а согласиться  с тем, что предлагала  эта
потаскуха: обрить ее наголо и выслать из города в фургоне золотаря!
     -- Но ведь Надина тоже жертва. Она всего лишь пешка в игре Шоты.
     --  Ее языку  не по  вкусу  правда.  Она по-прежнему жаждет  заполучить
твоего  мужчину.  И  если  ты  не  прочла  этого  в  ее  глазах,  значит,  я
заблуждалась насчет твоей мудрости!

     -- Кара, я доверяю Ричарду. Я знаю, что он меня любит. Самым важным для
него  всегда  будут  честность и  верность. И я  знаю, что могу  вверить его
защите свое сердце. Что бы он обо мне подумал, если бы я, как ревнивая жена,
отослала  Надину прочь? Если я ему не  доверяю,  значит,  я недостойна того,
чтобы он был мне верен. Я не могу даже видом своим выразить недоверие.
     Сердитый взгляд Кары не смягчился.
     --  Для меня твои доводы  -- пустой  звук.  Может, оно и так, только ты
вовсе не поэтому попросила  Надину остаться. Тебе не меньше моего хочется ее
удавить, я это вижу по твоим зеленым глазам.
     Кэлен  улыбнулась и попыталась разглядеть свое отражение в полированной
поверхности перил. Но увидела лишь расплывчатое пятно.
     -- Трудно обмануть сестру по эйджилу. Ты права. Мне пришлось  попросить
Надину остаться, потому что я чувствую какую-то опасность. Происходит что-то
непонятное. И опасность не исчезнет, если я просто отошлю Надину прочь.
     Рукой в печатке Кара отбросила со лба прядь длинных светлых волос.
     -- Опасность? Какая?
     -- В том-то и беда: я не знаю. И даже думать не смея причинить ей вред.
Мне необходимо выяснить, что происходит на самом деле, а для этого мне может
понадобиться Надина.  И мне  бы не хотелось потом  ее искать, когда я могу с
самого начала держать ее под рукой. Попробуй взглянуть на это с другой точки
зрения: разве правильно  было бы отослать  Марлина прочь, когда  он заявился
сюда и сообщил, что хочет убить
     Ричарда? Разве это избавит нас от неприятностей? Зачем мы
     его здесь держим? Чтобы выяснить, что происходит на самом
     деле, вот зачем.
     Кара стерла со щеки мазь, словно это была полоска при
     сохшей грязи.
     -- По-моему, ты сама напрашиваешься на неприятности.

     Кэлен моргнула, пытаясь избавиться от внезапного жжения в глазах.
     -- Знаю. У меня тоже такое чувство. Самое очевидное, что нужно сделать,
что мне не терпится сделать,  -- это отослать Надину  прочь  отсюда на самом
быстром коне,  какой только здесь найдется. Но таким путем ничего не решить,
особенно тех проблем, которые создает Шота.
     -- Ты имеешь в виду те слова, что Шота сказала Надине? О ветре, который
охотится на Магистра Рала?
     --  Отчасти. Я не знаю, что это значит. Но не похоже, чтобы Шота просто
придумала этот ветер. Но хуже всего ее молитва: "Да будут  духи милосердны к
его душе". Не знаю, что она хотела этим  сказать, но эти слова приводят меня
в ужас.  Эти слова и то, что я, возможно,  совершила самую большую  ошибку в
своей  жизни.  Но что  мне  еще оставалось  делать?  В  один и тот  же  день
объявляются  двое. Одного послали убить  Ричарда,  другую --  выйти  за него
замуж. Не знаю, что опаснее, но  зато я прекрасно понимаю,  что от каждой из
этих проблем нельзя просто отмахнуться. Когда кто-то пытается вонзить тебе в
спину нож,  ты, конечно, можешь  просто закрыть на опасность глаза, но  тебя
это не спасет.
     Кара смягчилась, и на ее лице появилось выражение, свойственное обычной
женщине, которая понимает опасения другой женщины.
     -- Я тебя прикрою. Если она залезет в постель Магистра Рала, я вышвырну
ее оттуда прежде, чем он ее обнаружит.
     -- Спасибо! -- Кэлен сжала руку Кары. -- Теперь пошли в яму.
     Кара не тронулась с места.
     -- Магистр Рал сказал, что не желает, чтобы ты туда ходила.
     -- Ас каких это пор ты стала подчиняться приказам?
     -- Я всегда подчиняюсь его приказам.  Особенно  тогда, когда он требует
их беспрекословного исполнения. Этот приказ был отдан в таком тоне.

