Кэлен чуть улыбнулась.
     -  Репутация  Брофи  была  не  совсем  незаслуженной,  но   несколько
преувеличенной. Он занимался очень опасными, а потому  и  очень  выгодными
сделками. И зарабатывал достаточно денег для своего увлечения. Почти никто
об этом не знал, пока я не коснулась его и пока он не исповедался.
     Волк положил лапы на голову.
     - Госпожа, пожалуйста... может, лучше не надо?
     Ричард нахмурился.
     - Что за увлечение?
     Улыбка Кэлен стала шире.
     - У Брофи была  слабость:  дети.  Бывало,  в  своих  путешествиях  за
товаром, он останавливался в детских приютах и проверял, есть ли  там  все
необходимое. Все свое золото он отдавал в  эти  приюты,  чтобы  дети  были
накормлены  и  ухожены.  И  выкручивал  руки  начальникам  этих   приютов,
заставляя их молчать. Конечно, ему не приходилось долго стараться.
     Брофи зажмурился.
     - Прошу тебя, госпожа! У меня же была вполне заслуженная репутация. -
Он открыл глаза и приподнялся на передних лапах. - На  моем  счету  немало
сломанных рук и носов. Я совершил много безобразий!
     Кэлен подняла брови.
     - Да, это правда. Того, что  ты  натворил,  было  вполне  достаточно,
чтобы посадить тебя в тюрьму. Но не для того, чтобы тебя  казнить.  -  Она
поглядела на Ричарда. - Так вот, из-за этой дурной славы  Брофи,  а  также
потому, что его не раз видели около сиротских приютов, никто не  удивился,
когда его обвинили в убийстве мальчика.
     - Меня обвинил Деммин Насс, - проворчал Брофи. Он оскалился,  показав
клыки.
     - Почему же те, кто работал в приютах, не встали на твою защиту?
     - Этот Деммин Насс перерезал бы им глотки, - ответил Брофи со злобным
ворчанием.
     - А кто он такой?
     Кэлен и волк посмотрели друг на друга.
     - Помнишь, как Даркен Рал появился в Племени Тины? - спросила ока.  -
Он забрал Сиддина, как он сказал, в подарок  другу.  Этот  друг  -  Деммин
Насс. - Она значительно посмотрела на Ричарда. -  У  Деммина  Насса  очень
болезненный интерес к маленьким мальчикам.
     Ричард вдруг ощутил боль и страх. Ему вспомнились  Сиддин,  Савидлин,
Везелэн. Вспомнил он и свое обещание разыскать мальчика. Никогда еще он не
чувствовал себя таким бессильным, как сейчас.
     - Если я только когда-нибудь встречу его, - прорычал Брофи, - я с ним
рассчитаюсь. Он не умрет, пока за все не заплатит.
     - Лучше держись от него подальше, - предупредила Кэлен.  -  Он  очень
опасен. И я не хочу, чтобы тебе стало хуже, чем сейчас.
     В желтых глазах на мгновение вспыхнул огонек гнева, но тут же погас.
     - Да, госпожа. - Он снова лег.  -  Я  пошел  бы  на  казнь  с  высоко
поднятой головой, и - духи свидетели! -  возможно,  я  заслуживал  ее,  но
только не за такое.  Нельзя,  чтобы  меня  убили,  считая,  будто  я  могу
поступать так с детьми. Поэтому я потребовал встречи с Исповедницей.
     - А я не  хотела  принимать  его  исповедь,  -  сказала  Кэлен.  -  Я
понимала, что он не настаивал бы на исповеди, будь он виновен.  Я  сказала
судье, но он ответил, что ввиду тяжести преступления он не может  изменить
приговор. Приходилось выбирать: исповедь или  казнь.  Брофи  настаивал  на
исповеди. -  Ричард  заметил  при  свете  костра,  что  ее  зеленые  глаза
увлажнились. - Когда все закончилось, я спросила, в кого бы  он  предпочел
превратиться. Он выбрал волка. Почему именно волка, я не знаю. - Она  чуть
улыбнулась. - Может, именно это ближе всего его натуре.
     - Волки - достойные звери, - улыбнулся Ричард. - Ты жила среди  людей
и не жила в лесу. Волки дорожат кровными и другими узами, среди них сильна
взаимопомощь. И они очень привязаны к своему  молодняку.  Вся  стая  будет
драться, чтобы защитить чьих-то волчат. И заботятся о волчатах  тоже  всей
стаей.
