сок  мяса  и
подал ей. Мясо было горячим, и она держала его  осторожно  и  дула,  чтобы
остудить. Ричард отрезал кусок себе и тоже сел.
     - Ричард, когда ты в первый раз увидел Шоту, она и вправду  была  так
похожа на твою мать?
     Ричард посмотрел на ее лицо, освещенное огнем, кивнул и откусил кусок
мяса.
     - Твоя мать была красавицей. У тебя ее глаза и ее губы.
     Ричард слегка улыбнулся, вспомнив об этом.
     - Но ведь это была не она.
     - Значит,  ты  рассердился  на  Шоту  за  то,  что  она  притворилась
человеком, которым в действительности  не  могла  быть?  На  то,  что  она
обманула тебя? - Кэлен тоже  откусила  кусок  мяса,  вдыхая  воздух  ртом,
потому что оно  было  еще  очень  горячим.  Она  внимательно  смотрела  на
Ричарда.
     Он пожал плечами, испытав горечь при воспоминании.
     - Да, по-моему, это было нечестно.
     Кэлен прожевала мясо и проглотила его.
     - Вот почему я должна рассказать тебе, кто  я  такая,  даже  если  ты
после этого возненавидишь меня. Ведь ты был моим  другом.  Хотя  я,  может
быть, не заслуживала дружбы. Вот и еще одна причина, почему я вернулась: я
не хотела, чтобы ты узнал об этом от кого-нибудь другого. Лучше,  если  ты
узнаешь все от меня. После того как я  расскажу  тебе  все,  то,  если  ты
захочешь, я уйду.
     Ричард посмотрел на небо. Оно  становилось  все  более  светлым.  Ему
захотелось, чтобы Кэлен ничего не  рассказывала  ему  о  себе,  чтобы  все
оставалось так, как есть.
     - Не волнуйся. Я не собираюсь гнать тебя. У нас ведь есть общее дело.
Ты  помнишь,  что  говорила  Шота?  У  королевы  эта  шкатулка  долго   не
задержится. Ведь это  означает  только  одно:  кто-нибудь  заберет  у  нее
шкатулку. Лучше, если это сделаем мы, а не Даркен Рал.
     Кэлен коснулась его руки.
     - Я не хочу, чтобы ты решал это, пока не  выслушаешь  меня.  Если  ты
после этого  захочешь,  чтобы  я  оставила  тебя,  я  тебя  пойму.  -  Она
пристально посмотрела на него.  -  Ричард,  я  должна  сказать,  что  меня
никогда еще так не интересовало ничье мнение, как твое, и,  думаю,  такого
больше не будет. Но обойти это нельзя. Из этого ничего бы не вышло. Ничего
хорошего, по крайней мере.
     Ему не хотелось верить. Должен же быть какой-то другой выход.  Ричард
тяжело вздохнул и выговорил:
     - Ну ладно, давай.
     Она кивнула.
     - Ты помнишь, что  в  Срединных  Землях  живут  существа,  наделенные
магией? И что они не могут отказаться от магии, потому что магия часть  их
самих?
     Он кивнул.
     - Так вот. Я - одно из таких существ. Я не просто женщина.
     - Так кто же ты?
     - Я - Исповедница.
     "Исповедница".
     Слово это было ему знакомо.
     Он весь напрягся. Дыхание перехватило. Он вдруг  вспомнил  строки  из
Книги Сочтенных Теней. "Если тот, кто владеет шкатулками,  не  прочел  сих
слов сам, но услышал их из уст другого человека, в подлинности переданного
знания он может убедиться лишь с помощью Исповедницы..."
     Перед его мысленным  взором  быстро  замелькали  страницы  книга.  Он
пытался вспомнить, не упоминаются ли эти "Исповедницы"  где-то  еще.  Нет,
нигде. Он помнил каждое слово Книги. Исповедница упоминалась лишь однажды,
в самом начале. Он еще гадал, что бы это значило. Он даже  прежде  не  был
уверен, что это реальное лицо. Ричард почувствовал, как клык,  висевший  у
него на шее, словно налился тяжестью.
     Кэлен посмотрела ему в глаза и нахмурилась.
     - Ты знаешь, кто такие Исповедницы?
     Он с трудом ответил:
     - Нет. Только слово слышал, не больше... Слышал от отца. Правда, я не
знаю, что оно означает. - Он пытался снова овладеть собой. -  Так  что  же
значит - быть Исповедницей?
     Кэлен обхватила руками колени и слегка отодвинулась.
