, ее зовут Дженнсен... -- Он улыбнулся. -- Я никогда не слышал
термина  "дыра  в мире", но вижу, что он очень подходит для языка колдуньи с
ограниченным  даром.  -- Волшебник покачал  головой.  -- Несмотря на талант,
Алтея не могла понять, что связано с такими как Дженнсен. Она понимала одно:
одаренные не могут  увидеть  разные  аспекты жизни подобных людей.  Потому и
называла их "дырами". Но это -- все равно что бычий хвост. Хвост -- наименее
важный  орган быка. Дыра --  не  совсем точно.  Вакуум,  пустота  -- было бы
лучше.
     --  Не  думаю,  что вы правы. Алтея общалась с  такими,  как  Дженнсен,
долгое время. Возможно,  она  была более осведомлена,  чем вы  думаете.  Она
объясняла мне и Дженнсен, что она знает не слишком много, но самое важное --
то, что одаренные слепы по отношению к ним.
     Натан  коротко  усмехнулся, отдавая  дань  уважения  женщине,  рядом  с
могилой которой он находился.
     -- Да,  Алтея знала гораздо больше. Все эти разговоры о дырах были лишь
ширмой для того, что знала Алтея.
     Фридрих  не  возражал  волшебнику.  Колдуньи и  в  самом  деле  хранили
секреты,  никогда не раскрывая полностью того,  что знают. И Алтея поступала
так же. Даже с Фридрихом. И вовсе  не  из-за  недостатка уважения или любви,
просто  такими были все колдуньи.  Его  не  обижало то, что было  частью  ее
натуры.
     -- Значит, с такими, как Дженнсен, все гораздо серьезнее?
     -- О да... У быка есть не только хвост, но и  рога. --  Натан вздохнул.
-- Однако, хотя я и знаю больше Алтеи,  моих знаний тоже недостаточно, чтобы
я понимал происходящие события. Эта часть предсказаний мне неясна. Но я знаю
достаточно,  чтобы  понимать:  происходящее  может   изменить  саму  природу
существования.
     -- Вы же -- Рал. Откуда вы можете знать о таких вещах?
     -- В детстве сестры Света забрали меня  в Древний мир, и я был заключен
во Дворце Пророков. Я -- Рал, но я мало знаю о земле моих предков, о Д'Харе.
Многое  я  узнал  по  книгам  пророчеств.  Пророчества молчат  о  таких, как
Дженнсен. Я только недавно начал понимать, почему так  происходит, и осознал
все ужасные последствия. -- Волшебник  спрятал руки за спину. -- Значит, эта
девушка, Дженнсен, приходила к Алтее? Откуда она узнала о ней?
     -- Дженнсен  и  была  причиной случившегося с  Алтеей. -- Фридрих отвел
взгляд, не зная, как  отнесется колдун к его словам о родственнике, но решил
сказать все,  даже если  это  вызовет гнев  Натана.  -- Когда Дженнсен  была
маленькой, Алтея  пыталась защитить ее от Даркена  Рала. За  это  Даркен Рал
сделал Алтею  калекой и заключил среди болот.  И лишил всей  ее магии, кроме
дара предсказания.
     --  Я  знаю, -- прошептал  Натан, явно  опечаленный. -- Хотя  причин  я
никогда и не знал, но о случившемся мне рассказывали.
     Фридрих шагнул к нему:
     -- Тогда почему вы не помогли ей? На этот раз Натан отвел взгляд:
     -- Я  пытался.  За это меня  и заключили во Дворце Пророков, когда  она
пришла ко мне...
     -- Почему заключили?
     --  Потому  что  боялись. Я --  исключение,  пророк.  Меня боялись, как
диковинки, как  сумасшедшего, как  разрушителя.  Все потому,  что я вижу то,
чего  не  видят другие.  Временами  я  не  могу  удержаться  и  не  изменить
увиденное.
     --  Если это пророчества,  как  их можно  изменить? Если  их  изменишь,
значит, пророчество уже не пророчество, оно становится неправдой.
     Натан посмотрел на холодное небо. Ветер бросал ему в лицо длинные белые
волосы.
     --  Я  не смогу полностью объяснить это неодаренному,  только маленькую
часть. Существуют книги  пророчеств, им много  тысяч лет. В  них описываются
события, которые  еще  не  случились. Для того, чтобы существовала свободная
воля, выбор, должны оставаться открытые  вопросы. Это частично достигается с
помощью двойных предсказаний, развилок.
     -- Развилок? Это значит, что события могут идти по двум путям?
