видимые
глаза. Тропа вела вверх. Слева виднелось нагромождение скал. Дожди промыли
щель в камне, и до путников доносились плеск, бульканье и  журчание  воды.
Справа почва шла под уклон. Когда они опять  оглянулись  назад,  на  тропе
стояли три едва различимые  тени.  Две  из  них  двигались.  Ричард  снова
услышал  доносившийся  из  леса  скребущий  звук.  Звук   был   совершенно
незнакомым. Ричард скорее чувствовал, чем видел, тени,  толпившиеся  вдоль
тропы, передвигавшиеся позади них. Некоторые стояли  так  близко,  что  он
отчетливо различал их. Теней не было только впереди.
     - Ричард, - прошептала Кэлен, - тебе не  кажется,  что  пора  достать
ночной камень? Я едва различаю тропу. - Она сильнее сжала его запястье.
     Ричард колебался.
     - Я не хочу этого делать до тех пор, пока можно обойтись  и  так.  Не
знаю, что может произойти.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Ну, до сих пор тени на нас не нападали. Может, потому, что  они  не
видят нас из-за костей. - Он мгновение помедлил. - Но что, если они пойдут
на свет ночного камня?
     Кэлен встревоженно закусила нижнюю губу. Они поднимались  по  горному
склону, перешагивая  через  корни,  напрягая  зрение,  чтобы  не  потерять
тропинку, петлявшую вокруг скал и деревьев. Негромкий скребущий звук  стал
ближе. Теперь он слышался со всех сторон. "Это  похоже...  это  похоже  на
скрежет когтей о камни", - подумал Ричард.
     Впереди стояли две тени, их разделяла только тропа. Кэлен прижалась к
Ричарду и затаила дыхание.  Они  пошли  боком.  Когда  они  поравнялись  с
тенями, Кэлен уткнулась носом ему в плечо. Ричард обнял ее одной  рукой  и
крепче прижал к себе. Он знал, каково ей. Ему  тоже  было  очень  страшно.
Сердце бешено колотилось. Казалось, будто с каждым шагом они  заходят  все
дальше, погружаются все глубже. Он посмотрел назад, но  было  уже  слишком
темно, чтобы разглядеть тени, стоявшие на тропе.
     Неожиданно  из  темноты  выплыла  чернильно-черная  глыба.   Огромный
камень, расколотый посредине.
     Теснина.
     Они прижались спинами к скале. Было слишком  темно,  чтобы  различить
тропу или увидеть тени. Они не могли идти сквозь Теснину без света ночного
камня. Это слишком опасно. Один неверный шаг  повлечет  за  собой  смерть.
Скребущий звук становился все громче, доносился  со  всех  сторон.  Ричард
достал из кармана кожаный  мешочек.  Развязав  тесемки,  он  вытряхнул  на
ладонь ночной камень.
     Из камня струился теплый свет,  озаряя  лес,  отбрасывая  причудливые
тени. Ричард поднял камень повыше, чтобы лучше осветить тропу.
     Кэлен вздрогнула.
     В мягких желтоватых лучах сплошной стеной стояли тени.
     Их собралось не меньше сотни и между ними  не  было  ни  дюйма.  Тени
стояли полукругом меньше чем в двадцати ярдах от Ричарда  и  Кэлен.  Земля
была усеяна дюжинами горбатых созданий. Сначала  Ричарду  показалось,  что
это камни. Но это были не камни. Серая броня защищала их  спины,  а  вдоль
нижней кромки, у самой земли, из-под брони торчали острые шипы.
     Хваталы.
     Так вот что это был за звук: их  когти  скребли  по  камням.  Хваталы
двигались вперед странной, переваливающейся походкой, их приплюснутые тела
качались  из  стороны  в  сторону.  Хваталы  приближались.  Медленно,   но
неуклонно. Некоторые были уже в нескольких футах от путников.
     Внезапно  тени  зашевелились.  Они  поплыли  вперед,  дрейфуя,  сужая
кольцо.
     Кэлен застыла на месте, широко раскрыв глаза и прислонившись спиной к
скале. Ричард нырнул в трещину, схватил ее за одежду и потянул  за  собой.
Стены были мокрыми и скользкими. В узкой  расщелине  ему  показалось,  что
сердце подступает к горлу. Ему не  нравились  узкие  места.  Они  пятились
сквозь расщелину, время от времени  оборачиваясь,  чтобы  взглянуть,  куда
идут. Ричард держал в руке ночной  камень,  освещая  приближающиеся  тени.
Хваталы уже протиснулись в щель.
