могущество снова  исчезает.  -  Она
посмотрела в пустоту и тихо добавила:
   - Исчезло. Хватило лишь на то, чтобы помочь Кахарину.
   Дю Шайю спокойно приказала своим меченосцам  расслабиться,  сообщив,  что
все кончено.
   Кэлен вовсе не была в этом убеждена. Она еще раз взглянула на Ричарда. Он
вроде бы затих и начал спокойно дышать.
   Внезапно глаза его распахнулись, и он прищурился от света.
   Дю Шайю, склонившись к Ричарду, промокнула влажной тряпицей пот у него на
лбу.
   - Теперь с тобой все хорошо, муж мой.
   - Дю Шайю, - прохрипел он, - сколько раз тебе повторять, что  я  тебе  не
муж! Ты не правильно толкуешь древние законы.
   - Видишь? - улыбнулась Дю Шайю, обращаясь к Кэлен. - Ему уже лучше.
   - Хвала добрым духам, что ты оказалась с  нами,  Дю  Шайю,  -  прошептала
Кэлен.
   - Вот и скажи ему об этом, когда он начнет в следующий раз нудить, что  я
должна оставить его.
   Кэлен невольно улыбнулась, перехватив сердитый взгляд, брошенный Ричардом
на Дю Шайю. На глаза навернулись слезы, но она справилась с собой.
   - Ричард, ты как? Что случилось? Отчего ты свалился с лошади?
   Ричард попытался сесть, Кэлен с Дю Шайю, не  сговариваясь,  толкнули  его
обратно.
   - Обе твои жены велят тебе немного отдохнуть, - сообщила Дю Шайю.
   Ричард опустился на землю. Серые глаза обратились на Кэлен. Она вцепилась
в его руку, мысленно вознося благодарность добрым духам.
   - Не знаю в точности, - начал он. - Просто этот звук - словно  оглушающий
колокольный звон - внезапно взорвался в  моей  голове.  Боль  была...  -  Он
слегка побледнел. - Не  могу  объяснить.  Ничего  подобного  я  в  жизни  не
испытывал.
   Ричард сел, мягко оттолкнув руки Кэлен и Дю Шайю.
   - Теперь все в порядке. Что бы это ни было, оно ушло. Все прошло.
   - Не уверена, - покачала головой Кэлен.
   - Да не бойся же! - Ричард  растерянно  покачал  головой.  -  Было  такое
чувство, будто что-то буквально рвало мне душу.
   - Но не вырвало, - сказала Дю Шайю. - Попыталось, но не смогло.
   Она говорила совершенно серьезно. И Кэлен поверила ей.
   Потряхивая гривой, лошадь  стояла,  впечатав  копыта  в  поросшую  травой
землю.
   Все инстинкты вопили, что надо бежать. Волны паники прокатывались по ней,
но она не двигалась. Человек ушел за  водопад,  в  черную  дыру.  Лошадь  не
любила  дыры.  Ни  одна  лошадь  их  не  любит.  Человек   закричал.   Земля
содрогнулась. Это было давно. И с того времени она стоит неподвижно.  Теперь
все тихо. Однако лошадка знала, что ее друг жив. Она издала низкое протяжное
ржание. Лошадке было одиноко. Для лошади нет ничего хуже одиночества.

Глава 49

   Энн открыла глаза. И  с  удивлением  разглядела  в  тусклом  свете  лицо,
которое не видела вот уже много месяцев. С тех пор, как была  еще  аббатисой
Дворца Пророков в Танимуре, что в Древнем мире.
   Средних лет сестра смотрела на нее. Средних лет, если считать  пятьсот  с
чем-то лет средним возрастом, напомнила себе Энн.
   - Сестра Алессандра.
   Говорить было больно. Губы заживали плохо. Челюсть до сих  пор  с  трудом
двигалась. Энн не знала, сломана она или нет. Даже если и сломана, все равно
ничего не поделаешь. Будет заживать, как у всех обычных людей. Магии-то нет.