     - Это значит обладать властью, волшебной силой, которая передается от
матери к дочери и восходит  к  давним-давним  временам,  еще  до  "темного
времени", существуя столько же, сколько существуют страны и народы.
     Ричард не знал, что это за "темные времена", но слушал не перебивая.
     - С этим мы рождаемся, волшебная сила - часть нас самих, и без нее мы
можем не больше, чем  вы  -  без  сердца.  У  каждой  Исповедницы  и  дети
рождаются Исповедниками.  Так  бывает  всегда.  Но  этот  дар  не  у  всех
одинаков. У одних сильнее, у других - слабее.
     - Значит, вы не можете избавиться от этого, даже если бы захотели? Но
что это за чары?
     Кэлен поглядела на костер.
     - Эта сила действует в момент прикосновения. Дар  этот  мы  постоянно
носим в себе. Нам не надо вызывать  его  в  себе,  чтобы  пустить  в  ход,
наоборот, мы должны всегда сдерживать в себе эту силу, а  пользоваться  ею
можем, ослабляя волю к сдерживанию.
     - Вроде как сдерживать аппетит? - спросил Ричард.
     Она улыбнулась такому сравнению.
     - Ну, вроде.
     - И что же творит эта сила?
     - Видишь ли, это трудно выразить в словах. Я и  не  думала,  что  это
будет так трудно объяснить, но действительно трудно передать  это  словами
тому, кто не родился в Срединных Землях. Я никогда не пыталась делать  это
и даже не уверена, что можно подобрать  слова.  Это  вроде  как  объяснить
слепому, что такое "дым".
     - Ну попытайся.
     Кэлен кивнула и посмотрела ему в глаза.
     - Это сила любви.
     Ричард чуть не засмеялся:
     - И ты думаешь, что меня устрашит сила любви?
     Кэлен напряглась,  глаза  ее  вспыхнули  от  негодования,  но,  кроме
негодования, во взгляде появилось выражение, похожее на то, какое он видел
во взглядах Шоты и Эди - сопричастности к вечности. Он  почувствовал,  что
Кэлен его слова показались неуважительными, если  не  оскорбительными,  не
говоря уже о его веселости. Ричард понял, и это было  неприятное  чувство,
что Кэлен не привыкла, чтобы кто-нибудь улыбался по  поводу  ее  волшебной
власти. Кажется, ее взгляд  сказал  ему  об  этом  больше,  чем  могли  бы
поведать слова. Какие бы ни были эти чары, но смеяться  тут  явно  не  над
чем. Он посерьезнел. Когда Кэлен поняла, что он больше  ничего  такого  не
ляпнет, она продолжила:
     - Ты не понял. Не будь легкомысленным. - Глаза ее сузились. - Испытав
на себе нашу силу, человек уже не  может  больше  оставаться  прежним.  Он
навсегда становится другим. Более того, стоит Исповеднице  прикоснуться  к
человеку, и он становится преданным ей навсегда, преданным как  никому  из
живущих. Для него уже не имеет значения, кем он был, чем  занимался,  чего
желал. Он пойдет на все ради той, которая прикоснулась к нему. После этого
его жизнь принадлежит не ему, а ей. Его душа принадлежит не ему, а ей. Как
личность он уже не существует.
     Ричард почувствовал, что ему становится как-то не по себе.
     - И сколько времени продолжается действие этой самой  волшебной  силы
или как ее назвать?
     - Столько, сколько будет жить тот, к кому я прикоснулась, -  спокойно
ответила Кэлен.
     Ему вдруг стало холодно.
     - Стало быть, это что-то вроде чар ведьмы?
     - Не совсем так, но, может быть, так тебе будет легче  понять.  Пусть
будет так. Но прикосновение Исповедницы значит куда больше.  Его  действие
гораздо могущественнее и долговечнее. Чары ведьм можно снять.  Последствия
моего прикосновения устранить невозможно. Шота околдовывала тебя, хотя  ты
и не чувствовал этого. Это сильнее самих ведьм, они так поступают,  потому
что это их судьба. Твой гнев и гнев, исходящий от меча, защитили тебя.  Но
магическое действие моего прикосновения начинается  сразу  и  не  проходит
никогда.  Тут  тебя  ничто  не  может  защитить.  Для  того,  к   кому   я
прикоснулась, нет уже пути назад: он уже не тот человек, что  прежде.  Его
личность исчезает навсегда. Он навсегда теряет  свободную  волю.  Одна  из
причин, почему я не хотела идти к Шоте, - это  то,  что  ведьмы  ненавидят
Исповедниц. Они страшно ревнуют к нашей власти, к  тому,  что  человек,  к
которому мы только прикоснемся, становится нам навсегда преданным. Тот,  к
кому прикоснется Исповедница, сделает все, что она скажет. - Кэлен  сурово
посмотрела на него. - Все.
