лам в  Троицын день.  После мессы и  уже
привычных молитв о согласии было проведено голосование, как делалось изо дня
в день  в  течение  почти  месяца. В круглой  комнате  присутствовали только
пятнадцать епископов. Через цветные стекла над  их  головами тускло  светило
декабрьское солнце. От выложенного плитками пола тянуло  холодом, а мороз  в
сердце Камбера был еще сильнее.
     В  тишине  каждый прелат подошел к серебряной чаше  на алтаре и опустил
свой сложенный  бюллетень. После этого Зефрам  Лордаский и Найэллан, которые
считали  голоса на этот раз, достали все листки.  Когда имя Алистера Каллена
было упомянуто в первый раз, реакция Хуберта была вполне ожидаемой.
     -- Один  голос за  Хуберта  МакИнниса,--  продолжил  Зефрам,  готовый к
скучной процедуре.
     Найэллан достал из чаши следующий бюллетень и ровным голосом огласил:
     -- Один голос за Хуберта МакИнниса.
     -- Один голос за... Алистера Каллена!--едва удалось выговорить Зефраму,
уронившему из рук следующий бюллетень, оторопело оглянувшись на Хуберта.
     Хуберт приподнялся и, открыв рот, смотрел, как Найэллан достает из чаши
листок и разворачивает его уверенной рукой.
     -- Еще один  голос  за  Алистера Каллена,--кивнув, произнес  Найэллан с
совершенно непроницаемым лицом.
     --   Это   невозможно,--забормотал   Хуберт,  застывший   в   положении
"полусидя-полустоя", когда Зефрам в третий раз прочел:
     -- Алистер Каллен.
     Найэллан взглянул на бюллетень, который вынул и развернул Зефрам,  и на
имя, занесенное на лист.
     -- Хуберт МакИннис.
     Когда он положил листок  в первую кучку, Хуберт  едва  заметно кивнул и
присел на краешек кресла.
     -- Хуберт МакИннис,--прочитал Зефрам.
     -- Хуберт МакИннис,--повторил Найэллан. А потом:
     -- Алистер Каллен... Алистер Каллен... Алистер Каллен,.. И так  до  тех
пор,  пока чаша  не опустела. Все бюллетени  лежали двумя стопками, причем у
Хуберта было явно меньше.
     --  За Хуберта МакИнниса--пять  голосов,--мягко произнес Найэллан,  еще
раз пересчитывая.--За Алистера Каллена...--Он  перебрал бюллетени, потом еще
раз, и все, находившиеся в комнате, считали вместе с ним.
     --  Десять голосов за Алистера  Каллена, епископа Грекотского,--наконец
произнес Найэллан, поднимая глаза и обводя взглядом  присутствующих.--Святой
Дух помог нам. Возблагодарим Бога, мы избрали нового примаса Гвинедда!
     -- Не может быть!
     Возглас  Хуберта  потонул  в  голосах восьми  других,  приветствовавших
заявление  Найэллана. Когда архиепископ Орисс поднялся  и сошел  с  помоста,
чтобы  первым  преклонить колени  перед  Камбером  и  поцеловать  его  руку,
остальные, отдавшие свои  голоса за Камбера, тоже поднялись и присоединились
к Ориссу, чтобы выразить свою преданность примасу.
     Они закончили и встали по обе стороны нового архиепископа,  а Хуберт не
покинул своего места. Зефрам и трое новоизбранных епископов присоединились к
нему  и теперь нервно  переминались  с ноги  на ногу.  На  их лицах менялись
оттенки неуверенности, беспомощности, разочарования.
     Камбер медленно опустил руки на то, что было отныне его троном примаса,
направив свой ледяной взгляд на поверженного соперника.
     --   Епископ    МакИннис,   поверьте,   я   не    стремился   к   этому
сану,--примирительно сказал  он.--Много недель прошло впустую. Прошлой ночью
четверо наших  братьев, включая и двух ваших бывших конкурентов, нанесли мне
визит. Они сказали,  что я единственный, кто может сплотить наше братство, и
ради королевства и благосостояния нашей  матери  церкви просили меня принять
их поддержку. Я не хотел соглашаться, зная ваше отношение ко мне  и волю Его
Величества, но в противном случае дело не сдвинулось бы  с мертвой  точки. В
конце  концов  я согласился  принять их предложение, если Господь  не пошлет
другого  решения. Очевидно, он не счел это нужным, и  теперь  я ваш  законно
избранный  архиепископ и  примас. Если вы не можете  смириться со мной как с
личностью, не отрицайте по крайней мере мое положение.
