прочем, улыбка его была данью вежливости, не больше.
     -- Он мертв... -- других слов у Дженнсен не нашлось.
     Она не  привыкла разговаривать с незнакомцами. Она не привыкла говорить
с  кем бы то ни  было, кроме своей матери.  Она  не была уверена в том,  что
именно говорят в данных обстоятельствах.
     --  Мне  очень  жаль...  --  Незнакомец  слегка  вытянул  шею,  пытаясь
разглядеть человека, лежащего на земле, но ближе не подошел.
     Дженнсен подумала  о немалой тактичности человека, который старается не
приближаться к девушке,  видя, что та явно нервничает. И ей стало неприятно,
что  она  выдала  свои  чувства.  Раньше ей казалось, что  никто  не  сможет
прочесть ее мысли по выражению лица. Незнакомец перевел пристальный взгляд с
мертвеца на нож Дженнсен, а потом на ее лицо:
     -- Полагаю, у вас была на это причина.
     На секунду озадаченная, она в конце концов уловила смысл  сказанного  и
выкрикнула:
     -- Я не убивала его!
     Мужчина пожал плечами:
     -- Прошу прощения! Отсюда мне трудно судить, что случилось.
     Дженнсен  обнаружила,  что все  еще  держит нож направленным  в сторону
незнакомца, почувствовала себя неловко и опустила руку с оружием.
     --  Я  не  хочу, чтобы вы... подумали,  что  я сумасшедшая.  Вы  просто
напугали меня до смерти. Его улыбка стала искренней.
     -- Понимаю. Я не в обиде... Ну, и что же здесь произошло?
     Дженнсен махнула свободной от оружия рукой в сторону утеса:
     -- Я думаю, он упал оттуда. У него сломана шея. Во всяком случае, я так
думаю. Я только что обнаружила его. И не вижу никаких других следов.
     Пока Дженнсен возвращала нож в ножны, прикрепленные к поясу, незнакомец
рассматривал утес.
     -- Хорошо, что я пошел по низу, а не по верхней тропе.
     Дженнсен наклонила голову, как бы приглашая его подойти к мертвецу.
     -- Я тут искала... то, что помогло бы понять, кто он такой. Я подумала,
что, может быть, мне следует... сообщить кому-нибудь. Но я ничего не нашла.
     Мужчина  направился к ней, его ботинки скрипели  на крупном  гравии. Он
опустился на колени  с другой  стороны мертвого тела. Наверное, ему казалось
предусмотрительным  сохранить  между  собой   и  женщиной  с  ножом  немного
пространства, чтобы не нервничала она так сильно.
     --  Похоже, вы правы.  Видно, что он находится здесь,  по крайней мере,
несколько часов.
     --  Я сегодня  уже проходила мимо этого места. Вот мои следы.  И вокруг
больше нет ничьих следов. -- Дженнсен махнула рукой  в сторону своего улова.
-- Когда я шла на озеро, чтобы проверить удочки, его здесь не было.
     Незнакомец вытянул шею, чтобы лучше разглядеть застывшее лицо:
     -- Есть какая-нибудь идея, кто это?
     -- Нет. Не имею понятия. Ясно только, что он -- солдат.
     Мужчина поднял на нее глаза:
     -- А что за солдат, как вы думаете? Дженнсен нахмурилась:
     -- Что за солдат?.. Он солдат Д'Хары. -- Она присела на корточки, чтобы
посмотреть незнакомцу в глаза.  -- А вот откуда вы  прибыли, если не узнаете
д'харианского солдата?
     Незнакомец просунул руку под капюшон и потер шею:
     -- Я  просто странник,  проходящий  мимо. По голосу было  ясно,  что он
устал, да и выглядел он усталым.
     Его ответ озадачил Дженнсен.
     -- Где бы я в жизни ни была, я еще не встречала человека, который бы не
узнал д'харианского солдата! Как их можно не узнать?
     -- Я впервые в Д'Харе.
     -- Это невозможно. Д'Хара занимает большую часть мира.
     На этот  раз  он улыбнулся не в  силах скрыть, насколько его рассмешили
слова незнакомки.
     -- Да неужели?!
     Дженнсен  почувствовала,  как  жар прилил к лицу, и поняла, что  сильно
покраснела от неведения, которое обнаружила.
     -- А что, на самом деле это не так?
     Он покачал головой:
     -- Не так. Я издалека, с юга. Это за пределами Д'Хары.
     Она в изумлении смотрела на него, и  от ее досады и следа не  осталось,
когда она поняла, что может означать это удивительное известие. Возможно,  в
конце концов ее мечта не так уж невероятна?..