     Натан кивнул:
     --  По  меньшей мере... обычно путей  много.  Это  ключевые события.  В
книгах содержатся  предсказания для  нескольких  линий, которые  могут стать
результатом  свободного  выбора.  Когда  выбирается  определенная линия, она
реализуется,  а  другие  теряют  смысл.  До  этого  же  момента  они  все --
действующие предсказания. Если бы был сделан другой выбор, реализовалась  бы
иная  ветвь.  Другие  ветви  засыхают, хотя  книги  с  этими  предсказаниями
остаются. Пророчество,  таким образом, связано с  мертвыми ветвями прошедших
веков,  со  всеми нереализованными  возможностями, со  всем,  что  могло  бы
произойти, но не произошло.
     Во Фридрихе снова поднялся гнев.
     --  И вы знали, что произойдет с Алтеей? Значит,  вы могли предупредить
ее?
     -- Когда она приходила  ко  мне, я рассказал  ей о развилке. Я не знал,
когда она достигнет развилки, но  знал, что на обеих дорогах ее ждет смерть.
С  той информацией, которую  я  дал ей,  она  могла  узнать, когда придет ее
время. Я надеялся, что  она сумеет найти другой путь. Иногда бывают  скрытые
развилки, которые мы не видим. Я надеялся, что у нее тот самый случай, и она
сумеет найти другой путь.
     Фридрих не мог поверить тому, что услышал.
     --  Вы   могли   сделать  хоть  что-нибудь!  Вы   могли   предотвратить
случившееся!
     Натан указал на могилу:
     -- Это и есть результат попыток изменить то, что должно было случиться.
Не сработало.
     -- Но если бы...
     Глаза Натана предостерегающе сверкнули.
     -- Для вашего же спокойствия  я скажу вам,  но лишь  самую  малость. На
другой дороге было убийство,  такое  мучительное,  кровавое и жестокое, что,
обнаружив то, что от нее осталось, вы бы  покончили с собой, чтобы не жить с
тем, что увидели. Будьте благодарны, что этого не случилось. Но не случилось
не  потому, что  она боялась такой  смерти,  а  потому  что любила вас  и не
хотела, чтобы вы страдали. -- Натан снова указал на могилу.  --  Она выбрала
эту дорогу.
     -- Вы говорили ей об этой развилке? Взгляд Натана смягчился.
     --  Не совсем. Линия, которую она  выбрала,  вела к смерти.  Просто она
решила, как умереть.
     -- Значит... значит... она могла выбрать ту, где осталась бы жива?
     Натан кивнул: >
     --  На некоторое время.  Но если бы она выбрала такую дорогу, мы бы все
скоро оказались в лапах Владетеля. Раз с этим  связаны дыры,  в  конце  этой
линии кончалось все. Выбор, который она сделала, оставляет шанс.
     -- Шанс? Какой шанс?
     Натан вздохнул. Фридрих подозревал, что за этим вздохом  стоят  события
гораздо более грозные и устрашающие, чем то, что видела его жена.
     -- Алтея купила  немного  времени  для других, чтобы они смогли сделать
правильный  выбор, когда  придет их время  действовать  по собственной воле.
Этот узел в пророчестве,  в  отличие от других, очень неясен. Но большинство
нитей ведут в никуда.
     -- В никуда? Я не понимаю. Что это значит?
     -- Существование всего живого под угрозой. -- Натан приподнял брови. --
Большинство предсказаний кончаются в пустоте, в мире мертвых.
     -- Но вы видите выход?
     --  Узел  впереди --  большая загадка для меня.  Здесь  я чувствую себя
абсолютно беспомощным. Теперь я знаю, как  чувствует себя неодаренный. Я все
равно, что слепой. Я даже не смогу увидеть тех, кто сделает решающие шаги.
     -- Это должна быть  Дженнсен. Если  бы вы нашли ее... но Алтея сказала,
что одаренные слепы по отношению к неодаренным потомкам Даркена Рала.
     -- Это  касается потомков любого Рала.  Дар бесполезен для  определения
местонахождения неодаренных потомков. Нет сведений, где  они находятся. Если
только  собрать  всех  людей  во  всем   мире,  чтобы  они  предстали  перед
одаренными... другого  пути  узнать  их  нет.  Физическая  приближенность --
единственная возможность для  одаренных выявить их, поскольку то, что  видят
глаза,  не  совпадает  с тем, что  видит  дар. Как тогда,  когда  я случайно
заметил Дженнсен.
     -- Вы думаете, что Дженнсен каким-то образом связана с этим?