     Ричард слышал учащенное дыхание Кэлен, повторяемое эхом  промозглого,
ограниченного пространства. Они продолжали пятиться,  их  плечи  скользили
вдоль каменных стен. Рубашки пропитались холодной, липкой влагой. Один раз
им пришлось  пригнуться  и  протискиваться  боком,  потому  что  расщелина
сузилась и  стала  почти  непроходимой.  Опавшие  листья,  каким-то  чудом
залетевшие в щель, отсырели и источали запах  гнили.  В  расщелине  стояло
удушающее зловоние.  Они  продолжали  двигаться  боком,  пока  наконец  не
оказались по другую сторону скалы. Тени остановились у входа в  расщелину.
Хваталы не остановились.
     Одного, подобравшегося слишком близко, Ричард  пнул  ногой.  Хватало,
кувыркнувшись, упал на устланный листьями пол расщелины. Приземлившись  на
спину, животное  принялось  хватать  когтями  воздух,  щелкать  и  шипеть,
извиваться и крутиться. Наконец хватало умудрился перевернуться на  живот.
Отрывисто зарычав, зверь встал на лапы и снова устремился в атаку.
     Ричард и Кэлен  поспешно  развернулись,  собираясь  продолжить  путь.
Ричард поднял ночной камень, освещая тропу через Теснину.
     Кэлен судорожно выдохнула.
     Теплый свет озарил горный склон, по которому должна была  идти  тропа
сквозь  Теснину.  Впереди,  насколько  хватало   видимости,   простирались
гигантские завалы. Камни, поваленные стволы, искореженные деревья,  грязь.
По склону недавно прокатился оползень.
     Тропа через Теснину исчезла.
     Они сделали шаг вперед, чтобы лучше разглядеть склон.
     В глаза ударил зеленый свет стены. Оба разом отпрянули.
     - Ричард...
     Кэлен вцепилась ему в руку.  Хваталы  шли  за  ними  по  пятам.  Тени
потянулись в расщелину.



                                    19

     Колеблющееся пламя факелов отражалось  от  розового  гранита,  озаряя
неверным светом огромную сводчатую залу. Воздух подземелья был  неподвижен
и мертв. К запаху горящей смолы примешивалось нежное благоухание роз.  Уже
три десятилетия в усыпальницу ежедневно приносили  белые  розы.  Пятьдесят
семь факелов, вставленных в  золотые  скобы,  и  пятьдесят  семь  букетов,
помещенных в золотые вазы, символизировали годы жизни того,  кто  покоился
здесь.
     Стоило лепестку неслышно упасть на белые мраморные плиты, как в  зале
мгновенно появлялись молчаливые слуги. Они неусыпно следили за тем,  чтобы
в склепе горели все факелы и чтобы ни один  опавший  лепесток  не  нарушал
мрачной торжественности подземелья. Случайный недосмотр  обходился  слугам
довольно дорого. Денно и нощно у входа  в  усыпальницу  стояли  стражники,
присматривавшие за порядком и готовые немедленно обезглавить виновного.
     Прислугу набирали из окрестных селений Д'Хары. Согласно закону работа
в склепе считалась почетной обязанностью и давала право на быструю смерть.
В Д'Харе медленная смерть вселяла ужас и была обычным  делом.  Дабы  слуги
своей болтовней невзначай не потревожили покойного, каждому,  удостоенному
чести быть принятым на работу, отсекали язык.
     В те вечера, когда Магистр  бывал  у  себя,  в  Народном  Дворце,  он
неизменно посещал усыпальницу. Ни слугам, ни стражникам не было  дозволено
при этом присутствовать. К концу  дня  слуги  заменили  чадящие  факелы  и
тщательно проверили все розы. Ведь каждым погасший факел, каждый лепесток,
упавший в высочайшем присутствии, означали немедленную смерть.
     Посреди залы, поддерживаемый невысокой колонной,  стоял  гроб.  Опора
терялась в полумраке, и от этого казалось, будто  сияющий  позолотой  гроб
парит в воздухе. Боковые стенки гроба были покрыты таинственными  знаками.
Те же знаки были высечены и на стенах.  Знание,  передаваемое  от  отца  к
сыну. Указания, как  проникнуть  в  подземный  мир  и  вернуться  обратно.
Указания на древнем языке, понятные, кроме сына,  лишь  горсти  избранных.
Никто из них, кроме сына, уже не жил в Д'Харе. Всех  д'харианцев,  знавших
древний язык, давно отправили в царство мертвых. Скоро за ними последуют и
остальные, оставшиеся в Срединных Землях.