     -- А что вы делаете здесь, в Д'Харе?
     -- Я ведь сказал. Странствую. Голос незнакомца звучал совсем утомленно.
Дженнсен   хорошо  знала,   что  странствия  могут  быть   очень   и   очень
изматывающими.
     --  Я  знаю,  что  это д'харианский солдат,  -- сказал  странник  более
серьезным тоном. -- Вы не так  поняли меня. На самом  деле я  интересовался,
откуда  этот солдат? Из местного ли он полка? Где базируется полк? Шел ли он
на побывку домой? Или просто выпить в город? А может, он -- разведчик?
     Дженнсен сразу встревожилась:
     -- Разведчик?.. И что же он разведывает в своей собственной стране?
     Мужчина посмотрел вверх, на низкие темные тучи:
     -- Не знаю. Я просто спросил, не знаете ли вы что-нибудь о нем.
     -- Конечно, не знаю. Я на него только что натолкнулась.
     --  Эти  д'харианские солдаты опасны?  Я  имею  в виду, они  доставляют
неприятности  простым  людям? Обычным путникам, которым случается  проходить
здесь?..
     Дженнсен пыталась избежать его вопрошающего взгляда.
     -- Я... я не знаю. Думаю, наверное, они могут быть опасны.
     Она боялась сказать слишком много,  но не хотела, чтобы он попал в беду
из-за того, что она сказала слишком мало.
     --  А как  вы полагаете,  что мог делать в  этих краях одинокий солдат?
Солдаты ведь не часто ходят в одиночку.
     -- Не  знаю. Почему вы  считаете,  что  простая женщина  должна знать о
военных делах  больше,  чем бывалый странник? Неужели у  вас нет собственных
идей? Может, он и в самом деле просто шел домой, на побывку. Может, он думал
о  своей  девушке  и потому не смотрел на дорогу. Может, он поскользнулся  и
упал именно поэтому.
     Незнакомец еще раз потер шею, будто она болела.
     -- Извините, похоже, я плохо соображаю. Я  слегка притомился. Наверное,
от этого в голове туман. Наверное, поэтому я не знаю, как быть с вами.
     -- Со мной? Что вы имеете в виду?
     -- Видите ли,  дело в том,  что  любой солдат приписан  к какому-нибудь
подразделению.  Другие солдаты  знают,  где должны находиться  их  товарищи.
Солдаты   просто   так   где  попало   не   ходят.   Они   не   какие-нибудь
охотники-одиночки, что могут исчезнуть, и никто этого не заметит.
     -- Или путники-одиночки?
     Незнакомец слегка усмехнулся, и от этого выражение его лица смягчилось.
     -- Или путники-одиночки.  -- Ухмылка  пропала. -- Все дело  в  том, что
другие солдаты будут  искать пропавшего. И  если натолкнутся на его тело, то
сюда придут войска, чтобы  никто  не мог  покинуть  эти  края. И  всем, кого
схватят,  начнут задавать  вопросы.  Из  того,  что я  слышал о д'харианских
солдатах,  ясно:  они  умеют  задавать  вопросы. И  они  захотят  знать  все
подробности о всяком, кого станут допрашивать.
     У  Дженнсен все внутри  сжалось от нарастающего  ужаса. Меньше всего на
свете  ей хотелось,  чтобы  д'харианские  солдаты  задавали вопросы  ей  или
матери. Вся эта история с мертвым солдатом может закончиться очень плохо.
     -- Но разве есть шансы... -- Дженнсен не договорила.
     -- Я всего лишь хочу  сказать,  что мне бы не  хотелось,  чтобы  друзья
этого парня пожаловали сюда и решили отомстить за его смерть. Они ведь могут
посчитать, что  это  вовсе  не  несчастный  случай. Гибель  товарища  всегда
вызывает бешеную  ярость  у  солдат. Здесь  нас оказалось двое.  И мне бы не
хотелось, чтобы солдаты обвинили нас с вами в его смерти.
     -- Вы считаете, что они могут схватить невинного человека?
     -- Не знаю,  но, судя по моему  опыту,  часто именно  так и происходит.
Когда они в ярости, они всегда находят козла отпущения.
     -- Но они не могут обвинить нас. Вас здесь даже не было, а я только шла
проверить удочки.
     Странник  оперся  локтем  о   колено  и,  наклонившись  над  мертвецом,
придвинулся к Дженнсен.
     -- А этот солдат, занятый делами  великой Д'Харианской  империи, увидел
прогуливающуюся красивую женщину и так загляделся на нее, что  поскользнулся
и свалился со скалы.