     --  Ни за  что!--закричал Хуберт, вскочив на ноги и глядя  на Камбера и
тех, кто поддержал его.--Вы не подчинились воле короля! Король и его регенты
выбрали  меня  преемником Джеффрэя,  и  вы знали  это.  Вашей  обязанностью,
обязанностью вас всех  было поддержать желание  короля! Мы пятеро  выполнили
свой долг. А теперь мы удаляемся, чтобы сообщить о вашем выборе!
     С  этими  словами Хуберт, злобно расталкивая своих сторонников, выбежал
из комнаты, четверка неуверенно последовала за ним.
     Найэллан повернулся к Камберу и почтительно поклонился.
     -- Итак, милорд архиепископ,--произнес  епископ  Дасский,  в первый раз
обращаясь  к  Камберу  официально,--по-моему,  наиболее  мудрым  решением  в
сложившихся  обстоятельствах было бы  не откладывать церемонии восшествия на
престол, Вы согласны, братья?
     Остальные закивали  и согласно  забормотали,  хотя  многих  нервировали
угрозы Хуберта. Найэллан обернулся к Камберу и вопросительно поднял бровь.
     -- Алистер?
     -- Согласен.
     --  В  таком  случае,--сказал Найэллан.--Сегодня канун Рождества.  Я бы
советовал   провести   церемонию  завтра  утром,  собрав  как  можно  больше
свидетелей.  Нельзя  давать регентам время для размышлений. В собор набьется
полно народу на рождественскую мессу, когда все услышат об избрании Алистера
Каллена новым архиепископом, придет еще больше.
     Камбер позволил себе слегка улыбнуться.
     --  Благодарю  за  уверенность  в  моей  популярности.  Однако  следует
отметить, что открытие собора повлечет ответные действия регентов, у которых
все-таки  будет  время  подумать и  которые  не  обрадуются,  узнав  о  моем
избрании. Нелегко будет и удержать контроль над огромной толпой.
     -- Так же, как выступить против вас и остаться  незамеченным,--произнес
Дермот.--Даже  регенты  дважды  подумают,  прежде  чем   предпримут  попытку
воспрепятствовать вашему возведению на престол  примаса  при таком  стечении
народа.
     Замечание Дермота было  встречено одобрительным шепотом и кивками, и он
продолжил.
     -- Нам следует принять меры  предосторожности.  Если бы я  оказался  на
вашем  месте,  то вызвал бы графа  Джебедия Алкарского и поручил  ему охрану
дома. По-моему, вы  должны вызвать  его  в Валорет  как можно  скорее, если,
конечно, знаете, где  его найти. Мне кажется, никто другой не обеспечит вашу
безопасность лучше и надежнее.
     -- Согласен с  вами,--ответил  Камбер. Он  обвел  взглядом  остальных и
обратился  к  Дескантору.--Кай,  обычно  я  не прошу  епископов  быть  моими
посыльными,  но не сообщите ли моему секретарю о случившемся и попросите его
связаться с Джебедия? Он знает, как.
     Он не  собирался открывать секреты деринийской связи, все и  так знали,
что секретарем Алистера  Каллена был  сын Камбера Кулдского.  Более того, он
просил  епископа-дерини передать послание. Его слова вызвали сначала улыбку,
а  потом тихий одобрительный  смех  Найэллана.  Камбер  обвел всех  взглядом
Алистера Каллена, но необычно мягким, и задержался на Найэллане.
     -- По-моему, я не должен был делать этого, не  так ли?  Что ж, господа,
вы знали, что выбираете дерини.
     --  Знали,  ваша  милость,--ответил   Дермот  с  действительно   теплой
улыбкой.--Если хотите,  я пойду  и  передам Йораму, хотя  он, возможно,  уже
знает.
     -- Спасибо,--Камбер вздохнул.--А  теперь, Роберт как единственный среди
нас,  кто был рукоположен  в архиепископы, расскажите, что будет.  Нам лучше
заранее распределить роли в завтрашней церемонии.
     Роберт  Орисс  поклонился  и  сел на указанный Камбером стул, остальные
придвинулись ближе.

     * * *
     Остальные  регенты восприняли новость об избрании Алистера  Каллена еще
агрессивней, чем  Хуберт. Рун,  чьих ответных действий больше всего опасался
Камбер,  все еще был на учениях на Лендорском нагорье, испытать  его  ярость
только  предстояло. Однако Мердок и  Таммарон с лихвой восполнили отсутствие
Руна. Только Эван принял новость с известным достоинством и выдержкой,  хотя
и был недоволен.
