Эди с
миской в руках, хромая, идет к котелку.
  - Камень Слез снова в этом мире, - тихо сказал он. Эди замерла. Миска
выскользнула у нее из рук и покатилась по полу.
  - Не произноси таких вещей вслух, - прошептала она, - пока у тебя не
останется никаких сомнений. Пока не сможешь поклясться честью волшебника.
Пока не будешь готов отдать свою душу Владетелю, если это быть ложью.
  - Я готов отдать душу Владетелю, если то, что я говорю, - ложь, - твердо
сказал Зедд, глядя ей в спину. - Пусть берет ее хоть сейчас. Камень Слез -
в этом мире. Я видел его.
  - Да защитят нас добрые духи! - выдохнула колдунья. - Выкладывай, какую
глупость ты сотворить на сей раз!
  - Иди-ка сюда и садись, Эди. Прежде всего я хочу, чтобы ты рассказала мне,
для чего ты живешь здесь, возле прохода, и что вообще такое этот проход?
Что ты делала тут, на краю Подземного мира, и почему не желаешь уезжать?
  Она подскочила вплотную и сгребла его за ворот балахона:
  - Это быть моим делом!
  Не снимая руки со спинки стула, Зедд поднялся на ноги.
  - Эди, я должен знать. Это важно. Я должен знать, что ты здесь делала,
потому что есть вероятность, что это может нам помочь. Мне хорошо известна
та боль, с которой ты живешь. Не забывай, я ее видел. Я не знаю ее
причины, но знаю ее глубину. Я прошу тебя разделить ее со мной. Я прошу
как друг. Не заставляй меня просить, как волшебник.
  На последней фразе она подняла голову и встретилась с ним глазами. Гнев ее
постепенно угас. Эди кивнула:
  - Хорошо. Возможно, я действительно хранить это в себе слишком долго.
Возможно, мне станет легче, если я расскажу кому-нибудь... другу.
Возможно, ты не захочешь принять мою помощь, когда услышишь. Но если не
передумаешь - я жду, что ты расскажешь мне все, что случилось. - Она
погрозила ему пальцем. - Все.
  Зедд обескураженно улыбнулся:
  - Конечно.
  Эди опустилась на стул, но не успела она сесть, как самый большой череп
внезапно свалился с полки. Они дружно уставились на него, потом Зедд
подошел к нему и поднял. Его пальцы пробежались по острым зубам величиной
с человеческую ладонь. Основание черепа было плоским. Скатиться с полки он
не мог. Зедд поставил его на место.
  - Похоже, - проскрипела Эди, - в последнее время костям больше нравится
быть на полу. Они то и дело падать.
  Бросив напоследок хмурый взгляд на череп, Зедд снова уселся за стол.
  - Расскажи мне о костях. Зачем они тебе, что ты с ними делаешь? Расскажи
мне все с самого начала.
  - С самого начала? - Она бросила быстрый взгляд на дверь, словно хотела
сбежать. - Это быть очень печально.
  - Я никому не повторю ни слова из сказанного тобой, Эди.


                                  ГЛАВА 22


  Я родилась в городе Шора, это в Никобарисе, - "сделав глубокий вдох,
начала Эди. - У моей матери не было колдовского дара. Она, как это
сказать... быть проскочившая. Но у моей бабушки Линдел дар был. Моя мать
всю жизнь благодарить добрых духов за то, что у нее не быть дара, и
проклинать их за то, что дар быть у меня. В Никобарисе те, кто иметь дар,
быть ненавидимыми. Им не доверяли. Это быть потому, что люди считали, что
даром может наделять не только Создатель, но и Владетель. Даже тот, кто с
помощью дара творить добро, его сразу подозревать, что он быть проклятым.
Ты ведь знаешь, что это значит?
  - Да, - сказал Зедд, отщипнув кусочек хлеба. - Это те, кто обратился к
Владетелю. Принес ему обеты. Они прячутся в Свете, словно тени, и служат
Владетелю, приближая час его торжества. Любой может оказаться проклятым.
Некоторые годами не обнаруживают себя и ждут, когда их призовут. А когда
они призваны, начинают служить Владетелю. Их называют по-разному, но
сущность их одинакова. В некоторых книгах они именуются посредниками, в
некоторых - детьми Погибели. Среди них есть люди значимые, вроде того же
Даркена Рала, которым Владетель поручает наиболее ответственные дела. А
встречаются и самые обычные, которых используют для всяких мелочей. Тех,
кто имеет дар, опять же, как Даркен Рал, Владетелю труднее перетянуть на
свою сторону. Тех, кто его лишен, - проще, но даже среди них посредники
встречаются нечасто.
