Кэлен
такими горькими, но зато теперь у нее закружилась голова.
     - Ниссел, а для чего нужны листья?
     Старуха перестала разглядывать рубаху Кэлен, которую  находила  очень
странной.
     - Это успокоит  тебя,  и  ты  даже  не  почувствуешь,  что  я  делаю.
Продолжай жевать. Не бойся, дитя. Ты не почувствуешь боли.
     Кэлен выплюнула листья. Старуха посмотрела на пол и подняла бровь.
     - Ниссел, я Исповедница.  Если  я  потеряю  над  собой  контроль,  то
потеряю власть над моей силой. И когда ты  до  меня  дотронешься,  я  могу
освободить ее, сама того не желая.
     Ниссел озабоченно нахмурилась.
     - Но, дитя, ты же спишь, и тогда ты теряешь контроль.
     - Это совсем другое. Я спала с самого рождения. До того, как  во  мне
поднялась эта сила. А если я забудусь или отвлекусь как-то по-новому, как,
например, с твоими листьями, я могу невольно коснуться тебя.
     Ниссел кивнула. Подняв брови, она наклонилась ближе.
     - Тогда как же ты...
     Кэлен бесстрастно посмотрела на старуху. Она не  сказала  ничего,  но
высказала  все.  В  глазах  Ниссел   мелькнуло   понимание.   Целительница
выпрямилась.
     - О, теперь мне все ясно.
     Она сочувственно погладила Кэлен, прошла  в  дальний  угол  хижины  и
принесла кусок кожи.
     - Зажми это зубами, - сказала она и похлопала Кэлен по плечу. -  Если
тебя еще когда-нибудь ранят,  позаботься,  чтобы  тебя  привели  к  старой
Ниссел. Я запомню, как, надо обращаться с Исповедницей. Порой для Целителя
важнее знать, чего делать не следует. Может, для Исповедницы  тоже,  а?  -
Кэлен улыбнулась и кивнула. - А теперь, дитя, зажми зубами этот кусок.  Да
покрепче.
     Закончив, Ниссел  отерла  лицо  Кэлен  мокрой  тряпицей.  Кэлен  была
настолько измучена, что даже не смогла сесть. Ниссел велела  ей  полежать,
смазала рану коричневым бальзамом и наложила повязку.
     - Поспи немного, перед пиром я тебя разбужу.
     Кэлен накрыла морщинистую руку ладонью и заставила себя улыбнуться.
     - Спасибо, Ниссел.
     Она очнулась, почувствовав, как кто-то расчесывает ей волосы.  Ниссел
улыбнулась.
     - Пока рука не заживет, тебе  будет  трудно  расчесывать  эти  дивные
кудри. Немногие достойны того, чтобы отрастить  такие  длинные  волосы.  Я
подумала, тебе будет приятно, если  я  причешу  тебя  перед  празднеством.
Скоро начнется пир. Тебя уже ждет красивый молодой человек.
     Кэлен села.
     - Давно он здесь?
     - Давно. Он тут почти все время. Я пробовала отогнать его  метлой,  -
Ниссел нахмурилась, - но он не хотел уходить. Очень уж упрямый, правда?
     - Правда, - улыбнулась Кэлен. Ниссел помогла ей одеться.  Боль  почти
прошла. Ричард ждал на улице, прислонившись  к  стене.  Как  только  Кэлен
появилась в дверном проеме, он бросился к ней.  Ричард  успел  помыться  и
привести себя в порядок. Он облачился в новую  рубаху  и  надел  штаны  из
оленьей кожи. Меч, разумеется, был на месте.  Ниссел  сказала  правду.  Он
действительно был красив.
     - Как ты? Что с рукой? Все в порядке?
     -  Все  прекрасно,  -   улыбнулась   Кэлен.   -   Ниссел   прекрасная
целительница.
     Ричард склонился и с благодарностью поцеловал старуху в лоб.
