не сорваться, приходилось ступать  очень
осторожно. Тени цепью плыли за ними, поворачивая вместе с тропой. Ричард с
трудом поборол желание сказать Кэлен, чтобы та шла быстрее:  любая  ошибка
могла стоить жизни. Тени подбирались все ближе. Еще несколько минут, и они
настигнут путников.
     Ричард напрягся и опустил руку на  рукоять  меча.  Он  не  знал,  что
произойдет, если обнажить  оружие.  Даже  если  меч  окажется  действенным
против теней, схватка в узкой Теснине - в лучшем случае огромный риск.  Но
если выбора не останется, если они подойдут слишком  близко,  он  достанет
меч.
     Ричарду показалось, что у теней появились  лица.  Он  тщетно  пытался
вспомнить, было ли такое прежде. Он спускался  по  склону;  и  пальцы  все
крепче сжимались на рукояти. Мягкая рука Кэлен  согревала  его  ладонь.  В
зеленом сиянии проступали благородные  печальные  лица.  Они  смотрели  на
Ричарда с нежной, настойчивой мольбой. Он еще крепче сжал  рукоять.  Слово
ИСТИНА обожгло ладонь, как  раскаленным  железом.  Из  меча  хлынул  гнев.
Магический гнев попытался пробиться  в  сознание  Ричарда,  но  нашел  там
только  страх  и  замешательство.  Гнев  меча   угас.   Тени   больше   не
приближались. Они плыли за Ричардом, и ему уже не было так  одиноко.  Тени
уносили страх, снимали напряжение.
     Их шепот успокаивал. Ричард  прислушался,  пытаясь  различить  слова.
Рука его расслабилась. Легкие, осторожные улыбки ободряли его,  убаюкивали
его осторожность, тревогу. Ему захотелось  услышать  слова,  разобрать  их
бормотание. Зеленый свет мирно сиял  вокруг  прозрачных  контуров.  Сердце
Ричарда  бешено  колотилось.  Он  так  нуждался  в  отдыхе,  в  покое,   в
собеседниках.  Его  сознание  поплыло.  Совсем  как  тени.  Тихо,   легко,
спокойно.  Ричард  с  тоской  подумал  об  отце.  Он   вспомнил   веселые,
беззаботные времена, времена любви, понимания, заботы, безопасности. Тогда
ничто не угрожало ему, ничто не пугало,  ничто  не  тревожило.  Он  мечтал
вернуть то счастливое время. Ричард осознал, что именно об этом шепчут ему
голоса, что все может повториться. Они хотели помочь ему  вернуться  туда.
Вот и все.
     В самой глубине сознания расцвело  слабое  предостережение,  увяло  и
исчезло. Рука соскользнула с рукояти.
     Как же он ошибался, насколько слеп был раньше.  Почему  он  сразу  не
смог понять? Они здесь не для того, чтобы причинить ему зло. Они хотят ему
помочь обрести желанный покой. Они предлагают не то, что надо им, а то,  к
чему он сам так стремится. Они лишь пытаются избавить его от  одиночества.
Печальная улыбка коснулась его губ. Как же он не понял этого  раньше?  Как
он мог быть так слеп? Их шепот, подобный сладкой музыке, плескался  вокруг
него мягкими волнами, убаюкивал страхи, проникал в самые глубины его души.
Ричард остановился, не желая уходить от живительной теплоты их напева.
     Холодная рука потянула его, чтобы увести от них. Ричард отпустил  ее.
Рука исчезла и больше не беспокоила его.
     Тени подплыли ближе. Ричард ждал их, вглядываясь в благородные  лица,
вслушиваясь в нежное  бормотание.  Когда  они  выдыхали  его  имя,  Ричард
вздрагивал  от  наслаждения.  Тени  окружили  его,  подплывая  все  ближе,
протягивая руки. Ричард радостно встретил их. Руки поднимались к его лицу,
почти касались его, желая приласкать. Он переводил взгляд с одного лица на
другое, встречаясь глазами со своими  спасителями.  Каждый  удерживал  его
взгляд, каждый тихим шепотом обещал чудо.