     Натан запахнул плащ, защищаясь от пронизывающего ветра.
     --  Многие  прорицатели  думают,  что  такие,  как  Дженнсен,  даже  не
существуют. Я  не знаю, есть  ли другие, а  если  есть,  то сколько их. Я не
представляю, какую роль  они могут  сыграть в происходящем, знаю только, что
ключевую. Я знаю некоторых из тех,  кто станет участником решающих событий и
кто  будет принимать жизненные решения на развилках.  Но, как я  уже сказал,
большинство таких развилок очень запутаны.
     --  Но вы  предсказатель, настоящий  предсказатель, так говорила Алтея.
Почему вы не знаете, что говорит пророчество, если оно существует?
     Натан оценивающе посмотрел на него лазурными глазами.
     --  Постарайтесь понять то, что  я скажу.  Немногие  могут уловить это.
Возможно, это поможет вам справиться с  горем, потому что именно здесь Алтея
нашла себя.
     Фридрих кивнул:
     -- Рассказывайте.
     -- Пророчество и свободный выбор существуют совместно. Они существуют в
противоположности.  Но  они взаимосвязаны.  Пророчество  -- это  магия.  Все
магическое нуждается  в  балансе,  равновесии. Равновесие  для  пророчества,
позволяющее существовать пророчеству, -- свободный выбор.
     -- Но это бессмысленно. Они уничтожают друг друга.
     -- Вовсе нет, -- сказал Натан, хитро улыбнувшись. -- Они взаимозависимы
и противоположны.  Как магия  Приращения и  магия Ущерба.  Каждая служит для
того,  чтобы  уравновесить другую. Созидание  и разрушение, жизнь и  смерть.
Чтобы функционировать, магии нужен баланс. Пророчество  существует благодаря
существованию своей противоположности -- свободной воли.
     -- Вы -- пророк, и сами говорите мне о существовании свободного выбора,
который лишает пророчества смысла?
     --  Разве смерть  лишает жизнь  смысла? Наоборот, она обозначает  ее  и
таким образом создает ее ценность.
     Фридрих молчал. Все услышанное казалось  ему бессмыслицей, которую было
трудно  принять. А кроме того, для него ничего не изменилось. Смерть забрала
драгоценную  жизнь  Алтеи.  Ее жизнь  --  вот  единственная  ценность.  Боль
охватила его, поглотив все остальные чувства. Впереди была только пустота.
     -- Я  пришел  по другой причине,  -- тихо сказал  волшебник  Рал.  -- Я
должен призвать вас, чтобы вы тоже приняли участие в этой борьбе.
     Фридрих совсем обессилел  и больше не мог стоять. Он опустился на землю
у могилы Алтеи.
     -- Вы ошиблись, я не тот, кто вам нужен.
     -- Вы знаете, где лорд Рал?
     Фридрих поднял голову, щурясь от яркого солнца:
     -- Лорд Рал?
     -- Да. Лорд Рал. Вы -- житель Д'Хары, вы должны знать.
     -- Кажется, я  чувствую какую-то связь. -- Фридрих махнул на юг.  -- Он
там. Но связь слабая. Он, наверное, далеко. Гораздо дальше, чем обычно.
     -- Правильно,  --  сказал  Натан.  --  Он  в Древнем  мире.  Вы  должны
отправиться к нему.
     -- У меня нет денег на путешествие, -- огрызнулся Фридрих.
     Это  была  самая  простая причина  для  отказа.  Натан  бросил  кожаный
мешочек, с глухим звоном упавший на землю рядом с Фридрихом.
     -- Я знаю. Я же пророк, вы помните? Здесь больше, чем у вас украли.
     Фридрих взвесил мешочек на ладони. Он действительно был тяжелым.
     -- Откуда это?
     -- Из дворца. Вам предстоит государственное дело, и Д'Хара обеспечивает
вас деньгами на расходы.
     Фридрих покачал головой:
     -- Спасибо за то, что  пришли,  спасибо за сочувствие. Но я не тот, кто
вам нужен. Найдите другого.
     -- Должны идти именно вы. Алтея знала это. Она должна была оставить вам
письмо,  в  котором  сказала, что  вы  вступаете  в  борьбу. Она должна была
попросить вас  не  отказываться,  когда  призовут.  Вы нужны лорду  Ралу.  Я
призываю вас.
     -- Вы знаете о письме? -- спросил Фридрих, вставая с земли.
     -- Это одно  из  немногих знаний, которыми я располагаю в этом деле. Из
книг я знаю, что  должны отправиться  именно вы. Но вы должны отправиться по
собственной воле. Я призываю вас сделать выбор.
