е
нескольких безуспешных попыток  ему удалось вздохнуть. В боку бушевала боль,
словно корова лягнула, но  это было ничто  по сравнению  со сжигающим адом в
паху.
     И тут Оба увидел стражника. Тот вернулся Это он лягнул Обу в бок. Он, а
не  она.  Она  же  все еще  была  распростерта  на  полу,  выставив  напоказ
восхитительную дразнящую плоть.
     Стражник опустился на одно колено возле женщины:
     -- Госпожа Нида! Госпожа Нида, с вами все в порядке?
     В руке его был меч.
     Женщина застонала и, спотыкаясь, встала на четвереньки. Стражник искоса
следил  за Обой. Похоже, он боялся помочь женщине, боялся даже посмотреть на
нее,  но  явно не  боялся  Обы. Оба  лежал на  спине у стены, собирая силы и
наблюдая за женщиной.
     Она даже не пыталась прикрыть свои обнаженные  бедра и грудь. Оба знал,
что это -- продолжение игры; просто, поскольку здесь находится стражник, она
не может показывать свои чувства. Да-а, она, наверное, обезумела от желания,
если продолжает провоцировать Обу таким образом...
     Он собрался  с  силами, обретая  ясность мысли. К онемевшим конечностям
начали  возвращаться ощущения,  Он наблюдал  за женщиной.  Госпожа Нида, как
назвал ее стражник, с трудом поднялась на ноги.
     Оба лежал тихо, слушая то,  что ему шепчет  голос,  и наблюдая,  как по
коже Ниды струится пот. Она была  божественна. Оба мог многое узнать с такой
женщиной. Еще не все удовольствия были испробованы.
     Постепенно  собравшись  с силами,  Оба  встал  и  оперся о стену.  Нида
провела тыльной  стороной ладони по губам, стирая  кровь.  Второй  рукой она
потянула вниз кожаную одежду, пытаясь прикрыть грудь. Без сомнения, она была
изумлена силой своего желания  и  не могла  скрыть этого -- дрожащие руки не
слушались   ее.   С  трудом  удерживая  равновесие,  она  сделала  несколько
судорожных  коротких  шагов.  Казалось,  она  могла только  стоять и  ничего
больше. Оба  удивился,  что, принимая  во  внимание их короткую, но яростную
любовную схватку, ее кости вообще целы. Хотя для этого еще будет время.
     С шеи Ниды стекала кровь от любовных  укусов. Оба  заметил, что светлые
волосы на ее затылке -- тоже в крови, и посоветовал себе не забывать о своей
силе, чтобы  не закончить игру раньше  времени. Такое случалось прежде. Надо
быть аккуратным: женщины -- очень хрупкие создания.
     Он стоял и пытался восстановить дыхание, все еще терзаемый пульсирующей
между ног болью. Потом глянул на стражника. Этот человек,  учитывая, что  он
находится в присутствии Рала, сохранял завидное присутствие духа.
     Их взгляды встретились. Стражник шагнул вперед.
     Глаза голоса тоже посмотрели на стражника.
     Тот замер.
     Оба ухмыльнулся.
     -- Госпожа  Нида, --  прошептал стражник, глядя на Обу. -- Я думаю, вам
лучше уйти отсюда.
     Женщина  нахмурилась при этих  словах, пытаясь  натянуть  кожу на тугие
бедра. Она  все еще стояла с  трудом,  но уже  хотела  вернуть на место свой
кожаный комбинезон.
     --  Мы  не  хотим, чтобы  она уходила, -- сказал Оба.  Стражник  широко
открыл глаза.
     -- Мы не хотим, чтобы она уходила, -- повторил Оба в  унисон с голосом.
-- Мы можем насладиться ею вместе.
     -- Мы не хотим, чтобы она уходила, -- послушно повторил стражник.
     Госпожа  Нида прекратила попытки  привести одежду в порядок и взглянула
на Обу.
     -- Веди ее сюда, -- приказал Оба, удивленный тем, о чем думает голос, и
восхищенный предложением. -- Веди ее сюда, и мы овладеем ею вместе с тобой.
     Женщина, все еще нетвердо стоящая на ногах, проследила за  взглядом Обы
и  посмотрела на стражника. Увидев его  лицо, она  попыталась схватить  свой
красный жезл. Стражник вцепился в ее запястье и не позволил. Вторая его рука
обвилась вокруг ее талии. Женщина  пыталась сопротивляться, но стражник  был
крепким мужчиной, а она -- почти без сил.