  - Даркен Рал быть проклятым? - изумилась Эди.
  - Да, - кивнул Зедд. - Он сам мне об этом сказал. Правда, он назвал себя
посредником, но это одно и то же. Все они служат Владетелю.
  - Это быть опасная новость.
  - Другие я приношу редко, - сказал Зедд, макая хлеб в суп. - Ты
остановилась на своей бабушке, Линдел.
  - Во времена ее молодости колдуньи могли быть убиты по любому поводу:
болезни, несчастный случай, тяжелые роды - все быть им в вину. Их считать
проклятыми, хотя это быть несправедливым. Некоторые пытались с этим
бороться. Пытались не раз. Но от этого страх и ненависть быть только
сильнее. Потом наступила передышка. Правители Никобариса решили позволить
колдуньям быть, если они в доказательство того, что не быть проклятые,
поклянутся душой не использовать дар без разрешения городских властей или
представителя короля. Клятва быть приносима публично. Клятва не
использовать дар и предупреждать о намерениях Владетеля.
  - А почему люди были так уверены, что колдуньи - проклятые? - с набитым
ртом осведомился Зедд
- Потому что быть легче обвинить во всех своих несчастьях женщину, чем
доискиваться правды, и гораздо приятнее вынести приговор конкретному
человеку, чем проклинать неизвестное. Дар может творить не только добро,
но и зло. И потому что он может творить и зло, люди верить, что по крайней
мере часть его даруется Владетелем.
  - Глупейшее суеверие, - проворчал Зедд.
  - Ты отлично знаешь, что суеверию не обязательно иметь отношение к разуму.
Но стоит ему пустить корни, как оно вырастать в могучее развесистое дерево.
  Зедд хмыкнул, соглашаясь.
  - Итак, колдуньи перестали использовать дар?
  Эди отрицательно качнула головой.
  - Да. До тех пор, пока этого не требовать общее благо. Тогда они ходить в
городской совет или к представителю короля, чтобы испросить разрешения.
  Зедд в раздражении хлопнул ложкой по столу.
  - Но ведь у них же был дар! Если он есть, его невозможно не применять!
  - Они применять, но только тайно. Чтобы никто не видеть, и никогда не
обращали на человека.
  Откинувшись на спинку стула, Зедд молча покачал головой. Первое Правило
Волшебника. До чего же все-таки глупы бывают люди. Эди тем временем
продолжала рассказ:
  - Бабушка Линдел быть суровая женщина и сама себе госпожа. Она и пальцем
не пошевелить, чтобы научить меня пользоваться даром. Она лишь
посоветовать мне смириться с ним. А мать, разумеется, ничему не могла меня
научить. Поэтому мне пришлось учиться самой. Я росла, и мой дар рос вместе
со мной, но я отлично понимала, что применить его - значит осквернить
себя. Все равно что прикоснуться к Владетелю. Мне это вбивать в голову
ежедневно. И я в это верить. Я ужасно боялась нарушить запрет. Кратко
сказать, я быть плод с того дерева суеверия. Однажды, когда мне быть
восемь или девять лет, я быть с отцом и матерью на городской площади. На
той стороне площади загорелся дом. Там, на третьем этаже, жить девочка,
моя ровесница. Она умоляла о помощи. Но никто не мог до нее добраться,
потому что нижние этажи быть охвачены пламенем. Ее крики обжигали каждый
мой нерв. Я начала плакать. Я хотела помочь. Это быть невыносимо. - Эди
сложила руки на коленях и уставилась в стол. - Я сделать так, что огонь
погас. Я спасла девочку. Лицо ее ничего не выражало.
  - Вряд ли кто-то, кроме родителей девочки, этому обрадовался, верно? -
спросил Зедд. Эди покачала головой.
  - Теперь все знать, что у меня дар. Все знать, что я быть тот, кто погасил
огонь. Моя мать заплакала, а отец отвернулся. Он не хотел на меня
смотреть, потому что я нести в себе зло. Кто-то привел бабушку Линдел. Ее
уважали, потому что она твердо держать клятву. Бабушка отвела нас с
девочкой в городской совет и там высекла ее.
  Зедд не поверил своим ушам.
  - За что?