   - Аббатиса, - холодно кивнула женщина. Энн вспомнила,  что  у  Алессандры
была коса. Длинная коса, которую она всегда укладывала  короной.  Теперь  ее
седеющие волосы были обкромсаны и свисали  чуть  выше  плеч.  Энн  пришло  в
голову,  что  такая  прическа  куда  больше   подходит   Алессандре   к   ее
довольно-таки выдающемуся носу.
   - Я принесла вам поесть, аббатиса, если хотите.
   - Почему? Почему ты принесла мне поесть?
   - Его Превосходительство желает, чтобы вас кормили.
   - Почему ты?
   - Вы меня не любите, аббатиса, - слегка улыбнулась женщина.
   Энн постаралась изобразить как можно более  сердитый  взгляд.  Но  сильно
сомневалась, что с такой опухшей физиономией ей это удастся.
   - Вообще-то говоря, сестра Алессандра, я люблю тебя  так  же,  как  люблю
всех чад Создателя.  Мне  просто  претят  твои  действия.  Ты  продала  душу
Безымянному.
   - Владетелю Подземного мира. - Улыбка сестры Алессандры стала чуть  шире.
Значит, вы можете любить женщину, ставшую сестрой Тьмы?
   Энн отвернулась, хотя от миски с жарким шел божественный аромат.
   Беседовать дальше с падшей сестрой она не желала.
   Будучи закованной, Энн не могла есть  самостоятельно.  Она  безоговорочно
отказалась принимать пищу из рук сестер, предавших  ее  вместо  того,  чтобы
стать свободными. И до сего момента ее кормили солдаты. Эта  обязанность  не
вызывала у  них  восторга.  Судя  по  всему,  результатом  их  отвращения  к
обязанности кормить старуху и было появление сестры Алессандры.
   Сестра Алессандра поднесла ложку ко рту Энн.
   - Вот, поешьте. Я сама приготовила.
   - Почему?
   - Потому что подумала, что вам понравится.
   - Надоело отрывать ножки муравьям, сестра?
   - Какая же у вас отменная память, аббатиса! Я не делаю этого с детства, с
тех пор, как впервые появилась во Дворце  Пророков.  Если  мне  не  изменяет
память, именно вы убедили меня расстаться с этой  привычкой,  поняв,  что  я
просто несчастна, оказавшись вдали от дома. Ну а теперь попробуйте ложечку.
   Пожалуйста!
   Энн искренне изумилась, услышав из уст Алессандры слово  "пожалуйста".  И
открыла рот. Есть больно, а если не есть - ослабеешь. Энн  могла  отказаться
от пищи или найти какой-нибудь другой способ умереть, но у  нее  имелась  не
выполненная еще задача и, следовательно, повод жить.
   - Неплохо, сестра Алессандра. Совсем даже недурственно. Сестра Алессандра
улыбнулась почти что с гордостью.
   - Я же вам говорила! Вот, съешьте еще.
   Энн  ела  медленно,  аккуратно  пережевывая  мягкие  овощи,  стараясь  не
травмировать лишний раз поврежденную челюсть. Куски мяса она заглатывала  не
жуя.
   - На губе у вас, похоже, останется шрам, - заметила Алессандра.
   - Мои любовники будут премного огорчены. Сестра Алессандра засмеялась. Не
грубым циничным хохотом, а искренним звенящим веселым смехом.
   - Вы всегда умели меня рассмешить, аббатиса.
   - Да, - ядовито ответила Энн. - Поэтому-то и не понимала так  долго,  что
ты перешла на сторону  зла.  Я  думала,  что  моя  малышка  Алессандра,  моя
счастливая веселушка Алессандра никогда не будет втянута в злые игры. Я  так
верила, что ты любишь Свет.
   Улыбка сестры Алессандры исчезла.
   - А я и любила, аббатиса.