     -- Я не прогуливалась...
     --  Да я  вовсе так  не думаю.  Просто  хочу  показать, и чем  эти люди
обвинят вас, если захотят этого.
     Дженнсен такое обвинение  и в голову не могло прийти, но поскольку речь
шла  о д'харианских  солдатах, ничего  нельзя  исключать.  Кроме  того,  она
отметила  еще  одну вещь.  Никогда  прежде  ни  один  мужчина  не называл ее
красивой.  Ее сердце  тронула  странная  легкая  дрожь,  и  это  было  очень
неожиданно  и  совершенно неуместно. Она  помолчала, поскольку  не  имела ни
малейшего представления,  как  отвечать на комплимент.  К  тому  же ее вновь
охватила сильнейшая тревога.
     -- Если они найдут его,  -- продолжал мужчина, -- то непременно соберут
всех в округе и будут долго и упорно допрашивать.
     Все  эти ужасные  предположения  казались  Дженнсен  все более  и более
возможными.  Внезапно  перед  ней   угрожающе  замаячило  весьма  незавидное
будущее.
     -- И что же нам делать? Незнакомец на мгновение задумался:
     --  Ну,  если  они, появившись здесь, не найдут его, то у  них не будет
никаких  причин допрашивать людей. Они просто отправятся  на поиски в другое
место. -- Он поднялся и огляделся. --  Земля  слишком тверда, чтобы выкопать
могилу. -- Он опустил  капюшон пониже,  чтобы  защитить глаза от  тумана,  и
указал на подножие утеса неподалеку. -- Вот подходящее место. Здесь глубокая
и, похоже, подходящая по размеру расселина. Мы могли бы положить  его туда и
засыпать  гравием  и валунами. Это --  единственный  способ похорон  в такое
время года.
     "И,  наверное, это -- больше, чем погибший  заслуживает",  --  подумала
Дженнсен.
     Ей хотелось  как можно скорее бросить все и уйти, но поступать так было
неразумно.  Ведь  она  и сама перед  появлением  незнакомца обдумывала,  как
спрятать  тело. Пожалуй,  лучше всего принять его  предложение.  Тогда будет
менее вероятно, что труп вытащат из-под камней. Ведь не только солдаты, но и
звери не смогут обнаружить останки.
     Пока она судорожно  взвешивала различные возможности, незнакомец решил,
что девушка вообще  не согласна с его планом, и  принялся мягко  уговаривать
ее:
     -- Он  мертв,  с  этим уже  ничего  не  поделаешь. Произошел несчастный
случай. Зачем доводить дело до того,  чтобы несчастный  случай испортил  нам
жизнь? Ведь мы ничего плохого не сделали. Нас здесь даже не было,  когда все
произошло. Похороним его и будем жить, как жили.
     Дженнсен  стояла  молча. Наверное, мужчина  прав  в  том, что  солдаты,
натолкнувшись  на мертвого  товарища, примутся  допрашивать народ в  округе.
Имеется предостаточно  причин волноваться по поводу  мертвого  солдата и без
этой угрозы.
     Она снова вспомнила листок бумаги, найденный  у погибшего.  И уже  одно
только это было достаточно веской причиной для тревоги.
     Если  листок бумаги  означает именно то, о  чем  она  подумала, допросы
станут только началом последующих тяжелых испытаний.
     -- Я согласна,  -- сказала она. -- Если это необходимо, давайте спрячем
его побыстрее.
     Незнакомец улыбнулся, как показалось  ей, с большим  облегчением. Затем
он стянул капюшон, обнажая голову и знак уважения к женщине.
     Дженнсен  была поражена: он был всего  лет на шесть-семь старше ее,  не
больше, но  его коротко стриженные волосы  оказались совершенно  седыми. Она
разглядывала  мужчину  с тем же интересом, с  каким  люди  изучали  ее рыжие
волосы. Глаза его оказались голубыми  -- такими же, как у нее, Дженнсен. И у
отца  ее,  говорят, были  точно такие...  Сочетание коротких  седых волос  и
голубых глаз было необычным, и тем не менее  девушке показалось,  что ничего
иного и быть не может.
     Незнакомец вновь поднял капюшон и протянул ей руку:
     -- Меня зовут Себастьян.
     Поколебавшись мгновенье, она протянула руку в ответ.
     Между  ними  по-прежнему лежал мертвый солдат, но  теперь  Дженнсен  не
боялась.  Странник  был,  без сомнения, сильным  человеком,  однако не  стал
демонстрировать ей мощь рукопожатия,  как  поступило бы большинство  мужчин.