  - За то, что она помогла Владетелю заставить меня воспользоваться даром, -
пояснила Эди. - Мы с этой девочкой знать друг друга, вроде бы как дружили.
Больше она со мной не разговаривала. - Эди обхватила руками живот. - Потом
бабушка Линдел сорвала с меня одежду и хлестала меня, пока я вся не
покрылась кровью. Я кричать сильнее, чем та девочка в огне. Потом она
протащить меня голой и в крови через весь город к своему дому. Унижение.
быть страшнее побоев. Потом, уже в доме, я спросила, как она могла быть
столь жестокой. Она посмотрела на меня сверху вниз: "Жестокой, дитя?
Жестокой? Ты не получила ни единым ударом больше, чем заслужила. И ни
одним меньше, чтобы тебя не приговорили к смерти". Потом она заставила
меня дать клятву: "Клянусь своей надеждой на спасение никогда не обращать
свой дар на человека по какой бы то ни было причине, без разрешения
городского совета или представителя короля. И пусть мою душу заберет
Владетель, если я когда-нибудь причиню людям зло своей магией". Потом она
обрила мне голову. Я так и быть без волос, пока не стать взрослой.
  - Обрила тебя? Почему?
  - Потому что в Срединных Землях, как тебе хорошо известно, длина волос
женщины указывает на ее положение в обществе. Это быть доказательство для
меня и для других, что мое положение - самое низкое. Я воспользоваться
даром публично и без разрешения. Это быть напоминанием о моем проступке. С
тех пор я жила у бабушки Линдел и редко видела мать и отца. Первое время я
очень по ним скучала. Бабушка начала учить меня пользоваться даром, чтобы
я могла хорошенько разобраться в том, чего мне не следует делать. Я не
любила бабушку. Она быть слишком бесчувственной. Но я ее уважала. На свой
лад она была очень порядочной женщиной. Если она меня наказывала, то лишь
тогда, когда я нарушала ее правила. Она немилосердно меня порола, но
только если я пренебрегала тем, о чем была предупреждена заранее. Она
учила меня, но не дала мне ни тепла, ни любви. Это быть тяжелая жизнь,
зато я научилась дисциплине. Но главное - я научилась использовать дар. За
это я всегда быть благодарна бабушке, ибо дар быть моей жизнью. Он
позволял мне коснуться чего-то более высокого и благородного, чем быть я
сама.
  - Прости, Эди. - Зедд начал прихлебывать остывший суп, поскольку не знал,
чем еще заняться. Есть ему уже не хотелось.
  Эди подошла к печи и долго глядела в огонь. Зедд терпеливо ждал, когда она
найдет слова.
  - Когда я выросла, мне быть позволено отрастить волосы. - Эди улыбнулась
слабой улыбкой. - Люди считали меня привлекательной.
  Зедд отставил миску и, подойдя, положил руку ей на плечо.
  - Вы и сейчас весьма привлекательны, сударыня.
  По-прежнему глядя в огонь, она накрыла его руку ладонью.
  - Пришло время, и я влюбилась. Его имя быть Пел. Он быть неуклюжий, но
честный и добрый. Он быть нежен со мной. Он бы вычерпал море ложкой, если
бы решил, что это меня порадует. Мне казалось, что солнце встает лишь для
того, чтобы освещать мне его лицо, а луна восходит, чтобы мы могли
целовать друг друга. Сердце мое билось только для него. Мы хотели
пожениться. Но у городского совета, возглавляемого человеком по имени
Матрин Галин, были другие планы. - Эди убрала руку и скомкала ворот
платья. - Они решили, что я должна выйти замуж за парня из соседнего
города. Он быть сыном мэра. Для жителей Шоры я была ценным трофеем.
Колдунья, связанная клятвой, считалась признаком высокой добродетели
горожан. Отдав меня важному человеку из другого города, они могли
надеяться получить от этого большие выгоды - по крайней мере торговые. Я
быть в панике. Я умоляла бабушку заступиться за меня. Я говорила ей о
своей любви к Пелу. Говорила, что не желаю быть подарком в обмен на
торговые привилегии. Говорила, что дар, которым я обладаю, - мой, и он еще
не причина, чтобы отдать меня в рабство. Колдуньи не быть рабынями.
Бабушка тоже быть колдуньей. Ее презирали за дар, но уважали за то, что
она держала клятву. И даже больше, чем уважали, - ее боялись. Я умоляла ее
о помощи.
  - Непохоже, чтобы такой человек согласился тебе помочь.
