ак что могу сделать что угодно.
Только теперь моя известность  начинает  выходить за границы этой области. К
зиме пойдет на спад. Когда выпадает снег, здесь становится мрачно.
     -- Мы  постараемся держаться в зоне досягаемости,--сказал Рис.--Значит,
ты полагаешь, что сможешь протянуть до весны?
     --  По-моему,  да.   А  вы?  Думаете,  вы  найдете  кого-нибудь?  Эвайн
вздохнула.
     -- Сейчас остается только  гадать. Однако мы  теряем драгоценное время.
Рис, ты,  кажется,  собирался быстро проверить, все  ли так,  как  должно, у
Иохима. Наш друг не должен быть без сознания слишком долго.
     -- Верно. Посмотри за ним, пожалуйста, и приглядывай за входом.
     Эвайн  переключила  внимание  на все еще  спящего Иохима, а Рис положил
руку  Ревану  на плечо  и кивнул. В  ответ  Реван  закрыл  глаза  и  глубоко
вздохнул, входя в тесный контакт с Целителем. Обмен длился несколько секунд,
Рис погрузился в сознание Ревана и прочитал все его воспоминания, осмотрел и
защиты, которыми они с Эвайн вооружили  его против случайной проверки других
дерини.  Преграда была  по-прежнему прочна  и хорошо  скрыта, если только не
знать, где ее искать.
     На вздохе Рис вышел из транса,  прикосновением  руки подбодрил молодого
человека.  Эвайн  улыбнулась  обоим  и  протянула  руки,  чтобы  возобновить
контакт.
     -- Кто-то идет по  тропинке,  хотя и  не наша знакомая. Возвращайтесь в
образ, брат Реван.
     Кивнув, Реван склонил голову и полузакрыл глаза, чувствуя поддержку рук
Риса и Эвайн.
     -- Хвала  Владыке владык,  ибо Он дал вам смелость покинуть пути тьмы и
искать  новую жизнь,--забормотал  он,  глядя  на них снова немного безумными
глазами евангелиста.--Иохим, вы хорошо сделали, что привели ко мне этих двух
заблудших  овец.--Услышав  свое  имя,  Иохим,   слегка   удивленный,  поднял
голову.--Святой Дух говорил со мной и даровал вам прощение, дети мои.
     --  И  мы  можем быть свободны  от позора  дерини, Учитель?--прошептала
Эвайн,  уставившись  на него остекленевшими глазами.--Мы можем получать ваше
благословение?
     --  Не  мое,  а  благословение  Господне,--назидательно  сказал  Реван,
возлагая  свои руки на их  макушки.--Склоните  свои головы и  молитесь о Его
благословении и защите. Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
     -- Аминь,--прошептали  в  ответ  муж  и жена,  снова  превратившиеся  в
забитых крестьян. Иохим с трепетом взирал на происходящее.
     --  А  теперь   ступайте  с  миром,  чтобы  любить  Господа  и  служить
Ему,--произнес  благоверный  Реван  и  высоко   поднял  лампу,  чтобы  гости
ненароком не опрокинули ее.
     Недвижимый, он смотрел на пламя, а Рис и Эвайн встали и в сопровождении
Иохима  покинули  пещеру. Остальные ждали  снаружи.  Иохим велел садиться  и
ждать,  объяснив,  что  сейчас Учитель немного устал,  но скоро выйдет. В то
время как он возбужденно ходил между своими, ощущая на себе отблеск святости
благоверного  Ревана,  Рис и Эвайн  спокойно  спустились вниз по  тропинке и
покинули, лагерь виллимитов, Дерини им больше не встречались.

        ГЛАВА 19

     Нет врачества  для  раны твоей,  болезненна язва твоя. Все,  услышавшие
весть  о  тебе,  будут рукоплескать о  тебе,  ибо  на кого  не  простиралась
беспрестанная злоба твоя?
     Книга Пророка Наума 3:19

     Несмотря на очевидную удачу,  визит Риса и  Эвайн к Ревану  не  слишком
ободрял. Реван  отлично справился со своим поручением, стал своим в страшной
компании  виллимитов, и они возвысили его. Легкость,  с которой юноша принял
роль  пророка отшельников, скорее вызывала беспокойство. Он не сознавал еще,
во  главе каких сил оказался. Рано  или поздно он оценит их мощь. Сможет  ли
тогда  устоять от искушения  властью,  устрашающей  властью  главного  врага
дерини?  Готовы  к  этому  творцы  благоверного Ревана?  Прекрасно,  если их
замысел в конце концов спасет дерини. Но не повторится ли случай с движением
"святого" Камбера, вышедшим  из-под  контроля? Смогут ли они управлять своим
детищем?
