а бегу, увидела, что
волшебник сорвался с места, устремляясь за ней, а Нида, выставив перед собой
эйджил, мчится ему навстречу.
     Дженнсен  еще  успела поискать  взглядом стражников,  но тут  Себастьян
схватил  ее за  руку,  и они  понеслись  вперед, и  Дженнсен  даже не успела
бросить прощальный взгляд на своего родственника...
     Она еще не до конца  осознала случившееся. Раньше были две женщины: она
да мать.  Теперь  она  увидела мужчину одной с  ней крови. И ее не  покидало
странное ощущение -- что-то вроде теплой, щемящей грусти..
     Однако  если  новый родственник  поймает  ее,  это будет  конец. Они  с
Себастьяном мчались по ступеням, лавируя между поднимающимися людьми. Кто-то
ругался  им  вслед,  кто-то  в  удивлении  отскакивал.  На каждой лестничной
площадке они маневрировали между людьми и  пулей  проносились по  следующему
пролету. Когда  неподалеку  показались  солдаты,  им  пришлось сбавить  шаг.
Дженнсен  глуше натянула капюшон, проверяя, надежно ли скрыты рыжие волосы и
часть лица. Ее снедало беспокойство  и тревога, что люди  узнают  в ней дочь
Даркена Рала.
     Рука  Себастьяна  крепко сжимала  ее  талию, помогая  двигаться  сквозь
людской  поток. Желая  избежать солдат, патрулирующих вдоль  балюстрады,  он
повел Дженнсен по противоположной стороне, рядом со скамейками.
     Следующая  площадка  была  запружена людьми,  покупающими  сувениры  на
память о посещении Дворца. На скамьях сидели люди. Они ели, пили, улыбались,
мирно  разговаривали.  Кто-то просто пялился на проходящих мимо. В  укромных
уголках между ларьками  и  колоннами  некоторые парочки  сидели, обнимаясь и
целуясь.
     Достигнув края площадки, Дженнсен и Себастьян заметили поднимающийся по
ступенькам  патруль.  Увидев  нерешительность  Себастьяна,  Дженнсен   сразу
догадалась,  что  он опасается,  как бы солдаты опять  не обратили  на  него
внимание. Они шли большой группой, и проскочить мимо них было невозможно.
     Если Себастьяна  арестуют,  Дженнсен вряд  ли  удастся снова  уговорить
стражников отпустить его. На  этот раз они были вместе, следовательно, арест
грозил им обоим. И в  этом случае ее судьбу будет решать Натан Рал.  Девушка
почувствовала,  как страх  и обреченность навалились на  нее.  Она  схватила
Себастьяна  за  руку и потащила назад,  за  колонны, ларьки  и  прилавки, за
людей,  обнимающихся в  темных  нишах. Задыхаясь от бега, она прислонилась к
стене,  повернула Себастьяна  спиной  к  солдатам  и  обняла за  талию:  они
выглядели обыкновенной  влюбленной  парочкой,  решившей  ненадолго  остаться
наедине.
     Звуки  их  тяжелого дыхания тонули в гомоне толпы.  Для большинства они
исчезли  из поля зрения, а те,  кто мог  их  увидеть, не обращали на парочку
никакого внимания, занятые своими делами.
     Дженнсен чувствовала себя  неловко и неуютно  по соседству с такими  же
обнимающимися  парочками.  Рука  Себастьяна  лежала  у  нее на  талии:  пока
стражники не  пройдут, придется  изображать одно  целое. Но  она  испытывала
благодарность к добрым духам, которые помогли при спасении Себастьяна.
     -- Не  верилось,  что мы снова встретимся  с  вами, -- прошептал  он. И
поправился: -- С тобой...
     Его искренний взгляд заставил Дженнсен отвести глаза от толпы.
     --  Не  могла  же  я  вас  здесь бросить,  --  сказала она.  И  тут  же
поправилась: -- Тебя...