     - Спасибо, Ниссел. Я даже готов простить тебе метлу.
     Услышав перевод, Ниссел улыбнулась и посмотрела на Ричарда  так,  что
ему стало немного не по себе.
     - Не дать  ли  ему  снадобья,  -  спросила  она  Кэлен,  -  снадобья,
придающего выносливости?
     - Нет, - отрезала Кэлен. - Я не сомневаюсь, что он справится и так.



                                    27

     С середины деревни доносились взрывы смеха и барабанный бой. Ричард и
Кэлен шли между скученными темными хижинами. Небо смилостивилось, и  дождь
прекратился. Теплый воздух был напоен ароматами мокрых трав. Под  навесами
возвышались помосты, освещенные факелами. На площади горели костры. Гудело
пламя, потрескивали поленья. По  земле  метались  трепещущие  тени.  Кэлен
знала, каких трудов стоило доставить сюда топливо.  Обычно  поленьев  едва
хватало на растопку очагов. Такую роскошь, как костры, люди  Племени  Тины
позволяли себе нечасто.
     До Кэлен донеслись чудесные  ароматы  готовящейся  пищи.  Но  она  не
испытывала голода. Повсюду суетились женщины, одетые в праздничные наряды.
Молоденькие девушки выполняли поручения матерей и присматривали, чтобы все
шло как положено. Мужчины накинули на плечи лучшие  шкуры,  пристегнули  к
поясам богато украшенные ножи и намазали волосы жидкой грязью.
     На огне готовилась пища. Люди  бродили  по  деревне,  пробовали  еду,
болтали, делились новостями. Казалось, все племя занято  либо  едой,  либо
готовкой. Дети радостно носились  вокруг  костров.  Они  кричали,  играли,
смеялись, переполненные восторгом от неожиданного огненного праздника.
     Музыканты били в  барабаны  и  производили  оглушительный  шум,  водя
палками по зазубринам, вырезанным на болдах,  -  длинных  полых  трубах  в
форме колоколов. Жуткие выкрики и музыка должны были призвать на пиршество
духов предков, обитавших на бескрайних равнинах. С другой стороны площадки
сидела вторая группа музыкантов. Звуки, издаваемые обоими  оркестрами,  то
сливались, то сталкивались, поднимаясь порой до таких неистовых высот, что
закладывало уши. В центре площадки разыгрывалось представление. Люди Тины,
надев маски животных  и  наряды  охотников,  передавали  в  танце  историю
Племени. Вокруг  танцующих  прыгали  возбужденные  дети.  Молодые  парочки
смотрели  представление  издали,  из  темноты.  Никогда   еще   Кэлен   не
чувствовала себя такой одинокой.
     Савидлин, накинувший на плечи шкуру койота, разыскал ее и  Ричарда  и
потащил к старейшинам. Он то и дело похлопывал Ричарда  по  плечу.  Птичий
Человек, как обычно, был одет в кожаные штаны и рубаху. Он не  нуждался  в
переодевании. Везелэн тоже была здесь вместе с женами остальных старейшин.
Она уселась рядом с Кэлен, взяла ее за  руку  и  с  неподдельным  участием
стала расспрашивать о  ране.  Кэлен  не  привыкла  к  тому,  чтобы  о  ней
беспокоились.  Приятно  было  почувствовать  себя  одной   из   тех,   кто
принадлежит  к  Племени  Тины.  Пусть  это  была  всего  лишь   видимость.
Видимость, ибо она - Исповедница. И как бы ни хотелось ей, чтобы все  было
иначе, она не могла ничего изменить. Кэлен поступила  так,  как  поступала
всегда: усилием воли подавила в себе все чувства и  стала  думать  лишь  о
деле. О Даркене Рале. О том, как мало осталось времени. А еще она думала о
Денни.
