а:
  - Такова цена, которую все мы должны быть готовы заплатить. На нас лежит
большая ответственность.
  - Но почему родители не убедили его принять предложение?
  Сестра наклонилась к ней и понизила голос:
  - В хрониках сказано, что он уже был взрослым мужчиной.
  - Взрослым? - Паша недоверчиво поглядела на собеседницу. - Если даже
ребенка тяжело наставлять... Что же сказать о взрослом мужчине?
  Сестра ответила ей многозначительным взглядом:
  - Мы здесь для того, чтобы служить Создателю. Все, чем Он наделил нас,
дано нам именно с этой целью, хотя не всегда можно сказать заранее, что и
когда пригодится. Послушница, которая работает с новичком, должна
воспользоваться всем, чем Он наделил ее. Ведь ошейника, как я уже
говорила, порой недостаточно, а правила частенько бывают бесполезны. - Она
помолчала. - Так ты по-прежнему желаешь стать сестрой Света? Даже зная,
что тебе может достаться новичок, работать с которым будет неизмеримо
труднее, чем с любым обычным воспитанником?
  - О да! Конечно, сестра! Это испытание будет ниспослано мне самим Творцом,
но я докажу, что достойна своего призвания. Я сделаю все, что в моих
силах. Я использую все, чему меня учили, и все, чем наделил меня
Создатель. Я готова к тому, что мой подопечный будет родом из странных
земель, где существуют странные обычаи, к тому, что он будет напуган, к
тому, что с ним будет нелегко. И я готова придумать свои собственные
правила, чтобы добиться успеха. - Она застенчиво посмотрела на сестру. - А
если вы действительно будете мне помогать, то, опираясь на вашу мудрость,
я преодолею любые трудности.
  Сестра с улыбкой кивнула:
  - Я дала слово и помогу тебе, с чем бы ты ни столкнулась. - Она задумчиво
нахмурилась. - Возможно, увидев твою красоту, наш новый ученик узрит за
ней красоту самого Создателя. Не исключено, что именно таким способом ты
сумеешь указать ему путь к Свету.
  - Это была бы для меня большая честь, сестра.
  - В этом, моя дорогая, ты абсолютно права. А теперь ступай к своей
наставнице и скажи ей, что у тебя слишком много свободного времени. Пусть
с завтрашнего дня подыщет тебе какую-нибудь работу. Скажи ей, что в
последнее время ты чересчур часто глядишь в окно.
  Паша склонила голову и сделала книксен.
  - Да, сестра, - покорно сказала она. Сестра улыбнулась, поймав ее взгляд:
  - Я тоже слышала о том, что три сестры отправились на поиски человека с
даром. Правда, вернутся они не скоро, но, когда вернутся, я напомню
аббатисе, что ты первая в списке и готова к ответственному заданию.
Конечно, если сестры действительно кого-нибудь привезут.
  - О, спасибо, сестра! Спасибо!
  - Ты красивая девушка, Паша. В тебе воплотилось великое мастерство
Создателя.
  - Благодарю вас. - На сей раз Паша не покраснела.
  - Благодари Создателя.
  - Я буду благодарить Его в своих молитвах. Сестра, а до того, как сестры
вернутся, не могли бы вы найти время еще раз побеседовать со мной? Помочь
получше понять, для чего предназначил меня Создатель.
  - Если хочешь.
  - Конечно, хочу. Очень хочу!
  Она потрепала Пашу по щеке:
  - Разумеется, моя дорогая, разумеется! А теперь - марш к своей наставнице.
Я не люблю, когда будущие сестры не могут найти себе лучшего занятия, чем
глядеть в окошко.
  - Да, сестра. - Паша с улыбкой поклонилась и пошла к двери, но внезапно
остановилась и обернулась к сестре. - Сестра... Боюсь, я не знаю вашего
имени...
  - Ступай!
  Паша вздрогнула.
  - Да, сестра.
  Паша торопливо вышла, поправив по пути сбившийся ковер. Сестра смотрела ей
вслед, с удовлетворением отметив про себя, какие стройные у девушки ножки
и как плавно покачиваются при ходьбе ее бедра.
  "Вырос и стал мужчиной".
  Собравшись с мыслями, она продолжила свой путь по Дворцу, спускаясь все
ниже и ниже с этажа на этаж. Вскоре деревянные панели на стенах сменились
голым камнем, а уютные светильники уступили место чадящим факелам, а когда
сестра миновала этажи, отведенные под комнаты для прислуги и мастерские,
исчезли и факелы. Она зажгла на ладони огненный шарик и, освещая им
дорогу, продолжала спускаться дальше.