     Одна  рука  задела  Ричарду  лицо,  и  ему  показалось,   будто   это
прикосновение причиняет жгучую боль.  Впрочем,  Ричард  не  был  до  конца
уверен, что это действительно так. Тот, кому принадлежала рука,  пообещал,
что стоит Ричарду к ним присоединиться, и он никогда больше не почувствует
боли. Он хотел заговорить, задать им вопросы, но все вдруг показалось  ему
таким пустым и тривиальным. Надо только отдаться их заботам, и  все  будет
хорошо. Он поворачивался к каждому, каждому предлагая себя, желая одного -
чтобы его приняли.
     Обернувшись, он стал искать Кэлен, чтобы взять ее с собой и разделить
с ней мир и покой. Воспоминание о ней вспыхнуло в его мозгу,  отвлекая  от
теней. Голоса тихо уговаривали его забыть о Кэлен. Он обвел глазами склон,
всматриваясь в темные завалы. Небо  слегка  просветлело,  близилось  утро.
Черные громады неподвижно стояли  на  фоне  бледно-розового  неба.  Ричард
добрался почти до конца склона. Кэлен нигде не было. Тени настойчиво звали
его, шептали его имя. Образ Кэлен все ярче  проступал  у  него  в  памяти.
Внезапно Ричард ощутил толчок  страха.  Страх  вспыхнул  у  него  в  душе,
превратив шепот в серый пепел.
     - Кэлен! - вскричал он.
     Ответа не было.
     Темные руки, мертвые руки тянулись к нему. Лица  теней  плыли,  будто
испарения над кипящим зельем. Хриплые голоса повторяли его имя.  Ричард  в
замешательстве отступил на шаг.
     - Кэлен! - опять крикнул он.
     Руки тянулись к нему, еще не коснувшись, причиняли  жгучую  боль.  Он
отступил еще на шаг и уткнулся спиной  в  стену.  Руки  потянулись,  желая
подтолкнуть его. Ричард в замешательстве оглядывался, ища Кэлен.  На  этот
раз боль заставила его очнуться окончательно. Он осознал, где находится, и
понял, что чуть было не произошло. Ричарда охватил ужас.
     И тут его гнев взорвался.
     Ричард выхватил меч и взмахнул им перед собой. В то же мгновение  его
окатила горячая волна магии.  Тени,  которые  задел  клинок,  вспыхнули  и
превратились в ничто. Только тоненькая струйка дыма поднялась  к  небесам,
словно подхваченная  порывом  ветра.  Раздался  душераздирающий  крик.  На
Ричарда уже наседали следующие. Меч прошел сквозь них, но  теням  не  было
числа. Пока он отбивался с одной стороны, с другой появлялись  новые  ряды
противников.  Еще  не  успев  повернуться,  Ричард  чувствовал   боль   их
полуприкосновений. Что же  он  почувствует,  когда  тени  в  конце  концов
коснутся его? И почувствует ли  он  что-нибудь  вообще  или  сразу  упадет
замертво? Ричард сделал шаг от стены, не переставая наносить удары  мечом.
Еще шаг, бешеные взмахи меча, свист рассекаемого воздуха.
     Ричард встал, упираясь ногами в  землю.  Когда  тени  подплывали,  он
немедленно рассекал их. Болели руки, ныла спина, кровь  стучала  в  виски.