     Ричард, смирившись с тем, что придется подождать еще  день,  старался
оказаться на высоте, он  смеялся  и  кивал  в  ответ  на  советы,  которые
сыпались на него со всех сторон и которых он все равно не понимал.  Жители
деревни неспешно проходили перед  помостом  старейшин,  приветствуя  новых
людей Племени Тины легкими пощечинами. Кэлен пришлось  признать:  здесь  к
ней и к Ричарду относились с большим уважением.
     Перед ними на полу лежали плетеные подносы и стояли  глиняные  миски,
наполненные всевозможными яствами. Они сидели, скрестив ноги,  приветствуя
"соплеменников", порой кто-нибудь ненадолго  подсаживался  к  ним.  Ричард
перепробовал все, не забывая брать  еду  правой  рукой.  Кэлен,  чтобы  не
показаться невежливой, отщипывала крошки от лепешки из тавы.
     - Здорово, - сказал Ричард, принимаясь за очередное ребрышко.  -  Это
свинина.
     - Дикий кабан, - ответила Кэлен, глядя на танцующих.
     - И оленина тоже хороша. На, возьми! - Он попытался всучить ей кусок.
     - Нет. Спасибо.
     - Тебе плохо?
     - Все нормально. Просто не хочу есть.
     - Ты не ешь мясо с тех самых пор, как мы сюда пришли.
     - Я не голодна, вот и все.
     Ричард  пожал  плечами  и  принялся   за   оленину.   Наконец   поток
приветствующих иссяк. Краем глаза Кэлен заметила, как Птичий Человек подал
сигнал. Она заглушила в себе все чувства и,  как  учила  мать,  старалась,
чтобы на ее лице ничего не отражалось. Лицо Исповедницы.
     К ним робко приблизились четыре  девушки.  Волосы  их  были  вымазаны
грязью. На лицах играли улыбки. Ричард  поприветствовал  девушек  улыбкой,
кивком и слабыми пощечинами. Они жались друг  к  другу,  хихикали  и  тихо
обсуждали между собой достоинства Ричарда. Кэлен  посмотрела  на  Птичьего
Человека. Тот ответил кивком.
     - Почему они не уходят? - спросил Ричард. - Чего они хотят?
     - Они предназначены тебе, - спокойно ответила Кэлен.
     Ричард оглянулся на девушек. На лице его заиграли блики от факелов.
     - Мне?.. А что мне с ними делать?
     Кэлен глубоко вздохнула и посмотрела на огни.
     - Ричард, я твой проводник. Если тебе и  для  этого  нужны  указания,
тебе придется поискать их в другом месте.
     Наступила тишина.
     - И что, все четверо для меня?
     Кэлен повернулась и увидела, как  его  лицо  расплывается  в  озорной
улыбке. Нельзя сказать, что эта улыбка ее обрадовала.
     - Нет, ты должен выбрать одну.
     - Одну? - повторил Ричард. Дурацкая улыбка все еще не сходила  с  его
лица.
     Кэлен утешала себя тем, что, по крайней мере,  Ричард  не  собирается
протестовать. Он переводил взгляд с одной девушки на другую.
     - Одну... Это непросто. Сколько у меня времени, чтобы решить?
     Кэлен посмотрела на огонь, на миг  прикрыла  глаза  и  повернулась  к
Птичьему Человеку.
     - Искатель желает  знать,  когда  он  должен  решить,  какую  женщину
выбрать.
     Казалось, Птичий Человек был слегка удивлен этим вопросом.
     - До того, как он удалится к себе. Он должен выбрать одну и  подарить
нашему народу ребенка. Тогда его свяжут с нами кровные узы.
     Кэлен перевела слова  Птичьего  Человека.  Ричард  тщательно  обдумал
услышанное.
     - Очень мудро! - Он  посмотрел  на  Птичьего  Человека,  улыбнулся  и
кивнул. - Птичий Человек очень мудр.
     - Искатель говорит, что ты очень мудр,  -  перевела  Кэлен,  стараясь
держать под контролем свой голос.