     Оба улыбался, глядя, как стражник тащит к нему  сопротивляющуюся  Ниду.
Пальцы  стражника  бродили по  ее  обнаженной  плоти  так же, как пальцы Обы
несколько минут назад.
     -- Она прекрасна, как ты думаешь? -- спросил Оба.
     Стражник улыбнулся и кивнул,  продолжая  тянуть Ниду в угол, где  ждали
Оба и голос.
     Когда  они достаточно приблизились,  Оба  подошел к  ней. Настало время
закончить то, что начато. И закончить хорошо.
     Нида вдруг схватилась за одежду стражника.
     Для опоры, понял Оба, но предпринять ничего не успел.
     С  невероятной скоростью  тело  Ниды взмыло в  воздух,  изогнулось.  Из
ниоткуда вылетел каблук ее сапога и, как молния, вонзился в лицо Обы.
     И мир вокруг исчез, поглощенный новым взрывом боли.

     Глава 43
     Оба открыл  глаза.  Вокруг было темно. Он  лежал на  спине, на каменном
полу.  Лицо пульсировало болью. Он  подтянул колени,  чтобы успокоить другую
боль, в паху.
     Эта сучка  Нида  оказалась  непростой  женщиной. Оба  ни  разу  еще  не
встречался с такими. Хотя его всю  жизнь мучают неприятные бабы.  Они всегда
ревновали его к его собственному величию. Они пытались унизить его.
     Кроме того, Оба устал просыпаться в холодных темных местах.
     Он ненавидел  это всю свою  жизнь и всегда  просыпался  в  ограниченном
пространстве.  Эти  места  всегда  были или слишком  холодными,  или слишком
жаркими. Ни одно место, где запирали Обу, не было уютным.
     Он спрашивал себя, не имели ли отношения  к  случившемуся его спятившая
мать,  мерзкая  Латея  и ее болотная сестрица. Они  были  эгоистками и,  без
сомнения, жаждали  мести. Происшедшее  носило следы  мести  со  стороны этой
высокомерной троицы.
     Хотя они же мертвы... Ну и что?
     Оба не был  полностью уверен,  что  смерть защищала  его  от этих  трех
гарпий. Они были хитры и изворотливы,  и маловероятно, чтобы смерть изменила
их.
     Однако чем больше Оба думал  о  произошедшем, тем больше убеждался, что
вероятнее всего это было делом рук сучки Ниды. Она умно прикидывалась, что у
нее кружится голова и что она совсем  без  сил, пока стражник не подтащил ее
достаточно близко к Обе. И тогда она лягнула  его. Нет, она  --  невероятная
женщина.  Трудно  сердиться на  женщину,  которая  так  сильно  хотела  его.
Вероятно,  сожаление, что ничего не вышло, и свело Ниду с ума.  Оба полагал,
что винить ее не стоит.
     Теперь,  когда он публично огласил свое королевское происхождение, надо
помнить, что появятся страстные  женщины, которые захотят иметь все, что  он
сможет предложить. Он должен  быть  готов жить согласно требованиям, которые
предъявляются к настоящему Ралу.
     Постанывая от боли, Оба перевернулся. Затем, цепляясь  за стену, встал.
Его собственный дискомфорт только усилит удовольствие от постоянной борьбы с
любовницами. Он откуда-то знал это. Возможно, подсказал голос.
     Выпрямившись,  Оба увидел слабое световое пятно,  гораздо меньшее,  чем
дверное окошко в камере. Это помогло  собраться с мыслями. Ощупывая холодную
стену, Оба  начал исследовать  помещение. Почти  мгновенно он нащупал второй
угол. Провел рукой дальше по холодному  камню и был встревожен,  когда снова
нащупал угол. С возрастающим беспокойством он обошел  всю комнату и с ужасом
понял, что она совсем крошечная.  Наверное, он лежал  на полу  по диагонали,
поскольку иначе бы не смог в ней поместиться.
     Удушающий  страх  замкнутого  пространства   поднялся  в  нем,  угрожая
поглотить  душу.  Оба обнаружил, что не может вздохнуть.  Он  прижал руку  к
горлу, пытаясь заставить себя  набрать  в грудь воздуха. Он был  уверен, что
сойдет с ума, если останется в этом склепе.
     А  может,  виновата  не только  Нида?.. Происходящее носило  все  следы
причастности его  коварной  матери. Вероятно,  она  следит  за  ним  из мира
мертвых, радостно плетя интриги. Наверняка ей помогает мерзкая колдунья. Без
сомнения, и болотная  ведьма предложила свои услуги. Втроем эти три  женщины
смогли дотянуться до него из мира мертвых  и помогли сучке Ниде запереть его
в этой каморке.