     -- И как вам... тебе удалось уговорить их? -- спросил он.  -- Как ты их
подчинила своей воле?
     -- Просто я должна  была спасти тебя. -- Дженнсен вздохнула и позволила
себе, наконец,  всхлипнуть от избытка эмоций, от страха и ликования. -- Ведь
тебе грозила опасность. И я отправилась за помощью к колдунье Алтее.
     -- Значит, тебе помогла ее магия?
     -- Нет. Алтея не смогла помочь. Это долгая история. -- Дженнсен глядела
Себастьяну прямо в глаза. -- Она рассказала о  своей поездке на твою родину,
в Древний мир. -- Дженнсен улыбнулась. -- Однако подробнее я расскажу тебе в
другой раз. Это касается столпов Творения.
     --  Столпы  Творения?  -- Себастьян  удивленно  вскинул  глаза.  --  Ты
полагаешь, она действительно была там?
     -- Где?
     -- В Древнем мире...
     --  Наверное...  В  общем, она не  смогла  мне  помочь.  Я должна  была
действовать самостоятельно. Было  страшно  за тебя и  непонятно, что  делать
дальше. И тут на  ум  пришли твои слова  насчет блефа... А почему так важно,
была она там или...
     Но слова и мысли ее растворились в улыбке Себастьяна.
     -- В жизни не встречал никого умнее!
     Дженнсен передались его удивление  и радость, на душе стало изумительно
легко. В  руках,  которые  все крепче обнимали  ее,  было  так  хорошо,  так
спокойно!
     На щеке чувствовалось дыхание Себастьяна.
     -- Было так страшно, ведь мы могли расстаться навсегда.
     -- Понимаю.
     -- А тебе было страшно?
     -- Да. Потерять тебя.
     Он был  так близко -- ближе некуда. Тело  прижато  к телу,  губы  почти
касаются  друг  друга. Сердце Дженнсен бешено заколотилось.  Себастьян вдруг
слегка  отодвинулся,  будто опомнившись, но не  выпустил девушку из объятий.
Это  было как нельзя кстати  -- она едва  стояла. Каким пьянящим должен быть
поцелуй, украденный у жизни при таких обстоятельствах!..
     Мимо шли люди, но двое никого не замечали -- они были одни в этом мире.
Себастьян вновь  привлек Дженнсен к себе,  будто  борясь  с чем-то. В глазах
девушки  светилось  согласие.  И  тогда он поцеловал  ее.  Дженнсен  затаила
дыхание. Это  был  поцелуй, настоящий  поцелуй! То, что  она  раньше  видела
только со стороны, происходило сейчас с нею. Руки ее ответили на  объятия, а
губы вернули поцелуй. Какое было удивительное, пьянящее ощущение!..
     Ей всегда казалось, что с нею такого никогда не случится. Конечно, есть
мечты, есть фантазии, но в реальности _это_ не имеет к Дженнсен Рал никакого
отношения.
     И вдруг все чудесным образом переменилось.
     Дженнсен  застонала, напряглась  в  страстных  объятиях Себастьяна. Она
остро чувствовала руку, ласкающую ее спину, твердые грудные мышцы, плющившие
ее грудь, губы, прижатые к ее губам, ответный вздох...
     Неожиданно   все   закончилось.   Казалось,   Себастьян   вновь   обрел
самообладание,  заставил   себя  опомниться.  Дженнсен  трепетала,  переводя
дыхание. Ей понравилось быть в его власти. Все произошло так потрясающе, так
быстро и неожиданно. Так удивительно, так совершенно...
     Хотелось  снова таять в объятиях, чувствовать на губах сладкий поцелуй,
но обстоятельства диктовали иное.  Себастьян огляделся по сторонам, проверяя
обстановку,  и девушке  пришлось  собраться  с мыслями, вспомнив, зачем  они
оказались в этом закутке. Нужно было как можно быстрее выбираться из Дворца.