  - Больше мне не к кому было обратиться. Она сказала, что ей нужно
подумать, и велела прийти попозже. Это быть самый длинный день в моей
жизни. Когда я пришла к ней на исходе дня, она велела мне встать на колени
и принести клятву. Она сказала, что на этот раз слова должны идти из
самого сердца. Она частенько заставляла меня повторять слова клятвы. Я
опустилась на колени и на этот раз говорила искренно как никогда. Потом я
затаила дыхание и стала ждать. Я даже не подняться с колен. Она посмотрела
на меня сверху вниз. Лицо ее по-прежнему быть хмурым. "У тебя мятежный
дух, - сказала она, - и ты должна его укротить. Люди потребовали от тебя
клятвы, и ты дала ее. Надеюсь, что я не доживу до того дня, когда ты ее
нарушишь. Это твой единственный долг. Совет я беру на себя и поговорю с
Матрином Галином. Ты выйдешь замуж за Пела". Я уткнулась в подол ее платья.
  Эди замолчала, глядя в огонь.
  - И что же, - Зедд вскинул бровь, - ты вышла замуж за своего возлюбленного?
  - Да, - прошептала Эди. Она взяла ложку и стала помешивать суп. Зедд
смотрел на нее. Наконец Эди положила ложку на место. - Три месяца я
думала, что жизнь быть прекрасной. - Она уставилась в пустоту, беззвучно
шевеля губами. Зедд обнял ее за плечи и бережно усадил на стул.
  - Позволь мне приготовить тебе чашечку чая. Когда Зедд вернулся с
дымящейся чашкой, она по-прежнему сидела не шевелясь, положив руки на
стол. Он сунул чашку ей в руки и сел напротив. Зедд не торопил Эди,
понимая, что ей нужно собраться с силами, чтобы продолжить рассказ.
Наконец она снова заговорила:
  - Это быть в тот день, когда мне исполнилось девятнадцать. Мы с Пелом
поехали за город. Я быть беременна. - Она подняла чашку обеими руками и
сделала глоток. - Мы бродили по полям, придумывали имя будущему ребенку,
держались за руки и... Ну, ты знаешь, как глупа любовь в этом возрасте...
На обратном пути нам пришлось пройти мимо мельницы. Я помню, как еще
удивилась, что на мельнице никого не быть. Обычно там всегда кто-то быть.
- Эди на мгновение закрыла глаза и сделала еще один глоток. - Но как
оказалось, люди там быть. Защитники Паствы. Они ждали нас.
  Зедд знал, о ком идет речь. В крупных городах Никобариса были хорошо
обученные люди, которые охотились на проклятых. Искореняли зло, как только
его увидят. В других странах такие люди назывались иначе, но суть от этого
не менялась. О доказательствах они, как правило, не заботились.
Единственное, что от них требовалось, - предъявить труп. Если они
говорили, что убитый был проклятым, значит, так оно и есть. В небольших
городах Защитниками были обычно откровенные насильники и убийцы. Население
их панически боялось. И не без причины.
  - Она растащили нас... - ее голос сорвался, но лишь на мгновение, - по
разным комнатам в подвале мельницы. Там быть темно и пахло пылью. Я не
знала, что происходит с Пелом. Я едва могла дышать от страха. Матрин Галин
говорить, что я и Пел быть проклятыми. Он сказал, что я отказалась выйти
замуж за того, за кого мне было предложено, потому что, по замыслу
Владетеля, мне нужно было остаться в Шоре. Этим летом на город обрушилась
эпидемия, и многие умерли. Матрин сказал, что болезнь напустили мы с
Пелом. Я говорить, что это не так, и в доказательство повторила клятву. -
Она покрутила в руках чашку и поставила ее на стол.
  - Пей, это тебе поможет, - сказал Зедд, дотронувшись до ее руки. Он
добавил в чай листьев морошки. Они оказывали успокаивающее действие.
  Эди сделала большой глоток.
  - Матрин Галин сказал, что мы с Пелом быть проклятыми, и на кладбище
полным-полно доказательств тому.
  Он говорил, что ему нужно только одно: наше признание. Другие Защитники
заворчали, как гончие, готовые разорвать на части кролика. Я очень боялась
за Пела. Они били меня, и я знала, что Пелу быть еще хуже, потому что они
хотят заставить его назвать меня проклятой. Для них это быть самое большое
удовольствие: заставить человека оклеветать того, кого он любит. Я все
отрицала, но они даже не слушали. - Она подняла голову и посмотрела Зедду
в глаза: - Они не хотели слушать.