     Оба  метался по  грязной камере, ужасаясь  тому,  что они могли  с  ним
сделать.  Он был слишком крупным  для  этой  комнаты,  он  не может тут даже
вздохнуть  как  следует.  В  страхе,  что  он   израсходует  весь  воздух  и
задохнется, Оба прижал лицо к окошку, пытаясь дышать воздухом снаружи. Плача
от  жалости к самому  себе, он хотел в  этот момент только  одного  -- снова
расколотить голову своей безумной матери.
     Через некоторое время он прислушался к  голосу, который успокаивал его,
и начал  собираться  с  мыслями.  Он умен.  Он одержал верх  над  всеми, кто
замышлял  против него  недоброе, невзирая  на всю  их  злобу.  Он выберется.
Обязательно.  Нужно  взять  себя  в   руки  и  действовать  согласно  своему
положению.
     Он -- Оба Рал. Он -- неуязвим.
     Оба  глянул  в  дверное  окошко, но  увидел  перед  собой  лишь  тускло
освещенную вторую дверь. И  вновь  принялся кричать и  рыдать от ужаса перед
стенами вокруг.
     Как  они могли  быть  такими  жестокими?  Он -- Рал. Как могли они  так
поступить с высокопоставленным  человеком?  Почему  с  ним  так  обращаются?
Вначале  заперли, как  простого  преступника,  за  совершенный  им  гуманный
поступок,  за  то, что  он свершил правосудие,  избавляя землю от ничтожного
вора. А теперь это ужасное заключение!..
     Надо  отвлечься. Оба  вспомнил выражение лица Ниды,  когда она  впервые
посмотрела ему в глаза. Она сразу поняла, кто он такой. Нида сообразила, что
перед нею сын Даркена Рала, просто посмотрев ему в глаза. Неудивительно, что
она  так отчаянно хотела его. Он знаменит. Эгоистичные люди всегда такие  --
они  хотят быть  рядом  с  великими,  а  затем  хотят унизить  их.  Она  ему
позавидовала. Вот  почему  его заперли  -- из-за  мелкой  зависти. Все очень
просто...
     Ах, как на него при встрече смотрела Нида!..
     Выражение   узнавания  на  ее  лице   вызвало  новые   воспоминания   и
размышления, которые помогли ему собрать вместе разрозненные кусочки.
     Дженнсен приходится ему сестрой. Они вдвоем были дырами в мире.
     Плохо,  что  она  оказалась родственницей. Она вызывающе прекрасна.  Ее
рыжие локоны  очень привлекательны,  даже  если  это  указывает  на какие-то
магические способности.
     Оба вздохнул,  нарисовав в уме ее портрет. Он был слишком принципиален,
чтобы думать о  ней как о возможной любовнице. У них  один отец. Несмотря на
ее соблазнительную внешность и на  то, что мысль о ней  вызывала движение  в
паху,  Обина натура не позволяла такого нарушения приличий. Он -- Оба Рал, а
не какое-нибудь животное.
     Даркен Рал  --  и ее отец. Это удивительно.  Оба не знал, что и думать.
Они были связаны. Они вдвоем противостояли миру ревнивых людей, завидовавших
их величию.  Лорд Рал послал для  охоты за Дженнсен свои  квады. Значит, она
была очень значительной персоной. Не может ли она стать ценным союзником?..
     С  другой стороны, Оба вспомнил беспокойство  в  ее  глазах,  когда она
смотрела на него. Возможно,  она распознала по  его глазам,  что он --  тоже
отпрыск Даркена Рала. Возможно, у нее уже были свои планы,  в которые он  не
входил. Возможно,  ее вообще не устраивало, что он существует. Возможно, она
тоже была противником и хотела заполучить все сама.
     Лорд  Рал, брат, хотел унизить  их, потому что они были важными людьми.
Лорд Рал не желает делить богатства, которые по праву принадлежат Дженнсен и
Обе.  Неужели Дженнсен такая  же эгоистичная? Эгоистичные  побуждения всегда
правили семьей. Удивительно, как он, Оба, смог избежать влияния такой дурной
наследственности!..
     Оба пощупал карманы, вспомнив, что он проделал то же самое в предыдущей
камере, но  карманы были  по-прежнему  пусты.  Люди  лорда  Рала лишили  его
богатства, прежде  чем  запереть.  Вероятно,  они  все присвоили.  Мир полон
воров, и все охотятся на заработанные Обой деньги.