     -- Идем! --  Себастьян взял Дженнсен  за руку, и они вновь  оказались в
толпе.
     Дженнсен  все еще не  могла  оправиться  от головокружительных  эмоций:
стыда, страха, счастья, желания...
     Она  неслась, не ощущая под ногами ступенек, пытаясь выглядеть спешащим
домой  обывателем. Однако  ей было как-то  не по  себе, возникало  ощущение,
будто  каждый  из  встречных  догадывается  о  недавнем  поцелуе. Когда  они
неожиданно натолкнулись на стражника, девушка взяла руку Себастьяна в свою и
положила  ему  голову на  плечо,  одарив  солдата улыбкой.  Этого  оказалось
достаточно, чтобы стражник потерял к Себастьяну всякий интерес.
     --  Однако  ты быстро соображаешь! --  В  голосе  Себастьяна прозвучало
восхищение.
     Они прибавили шагу. Достопримечательности, так привлекавшие ее внимание
по дороге во Дворец, сейчас  остались  неоцененными.  Дженнсен  владело одно
желание -- поскорее убраться отсюда.  Ей казалось, что пребывание  во Дворце
опаснее путешествия по болоту.
     Наконец лестница кончилась. Солнечный свет, льющийся через огромный зев
величественных  ворот,  слепил глаза.  Вид  на  плато  отсюда  был  поистине
потрясающим. Рука об руку они сделали последний рывок.
     Вокруг  все  так  же  крутились  толпы народа. Люди стояли  у  ларьков,
глазели на прохожих,  любовались  окрестными видами,  поднимались  вверх  по
ступенькам.  Солдаты  по  обеим сторонам дороги наблюдали  за  входящими  во
Дворец. К тем, кто выходил, они внимания не проявляли.
     Холодный день поприветствовал Дженнсен и Себастьяна. На рынке  рядом  с
плато царила привычная  суета. Туда-сюда  ходили, прицениваясь,  покупатели;
громко  расхваливали  достоинства  своих  товаров  продавцы;  сновали  между
торговыми рядами разносчики...
     Дженнсен  рассказала Себастьяну о  пропаже  Бетти, Пита и Расти, и  они
двинулись к ближайшему загону, где стояли лошади всех мастей и  размеров. На
деревянном  ящике рядом с веревочной  изгородью,  растирая  замерзшие  руки,
сидел мужчина.
     -- Мы хотим купить лошадей, -- сказал Себастьян.
     -- Рад за вас, -- прищурившись, ответил мужчина.
     -- Так они продаются или нет?
     -- Нет! --  Мужчина отвернулся и сплюнул, тыльной стороной руки вытерев
подбородок. -- У этих лошадей есть хозяева.  Мне платят за присмотр, а не за
торговлю. Если я продам чужую лошадь, с меня спустят шкуру.
     -- А кто может продать лошадей?
     -- Простите, не знаю... Походите вокруг.
     Дженнсен и  Себастьян  двинулись  дальше,  отыскивая в  торговых  рядах
свободные  пространства,  где могли стоять  лошади. Дженнсен привыкла ходить
пешком: для  них с матерью  это был естественный способ передвижения. Однако
она понимала, что на  этот раз без  лошадей не обойтись. Они едва оторвались
от преследователей, и Натану Ралу ничего не стоит догнать их. Надо как можно
быстрее убраться подальше  от Дворца. Во  втором загоне  им  ответили  то же
самое.  Дженнсен  умирала  от  голода, но  молчала,  понимая:  лучше  удрать
голодной, чем погибнуть на  полный  желудок.  Себастьян, крепко держа ее  за
руку,  двинулся, рассекая  толпу,  к  очередному грязному загону.  Подошел к
мужчине, положившему руки на подпорку изгороди:
     -- Вы продаете лошадей?
     -- Нет.