     Прислугу и стражников отослали. Магистр пришел  навестить  отца.  Его
охраняла личная стража. Два телохранителя  молча  встали  по  обе  стороны
массивной двери, покрытой  искусной  резьбой.  Поверх  кожаного  облачения
блестели тонкие металлические кольчуги. На обнаженных  предплечьях  играли
мускулы. Чуть повыше локтей угрожающе сверкали стальные браслеты с  шипами
- оружие для ближнего боя.
     Даркен Рал пробежал чуткими пальцам по знакам на гробе отца. Стройную
фигуру Магистра скрывало длинное безупречно белое  облачение.  Спереди  от
ворота спускались концы узкой, расшитой золотом ленты.  Магистр  не  носил
иных украшений, кроме кривого кинжала, убранного в  золотые  ножны.  Ножны
были  покрыты  магическими  знаками,  оберегавшими  владельца  кинжала  от
недобрых  духов.  Тончайшей  работы  перевязь  была  сплетена  из  золотой
проволоки. Прекрасные светлые волосы ниспадали Ралу на плечи. Его  голубые
глаза казались до боли прекрасными. Черты лица были безупречны.
     Многие женщины всходили на его ложе. Одни  -  привлеченные  красотой,
другие  -  безграничным  могуществом.  Впрочем,  Ралу   была   безразлична
искренность наложниц. Равно не беспокоили его и  их  корыстные  намерения.
Если женщина оказывалась настолько глупа, что не могла скрыть  отвращения,
вызванного его шрамами, она доставляла ему наслаждение иным способом.
     Даркен Рал, как и его отец, считал женщину лишь  сосудом  для  семени
мужчины. Почвой, в которой оно прорастает. Даркен Рал, как и его отец,  не
собирался обзаводиться женой. Его мать была первой, в  ком  проросло  семя
Ралов. Не более того. Паниз Рал оставил ее сразу после рождения сына, ведь
она была лишь средством. Даркен Рал не знал,  есть  ли  у  него  братья  и
сестры, да это и не имело  значения.  Он  был  первородным,  и  вся  слава
досталась ему. Он был единственным, кто родился с даром,  и  единственным,
кому передал знание отец. Если бы Даркен Рал и нашел братьев  или  сестер,
он немедленно уничтожил бы их, как выпалывают сорную траву.
     Проводя пальцами по таинственным знакам, Даркен Рал тихо проговаривал
про  себя  магические  слова.  Несмотря  на  величайшую  важность  точного
следования  указаниям,  он  не  боялся  ошибиться.  Каждое  слово  навечно
врезалось ему в память. Но, возрождая в душе тот трепет,  что  сопутствует
переходу,  трепет  пребывания  между  жизнью  и  смертью,  Рал   испытывал
неизъяснимое наслаждение. Он вновь переживал погружение в  подземный  мир.
Он ощущал господство над смертью. Ему не терпелось отправиться в очередное
путешествие.
     Звук шагов гулким эхом отразился от  стен  гробницы.  Даркен  Рал  не
выказал ни волнения, ни любопытства. Стражники обнажили мечи и  преградили
проход. Никому не дозволялось находиться в склепе, когда там был  Магистр.
Увидев входящего, телохранители  расступились  и  убрали  оружие.  Никому,
кроме Деммина Насса.
     Деммин Насс, правая рука Рала, молния грозовых замыслов Магистра, был
такого же огромного роста, как и его подчиненные. Деммин Насс, не  обращая
внимания  на  стражников,  шагнул  в  залу.  В  свете  факелов  проступили
застывшим рельефом четкие очертания мускулов. Кожа у него  на  груди  была
гладкой, как у мальчиков, к которым он питал известную слабость.  Лицо  же
было изрыто оспой. Светлые, коротко остриженные волосы торчали, как  иглы.
Голову пересекала черная полоса, начинавшаяся над серединой правой брови и
доходившая до самой шеи. Благодаря  этому  Деммина  нетрудно  было  узнать
издалека. Свойство, высоко ценимое теми, кто уже имел удовольствие  с  ним
познакомиться.
     Даркен Рал не оглянулся ни когда телохранители  обнажили  оружие,  ни
когда вновь убрали мечи в ножны. На самом деле Рал не нуждался  в  охране.
Великолепно вышколенные стражники служили  лишь  символом  его  положения.
Даркен Рал обладал могуществом, достаточным для того, чтобы отвести  любую
угрозу.
     Деммин Насс спокойно ждал, когда Магистр закончит с  делами.  Наконец
Даркен Рал соизволил повернуться. Зашелестело безупречно белое  облачение.
Деммин почтительно склонил голову.
     - Мой господин, - проговорил он, не поднимая головы. Голос Насса  был
низким и грубым.