     Оба  шагал  из угла в угол,  пытаясь  не думать  о том, насколько  мала
камера. И все это  время  слушал советы  голоса. Чем больше  он  слушал, тем
больше  вещей  обретали смысл, тем  больше событий в  его  мысленном  списке
становились на свои  места. Грандиозная мешанина лжи и обмана, так смущавшая
его, теперь сплеталась в широкую панораму. И начали появляться решения.
     Мать всегда знала, кто был Оба. Вначале она стремилась унизить его. Она
запирала его в загоне,  потому что  ревновала.  Она ревновала своего малыша.
Она была больная женщина.
     Латея тоже  знала и сговорилась  с матерью  отравить его. Ни у одной не
было  достаточно смелости, чтобы  просто  задушить его. Они были из  другого
теста. Они ненавидели его за величие, наслаждались  тем, что  заставляли его
страдать, и хотели медленно отравить его.  Они называли яд лекарством, чтобы
успокоить совесть.
     Мать  все время унижала  его мелочными придирками, относилась к нему  с
презрением,  срывала на  нем злость  и, в конце концов,  отправила к  Латее,
чтобы  он принес яд для  себя самого. Он  был любящим сыном,  мирился  с  их
дьявольскими  планами,  доверял  их  словам  и   наставлениям,  никогда   не
подозревал, что его мать была жестокой лгуньей или замышляла что-то.
     Суки! Хитрые лживые суки!.. Они получили все, чего заслуживали.
     А  теперь лорд Ричард Рал  пытается спрятать Обу от мира, отрицая  само
его  существование.  Оба шагал  по  камере, обдумывая все это.  Он  все  еще
многого не знал.
     Через некоторое время он, как  и советовал голос, успокоился. Подошел к
двери и прильнул к отверстию. Не стоит забывать, что он неуязвим...
     -- Ты нужен мне, -- сказал он в темноту.
     Он не кричал, потому что голос внутри и так донесет слова.
     -- Приди ко мне, -- сказал он пустой тишине за дверью.
     И  удивился  спокойной  уверенности и властности,  прозвучавшей  в  его
собственном голосе. Его удивляли собственные  безграничные таланты. Чего еще
можно ожидать от менее одаренных, кроме зависти?..
     -- Приди ко мне, -- повторили он и голос.
     Не нужно  было кричать. Темнота  без усилий несла  их голоса, как тени,
которые путешествуют на крыльях сумерек.
     --  Приди ко  мне, -- сказал он, подчиняя ни о чем не подозревающие умы
своей воле.
     Он --  Оба Рал.  Он велик. Ему нужно сделать много важных вещей. Он  не
может оставаться здесь и играть в  их ничтожные игры. С него достаточно этой
чуши. Настало  время сдернуть покров не только с собственного происхождения,
но и с уникальных способностей.
     -- Приди ко мне, -- сказал он, и их голоса  медленно просочились  через
трещины старой башни.
     Он продолжал звать,  негромко,  так  как  знал, что  его слышат.  Он не
торопился, так как знал, что к нему придут. Он  не отчаивался, так как знал,
что ему подчинятся. Проходило время, но это не имело значения.
     -- Приди ко мне, -- пробормотал он в неподвижную темноту.
     Издалека донеслись слабые звуки шагов.
     -- Приди ко мне, -- прошептал он, притягивая тех, кто мог слушать.
     Где-то открылась дверь. Шаги стали громче, ближе.
     -- Приди ко мне, -- манили он и голос.
     Уже совсем близко шаркали по каменному полу чужие  ноги.  Тень упала на
маленькое дверное окошечко.
     -- Что надо? -- спросил стражник привычно грубо.
     -- Ты должен подойти ко мне, -- сказал Оба. Стражник колебался.
     --  Приди ко мне, --  сказал  Оба, и голос приказал это с непререкаемой
властностью.
     Оба услышал, как повернулся ключ.
     Тяжелая дверь открылась. Стражник вступил в пространство между дверями.
Дверной проем заполнила тень  второго  стражника.  Первый стражник подошел к
каморке, в которой ждал Оба. Широко раскрытые глаза смотрели на узника.
     -- Что вам нужно? -- неуверенно спросил стражник.
     --  Мы хотим уйти, --  сказали Оба и  голос. --  Открой дверь. Нам пора
уходить отсюда.
     Стражник нагнулся  вперед  и  начал возиться с  замком.  Громко щелкнул
замок, и металлическое эхо  раскатилось по коридору. Дверь открылась, скрипя
ржавыми петлями.