     Себастьян молча кивнул и  шагнул в сторону. Мужчина  неожиданно схватил
его за плащ, нагнулся к уху:
     -- Вы ведь собираетесь уехать?
     -- Да, нам надо на юг. Вот мы и решили, посетив Народный Дворец, купить
лошадей.
     Мужчина огляделся по сторонам:
     -- Если планируете провести здесь весь день, приходите, когда стемнеет.
Возможно, я помогу вам.
     -- У  меня есть  кое-какие дела  на сегодня, -- кивнул Себастьян.  -- В
сумерках я буду здесь.
     Взяв  Дженнсен за руку,  он  повел ее по  запруженным  рядам.  Пришлось
уступить дорогу двум сестрам, все внимание которых было поглощено купленными
ожерельями, и шагающему за ними с грузом покупок отцу. Мать семейства тянула
за собой пару овец. Воспоминание о Бетти отдалось в сердце Дженнсен болью.
     --  Мы же  не можем торчать  здесь целый день, --  зашептала она на ухо
Себастьяну.
     -- Конечно, не можем. Этот тип -- бандит. Раз мне нужны лошади, значит,
у  меня  водятся деньги, следовательно,  их можно отобрать. Вернувшись  сюда
вечером, мы бы прямиком угодили в компанию к его дружкам.
     -- Ты это серьезно?
     -- Здесь полно воров и грабителей, Дженнсен. Это Д'Хара --  страна, где
процветают  жадность и  порок,  где  людей волнует прежде  всего собственное
благосостояние, а не будущее человечества.
     Дженнсен прекрасно понимала его.  Она вспомнила, как по пути в Народный
Дворец  он  рассказывал ей о брате Нареве, его учении, о счастливом  будущем
человечества, где  не будет  места  страданию, голоду, жестокости, болезням.
Где  брат  заботится о брате... Джегань Справедливый,  добрая воля,  хорошие
люди и Братство Порядка помогут построить такое будущее.
     Однако  представить этот волшебный мир, в которым не  будет лорда Рала,
Дженнсен могла с трудом.
     -- А если это -- грабитель, зачем ты с ним договаривался?
     -- В  противном случае он  бы подослал к  нам дружков.  Мы  ведь  их не
знаем, и они вполне бы могли подкараулить нас в подходящем месте.
     -- Ты действительно так думаешь?
     -- Говорю же,  здесь полно  воров.  Смотри, как бы у тебя  незаметно не
срезали кошелек.
     Дженнсен  уже  была готова  признаться, что кошелек давно  срезали,  но
вдруг  услышала,  как  ее  окликают  по  имени.  Это  был Том.  Огромный, он
возвышался  над всеми,  как гора над  холмами,  и  размахивал  руками, будто
опасался, что она его не заметит.
     -- Ты его знаешь? -- спросил Себастьян.
     -- Он помог мне вытащить тебя из тюрьмы.
     Больше она ничего  не успела объяснить. Том кинулся к ней, радуясь, как
щенок. А чуть в стороне стояли за столом его братья.
     -- Я знал, что ты вернешься, как  и обещала. Джо и Клейтон считали, что
нечего и думать о твоем возвращении, но я был уверен, что ты сдержишь слово,
и мы обязательно встретимся! -- Том просто расплылся в улыбке.
     -- А я только что из Дворца,  -- сказала  Дженнсен и похлопала себя  по
плащу, в том месте, где был спрятан нож. -- Но, боюсь, мы слишком торопимся.
Нам давно уже пора в путь.
     Том многозначительно кивнул:
     -- Я -- Том. --  Он схватил руку  Себастьяна и  крепко пожал, будто они
были давними  друзьями. --  А вы,  должно быть,  друг  Дженнсен, которого мы
выручали.
     -- Именно так. Меня зовут Себастьян.
     -- Она чудо, правда? -- Том мотнул головой в сторону Дженнсен.