     Рис  и Эвайн поведали Совету о своих  надеждах и  опасениях. Джеффрэй и
Дэвин  продолжали вести наблюдение за регентами и придворными в  Ремуте. Все
шло к тому, что лето так и закончится без всяких перемен к лучшему.
     Развитие  событий в Ордене  святого  Михаила  только  добавляло  печали
камберианцам  и  наполняло  их  души  предчувствием неумолимо надвигающегося
удара  судьбы.  К  середине сентября Джебедия  понял,  что  не может  дольше
оттягивать, и вынужден был сообщить неприятную новость:
     Креван Эллин  распускал Орден. Большинство братьев секретно перевезли в
безопасные места. Похоже, что прошедшее лето стало последним летом Аргода, в
течение последних тринадцати лет служившего главной военной базой.
     Решение  было  принято  несколько  недель  назад.  После  августовского
разделения армии  между Валоретом и Ремутом  даже самым  наивным михайлинцам
стало понятно,  что регенты умножают военную  мощь для того, чтобы держать в
руках весь  Гвинедд. Возводились укрепления,  в городах ставились гарнизоны,
новые  крепости  вырастали  за  ночь.  Никакой  видимой  причины  для  такой
активности не  было,  границам королевства  никто не угрожал, но регенты еще
весной ясно показали  свое отношение к рыцарям  михайлинского Ордена, изгнав
их из армии.
     Итак, в  начале  сентября  Креван Эллин  начал исход членов  Ордена  из
Гвинедда.  Большинство монахов уже  было вывезено  из страны, теперь уходили
рыцари,  в  большинстве  своем  перебирались  в  Джелларду  на  крайнем  юге
Форсинна. Один  из принцев Форсинна страшно боялся муринского вторжения  (на
то была своя причина) и  обещал защиту, земли  и службу  тем рыцарям Ордена,
которые осядут  на  границах  его  владений.  В  каком-то  смысле  это  было
возвращением домой, ведь истоки Ордена шли именно отсюда, с окраины огромной
пустыни, названной Божьей Наковальней. Когда михайлинцы получили приглашение
от  Гвинедда,  маленькая крепость  была  превращена в  заграничное  подворье
Ордена,  а  штаб-квартира переместилась в  Челттхэм  по  приглашению  короля
Бэрэнда. Вскоре Джелларде придется восстановить свой давешний статус.
     В Гвинедде  оставалась  лишь горстка михайлинцев. Кроме троих в составе
Камберианского  совета,  это были.  люди, рассеянные  по  всей территории от
Аргода  до Кьюэлтейна, чтобы создать видимость Ордена, живущего  под властью
регентов.  В конце лета  Гаут  Эйриал и Моллингфорд, так и не восстановившие
былого процветания  после падения  Имра, были  переданы местным епископам. А
епископы, никогда  не  пренебрегавшие  даяниями  в виде земли  или строений,
разместили там общины монахов. Новые хозяева даже не заметили изменений, для
них  люди по-прежнему уходили  и приходили.  Когда  настал праздник  святого
Михаила, членов Ордена и его последователей осталось совсем немного.
     К концу лета михайлинцы оказались не единственными, к кому регенты явно
выразили свое отношение. Дерини чувствовали На себе все более сильные удары,
особенно  трудным их положение было  в городах.  Дерини-дворяне  не лишились
своих  земель и титулов,  однако новые назначения делались исключительно  из
людей.  Если  дерини,  занимавший  какой-либо  пост, умирал,  его  место  не
наследовалось,  а переходило  к недерини. Деринийские ремесленники и  купцы,
раньше находившиеся  под покровительством короля,  обнаружили, что больше не
нужны стране.  К началу  сентября,  пожалуй,  единственными дерини,  которые
занимали  должности в государстве, оставались  архиепископ Джеффрэй  и Тавис
О'Нейлл.
     О Тависе регентам пришлось хорошенько подумать. Он мог  быть  смещен  и
мог остаться как пример другим. Дерини следовало сделать более сговорчивыми.
Многие из  них, например Целители, сделались бы чрезвычайно  полезными, если
бы можно было поручиться в их лояльности властям.