     Ричард почувствовал, что во рту у  него  пересохло,  а  мысли  словно
разбегаются.  Он  отчаянно  цеплялся  за  свою  надежду,  за  свою  мечту.
Единственным способом сосредоточиться,  выиграть  время  и  подумать  было
задавать вопросы.
     - И это действует на всех?
     -  На  всех  людей.  Если  не  считать   Даркена   Рала.   Волшебники
предупреждали меня, что магия Одена защищает его от  наших  прикосновений.
Поэтому ему нечего меня бояться. На  других  существ,  не  на  людей,  это
обычно не действует, поскольку у них нет сочувствия  к  людям.  На  гаров,
например, мое прикосновение не подействует. Оно действует на некоторых, но
не так, как на человека.
     Ричард посмотрел на нее исподлобья.
     - А Ша? Ты ведь коснулась ее?
     - Да, ведь она умирала и была одинока. Она страдала и от разлуки с ей
подобными, и от того,  что  умирала  в  одиночестве.  Она  попросила  меня
коснуться ее. Мое прикосновение уничтожило ее страх  и  родило  любовь  ко
мне, не оставлявшую места для собственных страданий и для  одиночества.  У
нее ничего не осталось, кроме любви ко мне.
     - А как было, когда я впервые встретил тебя и тебя преследовал  квод?
Ты ведь тогда коснулась одного из них?
     Кэлен снова кивнула, откинувшись назад и кутаясь в свой плащ.
     Она посмотрела на огонь.
     -  Хотя  они  и  были  заколдованы,  чтобы  убить  меня,  но  едва  я
прикоснулась к одному из них, мне уже была обеспечена  победа.  Они  стали
драться не на жизнь, а на смерть, чтобы  защитить  меня.  Вот  почему  Рал
посылает четверых, чтобы убить одну Исповедницу. Считается, что  если  она
коснется одного, то остальные трое убьют и его,  и  ее.  Нужно  не  меньше
троих, потому что тот,  к  которому  мы  прикоснемся,  будет  драться  так
отчаянно, что всегда может убить одного, а часто - двоих, но остается  еще
один, чтобы убить Исповедницу. В редких случаях один  может  убить  троих.
Так было  и  с  тем  кводом,  который  преследовал  меня  перед  тем,  как
волшебники отправили меня через границу. Кводы удобнее всего  использовать
в таких делах. Они почти  всегда  действуют  успешно.  Если  же  этого  не
происходит, то Рал просто посылает другой квод.
     Помолчав, Кэлен продолжала:
     - Тогда, у Тупой горы, мы остались в живых только потому, что  ты  их
разъединил. Тот, кого я коснулась, убил своего товарища, а  ты  отвлек  на
себя остальных.  Потом  тот  пошел  разбираться  с  остальными  двумя,  ты
столкнул одного из них вниз, так что тот, кого  я  коснулась,  не  пожалел
жизни, чтобы столкнуть главаря в пропасть. Он поступил так потому,  что  у
него не было шанса в поединке на мечах. Он сделал это ценой жизни, но  ему
это было безразлично, ведь я коснулась его. Для него это был  единственный
верный способ меня защитить.
     - А ты не могла просто коснуться всех четверых?
     - Нет.  Наша  сила  тратится  сразу,  и  требуется  время,  чтобы  ее
восстановить.
     Он наткнулся локтем на рукоять меча, и неожиданно ему в голову пришла
еще одна мысль:
     - Когда мы шли через границу и тебя  преследовал  последний  из  этой
шайки, а я убил его... я, значит, на самом деле не спас тебя?
     Кэлен с минуту помолчала, потом ответила.
     - Один человек, каким бы он ни был большим и сильным, не представляет
угрозы для Исповедницы, даже если ее сила меньше, чем у меня. Если  бы  ты
не пришел тогда на помощь... я бы управилась с ним сама. Извини, Ричард, -
прошептала она, - но не было нужды в том, чтобы ты убивал его. Я бы сама с
ним справилась.
     - Ну, - заметил он  сухо,  -  по  крайней  мере  я  избавил  тебя  от
необходимости этим заниматься.