  Здесь, на нижнем уровне Дворца, было холодно и очень пыльно. Дойдя до
нужного помещения, она зажгла факел, висящий у входа, и распахнула тяжелую
дверь. В маленькой комнате не было ничего, за исключением еще одного
факела, вороха соломы и двух волшебников на нем. В воздухе стоял
неприятный запах плесени.
  Когда она вошла, волшебники, пошатываясь, поднялись на ноги. Оба были в
длинных балахонах, указывающих на их высокий ранг. Волшебники глупо
улыбались и, судя по всему, были в стельку пьяны. Решили отпраздновать
свою. последнюю ночь во Дворце, с раздражением подумала она. Последнюю
ночь в обществе сестер Света. Последнюю ночь с Рада-Хань на шее.
  Эти двое попали во Дворец еще мальчишками и почти в одно и то же время. С
тех пор они стали друзьями. Сэм Вебер был невысок, у него было простое
открытое лицо, светлые курчавые волосы и мягкий спокойный взгляд. По
сравнению с остальными чертами лица его подбородок казался излишне
крупным. Второй, Невилл Рэнсон, был повыше, волосы имел черные, всегда
стриг их коротко и старался следить за прической. Он носил короткую,
аккуратную бородку, в которой уже начала пробиваться седина. Глаза у него
были почти такие же темные, как волосы, а черты лица - более жесткие, чем
у товарища.
  "Я всегда говорила, что он будет красивым мужчиной", - глядя на Рэнсона,
подумала сестра. Когда-то, давным-давно, его, еще ребенка, доверили
воспитывать именно ей, тогда послушнице. Это было ее последнее испытание
перед тем, как стать сестрой.
  Волшебник Рэнсон взмахнул рукой и попытался отвесить поклон, но едва не
упал. Восстановив равновесие, он широко улыбнулся, отчего сразу стал похож
на мальчишку, несмотря на возраст и седину в бороде.
  - Доброго вам вечера, сестра... - начал он, но договорить не успел: она
изо всех сил ударила его хлыстом по подбородку. Хрустнула кость. Невилл с
воплем повалился на пол.
  - Я же говорила, - прошипела она сквозь стиснутые зубы, - никогда не
произноси вслух мое имя, если мы не одни. То, что ты пьян, ничего не
меняет.
  Вебер окаменел. Его лицо побледнело, улыбка пропала. Рэнсон корчился на
полу, закрывая руками лицо. Кровь текла между пальцами и капала на одежду.
  К щекам Вебера вновь прилила кровь.
  - Как вы смеете?! Мы прошли все испытания! Мы - волшебники!
  Она освободила силу, заключенную в Рада-Хань. Заклинание отбросило Вебера
к стене, и ошейник прилип к ней, словно гвоздь к магниту.
  - Прошли испытания! - взвизгнула сестра. - Прошли испытания! Вам предстоит
еще главное испытание - мое! - Она увеличивала боль, причиняемую
Рада-Хань, до тех пор, пока Вебер не начал корчиться в агонии. - Так-то вы
обращаетесь к сестре! Так-то показываете свое уважение!
  Она ослабила хватку, и Вебер повалился на пол. Вскрикнув от боли, он с
усилием встал на колени.
  - Простите, сестра, - забормотал он хриплым голосом. - Я не хотел быть
непочтительным. Это лишь оттого, что я выпил лишнего. Простите, сестра!
Пожалуйста!
  Уперев кулаки в бока, она смотрела на него. Потом кончиком хлыста указала
на Рэнсона:
  - Исцели его. И побыстрее. Я пришла предложить вам последнее испытание, а
не смотреть, как он скулит, получив единственный легкий шлепок.
  Вебер склонился над другом и осторожно перевернул его на спину.
  - Все хорошо. Невилл, - приговаривал он. - Я помогу тебе. Лежи спокойно.
  Сэм мягко развел руки товарища и коснулся пальцами разбитого подбородка.
Не переставая бормотать заклинания, он принялся за исцеление. Это
продолжалось недолго:
  Вебер был талантливым целителем. Потом он помог Рэнсону сесть и вытер ему
лицо пучком соломы.
  Невилл поднялся на ноги. Глаза его горели, но говорить он старался
спокойно:
  - Прошу прощения, сестра. Что вы от нас хотите?
  Вебер встал рядом с ним:
  - Мы выполнили все требования сестер. Мы свободны.
  - Свободны? Свободны? Нет, я так не думаю. Или вы забыли наши беседы?
Забыли то, что говорила вам я? А может, вы надеялись, что я позабуду?
Думали просто упорхнуть из Дворца? Свободны, как птички! Как бы не так!