     Не  все  регенты  были  сторонниками   такой   политики.   Рун  и  Эван
раззадоривали  друг  друга  рассказами о  тайных заговорах дерини. Однако по
здравом размышлении вынуждены  были  признать:  если  решить  избавиться  от
опасности дерини раз  и навсегда, нужно научиться безошибочно распознавать и
выявлять  дерини.  Конечно,  были наркотики,  чтобы решить эту проблему, они
выводили из строя или убивали  дерини, но не могли привести мятежную расу ни
к покорности  регентам, ни  к  добровольной службе у них.  Необходимо  было,
чтобы  дерини  обнаруживал себе  подобных, умел  принудить  их,  разумеется,
только так, чтобы силовые методы не повлияли на способности дерини.
     В   результате  в  начале  сентября  было  решено   начать  работу   по
ограниченной  "вербовке"  дерини.  Миссия была  возложена  на Руна,  так как
регенты решили,  что он, Обладая исключительной подозрительностью ко  всему,
сможет повести дело наилучшим образом. Итак, однажды ночью он  и его офицеры
двинулись по  деревушкам и городам  и взяли в  заложники несколько известных
деринийских   семей,  используя  женщин   и   детей   для   более  глубокого
взаимопонимания с мужчинами. Такие рейды  повторялись еженощно, пока регенты
не "завербовали"  более пятидесяти "агентов". Несколько дней узников держали
в заключении, разлучив с семьями и  накачав их  специфическими  наркотиками,
чтобы они не могли использовать свои способности и попытаться бежать.  Затем
им изложили условия службы у регентов.
     Через  неделю у  каждого отряда  и в  каждом военном формировании, даже
небольшом,   появился   "ищейка-дерини",   который   подлежал   немедленному
уничтожению вместе, со всей семьей, если с командиром  что-то случится.  При
неповиновении  мужчин  связывали,  опаивали наркотиками  до беспомощности, а
затем у них на глазах убивали всю  семью, включая детей и грудных младенцев,
после чего  их  самих пытали и убивали.  О  казнях незамедлительно  узнавали
другие   пленники  и  не   могли  не  смириться.   Оправдались   и   надежды
Хуберта--среди дерини нашлись искатели наград  или прощения, готовые служить
по собственной воле.
     О существовании предателей на службе регентов  не было широко известно,
но  слухов  и  подозрений  хватило, чтобы  подтолкнуть  дерини  к  отчаянным
поступкам. Возможно,  одним  из них было  то,  что произошло  неподалеку  от
Ремута накануне Михайлова дня и крепко задело королевскую семью.
     День выдался ясным,  с утра был  легкий морозец. Три принца  собирались
проехаться  верхом и поохотиться  с соколами,  но утром в  Ремуте открывался
суд, требовавший присутствия Элроя, поэтому его не отпустили с братьями.
     Итак, их было девять, в то утро покинувших замок:
     Джаван  и Рис Майкл, лакей  при каждом, чтобы прислуживать на привале и
составить  партию  в  игре,  четверо  стражников,  включая Дэвина,  и  Тавис
О'Нейлл.  Единственной  охотничьей забавой, доступной теперь  Целителю, была
охота  с  ловчими птицами, она его  очень развлекала, и в тот день на  плече
Тависа  сидел  кречет.  Джаван,  которого  положение  обязывало  иметь более
представительную  птицу,  выбрал свою  любимую  пустельгу,  которая была его
первой действительно хорошо выученной. Рис Майкл не  любил  птиц--от  них он
начинал  чихать,--поэтому просто  воспользовался возможностью  вырваться  из
замка. Он и Эйдиярд очень сдружились. Принц, чьей страстью были лошади, весь
последний месяц упрашивал Эйдиярда дать ему уроки  верховой езды,  в которой
стражник блистал мастерством.
     Все утро они скакали. Рис Майкл забавлялся ездой наперегонки со слугами
и охраной, а Джаван и Тавис с успехом  пускали своих  соколов. К полудню они
нагуляли  такой  аппетит,  с  которым  можно  было  уничтожить  внушительные
припасы,  захваченные  с  собой. После  короткого  обсуждения  было  выбрано
удобное  место на  берегу  ручья,  и  слуги  начали  раскладывать  еду. Пока
стражники  расседлали лошадей, отвели их  на  водопой  и  отпустили  пастись
немного  ниже по  ручью,  Корунд  устроил  птиц  на удобной  ветке,  Джаван,
извинившись, исчез среди деревьев и кустов  на холме и через несколько минут
вернулся. Его лицо горело от возбуждения и стремительной смены мыслей. Принц
подскочил к Тавису, едва дождался, пока  тот снимет с  плеча кожаный  фартук
для соколиной охоты, и потащил в сторону.