   - Пфе! - фыркнула Энн. - Ты любила только себя!  Сестра  некоторое  время
помешивала суп, затем протянула следующую ложку.
   - А может, вы и правы, аббатиса. Обычно вы всегда были правы.
   Энн жевала овощи, взглядом изучая  мрачную  крошечную  палатку.  Аббатиса
устроила такой скандал, когда ее попытались оставить с сестрами  Света,  что
Джеган, похоже, предпочел поместить ее  в  персональную  маленькую  палатку.
Каждую ночь в землю вгонялся длинный стальной штырь, к которому  приковывали
Энн. А палатку ставили уже потом.
   Днем же, когда  армия  готовилась  двигаться  дальше,  Энн  засовывали  в
деревянный сундук, который  запирали  то  ли  на  замок,  то  ли  с  помощью
какого-то штыря. Затем сундук грузили в закрытый фургон без  окон:  это  Энн
знала, поскольку  ухитрилась  проковырять  щелку  между  плохо  подогнанными
досками сундука.
   По вечерам Энн вытаскивали из сундука, и какая-нибудь сестра сопровождала
ее в уборную, затем бывшую аббатису приковывали к штырю и  ставили  палатку.
Если ей вдруг приспичивало в течение дня, выбор был небогатый: либо терпеть,
либо нет.
   Иногда имперцы не трудились ставить палатку, и Энн оставалась прикованной
на виду у всех, как собака.
   Со временем аббатиса полюбила свою маленькую палатку и радовалась,  когда
ее ставили. Палатка стала ее убежищем, местом, где можно  вытянуть  затекшие
ноги и руки, прилечь или помолиться.
   Энн проглотила ложку супа.
   - Ну, приказал ли тебе Джеган еще что-нибудь, кроме как кормить меня?
   Может, отлупить меня ради его удовольствия или твоего?
   - Нет. - Сестра Алессандра вздохнула. - Просто кормить вас.  Насколько  я
понимаю, он еще не решил, что с вами делать, но  пока  суд  да  дело  хочет,
чтобы вы оставались в живых. Вдруг еще пригодитесь?
   Энн наблюдала, как сестра помешивает суп.
   - Знаешь, он ведь не может проникнуть в твой разум. Сейчас не может.
   - Почему вы так думаете? - подняла глаза Алессандра.
   - Шимы вырвались  на  свободу.  Ложка  на  миг  остановилась.  Алессандра
посмотрела на Энн.
   - Я слышала об этом. - Ложка снова начала круговое движение. - Слухи,  не
более.
   Энн поерзала, стараясь устроиться поудобней на жесткой  земле.  А  она-то
всегда думала, что при ее габаритах сидеть на земле ей будет вполне удобно!
   - Хотелось бы мне, чтобы это были лишь слухи. Почему же, по-твоему, магия
не действует?
   - Но она действует!
   - Я говорю о Магии Приращения. Алессандра опустила глаза.
   - Ну, наверное, я просто не очень-то хотела  ею  пользоваться,  только  и
всего. А если надумаю, она сработает, я уверена.
   - Ну так попробуй! Увидишь,  что  я  права.  Сестра  Алессандра  покачала
головой:
   - Его Превосходительство запрещает пользоваться магией  без  его  особого
распоряжения. Очень... неумно нарушать приказы Его Превосходительства.
   Энн наклонилась к сестре.
   - Алессандра, шимы на свободе! Магия исчезла.  Иначе,  во  имя  Творения,
какого рожна я, по-твоему, сижу в  этих  железяках?  Неужели,  будь  в  моем
распоряжении магия, я  не  учинила  бы  какой-никакой  концерт,  когда  меня
схватили?
   Пошевели мозгами, Алессандра! Ты же не дура, в самом-то деле!
   Уж кем-кем, а дурой  Алессандра  не  была.  Непонятно,  как  такая  умная
женщина  могла  поддаться  обещаниям  Владетеля.  Наверное,  ложь   способна
соблазнить даже мудрецов.