     - Ты это понимаешь, - прошептал Брофи.
     - Это правда, Брофи? - спросила Кэлен.
     - Да, госпожа. У меня теперь хорошая жизнь. - Он завилял хвостом. - У
меня есть подруга, славная волчица!  У  нее  несравненный  запах,  я  весь
содрогаюсь от ее укусов, и у нее такая славная маленькая... ну,  не  стоит
об этом. - Он поднял глаза на Кэлен. - Она - главная  в  стае.  Вместе  со
мной, конечно. И ей хорошо со мной. Она говорит, что я самый сильный  волк
из всех, кого она знала. А  этой  весной  она  принесла  шестерых  волчат.
Хорошие щенки родились у нас, теперь они уже почти взрослые. У нас трудная
жизнь, но это настоящая жизнь. Спасибо тебе, госпожа, что  отпустила  меня
на волю.
     - Я так рада за тебя, Брофи. Но как ты здесь оказался? Почему  ты  не
остался с семьей?
     - Видишь ли, когда ты шла через Ранг-Шада, то  проходила  мимо  моего
логова. И я почувствовал, что ты рядом. Оказалось, что я смог  найти  тебя
по  запаху.  Желание  защитить  тебя  оказалось  слишком  сильным,   чтобы
противиться ему. Я знал, что вам угрожает опасность,  и  не  мог  спокойно
жить в своей стае, не убедившись, что с вами все хорошо. Я должен защищать
тебя.
     -  Брофи,  -  возразила  Кэлен,  -  мы  сейчас  ведем  борьбу,  чтобы
остановить Даркена Рала. Это слишком опасная затея. Не стоит  сопровождать
нас. Я не хочу, чтобы ты  погиб.  Даркен  Рал  и  так  уже  причинил  тебе
достаточно зла с помощью Деммина Насса.
     - Госпожа, с тех пор, как я превратился в волка, потребность  быть  с
тобой и угождать тебе стала гораздо меньше. Но все же я готов  умереть  за
тебя. Мне еще страшно трудно идти против твоей воли. Но сейчас я  не  могу
поступить иначе. Я не могу оставить тебя в опасности, иначе мне никогда не
знать покоя. Приказывай, если пожелаешь, но я все равно не  уйду.  Я  буду
следовать за тобой как тень, покуда ты не окажешься в безопасности.
     - Брофи, - заговорил Ричард, и волк повернулся к нему, - я тоже  хочу
защитить Кэлен, чтобы она смогла довести начатое  до  конца  и  остановить
Рала. Я почел бы за честь быть вместе с тобой, ты уже доказал  на  деле  и
свою силу, и свою любовь. Если можешь защитить ее, то делай это,  невзирая
на то, что она говорит.
     Брофи посмотрел на Кэлен, и та улыбнулась ему.
     - Это Искатель Истины. Я поклялась отдать жизнь  в  защиту  Искателя.
Если он так говорит, я должна согласиться.
     Брофи от удивления открыл пасть.
     - Он может тебе приказывать? Приказывать Матери-Исповеднице?
     - Да.
     Волк по-новому посмотрел на Ричарда.
     - Чудо из чудес. - Он облизнул губы. - Кстати,  должен  поблагодарить
тебя за еду, которую ты оставлял мне.
     Кэлен нахмурилась.
     - Ты о чем?
     - Всякий раз, когда в ловушку попадалась добыча,  часть  он  оставлял
мне.
     - Это правда? - спросила она Ричарда.
     Ричард пожал плечами.
     - Я знал, что он где-то поблизости,  хотя  и  не  знал,  кто  он.  Но
главное, я видел, что он нам не причиняет  вреда.  Поэтому  оставлял  еду,
чтобы дать понять, что и мы ему зла не желаем. - Он улыбнулся волку. -  Но
когда ты на меня набросился, я было подумал, что ошибся. Еще раз - спасибо
тебе.
     Брофи, видимо, почувствовал себя неловко от  этой  благодарности.  Он
встал.
     - Я уже долго здесь пробыл. Надо осмотреть лес. Мало ли  какие  твари
могут бродить в округе. Вы, трое, можете не караулить. Брофи  сделает  все
сам.
     Ричард бросил в костер палку и посмотрел на искры.
     - Брофи, - спросил он, - а как это было, когда Кэлен  прикоснулась  к
тебе, когда ты почувствовал на себе ее волшебную силу?
     Все молчали. Ричард поглядел в желтые глаза. Брофи повернул голову  к
Кэлен.