Никто еще не покидал Дворец, не повидав сначала меня. Или кого-нибудь из
моих людей. Вы знаете, тут все дело в присяге.
  Отступив на полшага, мужчины переглянулись.
  - Если вы позволите нам уйти, - учтиво сказал Вебер, - мы принесем вам
любую присягу.
  - Мне присягу? - Неожиданно голос ее стал очень спокойным. - Нет,
мальчики, это присяга не мне. Это присяга Владетелю, и вы это знаете. -
Волшебники побледнели. - И ее принесет тот, кто пройдет испытание. Только
один из вас принесет эту присягу.
  - Один из нас? - сглотнув, переспросил Рэнсон. - Но почему? Почему только
один?
  - Потому что, - почти шепотом ответила она, - другой умрет. Ему незачем
будет присягать.
  Волшебники вздрогнули и придвинулись ближе друг к другу.
  - И что это за испытание? - спросил Вебер.
  - Снимайте балахоны, и мы начнем. Они переглянулись.
  - Балахоны? - переспросил Рэнсон, непроизвольно подняв перед собой руку. -
Сейчас? Здесь? Она по очереди оглядела их:
  - Не стесняйтесь, мальчики. Я множество раз купала вас в пруду.
  - Но тогда мы были еще детьми, - попытался возразить Рэнсон, - а теперь мы
взрослые мужчины. Глаза ее злобно сверкнули.
  - Не заставляйте меня повторять дважды! Иначе я сожгу их прямо на вас!
  Вздрогнув, волшебники начали торопливо стаскивать с себя балахоны. Она с
подчеркнутым презрением смотрела на мужчин, и под ее взглядом те
покраснели от стыда. Сестра встряхнула рукавом, и в руке у нее оказался
скальпель.
  - А теперь к стене. Оба.
  Они замешкались, и, чтобы поторопить их, она применила силу ошейника.
Волшебников отшвырнуло к стене, где они и застыли, опутанные невидимой
сетью, не в силах пошевелить даже пальцем.
  - Прошу вас, сестра, - прошептал Рэнсон, - не убивайте нас. Мы сделаем
все. Все, что угодно.
  - Конечно, сделаете По крайней мере один из вас. Однако мы еще не
выяснили, кто же это будет. Так что лучше держи язык за зубами, пока я
тебе его не отрезала.
  Оглядев беспомощных волшебников, она двинулась к Веберу и, приложив
скальпель к его груди, сделала два аккуратных надреза, сходящихся внизу,
почти у пупка. Обливаясь потом, Вебер стиснул зубы, но не проронил ни
звука. Соединив эти два надреза одним поперечным, сестра с помощью
скальпеля отделила от тела верхнюю часть треугольника и перешла к Рэнсону.
  С ним она проделала ту же операцию: два продольных разреза и один
поперечный. По лицу его струился пот, смешанный со слезами, но Невилл
молчал. Закончив, сестра выпрямилась и оценила результаты. И треугольники,
и кусочки отодранной кожи были одинаковыми. Отлично. Она убрала скальпель
в рукав.
  - Один из вас завтра избавится наконец от ошейника и волен будет
отправиться, куда пожелает. Так, во всяком случае, полагают сестры. Но
Владетель решил иначе. Завтрашний день для одного из вас станет началом
его службы Владетелю. Тот, кто будет служить ему хорошо, будет
вознагражден, когда Владетель вырвется из-за завесы. Но тот, кто не
справится со своими обязанностями, то... ну, словом, ему придется горько
пожалеть об этом.
  - Сестра, - дрогнувшим голосом спросил Рэнсон, - но почему только один? Мы
оба можем принести присягу. Мы оба можем служить Владетелю.
  Вебер бросил на него осуждающий взгляд. Он не любил просить пощады. Он
всегда был упрям.
  - Эта присяга - присяга кровью. Только тот, кто выдержит мое испытание,
удостоится чести ее принести. Второй сегодня ночью лишится своего дара. А
знаете ли вы, как лишить волшебника дара?
  Волшебники отрицательно покачали головами.
  - Если содрать с него кожу, магия вытечет из него, - сказала сестра таким
будничным тоном, словно говорила о том, как снять кожицу с груши. -
Вытечет вся, без остатка.
  Вебер молча смотрел на нее. Лицо его стало белым как полотно. Рэнсон в
ужасе закрыл глаза.
  Сестра намотала на пальцы лоскутки кожи и продолжала объяснять:
  - Дело это сугубо добровольное. А для того, чтобы вы лучше представляли
себе, что вас ожидает, - небольшая демонстрация. Я не хочу, чтобы вы
думали, будто смерть будет для одного из вас легким выходом. - Она ласково
улыбнулась им. - Вы можете кричать, мальчики. Я знаю, что это очень больно.