     Птичий Человек и другие старейшины казались польщенными.
     - Ну что ж, это будет трудный выбор. Придется подумать  об  этом.  Не
хочу спешить.
     Кэлен откинула волосы и повернулась к девушкам.
     - Искателю не так просто принять решение.
     Он широко улыбнулся всем четверым и радушно подозвал их к  себе.  Две
сели по одну сторону от него,  еще  две  втиснулись  между  ним  и  Кэлен,
заставив Исповедницу потесниться. Они так и льнули к Ричарду,  клали  руки
ему на плечи, щупали его мышцы и хихикали. Они говорили Кэлен о том, какой
он большой и какие большие дети могут от него родиться.  Их  интересовало,
считает ли он их хорошенькими.  Кэлен  ответила,  что  не  знает.  Девушки
принялись упрашивать ее спросить об этом Ричарда.
     Она еще раз глубоко вздохнула.
     - Они хотят знать, считаешь ли ты их хорошенькими.
     - Конечно! Они прекрасны! Каждая по-своему.  Вот  почему  я  не  могу
выбрать. А тебе не кажется, что они прекрасны?
     Кэлен не ответила  ему.  Она  уверила  всех  четверых,  что  Искатель
находит их привлекательными. Те ответили обычными  застенчивыми  смешками.
Птичий Человек и старейшины казались довольными. Все улыбались.  Все  шло,
как они и задумали. Кэлен в оцепенении смотрела на празднество.  Глаза  ее
следили за танцорами, но Кэлен не видела их.
     Девушки кормили Ричарда с рук и хихикали. Он сказал  Кэлен,  что  это
самый лучший пир из тех, на которых ему  приходилось  бывать,  и  спросил,
согласна ли она с ним. Кэлен проглотила комок в горле и, бесстрастно глядя
на пляшущие языки пламени, ответила, что согласна.
     Казалось, прошли часы, прежде чем к ним приблизилась пожилая женщина,
на голове у  которой  покачивался  плетеный  поднос,  где  были  аккуратно
разложены кусочки вяленого мяса.
     Кэлен очнулась.
     Женщина, склонив  голову,  почтительно  приблизилась  к  старейшинам,
предлагая каждому угощение. Птичий Человек взял первый кусок  и  впился  в
него зубами. Вслед за ним и остальные  старейшины  взяли  по  куску.  Жены
старейшин  последовали  их  примеру.  Везелэн,  сидевшая  рядом  с  мужем,
отказалась.
     Женщина остановилась перед  Кэлен,  та  вежливо  отказалась.  Женщина
протянула поднос Ричарду. Тот взял ломтик.  Все  четыре  девушки  покачали
головами и посмотрели на Ричарда. Кэлен дождалась, пока он откусил  кусок,
на мгновение встретилась глазами с Птичьим Человеком и снова уставилась на
огонь.
     - Знаешь, мне совсем непросто решить, какую выбрать.  Они  все  такие
красивые, - сказал Ричард, проглотив первый кусок. - Тебе не кажется,  что
ты могла бы мне помочь? Которую взять? Как ты думаешь?
     Стараясь   сдержать   участившееся   дыхание,   она   посмотрела   на
улыбающегося Ричарда.
     - Ты прав. Выбор нелегкий. Думаю, мне лучше предоставить это тебе.
     Ричард откусил еще мяса. Кэлен стиснула зубы и с трудом сглотнула.
     - Странное мясо. Никогда такого не ел. - Ричард помедлил.  Его  голос
изменился. - Что это? - Его интонация испугала Кэлен, она чуть не вскочила
с места. Ричард посмотрел ей прямо в глаза. Кэлен не хотела ему  говорить,
но этот взгляд заставил ее забыть о своем решении.
     Кэлен спросила Птичьего Человека и повернулась к Ричарду.
     - Он говорит, это тот, кто сражался с огнем.
     - Тот, кто сражался с огнем?.. - наклонился вперед Ричард.  -  А  что
это за зверь?