     - Расскажи ему, - прошептала она, и голос ее дрожал.
     Брофи улегся, положив лапу на лапу, и поднял голову. Он долго молчал,
потом наконец заговорил:
     - Мне  сейчас  трудно  вспомнить  все,  что  произошло  тогда,  но  я
постараюсь, насколько смогу. Первое, что  я  запомнил,  была  боль.  Такая
сильная и острая, что даже трудно себе представить. Потом,  как  я  помню,
появилось чувство страха. Необоримое чувство страха, что  я  могу  сделать
что-то, неприятное ей, даже если просто неловко пошевелюсь. А потом, когда
она сказала, что хочет знать, я испытал такую радость, какую  еще  никогда
не испытывал. Радость оттого, что теперь я знаю, как  угодить  ей.  Я  был
счастлив, что она спрашивает меня  о  чем-то,  что  я  могу  доставить  ей
удовольствие, отвечая на вопросы. Вот это мне  запомнилось  больше  всего.
Было безумное чувство, что мне следует сделать все, лишь бы  доставить  ей
удовольствие, лишь бы она была счастлива. Больше ничто  не  занимало  меня
тогда. Одно ее присутствие было для меня более чем благословенным. Я готов
был рыдать от восторга, потому что она рядом.
     Брофи задумался, вспоминая. Затем продолжил:
     - Она велела мне рассказать всю правду, и я был счастлив, потому  что
знал: это возможно. Я был в восторге, что могу  выполнить  ее  желание.  Я
начал рассказывать  так  быстро,  что  ей  даже  пришлось  попросить  меня
говорить помедленнее, чтобы она могла разобрать. Если бы у меня был нож, я
бы, кажется, пронзил им себя за то, что ее огорчил. Потом она сказала, что
все хорошо, и я заплакал от радости, что не огорчил  ее.  Я  рассказал  ей
все, как было. После того, как я рассказал, что не  убивал  мальчика,  она
положила ладонь мне на руку, и от радости, что она ко мне прикоснулась,  я
чуть не потерял сознание. А она мне сказала, что ей очень жаль. Я  сначала
не понял и решил, будто ей жаль, что  это  не  я  убил  мальчика.  Я  стал
просить позволения убить ради нее другого мальчика. -  Слезы  появились  у
волка на глазах. - Но она объяснила, что сожалеет обо мне, что меня  ложно
обвинили в убийстве. Я помню, что не мог удержать слез из-за того, что она
жалеет меня, ведь она была так добра ко мне. Я помню, какой  радостью  для
меня было просто быть с ней рядом. Кажется,  это  называется  любовью,  но
никакими словами невозможно передать это чувство.
     Ричард встал. Он только мельком взглянул на Кэлен, в  глазах  которой
стояли слезы.
     - Спасибо тебе, Брофи. - Он еще помолчал, чтобы не  дрожал  голос.  -
Уже поздно. Сейчас нам лучше поспать. Завтра будет трудный день. Мне  пора
идти караулить. Спокойной ночи.
     Брофи тоже встал.
     - Поспи, я покараулю сам.
     Ричарду было еще трудно говорить.
     - Хорошо, но я все же постою в дозоре. Если хочешь, можешь  оборонять
меня с тыла.
     Он повернулся, чтобы идти. Зедд окликнул его.
     - Ричард! - Он остановился, не оборачиваясь.  -  Что  это  за  кость,
которую, как ты сказал, тебе подарил отец?
     Ричард лихорадочно пытался что-нибудь сообразить. Про себя он  умолял
Зедда: "Пожалуйста, если суждено, чтобы ты верил, когда я лгу, то поверь и
на этот раз!"
     - Ты, должно быть, помнишь ее. Такая маленькая, круглая. Ты уже видел
ее, точно, видел.
     - А, да. Наверное, видел. Спокойной ночи.
     "Вот Оно, Первое Правило Волшебника, -  подумал  Ричард.  -  Спасибо,
старый друг, что научил меня, как защитить Кэлен".
     Он ушел в темноту. Голова его гудела от удара и от тяжести на душе.



                                    39

     Город Тамаранг едва мог  вместить  всех  желающих:  их  было  слишком
много. Люди, прибывавшие со всех сторон в поисках защиты  и  безопасности,
наводнили пригороды. Все новые хибарки и палатки возникали  за  городскими
стенами, где раньше ничего не было.  По  утрам  люди,  расположившиеся  на
холмах, спускались вниз, на рынок,  где  пришельцы  из  других  городов  и
деревень пытались продать свое добро, разложив его на самодельных стойках.