  Она отступила назад и вырвала у каждого из груди полоску кожи. Сестра
терпеливо ждала, пока утихнут вопли, а потом еще дала им время слегка
порыдать: это помогает лучше усвоить урок.
  - Прошу вас, сестра! - простонал Вебер. - Мы служим Создателю. Так учили
нас сестры. Создателю, а не Владетелю!
  Она холодно взглянула на него:
  - Если ты так предан Создателю, Сэм, я позволю тебе выбирать первым.
Хочешь ли ты остаться в живых или умереть сегодня ночью?
  - Почему он? - прохрипел Рэнсон. - Почему ты дала ему выбирать первым?
  - Попридержи язык, Невилл. Будешь говорить, когда придет время! - Она
вновь посмотрела на Вебера и подняла его голову за подбородок: - Ну, Сэм?
Кто же умрет - ты или твой лучший друг? - Она отпустила его подбородок и
скрестила руки на груди.
  Сэм затравленно смотрел на нее. Лицо его было уже не белым, а серым. На
Рэнсона он старался не глядеть. Когда Сэм заговорил, голос его был едва
слышен:
  - Меня... Убей меня. Пусть Невилл живет. Я не присягну Владетелю в
верности. Я лучше умру.
  Некоторое время она молча смотрела в его пустые глаза, а потом повернулась
к Рэнсону:
  - Так что ты хотел сказать, Нэвилл? Кому жить? Кому - умирать? Тебе или
твоему лучшему другу? Кто принесет присягу Владетелю?
  Облизнув губы, он бросил взгляд на товарища, потом - на сестру.
  - Вы же его слышали. Если он хочет умереть, пусть умирает. Я хочу жить. Я
присягну Владетелю в верности. Я дам ему свою клятву.
  - Свою душу.
  Он медленно кивнул. Глаза его пылали.
  - Мою душу.
  - Ну что ж, - она улыбнулась. - Похоже, друзья пришли к согласию. Таким
образом, все довольны. Быть посему. Я рада, Невилл, что именно ты
останешься с нами. Я горжусь тобой.
  - Должен ли я присутствовать? - спросил Рэнсон. - Должен ли видеть это?
  - Видеть это? - Сестра вскинула брови. - Да ты ведь сам должен это сделать.
  Он нервно сглотнул, но жестокий блеск не исчез из его глаз. Сестра всегда
знала, что это будет именно он. О, на этот счет у нее не было никаких
сомнений. Она слишком хорошо его изучила. Она потратила немало времени,
направляя его на этот путь.
  - Нельзя ли исполнить мою последнюю просьбу? - прошептал Вебер. - Нельзя
ли перед смертью снять с меня ошейник?
  - Чтобы ты освободил Огонь Жизни волшебника и умер своей смертью в то
время, когда твоя жизнь должна принадлежать нам? - рассмеялась сестра. -
Ты думаешь, я глупа? Ты думаешь, я глупая, мягкосердечная женщина? - Она
покачала головой. - Отказано.
  Она ослабила хватку ошейников. Вебер упал на колени, голова его поникла.
Рэнсон выпрямился и расправил плечи.
  - А как быть с этим? - показал он на кровавую полоску у себя на груди.
  Сестра повернулась к Веберу.
  - Вставай, Сэм. - Вебер встал, не поднимая головы. - Твой лучший друг
ранен. Исцели же его.
  Не говоря ни слова, Вебер положил ладони Рэнсону на грудь и начал
исцеление. Рэнсон спокойно стоял, ожидая, когда боль утихнет. Сестра
отошла к двери и, опершись о косяк, смотрела, как работает Вебер. Работает
в последний раз.
  Он закончил и, по-прежнему не глядя ни на Рэнсона, ни на сестру, отошел к
дальней стене, опустился на корточки, спрятав голову между колен. Рэнсон,
все еще голый, стоял посередине комнаты и ждал. Когда молчание стало
невыносимым, он спросил:
  - Что я должен делать теперь?
  Сестра встряхнула рукавом, и в руках у нее снова возник скальпель. Она
подбросила его в воздух и, поймав за лезвие, протянула Рэнсону.
  - Ты должен содрать с него кожу. С живого. Она держала скальпель до тех
пор, пока Рэнсон не взял его. Взгляды их встретились. Потом Рэнсон опустил
глаза на скальпель в вытянутой руке.
  - С живого, - повторил он.