     Кэлен  смотрела  в  его  пронзительные  глаза.  Ровным  голосом   она
ответила:
     - Один из людей Даркена Рала.
     - Понимаю, - Ричард откинулся.
     Он знал. Кэлен поняла, что он знал еще до того, как задал вопрос. Ему
хотелось знать, скажет ли она правду.
     - А что это за люди? Те, кто сражается с огнем?
     Кэлен спросила старейшин, что они знают  об  этих  людях.  Оказалось,
только Савидлин согласен говорить на эту тему.
     Когда он закончил, Кэлен повернулась к Ричарду.
     - Те, кто сражается с огнем,  бродят  по  стране  и  заставляют  всех
выполнять указ Даркена Рала, запрещающий разводить огонь. Они бывают очень
жестоки. Савидлин говорит,  что  несколько  недель  назад  двое  пришли  в
деревню, заявили, что огонь - вне закона, и начали угрожать,  когда  Племя
Тины отказалось подчиниться. Они грозились, что приведут с собой других. И
тогда охотники убили их. Племя Тины верит, что, если съесть  врага,  можно
обрести его мудрость. Так ты познаешь врагов. Это  главная  цель  подобных
пиршеств. Это еще и встреча с духами предков.
     - Я съел достаточно, чтобы удовлетворить старейшин?
     Кэлен вздрогнула от  выражения,  появившегося  у  него  на  лице.  Ей
захотелось убежать прочь.
     - Да.
     Ричард подчеркнуто аккуратно отложил в сторону мясо. На лице  у  него
снова заиграла улыбка. Обращаясь к Кэлен, он посмотрел на  окружавших  его
девушек и обнял за плечи двух, что сидели ближе к нему.
     - Кэлен, сделай одолжение. Принеси из моего мешка яблоко.  Мне  нужно
избавиться от этого вкуса во рту.
     - У тебя что, ноги не ходят? - огрызнулась Кэлен.
     - Ходят. Но мне нужно время, чтобы решить, с которой из этих красавиц
возлечь.
     Кэлен  встала,  одарив  Птичьего  Человека  негодующим  взглядом,   и
направилась к дому Савидлина. Она рада была оказаться подальше от  Ричарда
и от этих девушек, которые так и льнули к нему.
     Ее ногти до крови впились в ладони. Ничего не  замечая,  Кэлен  брела
мимо счастливых  людей.  Танцоры  плясали,  барабанщики  барабанили,  дети
смеялись.  Вслед  ей  неслись  поздравления  и  пожелания  счастья.  Кэлен
хотелось, чтобы кто-нибудь сказал такое, за что можно было бы от души  его
ударить.
     Оказавшись перед домом Савидлина, она вошла внутрь  и  повалилась  на
шкуру, покрывавшую пол, безуспешно пытаясь сдержать  рыдания.  Всего  лишь
несколько минут, и она снова возьмет себя в руки. Ричард  делает  то,  что
требуют люди Племени Тины. Она сама обещала Птичьему Человеку, что  Ричард
это сделает. Она не вправе злиться. Не вправе. Ричард не  принадлежит  ей.
Кэлен рыдала от отчаяния. Она не имеет права  на  это  чувство,  не  имеет
права злиться на него. Но она злится. Она в бешенстве.
     Она  вспомнила,  что  сказала  Птичьему  Человеку:  беда  создана  ее
собственными руками, последствия падут на нее,  последствия,  которых  она
так боится.
     Ричард  делает  лишь  то,  что  необходимо,  чтобы   собрать   совет.
Необходимо, чтобы найти шкатулку и остановить Рала. Кэлен смахнула слезы с
глаз.
     Но зачем он так радуется? Неужели нельзя было обойтись без этого?
     Кэлен отыскала  яблоко.  Какое  это  имеет  значение?  Она  не  может
изменить положение вещей. Но она не обязана радоваться ему.  Она  закусила
губу  и  шагнула  за  порог,  пытаясь  снова  придать  лицу   бесстрастное
выражение. По крайней мере сейчас темно.