     -- Тавис, пойдем со мной, пожалуйста.
     Он  говорил  тихо,  чтобы  другие  не могли услышать, и  что-то  в  его
интонации заставило Тависа обеспокоиться сильнее, чем следовало.
     -- В чем дело, мой принц?
     -- Пойдем  со мной. Ты увидишь,--настаивал  мальчик, ухватившись за его
рукав и увлекая его в том направлении, откуда появился.
     Они прошли совсем немного вверх по тропинке между кустами и деревьями и
вышли на открытую, поросшую травой площадку.
     -- Посмотри. Там маленькая пирамида, это очаг. Как ты думаешь, лилипуты
могут приходить сюда?
     Тавис раскрыл рот и попытался сделать все, что было в  его силах, чтобы
не засмеяться.
     -- Лилипуты?
     --  Прекрати  смеяться и  не  смотри  на  меня  так,  будто я  сошел  с
ума!--важно произнес Джаван.--Я слышал разговор  солдат. Они точно танцуют в
день  смены  сезонов и зажигают костры на вершинах  холмов? Посмотри же.--Он
показал  на другую сторону площадки, где холм  спускался  к равнине.-- Огонь
виден  отсюда  на  несколько миль.  Тавис,  это правда?  Лилипуты  выходят и
танцуют вокруг костров?
     Чтобы скрыть удивление, Тавис подошел поближе  к  костру, поддел носком
сапога давно потухший уголь и наклонился над холодным пеплом.
     Он знал,  что среди населения  деревень все  еще сильны  такие странные
обычаи. Как было известно, в день смены сезонов зажигались костры. Учитывая,
что  осеннее равноденствие было только неделю  назад,  было вполне возможно,
что Джаван действительно наткнулся на остатки такого костра.
     Кроме   того,  присутствовала   сила,  неопасная,  но  реальная.  Тавис
чувствовал ее  остатки в  пепле,  незначительные, но неоспоримые. Любой, кто
обладал  внутренним  зрением, не мог не заметить этого. Но у Джавана не было
зрения. Как ему удалось заметить? И эти лилипуты?
     -- Джаван, почему ты думаешь, что это нечто большее, чем  просто костер
пастуха?--наконец спросил Целитель, поднимая глаза на мальчика.
     Джаван покачал головой.
     --  Это  не  костер  пастуха.  На  прошлой  неделе  был  день  осеннего
равноденствия. Тогда простые люди зажигают огни, а они... они танцуют вокруг
костров. Я читал про это. Почему они так делают, Тавис?
     -- Ну, это связано с очень древними повериями,--начал Тавис, удивляясь,
как мальчик смог откопать такие сведения  в библиотеках Валорета или Ремута,
не  отличавшихся ни  величиной  собрания, ни полнотой.--Это должно  улучшать
здоровье людей и  скота. Говорят, что иногда селяне  прыгают через  огонь  и
заставляют делать то же самое своих коров и овец.
     -- Говорят... Это должно... Они так делают или нет?--требовал Джаван.
     -- Я действительно ничего не знаю про животных,--ответил Тавис, склоняя
голову.--Это   очень   древние  обычаи.   Насколько  известно,   теперь  они
распространены только  среди крестьян. Я помню  кое-что  о  значении танцев,
что-то связанное с выращиванием...  А  почему ты спрашиваешь, Джаван? Почему
это так важно?
     Джаван пожал плечами.
     -- Не знаю. Просто это место какое-то странное. Волшебное, что ли.
     -- Волшебное?--Тавис улыбнулся и  потрепал подбородок  мальчика.--И как
вы об этом  узнали, мой  маленький принц-человечек? Кто забивает тебе голову
сказками о волшебстве?
     -- Это не  смешно,  Тавис,--обиделся Джаван.--Я что-то  почувствовал. И
теперь чувствую. После стольких раз, что я помогал тебе, я подумал, что и ты
это понял!
     Разгневанный Джаван развернулся на  каблуках и захромал вниз  с  холма,
раздраженно хлопая охотничьей рукавицей по бедру. Растерянный Тавис наблюдал
за  ним, не  зная,  что  и  думать, затем пошел следом.  К  месту бивака они
подошли вместе, и  для стражи и слуг  мальчик изобразил на лице радость,  но
Тавис чувствовал--под маской все еще бушуют страсти.