Пот застилал глаза. Ричард чувствовал себя  опустошенным.  Отступать  было
некуда. Приходилось стоять на месте. Он знал, что долго так не протянет. В
ночном воздухе разносились крики и причитания. Казалось, тени  с  радостью
бросаются на его меч. На Ричарда надвигалось целое  облако  теней.  Он  не
смог сразу со всеми расправиться. Пришлось сделать шаг  назад.  За  спиной
снова возникла темная стена. С той стороны границы к нему  с  мучительными
стонами тянулись темные фигуры. Теней было слишком много. Он ни на шаг  не
мог продвинуться вперед. Не мог отойти от стены. Оставалось только  стоять
на месте. Боль, которую несли протянутые руки,  вконец  измотала  его.  Он
знал: если тени будут нападать толпами и  достаточно  быстро,  им  удастся
втолкнуть его за стену, в подземный мир. Он продолжал борьбу, теперь уже в
полной безнадежности.
     Гнев сменился ужасом. Мышцы рук горели от постоянных  взмахов  мечом.
Казалось, цель теней - просто измотать его количеством. Он понял, что  был
прав, когда решил не прибегать к помощи меча до тех пор, пока не останется
иного выхода. Но теперь у него  не  было  выбора.  Надо  сражаться,  чтобы
спасти их.
     "Их"? Кого "их"? Кэлен пропала. Он остался  один.  Размахивая  мечом,
Ричард  пытался  понять,  что  с  ней  произошло.  Неужели  тени  и  Кэлен
соблазнили своим тихим напевом? Прикоснулись к ней, утащили  за  стену?  У
нее ведь не было меча. Ричард обещал защитить ее. На него нахлынула  новая
волна ярости. Мысль о том,  что  тени  заманили  Кэлен  в  подземный  мир,
взметнула его гнев. Магия Меча Истины откликнулась на  призыв.  Охваченный
жаждой мести, Ричард прорубал себе дорогу.  Раскаленная  добела  ненависть
вела его сквозь расплывчатые тени, клинок  рассекал  их  прежде,  чем  они
успевали сделать шаг вперед. Он  шел  навстречу  противнику.  Предсмертные
крики слились в злобный вой. Стоило ему подумать о Кэлен, о том, что они с
ней сделали, как гнев с неумолимым упорством толкал его вперед.
     Сперва он даже не понял, что произошло. Тени вдруг прекратили атаку и
просто поплыли вслед за ним. Ричард, размахивая  мечом,  прокладывал  себе
путь. Какое-то время они не пытались  избежать  ударов  клинка,  а  просто
висели  на  месте.  Потом  призраки  заскользили,  как  струйки   дыма   в
неподвижном  воздухе.  Они  направлялись  к  стенам   границы   и,   теряя
зеленоватое сияние, превращались по ту сторону в темные  контуры.  Наконец
Ричард смог передохнуть. Руки тряслись от напряжения и усталости.
     Так вот что это такое: не  люди-тени,  а  твари  из  границы,  твари,
которые выходят наружу и заманивают людей, как чуть было не  заманили  его
самого.
     Как заманили Кэлен.
     Из самой глубины его существа поднялась боль.  На  глазах  проступили
слезы.
     - Кэлен, - прошептал он в холодном утреннем воздухе.
     Его сердце разрывалось от невыносимой тоски. Она погибла, погибла  по
его вине. Он потерял бдительность, подвел ее, не уберег. Как же это  могло
произойти? Так скоро? Так легко? Эди  предупреждала  его,  что  они  будут
звать.  Почему  же  он  был  так  неосторожен?   Почему   позабыл   о   ее
предупреждении? Вновь и вновь  у  него  в  мыслях  возникало  видение.  Он
представлял себе страх, смятение, изумление Кэлен. Куда  он  пропал?  Ведь
она зовет его, умоляет о помощи. Он ощутил ее боль. Увидел ее  смерть.  От
отчаяния у него все смешалось в мозгу. Он плакал,  желая  повернуть  время
вспять, мечтая все изменить. Не слушать эти голоса, не отпускать ее  руку,
спасти ее. Слезы бежали  по  его  лицу.  Он  опустил  меч.  Острие  клинка
волочилось по земле. Ричард слишком устал, чтобы убрать его  в  ножны.  Он
брел вперед не разбирая  дороги.  Камни  обвала  кончились.  Зеленый  свет
померк и погас. Ричард вошел в лес и ступил на тропу.