     Она ничего не ответила, только грустно посмотрела на  него.  Кажется,
ей нечего было сказать в утешение.
     - А это надолго? - спросил он. - Сколько времени  нужно  Исповеднице,
чтобы восстановить свою силу после прикосновения?
     - У всех Исповедниц сила чар разная.  У  одних  больше,  у  других  -
меньше. Это может потребовать даже нескольких дней и ночей. Обычно на  это
уходят сутки.
     Ричард пристально посмотрел на нее.
     - А у тебя?
     Кэлен взглянула ему в глаза, словно говоря,  что  напрасно  он  задал
этот вопрос.
     - Около двух часов.
     Он отвернулся к огню, не слишком удовлетворенный ответом.
     - Это что-то необычное?
     Кэлен вздохнула.
     - Так по крайней мере мне говорили. - Чувствовалось, что ей трудно об
этом рассказывать. - Чем меньше срок, за  который  восстанавливается  наша
сила, тем больше наша власть. И тем сильнее она действует на того, к  кому
мы прикоснемся. Вот почему иногда бывает, что в  кводе  один,  которого  я
коснусь, может убить еще троих. У Исповедниц с меньшей властью  такого  не
происходит. А от власти Исповедниц зависит и их положение.  Ведь  те,  чья
сила больше, могут рожать  и  дочерей,  наделенных  большей  силой.  Среди
Исповедниц нет зависти друг  к  дружке,  напротив,  между  ними  возникают
большая привязанность и чувство долга по отношению друг к другу во времена
испытаний, как теперь, когда  Даркен  Рал  разрушил  границу.  Исповедницы
низших степеней защитят высших, если будет нужда.
     Он понял, что если не задаст ей еще одного вопроса, то  сама  она  об
этом не скажет.
     - А какая степень у тебя?
     Она не мигая смотрела на огонь.
     - Степени всех Исповедниц ниже моей. И  многие  отдали  жизни,  чтобы
спасти меня... - Кэлен на мгновение умолкла. - Ради того,  чтобы  я  могла
жить и использовала свою власть против Рала. Сейчас уже никто  из  них  не
следует за мной. Я одна. Даркен Рал убил всех, кого мог.
     - Прости, Кэлен, - тихо сказал он. Он только теперь начинал  понимать
исключительность этой женщины. - Значит, у тебя есть титул.  Как  же  тебя
называют?
     - Я - Мать-Исповедница.
     Ричард напрягся. За словами "Мать-Исповедница" чувствовались какая-то
страшная сила и власть. Это прозвучало почти  как  откровение.  Он  всегда
понимал, что Кэлен - особенная, но он  уже  имел  дело  с  необыкновенными
людьми, когда был лесным проводником, и научился не трепетать перед  ними.
Ведь он и не думал, что Кэлен обычная женщина. Но если он останется просто
проводником, а она такой, как есть, то это еще ничего. Он не собирается ее
терять и отсылать прочь только из-за титула.
     - Я не знаю, что это значит. Должно быть, что-то вроде принцессы  или
королевы?
     Кэлен подняла брови.
     - Королевы кланяются Матери-Исповеднице.
     Тут Ричард почувствовал робость.
     - Так ты выше, чем королева? - спросил он удивленно.
     - Помнишь платье, в котором я была, когда ты впервые меня увидел? Это
облачение Исповедницы. Мы все носим такие, чтобы видно было, кто мы,  хотя
большинство жителей Срединных Земель и так узнают нас, независимо от того,
как  мы  одеты.  Все  Исповедницы  носят  черные  платья.  Только   платье
Матери-Исповедницы белое.  -  Кэлен,  очевидно,  немного  раздражало,  что
приходилось рассказывать о своем значении.  -  Как  странно  мне  все  это
объяснять, Ричард. В Срединных Землях  это  известно  всем,  так  что  мне
никогда не приходилось думать, как передать это словами. Это звучит так...
Не знаю, заносчиво, что ли. Когда говоришь.
     - Но я ведь не из Срединных Земель. Постарайся  объяснить.  Я  должен
понять.
     Она кивнула и снова поглядела на него.
     - Короли и королевы - владыки  в  своих  царствах,  имеющих  границы.
Немало их в Срединных  Землях.  Есть  и  страны,  управляемые  по-другому,
например, советами. Есть и земли, где живут волшебные существа,  например,
Мерцающие в ночи. Никто из людей не живет в их краю.
     Земля же, где живут Исповедницы, моя родина, зовется  Эйдиндрил.  Она
же - родина волшебников. Там  находится  Высший  Совет  Срединных  Земель.