     -- Никогда не видел никого чудеснее, -- подтвердил Себастьян.
     -- О  такой женщине мужчина  может только мечтать!  --  Том встал между
ними,  сгреб их в объятья, чтобы никуда не сбежали, и повел к  своему столу.
-- А у меня для вас сюрприз!
     -- О чем это ты? -- спросила Дженнсен.
     У них не было ни одной  лишней минуты. Нужно было убраться  прежде, чем
преследователи  выйдут  на их  след.  Теперь, когда  Натан Рал ее увидел, он
расскажет солдатам, как она выглядит. И все сразу ее узнают.
     -- Да так, ни о чем, -- последовал уклончивый ответ.
     -- И все-таки?.. -- Она не могла не улыбнуться. Том сунул руку в карман
и вынул кошелек:
     -- Во-первых, я возвращаю это...
     -- Мои деньги?
     Он расплылся в улыбке, глядя,  как она с  удивлением  берет в руки свой
старый потрепанный кошелек.
     --  Господин, укравший  его,  пообщался  с  нами неохотно, но  пришлось
вернуть то,  что  ему не принадлежит. В конце  концов свет разума дошел и до
него. -- Том резко повел плечом, как бы показывая, что произошло дальше.
     Себастьян  наблюдал,  как он  распахивает плащ Дженнсен  и  привязывает
кошелек к ее поясу. По всему было видно, что других пояснений не последует.
     -- А как ты нашел его? -- спросила Дженнсен.
     -- Рынок  кажется  большим  только тем, кто редко  сюда  заходит. Бывая
здесь  часто,  быстро узнаешь постоянных  посетителей  и род  их занятий. По
твоему описанию я узнал одного вора-карманника. С утречка он прилетел, занял
рабочее место  и  начал одурачивать  какую-то  женщину. Я  подождал, пока он
засунет ей под  шаль руку, и взял его за шиворот. Подоспели  братья, и у нас
получился долгий и неприятный для него разговор.
     -- Да-а, здесь полно воров.
     Том взял ее за руку:
     -- Не суди  по одному  человеку.  Конечно, воров здесь  немало,  однако
большинство  --  честные  люди. Если есть  глаза, воров увидишь повсюду. Они
всегда были и всегда  будут.  Гораздо больше,  чем  воров, я опасаюсь типов,
проповедующих высокие идеалы и лучшую жизнь, а на самом деле сбивающих людей
с пути истинного.
     --   Возможно,  добродетель  и  стремление  к  лучшей  жизни   все-таки
заслуживают доверия, -- заметил Себастьян.
     -- Судя по тому, что я  видел в своей жизни, проповедующий лучший образ
жизни -- это  человек, которого на самом  деле  ничего не интересует,  кроме
личного господства.
     --  Понимаю,  о  чем вы  говорите,  -- сказал  Себастьян.  --  Но я  не
встречался с подобными людьми.
     -- Считайте, вам повезло, -- заключил Том.
     Дженнсен пожала руки Джо и Клейтону:
     -- Спасибо за помощь, я уже распрощалась со своим кошельком.
     Лица братьев осветила широкая улыбка -- совсем как у Тома.
     -- Это еще не все, -- сказал Джо.
     --  Да,  -- добавил Клейтон.  -- Хоть вас и не стоит благодарить за то,
что Том вместо работы столько  дней  болтался  неведомо где. Зато теперь его
черед предоставить нам отпуск.
     Приобняв Дженнсен, Том  подтолкнул ее к фургону, стоящему позади стола.
Себастьян последовал  за ними. Они прошли между бочонками вина и палаткой, в
которой  продавали кожаные  изделия. В прошлый  раз  на этом месте торговала
колбасками Ирма. За фургоном стояли лошади. Среди них Дженнсен узнала старых
знакомых.
     -- Это же наши лошади! -- удивилась она. -- Вы нашли наших лошадей?