   - Алессандра,  Джеган  не  в  состоянии  проникнуть  в  твой  разум.  Его
могущество сноходца исчезло, как и мои магические способности.
   Сестра Алессандра смотрела на аббатису, не выказывая никаких эмоций.
   - Возможно, его могущество действует в связке или даже через наше,  и  он
по-прежнему способен проникать в разум сестер Тьмы.
   - Чушь! Теперь ты рассуждаешь, как рабыня. Убирайся прочь, раз намерена и
дальше рассуждать,  как  рабыня.  Как  сестры  Света,  со  стыдом  вынуждена
признаться.
   Алессандра явно не хотела ни уходить, ни прекращать разговор.
   - Я вам не верю. Джеган всемогущ. И наверняка сейчас  наблюдает  за  нами
моими глазами, а я просто-напросто не знаю об этом.
   И Алессандра неожиданно резко поднесла к губам Энн ложку  супа.  Пришлось
проглотить. Медленно жуя, аббатиса изучала лицо сидящей перед ней женщины.
   - Ты можешь вернуться .к Свету, Алессандра.
   - Что?!  -  Мгновенная  ярость  в  глазах  Алессандры  тут  же  сменилась
весельем.
   - Аббатиса, да вы совсем с ума сошли! .
   - Неужто?
   Сестра Алессандра поднесла очередную ложку к губам Энн.
   - Да. Я дала обет моему владыке из Подземного мира. Я служу Владетелю.  А
теперь ешьте.
   Не успела Энн проглотить, как последовала  очередная  порция.  Она  съела
добрый пяток ложек, прежде чем ей удалось выговорить хоть слово.
   -  Алессандра,  Создатель  простит  тебя.  Создатель  -  всемилостивый  и
всепрощающий. Он примет тебя обратно. Ты можешь  вернуться  к  Свету.  Разве
тебе не хочется вернуться в любящие объятия Создателя?
   Сестра Алессандра неожиданно отвесила ей  оплеуху.  Энн  опрокинулась  на
бок.
   Алессандра поднялась, гневно сверкая глазами.
   - Мой господин - Владетель!  Не  смей  кощунствовать!  В  этом  мире  мой
господин - Его Превосходительство! А  в  загробном  -  Владетель!  Не  желаю
слушать, как ты поносишь мои обеты Владетелю. Ясно?!
   Энн горестно подумала, что заживление челюсти пошло насмарку.  На  глазах
выступили слезы. Сестра Алессандра схватила  аббатису  за  грязный  рукав  и
рывком посадила.
   - Я не позволю тебе говорить такие речи. Поняла? Энн  молчала,  не  желая
спровоцировать еще одну вспышку ярости. Судя по всему, эта  тема  болезненна
не меньше, чем челюсть Энн.
   Сестра Алессандра села и подняла миску с супом.
   - Осталось совсем немного, но вы должны  доесть.  Алессандра  смотрела  в
миску,  будто  наблюдая  за  вращающейся  там  ложкой.  Она  откашлялась.  -
Простите, что ударила вас.
   - Я тебя прощаю, Алессандра, - кивнула Энн. Сестра подняла глаза - в  них
уже не было гнева.
   - Правда прощаю, Алессандра, - искренне прошептала Энн, размышляя,  какие
жуткие страсти кипят сейчас в душе ее бывшей ученицы.
   Алессандра снова опустила взгляд.
   - Здесь нечего прощать. Я - то, что я есть, и  ничто  не  может  изменить
этого. Вы и представления не имеете,  какие  вещи  мне  пришлось  совершить,
чтобы стать сестрой Тьмы. - На ее лице появилось отрешенное выражение.  -  И
даже не можете вообразить, какое могущество обрела взамен.
   "Ну и к чему хорошему это привело?" - едва не спросила Энн, но придержала
язык и молча доела суп. С  каждым  глотком  она  кривилась  от  боли.  Ложка
звякнула - Алессандра бросила ее в пустую миску.