Здесь продавалось все - от  барахла  до  драгоценностей.  Поражало  обилие
овощей и фруктов.
     Были тут  цирюльники  и  лекари,  гадатели  и  художники,  рисовавшие
портреты, люди, лечившие пиявками и пускавшие кровь.  Повсюду  продавались
вина и другие крепкие напитки. Несмотря на  все  страшные  события,  люди,
казалось, находились в приподнятом настроении.  Ричард  подумал,  что  это
из-за воображаемой защиты и обильной  выпивки.  Много  было  разговоров  о
чудесах  Отца  Рала.  В  центре  небольших   групп   стояли   рассказчики,
повествовавшие о последних убийствах. Потерпевшие стенали и жаловались  на
бесчинства вестландцев. В ответ  слышались  крики,  призывавшие  к  мести.
Здесь Ричард не увидел ни одной женщины с волосами ниже щек.
     Замок стоял внутри городских стен, на  горе,  окруженный  крепостными
стенами. На стенах замка, на равных расстояниях, развевались красные флаги
с черными волчьими головами.  Огромные  деревянные  ворота  были  заперты,
очевидно для того, чтобы держать  сброд,  как  в  ловушке.  Отряды  конных
воинов патрулировали улицы, и броня их сверкала на  солнце  среди  шумного
людского моря. Ричард видел, как один такой отряд под красными знаменами с
волчьей головой проскакал по улицам. Одни  приветствовали  солдат,  другие
кланялись, но все спешили расступиться, давая дорогу лошадям.  Солдаты  не
обращали на толпу ни малейшего внимания,  и  тот,  кто  не  успел  вовремя
посторониться, получал удар сапогом по голове.
     Но гораздо проворнее, чем перед солдатами, люди  расступались,  давая
дорогу Кэлен. При появлении  Матери-Исповедницы  все  разбегались,  словно
собаки, увидевшие дикобраза.
     В белом одеянии, освещенная ярким солнцем,  она  шла,  высоко  подняв
голову, словно была хозяйкой города. Она смотрела прямо перед собой, ни на
кого не обращая внимания. От плаща она отказалась, сказав, что сейчас  это
ни к чему, никто не должен сомневаться в том, кто она. И никто в  этом  не
сомневался.
     Люди чуть не давили друг  друга,  давая  дорогу  Кэлен,  кланяясь  ей
повсюду, где она проходила. В толпе шепотом повторяли ее титул.  Кэлен  не
отвечала на поклоны.
     Зедд, несший мешок Кэлен, шел рядом с Ричардом, в двух  шагах  позади
нее. Оба они осматривались, проходя через  толпу.  Ричард  впервые  видел,
чтобы Зедд нес мешок. Зрелище  это  показалось  ему  более  чем  странным.
Ричард распахнул плащ, демонстрируя всем Меч Истины.  Порой  это  вызывало
изумленные взгляды, но нечего было  и  сравнивать  с  тем,  как  встречали
Мать-Исповедницу.
     - Так бывает всегда, когда она  приходит?  -  шепотом  спросил  он  у
Зедда.
     - Боюсь, что да, мой мальчик.
     Кэлен не задумываясь направилась к большому каменному мосту,  который
вел к воротам. Охрана, стоявшая у входа на мост, просто расступилась перед
ней. Ричард запоминал дорогу, на случай если потребуется  быстро  убраться
отсюда.
     Два десятка солдат у городских ворот наверняка имели приказ никого не
пропускать. Теперь они беспокойно  поглядывали  друг  на  друга,  явно  не
готовые к визиту Матери-Исповедницы. Некоторые попятились, натыкаясь  друг
на друга, другие замерли, не зная, что делать дальше. Кэлен  остановилась,
глядя на ворота, как  на  препятствие,  которое  надо  удалить.  Несколько
солдат прижались спиной к воротам, искоса поглядывая на командира.
     Зедд обошел Кэлен и выступил вперед, низко  поклонившись  ей,  словно
прося прощение за то, что вылез вперед. Затем он повернулся к командиру.
     - Что с вами, вы что, ослепли? Отворите ворота!
     Капитан растерянно смотрел то на Кэлен, то на Зедда.
     - Я сожалею, но приказано никого не впускать... А ваше имя...
     Зедд побагровел, и  Ричарду  с  трудом  удалось  сохранить  спокойное
выражение лица. Голос Волшебника больше походил на шипение:
     -  Вы  хотите  сказать,  командир,  что  вам   не   велено   впускать
Мать-Исповедницу?