     - Деммин, старина, рад вновь увидеть тебя, - мягко  сказал  Рал.  Его
голос казался чистым, почти прозрачным.
     Деммин выпрямился. На лице его отразилась досада.
     - Мой господин, я привез список требований от королевы Милены.
     Даркен Рал  устремил  взгляд  в  пустоту,  сквозь  своего  помощника,
медленно поднес правую руку ко рту, лизнул  кончики  пальцев  и  аккуратно
провел ими по бровям и губам.
     - Ты доставил мальчика? - спросил Рал.
     - Да, мой господин. Мальчик уже ждет тебя в Саду Жизни.
     - Хорошо. - На красивом лице Рала мелькнула легкая улыбка. -  Хорошо.
А он не слишком взрослый? Он еще мальчик?
     - Да, мой господин, он мальчик. - Деммин отвел взгляд от голубых глаз
Рала.
     Улыбка на лице Рала стала шире.
     - Ты уверен, Деммин? Ты что, снимал с него штаны?
     Деммин переступил с ноги на ногу.
     - Да, мой господин.
     Рал впился взглядом в лицо помощника.
     - Ведь ты  не  трогал  его?  -  Улыбка  исчезла.  -  Он  должен  быть
неоскверненным.
     - Нет, мой господин! - Насс  глядел  на  Магистра  широко  раскрытыми
глазами. - Да разве ж я  осмелился  бы  прикоснуться  к  твоему  духовному
проводнику? Ты ведь мне это запретил!
     Даркен Рал опять послюнявил пальцы, провел ими по бровям и  шагнул  к
Нассу.
     - Знаю, Деммин, как тебе хотелось. Трудно было, да? Смотреть на него,
но не прикоснуться? - Улыбка вернулась, поддразнивая, и сразу же  исчезла.
- Твоя слабость уже доставила мне беспокойство.
     - Я все уладил! -  возразил  Деммин  грубым  голосом.  Но  слова  его
звучали  не  очень  убедительно.  -  Я  приказал  арестовать  за  убийство
мальчишки этого торговца, Брофи.
     - Да, - огрызнулся Рал, - а потом он призвал  Исповедницу,  чтобы  та
подтвердила его невиновность.
     На лице Деммина выразилось глубокое разочарование.
     - Откуда мне было знать, что он на это отважится? Да разве могло хоть
кому-нибудь в голову прийти, что человек сам, по  своей  воле,  пойдет  на
такое?
     Рал жестом прервал помощника. Тот немедленно замолчал.
     - Тебе следовало быть осмотрительнее. Не мешало бы  заранее  подумать
об Исповеднице. Кстати, с этим покончено?
     - Не совсем, - пришлось признать Деммину,  -  квод,  который  шел  по
следу Кэлен, Матери-Исповедницы, пропал. Я отправил за ней еще один.
     Даркен Рал нахмурился.
     - Исповедница Кэлен? Та, что принимала  исповедь  у  этого  торговца,
Брофи, и признала его невиновным?
     Деммин медленно кивнул, черты его исказились ненавистью.
     - Ей наверняка кто-нибудь помог, иначе квод не погиб бы.
     Рал молча изучал  его  взглядом.  Наконец  Деммин  прервал  тягостное
молчание.
     - Это совсем незначительное происшествие. Вряд ли оно достойно  того,
чтобы ты тратил на это свое драгоценное время.
     Рал приподнял бровь.
     - Я сам буду решать, что достойно моего внимания, а что  нет.  -  Его
голос казался мягким, почти ласковым.
     - Конечно,  мой  господин.  Извини.  -  Деммин  слишком  хорошо  знал
Магистра. Ему не требовалось услышать гневный оклик,  чтобы  почувствовать
угрозу.
     Рал снова лизнул пальцы и похлопал ими по губам. Его глаза впились  в
глаза собеседника.
     - Деммин, если ты трогал мальчика, я об этом узнаю.
     Капля пота скатилась Деммину в глаз. Он заморгал.
     - Мой господин, - хриплым шепотом ответил Деммин, - я  готов  умереть
за тебя.  Клянусь,  я  бы  никогда  не  осмелился  прикоснуться  к  твоему
духовному проводнику.
     Даркен Рал еще мгновение изучал Деммина Насса. Затем кивнул.
     - Впрочем, я уже сказал, что все равно узнаю правду.  Тебе  известно,
что я с тобой сделаю, если выяснится, что ты солгал. Я  не  терплю,  когда
меня обманывают. Мне это неприятно.
     - Мой господин, - сказал Деммин, желая сменить тему, - что  делать  с
требованиями королевы Милены?