     Фридрих покачал головой, на этот раз с большим убеждением.
     -- Я не могу сделать это. Вы не понимаете.  Я  боюсь,  что  мне уже все
равно.
     Натан  вытащил  из складок плаща и протянул  Фридриху предмет.  Фридрих
увидел, что это маленькая книга.
     -- Возьмите ее! -- В голосе волшебника зазвучали властные нотки.
     Фридрих взял книгу, пробежал пальцами по старинному кожаному переплету,
посмотрел на название, обрамленное  золотыми листьями. На  обложке было  два
слова, совершенно незнакомых Фридриху.
     -- Эта книга была написана во время великой войны, тысячи лет назад, --
сказал  Натан.  --  Я  только  недавно  нашел ее  в Народном  Дворце,  после
отчаянных поисков среди тысяч томов.  Обнаружив ее, я сразу поспешил сюда. У
меня не было времени перевести ее, я даже не знаю, что в ней написано.
     -- Она на каком-то незнакомом мне языке.
     Натан кивнул:
     -- Это древнед'харианский язык. Я помогал Ричарду учить его.
     -- Ричарду?
     -- Лорду Ралу.
     Тон, каким волшебник произнес имя, заставил Фридриха похолодеть.
     -- Если вы не читали ее, то откуда знаете, что это та самая книга?
     -- По названию.
     Фридрих   провел  пальцами  по  таинственным  словам.  Позолота  хорошо
сохранилась.
     -- Могу я спросить, как называется книга?
     -- "Столпы Творения".

     Глава 41
     Оба открыл глаза, но это почему-то  не помогло -- он по-прежнему ничего
не видел. Его охватил страх. Он лежал навзничь, ощущая спиной что-то похожее
на  грубый  холодный камень. И было полной загадкой,  где он находится и как
здесь  оказался. Самым  первым  чувством стал страх, что он  ослеп. Дрожа  с
головы до  пяток, Оба моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд, но так ничего и
не увидел.
     Пришел новый страх, гораздо хуже первого, вызвавший панику --  он, Оба,
наверное, опять в том загоне.
     Он боялся пошевелиться и  утвердиться  в своих подозрениях. Он не знал,
как  они  сумели, но эти три женщины -- две ужасные колдуньи и  его безумная
мать -- каким-то образом  заперли  Обу в  его  темной  детской  тюрьме. Они,
наверное,  замыслили свои козни, лежа  в могилах, и,  пока он спал, внезапно
напали на него.
     Странно даже, что, парализованный ужасом, он способен здраво мыслить...
     Послышался  шум.  Оба  повернул  голову  на  звук и  заметил  движение.
Сфокусировав взгляд, он понял, что вокруг просто темная  комната, никакой не
загон. Его охватило  огромное облегчение,  а следом пришла досада. О  чем он
думал?.. Он, Оба Рал... Он же неуязвим. Как об этом можно было забыть?!
     Тем  не менее благоразумие  заставляло его  быть осторожным.  Это место
выглядело подозрительно  и  опасно. Оба сосредоточился, пытаясь  понять, что
случилось и почему он оказался  в холодном темном месте, но  ничего  не смог
вспомнить. В памяти плавали лишь туманные отрывки.
     Головокружение, слабость, головная боль,  тошнота...  его несут, вокруг
руки... свет, который режет глаза, и темнота...
     Оба чувствовал себя разбитым, словно был весь в синяках.
     Рядом  кто-то закашлял.  Откуда-то крикнули,  чтобы перестал. Оба лежал
тихо,  но  все тело  его  было  напряжено. Он собирался с  силами и ощупывал
взглядом темную  комнату.  Она  вовсе  не была  полностью  темной,  как  ему
показалось вначале На стене напротив было слабое сияние, похожее на дрожащий
свет свечи,  проходящий через квадратное  отверстие.  На отверстии были  две
темные вертикальные черты.
     Голова  Обы все еще  болела,  но он чувствовал себя гораздо лучше,  чем
раньше. Вспоминая происшедшее, он подумал, что так и не понял,  что попросту
заболел.  В  детстве  у  него  один  раз была лихорадка.  Наверное, он опять
подцепил ее после визита на болото, к Алтее...
     Оба сел,  но  у него  тут  же закружилась голова, и  он оперся спиной о
стену  из грубого камня,  такую же, как пол.  Потер холодные  затекшие ноги,
затем выпрямил спину. Костяшками пальцев помассировал глаза, пытаясь изгнать
из  головы туман. Вдоль стены  сидели крысы, подергивали  усами. Несмотря на
редкое зловоние,  Оба  почувствовал голод.  В комнате пахло  потом, мочой  и
чем-то еще более неприятным.