     Взгляд офицера сделался неуверенным.
     - Знаете... у меня приказ... я не то что...
     -  Отоприте  ворота  сейчас  же!  -  рявкнул  Зедд.  -  И  немедленно
обеспечьте подобающий эскорт!
     Командир подскочил, как ужаленный. Он начал  выкрикивать  приказы,  и
солдаты  бросились  выполнять  их.  Ворота  отворились,  несколько  конных
поспешно выехали вперед, выстроившись в  ряд  впереди  Кэлен  и  развернув
знамена. Другие образовали такой же ряд  позади  нее.  Пехотинцы  поспешно
построились по обе стороны, стараясь держаться подальше от Исповедницы.
     Ричард впервые понял, как она живет. Куда только увлекло его  сердце?
С грустью и болью понял он, насколько она нуждалась в друге.
     - Это что, по-вашему, подобающий эскорт? - вскричал Зедд. - Ну ладно,
сойдет. -  Он  снова  поклонился  Кэлен.  -  Мать-Исповедница,  прими  мои
извинения за наглость этого человека, как и за ту нерадивость, которую  он
проявил с почетным караулом.
     Кэлен поглядела на него и слегка кивнула.
     Ричард, хотя и знал, что не  имеет  на  это  права,  чувствовал,  как
волнуется его кровь при взгляде на Кэлен в белом одеянии.
     Стражники, образовавшие эскорт,  выжидательно  смотрели  на  Кэлен  и
двинулись с места лишь тогда, когда она сделала первый шаг. Поднимая пыль,
конный эскорт въехал в ворота.
     Зедд шел рядом с Ричардом. Наклонившись к командиру, он сказал:
     - Ваше счастье, что Мать-Исповедница не знает вашего имени!
     Ричард увидел, что командир обмяк от облегчения,  когда  они  прошли.
Ричард незаметно улыбнулся. Он сам хотел устроить  в  Тамаранге  небольшой
переполох, но ему и в голову не приходило, что это получится так здорово.
     За  городскими  воротами  все  было  столь  же  упорядоченно,   сколь
беспорядочно перед  ними.  На  мощеных  улицах,  расходившихся  от  замка,
располагались магазины с выставленными в витринах товарами. На  улицах  не
было ни пыли, ни дурных запахов. Здесь были гостиницы, более приятные, чем
те, что Ричард видел раньше, и не было такой  тесноты.  Кое-где  у  дверей
стояли привратники в  красных  ливреях  и  белых  перчатках.  Над  дверями
красовались резные вывески: "Серебряный  сад",  "Коллинз",  "Белый  конь",
"Постоялый двор".
     Мужчины в красиво расшитых плащах и женщины  в  нарядных  платьях  со
спокойной грацией прохаживались по улицам. Общего с  людьми  снаружи  было
лишь то, что  и  здесь  все  низко  кланялись,  завидев  Мать-Исповедницу.
Горожане расступались перед Кэлен и ее свитой, услышав стук копыт  и  лязг
брони, хотя делали это не так  быстро,  как  простолюдины  по  ту  сторону
городских стен. В их почтении не было суетливости, но  не  было  в  нем  и
искренности. Во взглядах таился легкий  оттенок  пренебрежения.  Кэлен  не
смотрела на них. Зато они обращали больше внимания  на  меч  Ричарда,  чем
люди снаружи. Ричард видел,  как  смотрят  на  его  меч  мужчины,  замечал
надменные взгляды женщин.
     Волосы у женщин были еще короткие, правда, у некоторых они  достигали
плеч. И это тоже выделяло Кэлен, у которой волосы  ниспадали  на  плечи  и
спину. Никто не мог соперничать с ней. И снова Ричард порадовался, что  не
постриг ее, когда она просила об этом.
     Один из  всадников,  получив  соответствующий  приказ,  устремился  к
замку, чтобы  доложить  о  Матери-Исповеднице.  Кэлен  сохраняла  на  лице
непроницаемое выражение, хорошо знакомое Ричарду. Теперь он понял, что это
связано с положением Исповедницы.
     Они  еще  не  достигли  ворот,  как  трубы  возвестили   о   прибытии
Матери-Исповедницы. На стенах замка стояло множество воинов -  копейщиков,
лучников, меченосцев, - построенных в ряды. Все как один  поклонились  при
приближении Кэлен и стояли, склонив  головы,  пока  он