Эйдиндрил - прекрасная страна. Давно уже не была я на  родине,  -  сказала
она с грустью. - Между  Исповедницами  и  волшебниками  существует  тесный
союз, и связь их очень похожа на связь между стариком Зеддом  и  Искателем
Истины. Никто никогда не претендует на  Эйдиндрил.  Все  правители  боятся
нашей страны, боятся Исповедниц и  волшебников.  Все  страны  в  Срединных
Землях оказывают поддержку Эйдиндрилу, все платят дань. Исповедницы  стоят
выше  законов  всех  стран,  так  же,  как   Искатель   подчиняется   лишь
собственному закону. И в то же время мы сами, участвуя  в  Высшем  Совете,
служим всем людям Срединных Земель.
     В прошлом были правители, чья жажда  власти  заставляла  их  пытаться
подчинить Исповедниц  своей  воле.  Тогда  были  прозорливые  Исповедницы,
которые понимали, что надо позаботиться о своей  независимости,  чтобы  не
стать рабынями. Поэтому Мать-Исповедница  употребила  свою  власть  против
этих правителей. Правители были  свергнуты  со  своих  тронов  и  заменены
новыми, которые поняли, что Исповедниц следует оставить в  покое.  Прежние
правители,  которых  удалось  захватить  в  плен,  жили  в  Эйдиндриле  на
положении несколько лучшем, чем рабы. Исповедницы обычно брали их с собой,
когда совершали путешествия по разным странам,  чтобы  те  несли  дорожные
вещи и еду. В старину Исповедниц окружала  значительно  большая  пышность,
чем теперь. Во всяком случае, это производило должное впечатление.
     - Я что-то не пойму, - сказал Ричард. -  Короли  и  королевы,  должно
быть, могучие владыки. Разве у них нет вооруженной силы? Разве нет  охраны
и всего того, что бывает для их безопасности?  Как  же  Исповедница  может
приблизиться к королю или к королеве и коснуться их?
     - Конечно, у них все это есть, что правда, то правда. Но для нас  все
не так трудно,  как  кажется.  Исповедница  может  прикоснуться  к  одному
человеку,  например,  к  королевскому  гвардейцу,  и  тот  становится   ее
союзником. Он приводит ее к другому, и тот, в свою  очередь,  начинает  ей
помогать. Вскоре она проникает по дворец. Каждый, к кому она  прикасается,
приводит ее к человеку рангом выше и доставляет ей таким образом все новых
друзей и союзников. Так, с помощью надежных помощников  среди  королевских
советников, она может попасть прямо к королю или королеве быстрее, чем это
можно себе представить. Как  говорится,  они  не  успевают  и  оглянуться,
причем делается все без лишнего шума.
     Мать-Исповедница  со   своими   сестрами   может   пронестись   через
королевский замок, как буря. Конечно, все это было  не  так  безопасно,  и
многие Исповедницы погибли, но их цель стоила жертв. Это одна  из  причин,
почему ни одна из стран не бывает закрыта для Исповедниц,  хотя  многие  с
удовольствием бы не пускали их к себе.
     Ведь закрыть страну для  Исповедниц  -  равнозначно  признанию  вины,
достаточной для отрешения правителя от власти. Вот почему и люди  Тины,  к
примеру, впустили меня к себе, хотя они редко пускают к себе  чужаков.  Но
если не пустить  в  свои  владения  Исповедницу,  это  вызовет  вопросы  и
подозрения. Если правитель вовлечен  в  какие-то  интриги,  он  тем  более
охотно впускает к себе Исповедниц, чтобы попытаться скрыть свое участие  в
подобных делах.
     В те времена  среди  Исповедниц  находились  такие,  которым  слишком
хотелось использовать свою силу, чтобы повсюду искоренять зло, как они его
понимали. Волшебникам пришлось применить власть  и  подчинить  это  своему
контролю, но, во  всяком  случае  тогда,  люди  поняли,  на  что  способны
Исповедницы. Но то было в другие времена.
     Отрешать правителей от власти! В другие это было времена или нет,  но
Ричарду трудно было принять или оправдать такое.
     - Но что дает Исповедницам такие права?
     Она снова сурово посмотрела на него.
     - Ну, а то, чем сейчас занимаемся мы с тобой, разве так уж отличается
от того, что делалось в прошлом? Разве мы не собираемся отрешить правителя
от власти? Мы делаем все, что,  как  считаем,  должны  делать,  все,  что,
по-нашему, правильно.