  Сестра вынула из кармана статуэтку, которую взяла в своем кабинете: она
изображала коленопреклоненного человечка, держащего в руках большой
кристалл. Его миниатюрное личико было обращено вверх, словно в изумлении.
Кристалл имел вытянутую форму и был слегка огранен. Внутри, в прозрачной
полутьме, мерцали морозные искорки, напоминающие звезды. Рукавом плаща
сестра смахнула с фигурки пыль и поставила ее перед Рэнсоном.
  - Это магия и вместилище магии, - сказала она. - Кристалл называется
квиллион. Он вберет в себя магию, когда она начнет вытекать из твоего
приятеля после того, как ты снимешь с него кожу. Когда вся его магия
переместится в квиллион, кристалл засияет оранжевым светом. Ты принесешь
его мне, чтобы я убедилась, что ты выполнил задание.
  Рэнсон проглотил комок в горле:
  - Да, сестра.
  - Но прежде чем я уйду, ты должен принести присягу. - Она подобрала с пола
фигурку и, дождавшись, пока Рэнсон возьмет ее в руки, продолжала. - Это
будет твоим первым заданием после того, как ты дашь клятву Владетелю. Если
ты не справишься с ним - впрочем, как и с любым последующим заданием, - то
пожалеешь, что не оказался на месте своего приятеля. И будешь жалеть об
этом до скончания времен.
  Рэнсон стоял, держа в одной руке скальпель, а в другой - квиллион.
  - Да, сестра. - Он бросил через плечо взгляд на человека, сидящего у
дальней стены, и понизил голос. - Сестра, не могли бы вы... нельзя ли
лишить его языка? Если он будет говорить, я не знаю, смогу ли...
  Она вскинула бровь:
  - У тебя же есть нож. Отрежь ему язык, и дело с концом.
  Рэнсон на мгновение закрыл глаза и сглотнул. Потом он снова открыл их.
  - А что, если он умрет раньше, чем из него вытечет вся магия?
  - Поскольку рядом квиллион, он будет жить до тех пор, пока в нем остается
магия. Когда вся она окажется в квиллионе, кристалл начнет светиться. Это
значит, что твое задание выполнено. Дальнейшая судьба твоего приятеля меня
не интересует. Если хочешь, можешь убить его сразу.
  - А если он попытается сопротивляться? - Рэнсон по-прежнему говорил
негромко. - С помощью магии?
  Она с улыбкой покачала головой:
  - Именно поэтому я и оставила на нем ошейник. Вебер не сможет остановить
тебя. Кстати, когда он умрет, его жизненная сила, поддерживающая
Рада-Хань, иссякнет, и ошейник откроется. Принесешь его мне вместе с
кристаллом.
  - А что делать с телом?
  Она пристально посмотрела на него:
  - Ты же владеешь Магией Ущерба. Я потратила столько времени, чтобы научить
тебя, как поступать в таких случаях. - Она взглянула на Вебера. -
Воспользуйся ею. Уничтожь тело с помощью Магии Ущерба. Здесь не должно
остаться ни одного кусочка кожи, ни одной капельки крови.
  Рэнсон встал прямо и кивнул:
  - Хорошо.
  - После того, как ты закончишь, и прежде, чем поднимешься ко мне, тебя
ждет еще одно поручение. Рэнсон тяжело вздохнул.
  - Еще одно поручение? Я должен сделать что-то еще этой же ночью? -
переспросил он.
  Она улыбнулась и потрепала его по щеке.
  - Это поручение тебе понравится. В определенном смысле оно будет наградой
за первое. Ты убедишься, что верная служба Владетелю вознаграждается
щедро. Предательство, правда, карается строго, но, я надеюсь, тебе это не
грозит.
  Он недоверчиво посмотрел на нее:
  - И каким же будет второе поручение?
  - Ты знаешь послушницу по имени Паша? Он ухмыльнулся:
  - Во Дворце Пророков нет мужчины, который не знал бы Паши Маес.
  - И насколько же хорошо они ее "знают"? Рэнсон пожал плечами:
  - Ну, говорят, она не прочь поцеловаться в уголке.
  - И не больше?
  - Говорят, кому то удалось даже залезть ей под юбку. Я слышал, как парни
обсуждали, какие у нее ножки. Но не думаю, чтобы дело зашло дальше этого.
Некоторые от нее без ума, в особенности молодой Уоррен.
  - А этот Уоррен тоже норовит залезть ей под юбку?
  - По-моему, она не узнает его, даже столкнувшись нос к носу, - хихикнул
Рэнсон. - Да и то, если он наберется храбрости высунуть свой нос из
архивов, чтобы взглянуть на нее. - Он внезапно нахмурился.