     Рал пожал плечами.
     - Скажи ей, что я готов  удовлетворить  все  требования  в  обмен  на
шкатулку.
     Деммин непонимающе уставился на него.
     - Но, мой господин, ты даже не взглянул на список!
     Рал ответил с самым невинным видом:
     - А вот _э_т_о_т _в_о_п_р_о_с_ действительно не достоин того, чтобы я
тратил на него свое драгоценное время.
     Деммин  опять  переступил  с  ноги  на  ногу.  Его   кожаная   рубаха
заскрипела.
     - Мой господин, я не понимаю, зачем ты играешь с королевой в ее игры.
Этот список требований унижает твое  достоинство.  Мы  могли  бы  попросту
раздавить ее, как жирную лягушку. Только скажи, и я составлю  свой  список
требований, который  тебя  вполне  удовлетворит.  А  королева  Милена  еще
пожалеет, что не повела себя как должно.
     Рал, чуть  улыбаясь,  изучал  взглядом  изрытое  оспой  лицо  верного
помощника.
     - У нее есть  волшебник,  Деммин,  -  прошептал  Рал.  Голубые  глаза
засверкали.
     - Я знаю! - Деммин  сжал  кулаки.  -  Джиллер.  Только  прикажи,  мой
господин, и я принесу тебе его голову.
     - А  как  ты  думаешь,  Деммин,  зачем  королеве  Милене  понадобился
волшебник? - Деммин только пожал плечами, и Рал сам ответил на  вопрос:  -
Чтобы оберегать шкатулку, вот зачем. Она понимает, что это  и  ее  защита.
Если мы убьем королеву или волшебника, может выясниться,  что  они  укрыли
шкатулку с помощью магии. Тогда нам придется еще  потратить  время  на  ее
поиски. К  чему  нам  торопиться?  Пока  для  меня  самое  простое  -  это
поддерживать с королевой хорошие отношения. Если она начнет причинять  мне
беспокойство, я найду способ разобраться и с ней, и с  волшебником.  -  Он
медленно обошел гроб отца, ведя пальцами по символам и не отводя  от  лица
Деммина пристального взгляда голубых глаз. - В любом случае, как только  я
завладею последней шкатулкой, ее требования потеряют всякий  смысл.  -  Он
подошел к помощнику. - Но есть и другая причина, друг мой.
     Деммин склонил голову набок.
     - Другая причина?
     Даркен Рал кивнул, наклонился поближе и понизил голос:
     - Деммин, ты убиваешь мальчиков до... или после?
     Деммин слегка подался назад и поддел  большим  пальцем  свой  ремень.
Откашлявшись, он ответил:
     - После.
     - После? А почему после? Почему не до? - застенчиво улыбаясь, спросил
Рал.
     Деммин избегал смотреть в голубые глаза Магистра. Он уставился в  пол
и переступил с ноги  на  ногу.  Даркен  Рал  приблизил  лицо  и  выжидающе
посмотрел на своего помощника. Тихо, чтобы не услышали  стражники,  Деммин
ответил:
     - Мне нравится, как они корчатся.
     Улыбка медленно расползалась по лицу Рала.
     - В этом и состоит другая причина, друг мой. Я тоже  люблю  смотреть,
как они корчатся, если можно так выразиться. Я хочу сперва посмотреть, как
она станет корчиться, а уж потом  убью  ее.  -  Он  снова  лизнул  кончики
пальцев и провел ими по губам.
     По изуродованному оспой лицу расплылась понимающая улыбка.
     - Я передам королеве Милене, что Отец Рал любезно  готов  принять  ее
условия.
     Даркен Рал положил руку Деммину на плечо.
     - Превосходно, друг мой. А теперь покажи-ка мне, какого  мальчика  ты
привел?
     Оба, улыбаясь, направились к выходу. Сделав несколько  шагов,  Даркен
Рал внезапно остановился. Он резко  повернулся  на  каблуках.  Взметнулись
белые одежды.
     - Что это за звук? - спросил он.
     В склепе царила мертвая тишина, нарушаемая лишь слабым потрескиванием
факелов. Деммин и оба стражника медленно обвели взглядом огромную залу.
     - Вот! - Рал выкинул руку вперед.
     Трое других посмотрели туда, куда  он  указывал.  На  мраморном  полу
лежал одинокий белый лепесток. Лицо Рала  покраснело,  в  глазах  зажглась
ярость. Трясущиеся руки с такой  силой  сжались  в  кулаки,  что  побелели
суставы пальцев. Голубые глаза  наполнились  слезами  гнева.  Он