     Из-за спины первого выступил второй стражник. На его лице было такое же
безжизненное выражение.
     -- Что вы хотите, чтобы мы сделали?
     -- Мы должны  уйти,  -- сказали Оба и голос. -- Вы  вдвоем выведете нас
отсюда.
     Стражники кивнули и развернулись, чтобы выпустить Обу из темной камеры.
Его больше никогда не будут запирать в  тесных темных  местах.  У  него есть
голос, чтобы помочь ему.  Он, Оба, неуязвим. Как хорошо,  что он вспомнил об
этом...
     Алтея ошибалась насчет голоса. Она просто завидовала, как и все другие.
Оба был  жив,  и голос помог ему выжить. Она же  мертва.  Интересно, что она
теперь думает об этом?
     Оба приказал  стражникам запереть двери пустой  каморки. Так было более
вероятно, что  пройдет некоторое  время, прежде  чем его обнаружат.  У  него
будет небольшое преимущество, чтобы избежать хватки лорда Рала.
     Стражники  вели  Обу по лабиринту узких темных коридоров. Они двигались
уверенно и избегали  мест, где Оба слышал людские голоса. Он не хотел, чтобы
о том, что он уходит, знали лишние. Лучше всего ускользнуть без схваток.
     -- Мне нужны мои деньги, -- сказал Оба. -- Вы знаете, где они?
     -- Да, -- сказали стражники безжизненными голосами.
     Они  прошли  через железные двери и  через коридоры,  отделанные  грубо
вытесанными  каменными блоками.  Затем  повернули  в  проход,  где  по обеим
сторонам  располагались  камеры.   Люди  с  обеих  сторон  кашляли,  чихали,
выкрикивали  проклятия.  Когда  они  проходили  по  коридору,  грязные  руки
тянулись к ним со  всех сторон. Равнодушных стражников, которые несли лампы,
заключенные  хватали  за плечи,  плевали в них или  обрушивали ругательства.
Когда  подходил Оба, все замолкали. Руки исчезали в камерах.  Тень окутывала
Обу, как темный плащ.
     Наконец,  они  добрались  до  лестницы.  Поднялись  по   узким   кривым
ступенькам,  один  стражник впереди,  второй  позади Обы.  На  площадке  его
провели в запертую комнату.
     Лампы, которые несли стражники,  бросали угловатые тени на ряды  полок,
заваленных различными предметами: одеждой, оружием, личными вещами, всем чем
угодно  --  от консервных  банок  до  флейт.  Оба  догадался,  что  все  это
отнималось у заключенных перед тем, как бросить их в камеры.
     На краю одной  полки он заметил рукоятку своего  ножа.  За ножом лежала
кучка  поношенной одежды, которую  он  забрал из дома Алтеи, чтобы  пересечь
Азритские равнины. Здесь же находился нож, который он хранил в сапоге. Рядом
были свалены мешочки, в которых находилось его несметное богатство.
     Получив  назад  свои  деньги,   Оба  воспрянул  духом.  Еще  больше  он
обрадовался  тому, что  снова сможет  провести пальцами по гладкой  рукоятке
ножа.
     -- Вы будете моим эскортом, -- сообщил он стражникам.
     -- Куда вас проводить? Оба задумался:
     -- Я здесь первый  раз.  Я хочу  увидеть дворец. Он удержался  от того,
чтобы назвать дворец своим.
     Всему  свое время.  Сейчас  есть  другие дела, которые  нужно сделать в
первую очередь.
     Он  последовал  за стражниками через многочисленные лестницы, коридоры,
перекрестки и проходы. Солдаты, которые несли дозор, не обращали внимания на
двух стражников и человека между ними.
     Дошли до какой-то железной  двери.  Один  из стражников отпер ее, и они
вступили в зал  с полированным  мраморным полом. Обе понравилось великолепие
зала, колонны с канелюрами вдоль стен и арочный  потолок. Двинулись по залу,
освещенному серебряными лампами.
     Очередной  коридор  вывел  их в  огромный  внутренний двор  невероятной
красоты,  затмевавшей великолепие зала, в котором они только что были. А зал
оказался  самым  Красивым  из того,  что  Оба  когда-либо  видел.  Он стоял,
приоткрыв рот, и смотрел на открытый бассейн  и  деревья  вокруг, словно это
был  лесной  пруд. Только бассейн находился  во  дворце,  пруд  был  окружен
низкими  скамейками  из полированного  оранжевого мрамора,  а  сам  пруд был
отделан  голубой  глазированной  плиткой. В пруду