  - Что бы ты ни сказала, - спокойно кивнул Зедд, - это не имело значения.
Это все равно что пытаться уговорить стальной капкан отпустить твою ногу.
  - Я знаю. - Под маской спокойствия клокотал гнев. - Я могла бы остановить
их с помощью дара, но это быть против всего, чему меня учили, против
всего, во что я верила. Мне казалось, что этим я лишь докажу самой себе,
что они правы. Я думала, это быть преступлением против Создателя. В ту
минуту я чувствовать себя такой же беспомощной, как если бы у меня совсем
не быть дара. - Она допила чай. - Мои крики не могли заглушить криков
Пела, доносящихся из соседней комнаты.
  Зедд принес горячий чайник и снова наполнил ее чашку.
  - Ты ничего не могла поделать, Эди. Не надо себя винить.
  - Они хотеть, чтобы я назвала Пела проклятым, - сказала Эди, глядя, как
Зедд наливает чай и себе. - Я отказалась. Я говорить, что они могут убить
меня, но не заставят произнести этих слов. Матрин наклонился ко мне
вплотную. До сих пор у меня перед глазами стоит его ухмылка. Он сказал: "Я
тебе верю, девочка. Но это не имеет никакого значения, потому что нам и не
нужно, чтобы ты назвала имя проклятого. Это должен сделать Пел. И он
должен назвать твое имя. Ты быть проклятой". Его подручные крепко схватили
меня. Матрин пытался влить мне в горло какую-то жидкость. Я стиснула зубы,
но он зажал мне нос, и я быть вынужденной проглотить или задохнуться. Я
хотеть задохнуться, но, помимо воли, разжала зубы. Жидкость обожгла мне
горло, словно расплавленный металл. Я не могла говорить. Я не могла даже
кричать. Я не могла вообще издать ни звука. Это быть невероятная боль. Я
никогда не думала, что такая бывает. Потом меня оттащили к Пелу и усадили
напротив. Матрин схватил меня за волосы так, что я не могла пошевелиться.
Мое сердце едва не разорвалось, когда я увидела, что они сделать с Пелом.
Его лицо быть белым, как снег. Они отрубили ему почти все пальцы. Один за
другим. - Ее собственные пальцы обхватили чашку, а взгляд стал
отсутствующим. - Матрин сказал Пелу, что я призналась. Сказал, что я
назвала его проклятым. Пел смотрел на меня, и глаза его быть расширенными.
Я хотела крикнуть, что это неправда, но не могла издать ни звука. Я хотела
покачать головой, но Матрин держал меня крепко. Пел сказал, что он им не
верит. Он отрубили ему еще один палец. Они говорили, что делают это только
потому, что я назвала его проклятым. Только по моему слову. Пел в ужасе
смотрел на меня, его трясло, но он продолжал повторять, что не верит. Они
сказали ему, что я просила убить его, потому что он быть проклятый. Но Пел
снова сказал, что не верит им. Он сказал, что любит меня. Тогда они
сказали, что если я его оклеветала, то должна отказаться от своих слов, и
нас отпустят. Но я этого не сделаю, сказали они, потому что Пел быть
проклятый, и я хотеть его смерти. Пел умолял меня отказаться от своих
слов. Он выкрикивал мое имя. Он просил меня сказать хоть что-нибудь. Но я
не могла. Мое горло быть сожжено. А Матрин держал меня за волосы, и я не
могла даже покачать головой. Пел смотрел на меня большими глазами. А я
молчала. "Как ты могла, Эди? - спросил он наконец. - Как ты могла назвать
меня проклятым?" Потом он заплакал. Матрин потребовал от него назвать
проклятой меня. Он сказал, что в таком случае они поверят ему, а не мне,
потому что у меня есть дар, а его отпустят. Пел прошептал: "Я не скажу
этого даже ради спасения жизни. Даже несмотря на то что она меня предала".
Эти слова разорвали мне сердце.
  Эди по-прежнему смотрела в никуда, но свеча в дальнем углу внезапно
превратилась в бесформенный кусок воска. Зедд ощущал исходящие от колдуньи
волны магии.
  - Матрин перерезать Пелу горло, - буднично сказала она. - Он отрезал ему
голову и поднес к моему лицу. Он сказал: смотри, что происходит с теми,
кто служит Владетелю. Он сказал: смотри хорошенько, потому что это
по