Девушку удивило, что рука его оказалась неестественно теплой.
     -- А свое имя вы мне скажете?
     -- Меня зовут Дженнсен Даггет.
     -- Дженнсен, -- произнес он с удовольствием.
     Она  почувствовала,  как лицо  ее  снова  залилось  краской. Себастьян,
казалось, не  заметил  смущения  девушки. Он подхватил мертвеца  под  руки и
потянул  тело в сторону расселины. Солдат был  могучего телосложения. Смерть
превратила его в огромный груз, и Себастьяну приходилось нелегко.
     Чтобы помочь, Дженнсен уцепилась за плечо  солдата. Себастьян ухватился
за другое плечо,  и теперь дело пошло быстрее. Мертвец был для девушки столь
же  устрашающим, как и при жизни, но  она не давала страху побороть себя  и,
задыхаясь, тянула, и тянула, и тянула...
     Перед тем как  столкнуть солдата  в щель, которая должна была стать его
последним приютом, Себастьян, тяжело дыша, перевернул тело. Дженнсен впервые
увидела  на  мертвеце короткий  меч,  на перевязи, перекинутой  через плечо,
прямо под мешком. Раньше меч не было видно, потому что солдат лежал на нем.
     К портупее на  пояснице был прикреплен  боевой топор с  лезвием в форме
полумесяца.   Разглядев,   насколько   хорошо  вооружен   солдат,   Дженнсен
встревожилась еще больше. Солдат регулярных войск не носит так много оружия.
У солдат регулярных войск не бывает таких ножей.
     Себастьян  стягивал  с  солдата  лямки заплечного мешка.  Потом снял  с
перевязи меч и отложил в сторону. Отстегнул портупею и кинул ее на меч.
     -- Ничего примечательного, -- сказал он, быстро осмотрев мешок.
     Мешок был  отправлен туда же,  где  лежали  портупея и меч. А Себастьян
начал проверять  карманы  мертвеца.  Дженнсен хотела  спросить, зачем он это
делает, но  вспомнила, что  и сама  проделала то  же  самое. Она  еще больше
встревожилась,   когда  Себастьян  положил  все  вещи  назад,  кроме  денег.
Обкрадывать мертвеца казалось девушке совсем бессердечным.
     Себастьян протянул деньги ей.
     -- Что вы делаете? -- спросила она.
     --  Возьмите.  --  Он  сделал настойчивый  жест. --  Какую  пользу  они
принесут лежа в земле? Деньги нужны,  чтобы облегчать страдания живым,  а не
мертвым. Или вы полагаете, что добрые духи спросят с него плату за переход в
вечность?
     Мертвец был д'харианским солдатом, и Дженнсен полагала, что  для него у
Владетеля найдется в запасе что-нибудь менее приятное.
     -- Но... это не мое...
     Себастьян нахмурился, неодобрительно глядя на нее:
     -- Считайте, что это частично возмещает все ваши страдания.
     Дженнсен похолодела.
     Откуда он знает?.. Они с матерью всегда были так осторожны...
     -- Что вы имеете в виду?
     -- Вы сегодня до смерти перепугались  из-за этого парня. Испуг сократит
вашу жизнь на несколько лет.
     Дженнсен,  наконец,  с облегчением  вздохнула.  Пора  бы  и  перестать,
разговаривая с людьми, ожидать от них самое худшее.
     И,   когда  Себастьян  вложил   ей   деньги  в   руку,  она  больше  не
сопротивлялась.
     -- Хорошо. Однако  вам  причитается половина  за помощь. -- Она вернула
ему три золотые марки.
     Странник сжал руку девушки, вдавив монеты в ее ладонь:
     -- Нет, они ваши.
     Дженнсен задумалась.
     Эти деньги -- немалая подмога в трудный час...
     -- У моей матери тяжелая жизнь, -- сказала она. -- Я отдам их ей.
     -- Надеюсь, они помогут  вам обеим. И пусть их  помощь станет последним
деянием этого человека.
     -- У вас руки горячие. -- Дженнсен заглянула страннику в глаза  и вдруг
поняла, в чем дело. Он кивнул, подтверждая ее догадку:
     -- У меня небольшой приступ лихорадки. Началось сегодня утром. Когда мы
покончим с этим делом, я  доберусь до ближайшего города и хорошенько отдохну
в сухом помещении. Мне просто нужен отдых, чтобы восстановить силы.
     -- В таком состоянии вы не дойдете сегодня до города.