     --  Конечно. На  следующий день  мы  встретили  Ирму, когда она  пришла
продавать новую партию колбасок. С ней были и ваши лошади. Я  объяснил Ирме,
что перед отъездом  вы  обещали  попрощаться, и она  была рада  вернуть  их.
Теперь все ваше опять с вами.
     --  Поразительно!  Не  знаю, как вас и  отблагодарить...  Но нам  нужно
убираться отсюда как можно быстрее.
     -- Я заметил. -- Том показал на нож, спрятанный под плащом Дженнсен.
     -- А где Бетти?
     -- Что за Бетти? -- нахмурился Том.
     -- Моя коза, Бетти. -- Дженнсен с трудом сдержала слезы. -- Где же она?
     --  Прости,  Дженнсен. Мне ничего не известно о твоей козе. У Ирмы были
лошади, -- Том был явно огорчен.  -- Мне и в голову не пришло спрашивать еще
о чем-то.
     -- А ты не знаешь, где она живет?
     --  Прости, нет.  Она  была сегодня  утром  здесь. Продала  колбаски  и
немного посидела, прежде чем отправиться домой.
     Дженнсен схватила его за рукав:
     -- Давно?
     Том пожал плечами:
     --  Да не знаю... --  Он  повернулся к братьям.  --  Пару  часов назад,
наверное?
     В ответ они молча закивали.
     Губы Дженнсен предательски дрогнули. Она попыталась собраться с силами,
зная, что терять время нельзя.
     На лице Себастьяна было написано то же самое.
     Но слезы жгли глаза.
     -- А разве вы не выяснили, где живет Ирма?
     С потухшим взором Том мотнул головой.
     -- И не спросили, нет ли у нее еще чего-нибудь нашего?
     Он снова мотнул головой.
     Дженнсен готова была завыть и броситься на него с кулаками.
     --  И вы  не  знаете, когда  она  вернется?  Ответ  на этот  вопрос  не
отличался от прежних.
     -- Мы обещали  ей заплатить  за  то,  что  она  присмотрела  за  нашими
лошадьми, -- объяснила Дженнсен. -- Она должна была сказать, когда вернется,
чтобы мы могли расплатиться.
     --  Она сказала мне о вашем обещании, и я заплатил, -- произнес Том, не
поднимая головы.
     Себастьян  вынул деньги,  пересчитал серебряные  монеты  и  протянул их
Тому.   Тот  поначалу  отказывался,  но,  не  устояв  перед   настойчивостью
Себастьяна, все-таки принял их.
     Дженнсен  с  трудом сдерживала  отчаяние:  теперь  Бетти  была  для нее
потеряна навсегда.
     -- Извини! -- у Тома разрывалось сердце.
     Девушка смогла  лишь  кивнуть.  Пока  Джо  и Клейтон  седлали  лошадей,
Дженнсен вытирала глаза  и нос. Звуки  рынка доносились до нее словно сквозь
вату. Она будто окаменела, не ощущая  даже  холода. Перед ее глазами  стояла
блеявшая в отчаянии Бетти. Знать бы, что она еще жива!..
     -- Нам  нельзя больше оставаться, --  ответил на  ее  умоляющий  взгляд
Себастьян. -- Ты сама это прекрасно понимаешь. Мы уже должны быть в пути.
     Дженнсен снова повернулась к Тому:
     --  Я  же говорила  тебе о  Бетти!  Я это  точно помню! --  В ее  голос
все-таки прорвалось отчаяние. Том не мог поднять глаз.
     --  Вы  говорили, госпожа.  Извините,  я  просто  забыл ее  спросить. И
соврать не могу, и извинения не помогут. Вы мне сказали, а я забыл.
     Ничего с ним было не поделать. К тому  же, в конце концов, у  него были
заботы и поважнее...
     Кивнув, Дженнсен взяла его за руку:
     -- Спасибо за лошадей, за помощь. Не знаю, что бы