     Перед прибытием  Хуберта  три  регента и  юный  король  в  большом зале
принимали прошения.  Разумеется, присутствие Элроя было более формальностью,
чем   необходимостью.   Дела  решали  регенты,   а  Элрой  лишь   безусловно
подтверждал. Но присутствие короля было важно для создания образа правителя.
Он  был Халдейном, потомком  великих королей династии  Халдейнов.  Просители
должны  знать,  что  встретят  короля  в  замке  и будут  выслушаны. Значит,
королевство находится в надежных руках.
     Истинные же правители страны были тут же. Мердок и Эван важно восседали
за   украшенным  богатой   резьбой   столом  справа   от   Элроя,   нарочито
многозначительные в  своих  коронах и  отделанных  мехом одеждах. Таммарон в
оплечье канцлера из золотых  букв  "X" стоял слева от трона. Далее, по левую
руку Элроя, уже не на возвышении, находился  второй стол, за которым писцы с
выстриженными тонзурами склонялись над кипами  пергаментных свитков и бумаг.
Трое  герольдов,  одетых  в ливреи,  поддерживали  порядок  среди толпящихся
просителей, ожидавших своей очереди.
     Петиция,  разбиравшаяся  в  тот  момент,  была самой  заурядной, той, с
которыми было принято ходить к королю на рождество; за утро  было  выслушано
уже  около  полудюжины  подобных  прошений.  Голос  герольда,  зачитывавшего
петицию, звучал нудно. Король и регенты слушали жалобу Гильберта, серебряных
дел  мастера, на своего соседа Дикона Томпсона, пекаря, чей сын, не послушав
наказов  родителей,  отважился  ухаживать  за  дочерью Джильберта. Положение
девушки,  сложившей руки на округлившемся животе, было очевидно.  Дело  было
самое рядовое. И решением короля молодые люди были обязаны пожениться.
     В дальнем углу залы, у окна, выходящего на запорошенный снегом замковый
двор  и старую  башню  за ним,  сидел  принц Джаван  со своим Целителем, они
внимательно слушали  все, хотя с  виду казались равнодушными к  делам. Тавис
будто  дремал, сидя  на  скамье  у  стены. Внимание  Джавана было  поглощено
красным кожаным недоуздком, который он мастерил.
     Однако и он, и Тавис  использовали  эти занятия,  чтобы скрыть истинные
намерения,--регентам не нравилось присутствие Джавана и Риса Майкла на судах
или заседаниях Совета, если это не диктовалось необходимостью.  Они считали,
что  незнание  лучше  всего может держать вспыльчивых принцев поодаль до тех
пор, пока они не понадобятся.
     Чтобы разгадать такую  тактику, Тавису и Джавану не понадобилось  много
времени, еще меньше времени ушло на то, чтобы научиться бороться с политикой
регентов.  Поняв  их  игру,  они не  стали высказывать протестов. Они  стали
искать внешне  невинные  причины,  чтобы  быть там,  где  происходило  нечто
важное, и  обиняками давали  понять окружающим и  особенно  тем, кто этого с
нетерпением ожидал, как Джавана беспокоит его нога, и  то, что принц недалек
и простоват. Джавану это было не по вкусу, но в  конце  концов они с Тависом
решили, что лучше способа не обращать на себя внимание регентов и продолжать
набираться ума просто не придумать.
     Поэтому они  с Тависом  по утрам, а  порой на целый  день  уединялись в
оконном алькове главного зала, наслаждались неярким светом зимнего  солнца и
выжидали, когда  начнется  что-нибудь  интересное. Акустика в  алькове  была
прекрасной,  и тому, кто собирался просто слушать, а не смотреть, можно было
не высовываться на обозрение всего двора.
     Теперь Джаван  и  Тавис, как  обычно,  расположились  у  окна, нарочито
безразличные к тому,  что происходило  в противоположном конце  зала.  Тавис
оставался недвижим. Джаван как раз  приладил  последний из нескольких тонких
серебряных  дисков  к  недоуздку. В этот момент двери распахнулись,  и в зал
влетел Хуберт, сопровождаемый епископом Альфредом и тремя другими прелатами,
чьи  лица Джавану были знакомы, но по именам он их  не  знал. Джаван глазами
показал  Тавису на маленькую процессию, торопливо пересекавшую зал, не глядя
по сторонам.
     --  Посмотри, здесь  епископы,--шепнул Джаван,  придвигаясь  поближе  к
Тавису,  чтобы иметь возможность  подольше  видеть  их, прежде чем  вошедшие
скрылись   за   выступом   стены.--Как   по-твоему,   они   наконец  выбрали
архиепископа?