     -- Чепуха!.. Я быстро хожу. Я привык к походам.
     --  Я  тоже,  -- сказала Дженнсен, -- и у  меня дорога в город занимает
почти целый день. Осталась всего пара  светлых часов, а мы еще  не закончили
наше дело. Даже на лошади сегодня уже не добраться до города.
     Себастьян вздохнул:
     -- И тем не менее я попытаюсь.
     Он встал  на  колени,  перевернул  солдата на бок и отстегнул  его нож.
Ножны  из  черной тонкой  кожи  были в  тон  рукояти, украшенной серебром  и
какой-то сложной эмблемой.
     Продолжая стоять на коленях, Себастьян протянул нож девушке.
     -- Глупо хоронить такое прекрасное оружие. Он ваш.  Это много лучше той
рухляди, что вы мне показали. Дженнсен стояла ошеломленная и смущенная.
     -- Нет, его должны взять вы.
     -- Я возьму  все  остальное. Это больше соответствует  моим правилам. А
нож ваш. По правилу Себастьяна.
     -- По какому еще правилу Себастьяна?
     -- Красота принадлежит красоте.
     От столь явного комплимента Дженнсен снова покраснела. Однако нож вовсе
не был красотой. Себастьян даже не понимал, сколько уродства крылось за этой
вещью...
     -- Не знаете, что может означать буква "Р" на рукояти?
     Еще  как  знаю, хотела  сказать  Дженнсен. Она и в  самом  деле слишком
хорошо знала, что "Р" означает. Эта буква и была воплощением  всего уродства
в мире.
     -- Сокращенно "Дом Рала".
     -- Дом Рала?
     -- Лорд Рал -- правитель Д'Хары,  --  сказала Дженнсен, короткой фразой
объясняя весь кошмар случившегося.

Глава 3
     К тому времени, когда они спрятали тело мертвого д'харианского солдата,
руки у Дженнсен уже тряслись от усталости. Влажный холодный ветер пронизывал
одежду и, казалось, ножом резал тело. Уши, нос и пальцы просто заледенели.
     Однако  мертвый человек  был наконец-то  похоронен  под  грудой  мелких
камней и валунами,  которых у подножия утеса было великое множество.  Зверье
теперь  не  сможет откопать тело,  и  пиршеству  червей ничто  не  помешает.
Себастьян произнес  над  могилой  несколько  простых  слов, прося  Создателя
встретить   душу   уходящего  в  вечность  человека.  Он   не  стал  просить
благословения,  и  Дженнсен  тоже  промолчала. Она разровняла  камни ногой и
толстой веткой, критически осмотрела место и  успокоилась, поняв,  что никто
не заподозрит здесь присутствие  могилы. Даже если мимо пройдут солдаты, они
никогда не узнают, что один из их  товарищей нашел здесь последний приют.  У
них не возникнет повода допрашивать местных жителей, разве лишь спросят они,
не встречался ли кому-нибудь  солдат.  И солгать будет достаточно  просто, и
любой проглотит эту ложь...
     Дженнсен прижала руку ко лбу Себастьяна. Ее опасения подтвердились.
     -- Вы весь горите.
     -- Зато мы все  сделали.  И я  смогу отдохнуть без  волнений о том, что
солдаты настигнут  меня, вытащат  из постели и примутся допрашивать, угрожая
мечами.
     Дженнсен беспокоил вопрос,  где он  собирается ночевать.  Мелкий  дождь
стал  крупным.  Похоже,  скоро  он  превратится  в  ливень.  Небо  полностью
заволокло  темными  тучами,  и  дождь будет  лить без  остановки  всю  ночь.
Себастьяна  промочит  до  костей, и его лихорадка  только  обострится. Такой
зимний дождь легко может убить человека, если у того нет надежного укрытия.
     Она наблюдала за странником, прилаживающим к поясу портупею. Он не стал
крепить топор на пояснице, как  обычно  носят  солдаты,  а  привесил справа,
сбоку. Проверив  остроту лезвия, остался доволен. Короткому мечу нашел место
на ремне у левого бедра. Все оружие  оказалось  в  таком положении, чтобы  в
случае необходимости до него было легко  дотянуться.  Потом Себастьян плотно
запахнул свой зеленый  плащ.  И снова  стал  выглядеть, как обычный  путник.
Дженнсен подозревала, что  это  впечатление  обманчиво.  У  Себастьяна  были
какие-то  секреты. Он особо и не таился, готов был их раскрыть.  Дженнсен же
всеми силами пыталась скрыть свои тайны.