     Кто-то  прошептал  его  имя.  Мужской  голос.  Ричард  остановился  и
посмотрел назад.
     В свете границы стоял отец.
     - Сынок, - прошептал он, - позволь мне помочь тебе.
     Ричард вперил в  него  пустой,  безжизненный  взгляд.  Утро  осветило
небосвод, омыв все влажным серым светом. Единственным цветом было  зеленое
сияние вокруг отца, который протягивал к нему распростертые руки.
     - Ты не можешь мне помочь, - хрипло прошептал Ричард.
     - Могу. Она с нами. Ей ничто больше не угрожает.
     Ричард сделал несколько шагов к отцу.
     - Не угрожает?
     - Нет, не угрожает. Идем, я отведу тебя к ней.
     Ричард сделал еще несколько шагов, волоча за собой меч. Слезы  бежали
по его щекам. Грудь тяжело вздымалась.
     - Ты правда можешь меня к ней отвести?
     - Да, сынок, - ласково сказал отец. - Идем. Она тебя ждет.  Я  отведу
тебя к ней.
     Ричард покорно брел к отцу.
     - И я смогу быть с ней? Навеки?
     - Навеки, - донесся тихий голос.
     Ричард шагнул в зеленый свет, к отцу, который тепло улыбнулся ему.
     Оказавшись рядом с отцом, Ричард поднял Меч Истины  и  вонзил  ему  в
сердце. Отец смотрел на него широко раскрытыми глазами.
     - Сколько раз, дорогой отец, - стиснув зубы,  спросил  Ричард  сквозь
слезы, - сколько раз придется мне разить твою тень?
     Отец замерцал и растворился в тумане.
     На смену гневу пришло горькое удовлетворение, потом  и  оно  исчезло.
Ричард вновь ступил на тропу.  Слезы  струились  по  его  лицу,  покрытому
грязью и потом. Он утер их рукавом и проглотил ком,  застрявший  в  горле.
Лес равнодушно принял Ричарда.
     Ричард с трудом вложил меч в ножны. В этот момент ему в глаза  ударил
свет ночного камня, струившийся из кармана.  Вокруг  было  еще  достаточно
темно, и камень слабо сиял. Ричард остановился, достал  гладкий  камень  и
убрал его в кожаный мешочек. Желтый свет погас.
     Ричард шел  вперед  с  мрачной  решимостью,  касаясь  порой  пальцами
спрятанного под рубахой  клыка.  Одиночество,  самое  глубокое,  какое  он
только знал, согнуло ему плечи.  Все  друзья  потеряны  для  него.  Теперь
Ричард знал, что его жизнь более не принадлежит ему.  Он  -  Искатель.  Ни
больше. Ни меньше. Он уже не свободен. Его долг - служение  другим.  Он  -
орудие, такое же, как и меч, чье предназначение помогать другим. Тем,  кто
смог бы жить. Жить нормальной жизнью, подобной той, что открылась ему лишь
на миг.
     Он ничем не отличается от темных тварей в границе. Носитель смерти.
     И он отчетливо сознавал, кому ее несет.


     Магистр сидел на траве перед  спящим  мальчиком,  распрямив  спину  и
скрестив ноги. Его ладони покоились на коленях. На лице  блуждала  улыбка.
Он думал о том, что произойдет на границе  с  Исповедницей  Кэлен.  Первые
утренние лучи проникали в узкие окна над головой. В их  свете  ярко  сияли
растущие на клумбах цветы. Рал медленно поднес правую руку к губам, лизнул
пальцы и, пригладив брови, аккуратно вернул руку  на  прежнее  место.  При
мысли  о  том,  что  он  сделает  с  Матерью-Исповедницей,   его   дыхание
участилось. Рал восстановил дыхание и вернулся к более насущным проблемам.
Он пошевелил пальцами. Карл открыл глаза.