     --  Отлично. Тогда  можешь присмотреть за  Надиной,  а я  пока схожу  к
Марлину.
     Кэлен не успела сделать шаг, как Кара резко схватила ее за локоть.
     -- Магистр Рал не хочет, чтобы ты подвергалась опасности.
     --  А я не хочу, чтобы  опасности  подвергался он,  Кара! Я чувствовала
себя полной  дурой, когда Ричард начал  задавать мне вопросы, которые мы  не
додумались задать Марлину. И теперь я хочу получить на них ответ.
     -- Магистр Рал сказал, что сам его допросит.
     --  Но он  вернется только  к  завтрашнему  вечеру.  Мало ли что  может
произойти за это время? Вдруг в эту самую секунду что-то происходит, и когда
он вернется,  будет уже  поздно  чтолибо  предпринимать?  Что,  если  Ричард
погибнет лишь  потому, что  мы сидели  сложа руки,  подчиняясь его  приказу?
Ричард  боится за меня и поэтому не может мыслить здраво. Марлин знает,  что
происходит, и, пока мы теряем время, угроза растет.  Что ты мне  говорила? О
том, что колебания  могут оказаться для тебя роковыми. Или для тех, кто тебе
дорог.
     Лицо Кары окаменело, но она промолчала.
     -- Ричард мне дорог, и я не собираюсь рисковать  его жизнью, предаваясь
колебаниям. Я получу ответы на эти вопросы.
     Кара наконец улыбнулась:
     --  Мне нравится ход твоих мыслей, Мать-Исповедница К тому  же  ты  мне
сестра по эйджилу. Приказ был неверным, если не глупым. Морд-Сит подчиняются
глупым приказам  Магистра  Рала лишь  тогда,  когда под угрозой его  мужская
гордость, а не жизнь. Мы немного побеседуем с Марлином и  получим  ответы на
все эти  вопросы и  на некоторые другие тоже. Когда Магистр Рал вернется, мы
сможем  предоставить  ему все необходимые  сведения  -- если вообще  к этому
времени не покончим с возникшей угрозой.
     Кэлен хлопнула по перилам ладонью:

     -- Вот теперь узнаю Кару!
     Они пошли вниз. По мере того  как  они спускались, коридоры, украшенные
панелями  и  коврами, сменились узкими казенными туннелями, в которых горели
только  тусклые  лампы,  а  еще  ниже ходы  были освещены  факелами и  пахло
сыростью ц плесенью.
     Кэлен приходилось ходить по этим  мрачным  туннелям гораздо  чаще,  чем
хотелось бы.  Здесь  она  принимала признания осужденных. Именно  здесь  она
впервые  применила   свою  волшебную  силу  Исповедницы,  когда  допрашивала
человека, который жестоко надругался над дочерьми своего соседа и  убил  их.
Конечно,  каждый  раз  ее  сопровождал  волшебник.  И  вот  теперь она  идет
допрашивать волшебника.
     Когда  они  прошли  мимо   солдат,   охраняющих   переход  между  двумя
лестничными  пролетами,   и  собирались  повернуть  за  угол,  к  последнему
коридору, где  было  полно  солдат, Кэлен взглянула  на Морд-Сит. Кара  была
красавицей, но грозной красавицей, и в ее глазах была сейчас только холодная
настороженность.
     -- Кара, можно я задам тебе личный вопрос?
     Кара заложила руки за спину, но не замедлила шага.
     -- Ты сестра по эйджилу. Спрашивай.
     -- Ты тогда сказала, что колебания могут стоить жизни тебе или тем, кто
тебе дорог. Ты ведь говорила о том, что уже однажды произошло с тобой, да?
     Кара  остановилась.  Даже в тусклом свете  факелов  Кэлен Увидела,  что
Морд-Сит побелела.
     -- Вот уж действительно очень личный вопрос.
     -- Ты вовсе не  обязана мне ничего рассказывать. То есть это не приказ,
а  просто  женское  любопытство.  Мне  стало интересно. Ты  столько  обо мне
знаешь, а я знаю о тебе только т'о, что ты Морд-Сит.
     -- Я не всегда была Морд-Сит, -- прошептала Кара.  Угрожающее выражение
исчезло с ее лица, и она вдруг стала похожа на маленькую испуганную девочку.
Кэлен поняла, что

     сейчас Кара видит не пустой коридор,  а что-то совсем другое. -- Почему
бы мне и не рассказать. Ты ведь сама говорила, что меня нельзя винить за то,
что  со мной сделали другие. Это не  моя вина. Каждый год в  Д'Харе отбирали
девочек,  которых обучали мастерству Морд-Сит.  Известно, что самая  большая
жестокость  произрастает  из  самой  большой  доброты.   За  имена  девочек,
отвечающих  необходимым   требованиям,   выплачивалась   награда.   Я   была
единственным ребенком, отвечала всем требованиям,  и возраст был подходящим.