     -- Посмотрите-ка, бычара очухался, -- сказал кто-то.
     Голос был звучным и насмешливым.
     Оба присмотрелся  и  увидел мужчин, разглядывающих его. Их было пятеро.
Все выглядели настоящими оборванцами.  Сказавший  последнюю  фразу сидел  на
полу, в  правом  углу.  Его  улыбка,  в  которой  не было ни капли  веселья,
обнажила кривые зубы. Зубов явно не хватало.
     Оба оглядел всех пятерых.
     -- Вы похожи на преступников, -- сказал он. По комнате разнесся смех.
     --  Да,  -- согласился  кто-то.  -- Мы  занимались  своим  бизнесом,  а
стражники  сцапали нас ни  за что ни про что  и бросили  сюда.  Заперли, как
обыкновенных преступников.
     Последовал новый взрыв смеха.
     Оба  думал  вовсе  не о том,  что  ему  не нравится находиться в  одной
комнате с преступниками; ему не нравилось  находиться  в _запертой_ комнате.
Это было  слишком  похоже  на  тот загон.  Беглый осмотр  показал,  что  его
подозрения оправдались -- деньги исчезли. Через всю комнату на него смотрела
глазками-бусинками крыса, сидящая под трещиной в двери.
     Оба оторвал глаза от крысы и посмотрел на светящееся  отверстие. Теперь
он понял, что две вертикальные полоски -- это решетка.
     -- Где мы?
     -- В дворцовой тюрьме,  бычара, --  сказал тип с кривыми зубами. -- Или
ты думаешь, это первоклассный бордель?
     Остальные засмеялись его шутке.
     --  Наверное, такой любит посещать бордели, --  добавил  другой, и смех
стал еще громче.
     С другой стороны на людей смотрела еще одна крыса.
     -- Я хочу есть. Когда нас будут кормить?
     --  Бычара хочет есть, --  передразнил  один из стоящих и  презрительно
сплюнул. -- Они кормят нас, когда захотят. Вначале нужно поголодать.
     Один из мужчин присел перед Обой на корточки.
     -- Как тебя зовут?
     -- Оба.
     -- Что привело тебя сюда, Оба? Лишил девственности старую деву?
     Все захохотали.
     Оба не думал, что это смешно.
     -- Я не сделал ничего плохого, -- ответил он.
     Ему не нравились эти мужчины. Они были преступниками.
     -- Значит, ты невиновен, да?
     -- Я не знаю, за что меня бросили сюда.
     -- Мы слышали другое, -- сказал сидящий перед ним человек.
     --  Да,  --  согласился  тот,  который  был в углу. -- Мы  слышали, как
стражники говорили, будто ты голыми руками забил человека до смерти.
     Оба недоуменно нахмурился:
     -- Почему они схватили меня? Тот человек был  вором. Он  ограбил меня и
бросил умирать в пустынном месте. Он получил по заслугам.
     -- Это  ты так говоришь, --  сказал кривозубый.  --  А мы слышали,  что
именно ты ограбил его.
     -- Что? -- Оба не мог поверить своим ушам. -- Кто это сказал?
     -- Стража, -- последовал ответ.
     -- Значит, они лгут.
     Окружающие засмеялись.
     -- Кловис был вором и убийцей, -- настаивал Оба.
     Смех  стих.  Крысы  прекратили бегать и  остановились,  тревожно  нюхая
подрагивающими носами воздух.
     Сидевший в углу встал:
     -- Кловис? Ты сказал -- Кловис? Человек, который продавал амулеты?
     Оба напряг память. Он хотел навесить на Кловиса побольше.
     -- Точно, Кловис, торговец амулетами. Он ограбил меня и бросил умирать.
Я не убивал  его, я только свершил правосудие. Меня  нужно наградить за это.
Они не  могут бросать  меня  в  тюрьму  за то,  что я свершил правосудие, он
заслужил это за свои преступления.
     Мужчина вышел из угла и приблизился, другие тоже подошли ближе.
     --  Кловис  был  одним из  нас,  -- сказал кривозубый. -- Он  был нашим
другом.
     --  Неужели? -- сказал Оба. -- Я превратил его в кровавую кашу. Если бы
у  меня  было  время, я  бы  разрезал  его  на  мелкие  кусочки, прежде  чем
размозжить ему голову.
     --  Храбрый поступок для здорового  парня!.