   - Было очень вкусно, Алессандра. Самая лучшая еда, что я ела за... за  то
время, что я здесь. За многие недели, наверное.
   Сестра Алессандра кивнула и поднялась на ноги.
   - Если буду свободна, принесу вам и завтра тоже.
   - Алессандра! - Сестра обернулась, и Энн поглядела ей в глаза.  -  Ты  не
могла бы побыть со мной немного?
   - Зачем?
   Энн горько рассмеялась:
   - Я каждый день сижу в сундуке. Каждую ночь меня приковывают к столбу.
   Просто было бы неплохо, если бы  кто-нибудь  со  мной  немножко  посидел,
только и всего.
   - Я - сестра Тьмы.
   - А я сестра Света, - пожала плечами Энн. - Тем не менее ты принесла  мне
суп.
   - Мне приказали.
   - А! Гораздо более честный ответ, чем  я  получила  от  сестер  Света,  с
сожалением вынуждена констатировать. - Энн отодвинула  цепь  и  прилегла  на
бок,  отвернувшись  от  сестры  Алессандры.  -  Извини,  что  тебе  пришлось
оторваться от дел, чтобы позаботиться обо мне. Наверное, Джеган хочет, чтобы
ты поскорей возвращалась к обязанностям солдатской шлюхи.
   В палатке  воцарилось  молчание.  Снаружи  смеялись  солдаты,  пили  эль,
играли.
   Доносился запах жареного мяса. На  сей  раз  желудок  Энн  наконец-то  не
бурчал от голода. Супчик был очень даже вкусным.
   Откуда-то издалека долетел женский крик, тут же превратившийся в звенящий
смех. Маркитантка, надо полагать. Иногда вопли  были  действительно  криками
ужаса, и Энн покрывалась потом, представляя, что там происходит.
   Сестра Алессандра наконец снова опустилась на землю.
   - Я могу немного с вами посидеть. Энн повернулась.
   - Мне бы очень этого хотелось, Алессандра. Правда-правда.
   Сестра Алессандра помогла Энн  сесть,  и  обе  некоторое  время  молчали,
слушая лагерный шум.
   - Шатер Джегана, - нарушила молчание Энн. - Я слышала, это нечто.
   Роскошное зрелище.
   - Да, так и есть. Каждый вечер ему разбивают что-то вроде дворца. Хотя не
могу сказать, что вхожу туда с радостью.
   - Да уж, после встречи с этим типом охотно этому верю. Ты знаешь, куда мы
направляемся? Алессандра покачала головой.
   - Какая разница куда? Все мы рабы Его Превосходительства.
   В этом  ответе  явственно  звучали  нотки  безнадежности,  и  Энн  решила
тихонько перевести разговор в нужное русло.
   - А знаешь, Алессандра, в мой разум Джеган проникнуть не может.
   Сестра Алессандра недоуменно нахмурилась, и Энн рассказала ей о волшебных
узах Магистра Рала, защищающих всех, кто принес ему присягу.  Энн  тщательно
подбирала слова, стараясь, чтобы ее рассказ не выглядел как предложение.
   Алессандра слушала, не перебивая.
   - Сейчас, конечно, волшебство  уз  Ричарда  как  Магистра  Рала  тоже  не
действует, - подвела итог Энн, - но и могущество Джегана сведено на нет, так
что я по-прежнему защищена от сноходца. - Она рассмеялась. -  Разве  что  он
сам войдет сюда в эту палатку.
   Сестра Алессандра  рассмеялась  вместе  с  ней.  Энн  устроила  поудобнее
скованные руки и, подтянув цепи, скрестила ноги.
   - Когда шимы уберутся наконец к твоему господину  в  Подземный  мир,  узы
Ричарда снова начнут действовать, и я опять же  окажусь  защищена  от  магии
Джегана, когда она к нему тоже вернется. Во  всей  этой  истории  есть  одно
утешение - как ни крути, а Джеган не способен войти в мое сознание.