     --  Если  так,  то  это  явно  не Хуберт,--ответил Тавис, непроизвольно
углубляясь  в сознание епископа, в надежде прочесть кое-что.--О, Боже, да он
зол. Я не  стану уходить еще глубже, вдруг шпионы регентов наблюдают, но  не
желал бы, чтобы его гнев был направлен против меня.
     Когда Хуберт  и его спутники скрылись из вида, Джаван пересел  ближе  к
выходу из  алькова и  осторожно выглянул.  По крайней мере  несколько  минут
людям в зале будет не до них. Если подглядывать осторожно, его  наверняка не
заметят.
     --  Ваше  Величество,--Хуберт  махнул головой  Элрою, его спутники тоже
кивнули.--Прошу  меня  простить за  вторжение,  но я должен  переговорить  с
остальными регентами.
     Свита  Хуберта  осталась  стоять  на  месте.  Епископ  знаком  подозвал
Таммарона, а сам перешел к Мердоку и Эвану.
     Несмотря на хорошую акустику, ни Джаван,  ни  Тавис  не могли разобрать
слов  Хуберта,  но  Джаван  видел,  как  он  тряс  головой,  лицо  Таммарона
багровело, а Мердок почти зарычал:
     -- Они что?
     Последовало  бессвязное  бормотание, потом Таммарон  вернулся к Элрою и
зашептал на ухо. От слов  Таммарона у Элроя открылся рот, но затем он кивнул
и снова сжал свой  скипетр, обращаясь к просителям, все это время  ожидавшим
очереди и заинтересовавшимся происходящим.
     -- Господа, мы просим извинить нас, только что возникло обстоятельство,
требующее  нашего  немедленного  совещания  с  регентами.  Если  вы,  уходя,
оставите свои имена  герольду,  мы  постараемся рассмотреть  ваши петиции на
следующий день после Рождества в должном порядке.
     С этими словами король встал,  а герольды стали  подталкивать  людей  к
выходу. Джаван быстро спрятал  голову обратно в альков  и  широко раскрытыми
глазами посмотрел на Тависа. Мимо их тайника уходили просители.
     -- Ты знаешь, что...
     --  Tсc,--Тавис прижал палец  к губам и на мгновение закрыл глаза.--Да,
по-моему, именно  это я  и слышал, но я хотел убедиться.--Он  открыл глаза и
посмотрел   на   Джавана.--Остальные  епископы   избрали   Алистера  Каллена
архиепископом Валоретским.
     Джаван   сложил  губы  так,  словно   собирался  присвистнуть.   Теперь
посторонние ушли, и они  услышали,  как Мердок и Эван вылезли из-за стола, и
ноющий голос Мердока заговорил что-то насчет того, чего он не потерпит.
     -- Так  давайте что-нибудь  сделаем,--отвечал Хуберт.-- Давайте вызовем
Ориэля и пошлем его за Руном...
     --  Не  будем  говорить  об  этом  здесь,--раздался  отрезвляющий голос
Таммарона в гулкой тишине, пустого зала.--Охранник, сходи за лордом Ориэлем.
Ваше Величество, думаю, вам лучше вернуться в свои апартаменты. Это дело для
взрослых.
     Они  услышали, что Элрой соглашается (неохотно, судя  по  интонации), а
потом звук  легких шагов.  После  этого  затихли  и  голоса регентов,  также
покинувших зал.  Когда Джаван снова решился выглянуть из-за угла своей ниши,
в комнате были только писцы и два герольда.
     Заинтригованный,  принц повернулся  к  Тавису  и  произнес, испугавшись
звука собственного голоса:
     -- Как по-твоему, что они собираются делать?
     --  Не знаю,--прошептал  Тавис,--но  я почти  уверен,  что мне  это  не
понравится.--Он подумал секунду.--Хочешь, чтобы я попытался выяснить это?
     -- Ты можешь?
     -- Наверное. Если они собираются поручить  Ориэлю связаться  с Руном, я
смогу выведать у него побольше  об  их  планах, но сам  Ориэль  не узнает об
этом.  Это будет  хорошей тренировкой для общения  с Рисом.. Ты знаешь, он в
Валорете, приехал сегодня рано утром.
     -- Правда? А почему ты ничего не сказал мне?
     --  Вылетело  из  головы.  Раньше  я  не  видел  связи. Теперь  начинаю
подозревать, что прошлой  ночью Алистер знал, что  его выберут, и послал  за
Рисом.