Девочку  забирают  вместе  с  родителями,  и  во время  подготовки  Морд-Сит
родителей убивают. Мои родители не знали, что нас продали охотникам.
     Голос Кары звучал бесстрастно,  лицо не выражало никаких  эмоций, будто
она  говорила  о  прошлогоднем урожае.  Сами  слова, а вовсе  не  интонация,
выражали все ее эмоции.
     --  Мы с отцом были во дворе, резали цыплят. Когда за нами  пришли, я и
понятия  не имела, что это значит.  Но отец  знал.  Он увидел, как  охотники
спускались  с  холма,  и напал первым.  Но он  увидел не  всех, или  их было
слишком  много, и  они стали его теснить.  "Кари, нож! -- кричал  он мне. --
Кари, возьми нож!"  Я послушалась. Отец  удерживал троих охотников. Мой папа
был  очень большой. "Кари, режь их! --  снова закричал он мне. --  Режь  их!
Быстро!"
     Кара поглядела Кэлен в глаза:
     -- Но я просто  стояла.  Колебалась. Я  не  хотела никого  убивать.  Не
хотела причинять никому боль. Я даже цыплят
     резать не могла, их резал отец.
     Кэлен на знала, станет ли Кара продолжать рассказ. В
     повисшем мертвом молчании она решила про себя, что если
     Кара не станет продолжать, то она больше не будет ее рас
     спрашивать. Кара глядела в пространство, погрузившись в свои
     видения. Затем она продолжила:
     -- Кто-то подошел ко мне. Никогда этого не забуду. /
     подняла голову и увидела женщину. Очень красивую женщи
     ну, красивей которой я никогда не видела, с огромными голу
     быми  глазами и роскошными светлыми длинными волосами.  Солнечные блики
плясали на ее алом  кожаном  одеянии. Она  с  улыбкой склонилась надо мной и
забрала у меня нож. В ее улыбке было что-то змеиное. С тех пор мысленно я ее
только так и называла  -- Змея.  Выпрямившись, она произнесла: "Ну разве это
не прелестно? Крошка Кари не хочет никого резать. Твои колебания только^ что
сделали тебя Морд-Сит, Кара. Начало положено".
     Кара стояла неподвижно словно статуя.
     --  Меня посадили в крохотную каморку с маленьким  лазом в нижней части
двери.  Я  не  могла  выйти. Но крысы  вползать могли.  Ночью,  когда  я  не
выдерживала и засыпала, крысы пробирались в каморку и кусали меня за пальцы.
Змея избила меня  до полусмерти, когда я загородила лаз. Крысы любят  кровь.
Она их будоражит.  Я научилась спать,  свернувшись  в тугой  клубок, стиснув
руки в кулаки  и  прижимая их  к животу,  чтобы крысы не могли добраться  до
пальцев. Но они всегда добирались до  пальцев ног. Я снимала с себя рубашку,
чтобы прикрыть  ею ноги, но тогда,  если я не  спала  на животе,  они кусали
соски. Лежать полуголой на  холодном полу, пряча под живот руки, уже само по
себе было пыткой, но это помогало мне дольше не уснуть. Если  крысы не могли
добраться до пальцев ног,  то  кусали за  уши, за  нос,  за икры,  пока я не
просыпалась и не отгоняла их.  Ночью  я  слышала, как кричат Другие девочки,
когда  их будит крысиный укус. Я постоянно слышала,  как  кто-нибудь  из них
плачет по ночам и зовет маму. Иногда я сознавала, что слышу свой собственный
голос. Порой я просыпалась от того, что крысиные коготки царапали мне  лицо,
усики  щекотали  щеки, а  холодные  носы тыкались в губы,  вынюхивая остатки
пищи.  Я решила перестать есть и оставлять похлебку  и кусок  хлеба крысам в
надежде,  что  они  оставят меня в  покое.  Но ничего  не вышло.  Еда только
привлекла полчища крыс, а потом... После этого я съедала до последней крошки
все, что приносила мне Змея. Иногда  она поучала меня: "Не  надо колебаться.