   Сестра Алессандра сидела тихо как мышь.
   - Конечно, - добавила Энн,  -  для  тебя  тоже  большое  облегчение  хоть
ненадолго избавиться от присутствия Джегана в мозгах.
   - Невозможно узнать, там он или нет. Никакой разницы не чувствуешь.  Если
только... он не захочет, чтобы ты узнал.
   Энн промолчала, и Алессандра, пригладив подол платья, продолжила - Но мне
кажется, вы не очень понимаете, что говорите, аббатиса. Сноходец находится в
моем разуме прямо сейчас и наблюдает за нами.
   Она подняла взгляд, ожидая возражений.
   Но Энн возражать не стала.
   - Ты просто подумай над этим, Алессандра, - тихонько сказала она - Просто
поразмышляй. Сестра Алессандра взяла миску.
   - Мне пора.
   - Спасибо, что пришла, Алессандра.  И  спасибо  за  суп.  И  за  то,  что
посидела со мной. Очень приятно было снова повидать тебя.
   Сестра Алессандра кивнула и выскользнула из палатки.

Глава 50

   Простиравшееся до горизонта травополье перед охраняемым отделением  Беаты
Домини Диртх лежало чуть выше места, где стояло гигантское каменное  оружие,
и почва там была более твердая, более проходимая для лошадей. После недавних
дождей небольшое глинистое возвышение справа размыло совсем. Да и  слева  не
лучше. Вот потому-то, из-за особенностей  ландшафта,  люди,  подъезжавшие  к
границе, предпочитали путь через блокпост Беаты.
   Путешественников  было   немного,   но   Беата   наслаждалась   некоторым
разнообразием, которое  они  вносили  в  размеренную  службу.  Ей  нравилось
решать, кого впустить в страну, а кого - нет. Если по какой-то причине Беата
считала гостей недостойными высокой чести посетить Андерит, она отсылала  их
на пограничный пост, где те могли просить о въезде пограничников.
   Приятно чувствовать себя человеком, принимающим ответственные решения,  а
не беспомощной девчонкой. Теперь Беата обладала властью.
   А еще - было интересно смотреть на чужестранцев,  разговаривать  с  ними,
разглядывать их одежду. Как правило, путники подъезжали по двое-трое.  Беату
это вполне устраивало. Она сама занималась ими.
   Однако в это теплое солнечное утро сердце Беаты чуть  ли  не  рвалось  из
груди. На сей раз к ее блокпосту приближались совсем необычные  люди.  И  их
было куда больше, чем двое. На сей раз это походило на реальную угрозу.
   - Карина, - приказала Беата, - встань на изготовку с билом.
   Хакенка, прищурившись, поглядела на нее.
   - Вы уверены, сержант?
   Карина была чудовищно близорука и практически ничего не видела  буквально
в трех шагах, а эта группа людей виднелась еще на горизонте.
   За все время службы Беата еще ни разу не  приказывала  достать  било.  Во
всяком случае, когда  подъезжали  люди.  Конечно,  солдаты  тренировались  с
билом, но она никогда не приказывала взять  его  на  изготовку.  Не  окажись
Беаты на месте, дежурная пара сама должна  была  принять  решение,  если  бы
сочла, что надвигается какая-то угроза. Но Беата была на месте, а  значит  -
решать ей. Она - командир. Она отдает приказы солдатам.
   После того ужасного случая они добавили еще одну решетку  на  заграждение
перед билом, хотя и знали, что билом никто в колокол не звонил. Никто такого
приказа не  отдавал.  Просто  дополнительная  предосторожность  создавала  у
солдат ощущение того, что они хоть что-то сделали, чтобы впредь уберечься от
подобных случайностей. Конечно, это было не более чем утешение. Никто так  и
не знал, почему вдруг разом зазвонили все  Домини  Диртх.  Беата  вытерла  о
штаны вспотевшие ладони.
   - Уверена. В