     - Доброе  утро,  сын  мой.  Рад  тебя  видеть,  -  сказал  Рал  самым
дружелюбным тоном. Улыбка, вызванная другими мыслями, оставалась у него на
губах.
     Карл моргнул и сощурился от яркого солнечного света.
     - Доброе утро, - сказал он, зевая. Потом поднял глаза  и  добавил:  -
Отец Рал.
     - Ты хорошо спал, - уверил мальчика Рал.
     - Ты был здесь? Всю ночь?
     - Всю ночь. Я ведь обещал. Я не стал бы обманывать тебя, Карл.
     Карл улыбнулся.
     - Спасибо. - Он опустил глаза. - Мне было очень страшно. Наверное,  я
вел себя глупо.
     - Мне не кажется, что ты вел себя глупо. Я рад, что смог побыть здесь
и успокоить тебя.
     - А папа говорил, что бояться темноты глупо.
     -  В  темноте  водятся  такие  существа,  которые   могут   на   тебя
наброситься, - грустно сказал Рал. - Ты умный мальчик, если понимаешь  это
и остерегаешься их. Твоему отцу было бы лучше тебя послушать и поучиться.
     Карл просиял.
     - Правда? - Рал кивнул. - Да, именно так я всегда и думал.
     - Если ты действительно кого-то любишь, то будешь слушать его.
     - Отец всегда говорит, чтобы я помалкивал.
     Рал неодобрительно покачал головой.
     - Мне странно слышать такое. А я-то думал, они тебя очень любят.
     - Любят. По крайней мере, большее время.
     - Тебе виднее. Конечно, ты прав.
     Светлые волосы Магистра сияли в солнечных лучах. Белое облачение ярко
сверкало. Он ждал. Наступила томительная тишина.
     - Но мне здорово надоедает, когда они постоянно твердят, что я должен
делать, а что - нет.
     Рал поднял брови.
     - Мне кажется, что ты уже достиг  того  возраста,  когда  можешь  сам
думать и принимать решения. Ты такой умный мальчик, почти мужчина,  а  они
указывают тебе, что делать,  -  добавил  он  скорее  про  себя  и  покачал
головой. Потом, будто не в силах поверить  словам  Карла,  спросил:  -  Ты
хочешь сказать, что с тобой обращаются как с младенцем?
     Карл кивнул, искренне подтверждая сказанное, но потом решил исправить
впечатление:
     - Но они почти всегда добры ко мне.
     Рал слегка кивнул.
     - Рад это слышать. У меня отлегло от сердца.
     Карл поднял глаза и посмотрел на солнечный луч.
     - Но, знаешь, я должен  сказать,  что  мои  родители  сейчас  страшно
злятся. Ведь я так надолго пропал.
     - Они злятся, когда ты возвращаешься после долгого отсутствия?
     - Конечно. Как-то раз я заигрался с другом и  вернулся  поздно.  Мама
была прямо как сумасшедшая, а отец отхлестал меня ремнем. Он  сказал:  это
за то, что я причинил им столько беспокойства.
     - Ремнем? Отец отхлестал тебя ремнем? - Даркен  Рал  понуро  встал  с
травы и отвернулся. - Прости, Карл. Я понятия не имел, что все так ужасно.
     - Ну, это только потому, что они  меня  любят,  -  поспешил  добавить
Карл. - Так они и сказали. Они любят меня, а я заставил их беспокоиться. -
Рал все еще стоял к мальчику спиной. Карл насупился. -  Тебе  не  кажется,
что это доказывает, как они обо мне заботятся?
     Рал лизнул пальцы и погладил губы и  брови.  Потом  он  повернулся  к
мальчику и опять сел на траву, глядя на встревоженное детское лицо.
     - Карл, - его голос был так тих, что Карлу пришлось напрячься,  чтобы
разобрать слова, - у тебя есть собака?