Кара, не то крысы съедят
     твой  ужин".  И  я понимала,  что  она  имеет  в виду, говоря  "н" надо
колебаться". Она  напоминала  мне, во что обошлись мои  колебания мне и моим
родителям. Когда они у меня на глазах замучили до смерти маму. Змея сказала:
"Видишь,  к  чему  привели  твои  колебания.  Кара?  К  чему   привела  твоя
нерешительность?" Нас учили, что Даркен Рал  -- "Отец Рал". Что  у  нас  нет
другого отца, кроме него. Когда меня ломали в третий раз, приказав  замучить
моего настоящего отца  до  смерти, Змея  велела  мне  не колебаться. И  я не
колебалась.  Отец молил меня о пощаде. "Кари,  пожалуйста, -- рыдал  он,  --
Кари, не будь такой, какой они хотят тебя сделать".  Но я не  колебалась  ни
секунды. А после этого моим единственным отцом был Отец Рал.
     Кара взяла в руку эйджил и посмотрела на него.
     -- Этим я заслужила свой эйджил. Тот самый эйджил,
     при помощи которого меня учили. Я заслужила звание
     Морд-Сит.
     Кара взглянула Кэлен в глаза, и хотя их разделяло каких
     то два шага, казалось, что она смотрит откуда-то издалека. С
     другой стороны безумия. Того безумия, в которое ее повергли
     другие. Кэлен показалось, что она сама превращается в камень
     при виде того, что таилось в самой глубине этих голубых глаз
     -- Я сама была Змеей. Я стояла в лучах солнца над ма
     ленькими девочками и забирала у них из рук нож, когда они
     колебались, не желая никому причинять боль.
     Кэлен всегда ненавидела змей. И сейчас возненавидела их
     еще больше.
     По щекам ее ручьями лились слезы.
     -- Мне так жаль, Кара, -- прошептала она с щемящим
     чувством в груди. Больше всего ей хотелось обнять эту жен
     щину в алой одежде, но она не могла даже пошевелиться.
     Потрескивали факелы. Издалека доносились приглушен
     ные голоса стражников. Взрыв хохота прокатился по коридо
     ру. Со стены капала вода, образуя неглубокую лужицу. Стук
     капель  гулко  отдавался  под  сводами. Но Кэлен слышала  только  удары
собственного сердца.
     -- Магистр Рал даровал нам избавление.
     Кэлен  вспомнила слова Ричарда о том, что он чуть не расплакался, видя,
как две  Морд-Сит  кормят  бурундучков и  хихикают,  словно  девчонки. Кэлен
понимала, что для этих деенщин  умение просто .по-человечески  радоваться --
огромное  достижение.  Ричард  понимал,  в  какую  пучину безумия  они  были
погружены, и Кэлен знала --  если у Морд-Сит  есть  возможность когда-нибудь
вынырнуть из этой пучины, то лишь благодаря ему.
     Лицо Кары снова стало жестким.
     --  Пошли  выясним,  каким  именно  образом  Марлин  намеревался  убить
Магистра Рала. И не жди,  что  я буду  уступчивой, если  он хоть на  секунду
замешкается с ответом.

     Под бдительным взглядом  сержанта Коллинза один из д'харианских  солдат
снял ржавый  замок  и  быстро  отошел,  будто  убрал единственную  преграду,
отделяющую всех  людей  во  дворце  от  злой  магии,  притаившейся внизу,  в
колодце. Двое других солдат без особых усилий подтащили тяжелую лестницу.
     Кэлен уже  хотела открыть  дверь,  но услышала приближающиеся голоса  и
шаги. Все повернулись на шум.
     Это была Надина в сопровождении четверых стражников.
     Потирая руки,  словно  они  у нее  мерзли, Надина  протолкалась  сквозь
плотное кольцо солдат.
     Она улыбалась, но Кэлен не ответила на ее улыбку.
     -- Что ты здесь делаешь?
     -- Ну, вы же сами сказали, что я ваша гостья. Какими бы  прекрасными ни
были мои покои, мне захотелось прогуляться. Я попросила охранников проводить
меня вниз. Я хочу увидеть этого убийцу.
     -- Я  велела тебе ждать наверху. И ясно сказала, что не желаю, чтобы ты
спускалась сюда.
     Густые брови Надины сошлись на переносице.

     --  Мне  начинает надоедать, что  со мной обращаются  как с деревенской
дурочкой. --  Она  вздернула свой изящный носик.  -- Я целительница.  И там,
откуда я родом, меня уважают. Люди  прислушиваются  к  моим  словам. Когда я
кому-то  приказываю  что-то  сделать, меня слушаются беспрекословно.  Если я
велю советнику  принимать настойку три раза в  день  и лежать в  постели, он
будет принимать лекарства трижды в день и не вставать, пока я не разрешу.