     -- Понятно,--задумчиво произнес  Джаван.--Но давай  пока  оставим Риса.
Что с Ориэлем? Ты действительно считаешь, что можешь читать в его памяти без
его ведома?
     -- Не совсем "читать", а... ладно, не забивай себе голову. Когда-нибудь
я попытаюсь объяснить тебе.--Он встал,  заглянул  за угол, поправил  тунику,
завернулся в мантию и посмотрел на  Джавана.--Иди в свою комнату и оставайся
там.  Сошлись на нездоровье.  Я присоединюсь к тебе,  как  только получится.
Если  не  вернусь до  наступления темноты,  постарайся  осторожно  выяснить,
почему.  Это может  означать, что меня раскрыли, и  тогда только  ты сможешь
спасти меня.
     -- Я понял, --прошептал Джаван.--Будь осторожен.
     -- Хороший совет,--Тавис улыбнулся.--Я постараюсь следовать ему.
     С  этими   словами  он  поклонился  и  не  спеша  зашагал  через   зал,
раскланиваясь с писцами. Джаван взял  плащ  и недоуздок, медленно захромал в
другую сторону  и через парадные двери попал в крытый переход, ведущий в его
комнаты.
     Войдя с общую комнату, он застал там своего младшего брата и двух слуг,
игравших в солдатики.  Джаван остановился, поговорил с ними несколько минут,
притворно не  умея  разобраться  в  смысле их  игры,  и  показал самодельный
недоуздок  с  серебряными  дисками.  Потом выдал  свое  нервное состояние за
головную боль и отправился в свою комнату якобы вздремнуть.
     Он стоял, привалившись спиной к резной дубовой двери, отделявшей его от
брата и слуг, и дрожал, пока вдруг не понял, что его дрожь скорее от холода,
чем нервной природы. Джаван отбросил страхи, затопил камин, устроился рядом,
завернувшись  в меха, и  в самом деле задремал. Уже в темноте быстрый стук в
дверь возвестил о возвращении Тависа. Когда Целитель вошел и закрыл за собой
дверь, Джаван приподнялся и сел на колени. Лицо Тависа было многозначительно
и  несло следы  напряженных  трудов  и  усталости. Его бледно-голубые  глаза
горели, как аквамарины.
     -- Что ты выяснил?--спросил Джаван.
     -- Что регентов не очень волнуют архиепископы-дерини.
     Джаван  озадаченно  посмотрел  на  него,  а  Тавис  опустился  рядом  с
мальчиком и сел по-турецки.
     -- Спрятавшись,  я  ждал прихода  Ориэля,--начал он  устало.--Явился он
мертвенно-бледным,  казался  лишившимся  надежд и  покоя. Они заставили  его
прямо там связаться  с дерини из отряда Руна. Ему часто приходится  работать
через связного, чтобы сохранить силы.
     -- Откуда ты знаешь? Он тебе сказал?
     --  Не в столь многих словах. Но я видел лицо Ориэля,  когда он покидал
комнату. А уловив его в коридоре, я узнал еще больше.  В общем-то, в этом не
было ничего сложного.  Разумеется, его защиты сразу же стали прочнее, но ему
не  удалось  скрыть  от  меня  всего,  проблем  у  него  хватало.--Он  отвел
глаза.--Хотел бы я вообще не читать по Ориэлю.
     -- Почему? Что ты узнал?--прошептал Джаван, а когда Тавис не ответил, в
нем шевельнулось подозрение.--Тавис, что они заставили его передать Руну?
     -- Они передали ему смертный приговор,--ответил Тавис..
     -- Смертный приговор? Епископу Алистеру?
     -- Не совсем,  хотя они  говорили о такой возможности. Скажи, к  какому
Ордену принадлежит епископ Алистер?
     -- Ордену святого Михаила,--с готовностью ответил Джаван.--Но ты знаешь
это!
     -- Да,--Тавис устало кивнул.--А  к какому  Ордену принадлежал  покойный
Джеффрэй?
     --  Ордену святого  Гавриила,--снова отозвался Джаван.--  Тавис, что ты
стараешься мне сказать?
     --  Еще  один вопрос,--произнес Тавис,  потирая лоб рукой, словно желая
зачеркнуть  воспоминания.--Подумай  о  главных  крепостях  этих  Орденов, их
расположении, а потом скажи, где теперь Рун и его войска.
     --  На  Лендурском наго...--Голос  Джавана сорвался,  и ужасная догадка
осенила  мальчика.--Тавис, они  ведь  не ст