     - Конечно! - Мальчик кивнул. - Тинкэ.  Она  просто  замечательная.  Я
взял ее еще щенком.
     - Тинкэ, - ласково повторил Рал. - А Тинкэ когда-нибудь терялась  или
убегала?
     Карл наморщил лоб, пытаясь вспомнить.
     - Да, конечно. Раза два. Еще когда была щенком. Но на следующий  день
она всегда возвращалась.
     - Ты беспокоился, когда убегала твоя собака? Когда она пропадала?
     - Ну конечно.
     - Почему?
     - Потому, что я люблю ее.
     - Понимаю. А что ты делал, когда она возвращалась?
     - Я брал ее на руки и крепко-крепко обнимал.
     - Ты не бил Тинкэ ремнем?
     - Нет!
     - Нет? А почему?
     - Потому, что я люблю ее!
     - Но ты ведь беспокоился?
     - Да.
     - Значит, когда Тинкэ возвращалась, ты ее обнимал потому,  что  любил
свою собаку и беспокоился о ней?
     - Да.
     Рал слегка откинулся назад и внимательно посмотрел на мальчика.
     - Понимаю. А если бы ты отхлестал Тинкэ ремнем, когда она  вернулась?
Как ты думаешь, что бы она сделала?
     - Готов поспорить на что угодно, в следующий раз она бы не вернулась.
Ей бы не захотелось возвращаться, ведь я мог бы побить ее. Она ушла  бы  к
тем, кто ее любит.
     - Понимаю, - многозначительно произнес Рал.
     По щекам Карла текли слезы. Он отвел глаза и разрыдался. Наконец  Рал
протянул руку и погладил мальчика по волосам.
     - Прости, Карл. Мне не хотелось тебя расстраивать. Но знай: когда все
кончится и ты вернешься домой, если тебе когда-нибудь потребуется убежище,
здесь тебя встретят с радостью. Ты  замечательный  мальчик,  замечательный
юноша. Для меня будет честью, если ты решишь остаться со мной. Ты и Тинкэ.
Я хочу, чтобы ты знал, что я доверяю тебе. Ты  сам  можешь  решить,  когда
уходить или приходить.
     Карл поднял мокрые глаза.
     - Спасибо, Отец Рал.
     Рал ласково улыбнулся.
     - Ну а теперь, как насчет завтрака?
     Карл кивнул.
     - Чего бы тебе хотелось? У нас найдется все, что пожелаешь.
     Карл на минуту задумался. На его лице просияла улыбка.
     - Я бы хотел пирога с голубикой. Я люблю его больше всего на свете. -
Он опустил глаза. Улыбка потухла. - Но мне никогда не дают его на завтрак.
     Лицо Даркена Рала расплылось в усмешке. Он поднялся.
     - Ну что ж, значит, пирог с голубикой. Я схожу  за  ним  и  сразу  же
вернусь.
     Магистр направился к боковой двери,  скрытой  лозой.  Как  только  он
приблизился, дверь распахнулась, и огромная рука Деммина Насса  придержала
ее за спиной Рала. Магистр вошел в темную комнату.  В  котле,  подвешенном
над огнем в небольшом горне,  варилась  зловонная  каша.  Двое  охранников
молча стояли у дальней стены. Их лица покрылись потом.
     - Мой господин, - Деммин склонил голову, - полагаю, мальчик  заслужил
твое одобрение.
     Даркен Рал лизнул кончики пальцев.
     - Он отлично справится. - Рал пригладил брови. - Налей-ка  мне  миску
этих помоев. Пусть остынут.
     Деммин взял оловянную миску и принялся черпать деревянным  половником
кашу.
     - Если все в порядке, - изрытое оспой лицо исказила злобная  гримаса,
- тогда я поеду к королеве Милене. Засвидетельствовать твое почтение.
     - Отлично. По пути заглянешь к драконихе. Скажешь, что она мне нужна.
     Ложка замерла в руке Деммина.
     - Она меня не любит.
     - Она ник