     --  Мне  совершенно  не  интересно,  кто  там у  вас в  Хартленде  тебя
слушается, -- отрезала Кэлен. -- Здесь ты будешь слушаться меня. Понятно?
     Поджав губы, Надина уперла руки в бока.
     -- А  теперь  ты послушай! По дороге  сюда  я  замерзла, изголодалась и
натерпелась страху.  Из меня сделали дуру люди, которых я и знать не знаю. Я
занималась  своими делами и жила, как  хотела, пока меня не отправили в  это
бессмысленное путешествие лишь для того, чтобы потом, в благодарность за то,
что я поспешила прийти на помощь, со мной обращались как с прокаженной. Меня
подозревали  в пособничестве убийце, и  парень,  с которым я вместе выросла,
меня унизил. Я мечтала  выйти замуж за человека, которого  любила, но его  у
меня отняли. Он любит тебя, а не меня.  Что же, пусть так.  Но теперь кто-то
пытается убить человека, ради которого я проделала весь этот длинный путь, а
ты заявляешь, что меня это не
     касается! -- Она погрозила Кэлен пальцем. -- Ричард Сай
     фер спас мою честь. Если бы не Ричард, я бы сейчас была
     замужем за Томми. Если бы не он, я, а не Рита Веллингтон,
     ходила бы с вечно подбитым глазом и нянчила отпрысков это
     го свиномордого тупицы. Томми смеялся над тем, что я соби
     раю травы, чтобы лечить людей. Он говорил, что это дурацкое
     занятие для девчонки. Говорил, что моему отцу надо было
     обзавестись сыном, если он хочет, чтобы у него был помощник
     в лавке. У меня не было бы ни малейшей надежды стать цели
     тельницей, если бы не Ричард. И то, что не мне суждено быть
     его женой, вовсе не означает, что он мне не дорог. Я с ни'*1
     выросла, он мой земляк. А у нас принято заботиться о  своих, даже  если
они не члены семьи. И я имею право знать, какая опасность ему грозит! Я имею
право увидеть того человека из  вашей страны, который хочет убить  парня,  с
которым я вместе выросла!
     У  Кэлен  не  было  настроения спорить.  Если  она хочет увидеть, пусть
смотрит, а-потом пеняет только на себя.
     Она   вгляделась   в  карие  глаза  Надины,  пытаясь   увидеть  в  них,
действительно ли она не оставила своих надежд в отношении Ричарда, но ничего
не смогла прочесть в ее взгляде.
     -- Ты желаешь видеть человека,  который хочет убить Ричарда и меня?  --
Кэлен открыла дверь. -- Хорошо. Твое желание исполнится.
     Она  жестом  велела  солдатам  установить  лестницу,  а когда  они  это
сделали, сняла со стены факел и протянула его Каре.
     -- Пошли покажем Надине то, что она так жаждет увидеть.
     Кара  внимательно  посмотрела  на   Кэлен  и,  поняв,  что  ее  решение
неколебимо, начала молча спускаться по лестнице.
     Кэлен жестом пригласила Надину лезть следом:
     -- Добро пожаловать в мой мир, Надина. Добро пожаловать в мир Ричарда.
     Надина  заколебалась лишь  на мгновение, а потом решительно  ступила на
лестницу и стала спускаться за Карой.
     Кэлен повернулась к стражникам:
     --  Сержант  Коллинз,  если он вылезет  из подвала раньше  нас,  нельзя
выпустить его отсюда живым. Он хочет убить Магистра Рала.
     --  Слово  д'харианского  солдата,  Мать-Исповедница,  опасность  и  не
коснется Магистра Рала.
     По сигналу Коллинза солдаты взяли оружие на изготовку. Лучники натянули
тетивы; в полумраке блеснули лезвия боевых топоров.
     Кэлен  удовлетворенно кивнула, взяла  со стены еще один факел  и начала
спускаться в колодец.

ГЛАВА 9
     Влажный спертый воздух колодца ударил ей в нос, и
     Кэлен порадовалась, что запах горящей смолы хотя
     бы отчасти заглушает вонь, стоящую в яме. Когда она спустилась с нижней
ступеньки, Кара устанавливала факел  в  подставку  на  правой  стене.  Кзлен
укрепила  свой слева. Надина стояла  не двигаясь  и  ошарашенно смотрела  на
залитого кровью  мужчину в центре камеры. Кэлен обошла  ее и встала  рядом с
Карой.
     Кара нахмурилась, глядя на Марлина.
     Тот стоял,  свесив голову и  закрыв  глаза. Дыхание его  было ровным  и
глубоким.
     -- Он спит, -- шепнула Кара.
     -- Сп