     Пройдя сквозь веселящуюся толпу, она поднялась на помост и  заметила,
что Ричард снял рубаху. Девушки разрисовывали его знаками охотника Племени
Тины. Их пальцы наносили на его грудь  извилистые  узоры  черной  и  белой
грязи, выводили круги вокруг рук. Когда она остановилась над девушками, те
замерли.
     - На! - Кэлен кинула Ричарду яблоко и обиженно опустилась на место.
     - Я так и не смог решить, - сказал  он,  вытирая  яблоко  о  штаны  и
переводя взгляд с одной девушки на другую. - Кэлен, ты уверена, что у тебя
нет  предпочтений?  Я  мог  бы  воспользоваться  твоей   помощью.   -   Он
многозначительно понизил голос, в котором ей почудились странные нотки.  -
Я вообще удивляюсь, что ты не выбрала для меня одну с самого начала.
     Кэлен изумленно  подняла  глаза.  Он  все  знал.  Он  знал  и  о  том
обязательстве, которое она дала от его имени.
     - Нет. Что бы ты ни решил, все будет чудесно, я уверена.
     Она снова отвела глаза.
     - Кэлен, - позвал он и, дождавшись,  когда  та  снова  повернулась  к
нему, продолжал: - Эти девушки не приходятся родственницами старейшинам?
     Она снова оглядела их лица.
     - Та, что справа от тебя - племянница Птичьего Человека.
     - Племянница! - Его улыбка стала шире. Он все тер яблоко о штанину. -
Ну что ж, тогда я выберу ее. Это  будет  знаком  уважения  к  старейшинам,
правда?
     Он взял голову девушки  обеими  руками  и  поцеловал  ее  в  лоб.  Та
просияла. Птичий Человек  просиял.  Старейшины  просияли.  Другие  девушки
поднялись и ушли.
     Кэлен посмотрела на Птичьего Человека, и тот ответил ей сочувственным
взглядом. Взглядом, который говорил, что старик сожалеет. Она  отвернулась
и устремила взор в темноту. В глазах ее  застыла  боль.  "Итак,  -  мрачно
подумала  она,  -  теперь  Ричард  выбрал.  Теперь   старейшины   завершат
церемонию, и счастливая пара удалится в укромное место". Она смотрела, как
уходили рука об руку другие пары.  Они  были  счастливы  остаться  вдвоем.
Кэлен сглотнула слезы. Она услышала хруст - это Ричард  откусил  кусок  от
своего глупого, глупого яблока.
     И вдруг  она  услышала,  как  разом  ахнули  старейшины  и  их  жены.
Раздались крики.
     Яблоко? В Срединных Землях красные фрукты смертельно  ядовиты!  Здесь
не знали, что такое яблоко! Они думали, Ричард ест яд! Она  резко  подняла
голову.
     Ричард протягивал руку  к  старейшинам,  приказывая  им  замолчать  и
оставаться на своих местах. Он посмотрел ей прямо в глаза.
     - Скажи им, чтобы сели, - тихо сказал Ричард.
     Кэлен, широко раскрыв глаза, повернулась к старейшинам и перевела. Те
неуверенно опустились на помост. Ричард подался назад и  медленно  перевел
взгляд в их сторону. На лице его появилось самое невинное выражение.
     - Знаете, на Западе, в Охотничьих Землях, откуда я  родом,  это  едят
все. - Он опять захрустел яблоком. Старейшины в  изумлении  уставились  на
него. - Так было испокон веков. Их едят все - мужчины и женщины, и  у  нас
здоровые дети. - Он откусил еще. Жевал он медленно,  усиливая  напряжение,
затем бросил через плечо взгляд на Птичьего Человека. - Конечно, может, от
этого семя мужчины  становится  ядовитым  для  лю