     Охотники привели  одежду в  порядок, очистив  от  пыли, плотно  поели и
устроились  на  послеобеденный  отдых.  Стражники  расположились  поближе  к
лошадям,  скучающий  Рис Майкл развалился под деревом, а слуги бродили вдоль
ручья.
     Джаван  выбрал  место  так,  чтобы  его  разговоры не  долетали до ушей
остальных.  Чуть  в  сторонке  он,  прислонившись  к валуну, кидал  в  ручей
камешки. Посмотрев,  где  остальные,  Тавис  не  спеша  подошел  к  Джавану,
опустился на колени и следил за кругами на воде.
     --  Мне  очень жаль, я легкомысленно  отнесся к  твоему  вопросу,--тихо
сказал он,--и отвечал,  не  подумав. Ты  же знаешь, я готов  отдать  за тебя
жизнь.
     -- Жизнь, да. Но ты больше не доверяешь мне.
     -- Я... Что?
     -- Я  помог тебе  в  ночь  нападения  или  нет?--прежним  тоном спросил
Джаван,  но  теперь  в  его  голосе  слышалось  больше  силы.--Я  помог тебе
вспомнить, что  случилось в ночь смерти моего отца,  или нет? Ты  обещал мне
помочь вспомнить или нет?
     -- Джаван, ты же знаешь, я пы...
     --  Не нужны мне эти  отговорки  взрослых! Несколько недель  я вел себя
спокойно. Я  сдержал свое обещание,  не  приставал к  тебе. Что  хорошего из
этого вышло? Тавис, я должен знать. Что случилось  со мной в  ту ночь, когда
умер мой отец?
     Подавляя  дрожь,  Тавис исподтишка  огляделся вокруг. Робэр был немного
музыкантом, он достал  свою лютню и теперь тихо  наигрывал.  Корунд  дремал,
Джейсон и Эйдиярд  играли в кости. Слуги Дорн и Томэйс ушли вверх  по ручью,
иногда  ветер  доносил  обрывки разговора. На другом конце поляны  лежал Рис
Майкл  и наблюдал, как у горизонта облака выстраиваются в подвижные  фигуры.
Следовало говорить потише, чтобы младший Халдейн ничего не услышал.
     -- Прости, Джаван,--зашептал Тавис.--Ты же  знаешь, я работаю над этим.
По-моему, осталось совсем немного. Я думал, ты понимаешь. Пока я  не уверен,
что нашел именно те компоненты, которые  использовал Рис. Не  хочу рисковать
твоей безопасностью больше одного раза.
     --  Что тебя может убедить?--высокомерно спросил Джаван.--Понимаешь,  я
не могу ждать вечность.
     --Знаю,--прошептал  Тавис, склонив голову.--Я  собирался  поговорить  с
тобой об  этом позже. Я полагаю,  что придется снова возвратить  тебя  в тот
вечер и снова прочитать твои  воспоминания о запахе и вкусе. Я  должен  быть
уверен, что все совпадает с моим рецептом. Возможно,  нам удастся  проделать
это сегодня вечером.
     -- Зачем ждать до вечера? Давай сделаем прямо сейчас.
     -- Сейчас?
     -- Ну да, сейчас. Все остальные спят или чем-нибудь заняты. Войди в мой
мозг и посмотри. Мы довольно часто повторяли это. Не будет никакого шума.
     -- Но твой брат...
     --  Тебе  мешает мой  брат!--воскликнул  Джаван,  по-прежнему  стараясь
говорить  тихо.--Если  его близость беспокоит тебя, усыпи его. Можешь  пойти
принести мне вина, а на  обратном пути остановись поговорить  с  ним. Другие
ничего дурного в этом не усмотрят, да и он не узнает.
     -- Но Джаван...
     -- Ты  мне  друг или нет?  Ты сделаешь это? С улыбкой (он надеялся, что
она выглядела  не  совсем  уж  вымученной), Тавис кивнул и поднялся на ноги,
направляясь к стреноженным лошадям. Когда  он проходил мимо Риса Майкла, тот
поднял на него глаза.
     -- Вы с Джаваном ссоритесь?
     Тавис мгновенно остановился и присел рядом с мальчиком.
     -- Ссоримся? Нет, конечно. У него болит нога.  Я собирался принести ему
немного вина и  поработать со ступней.  Почему бы вам не поспать?--предложил
Тавис мальчику, пожатием руки готовя его Ко сну.--Вы, верно, устали за день.
Вечером будете веселее, если сейчас немного поспите.
     -- Думаю,  ты  прав,--Рис Майкл зевнул,  прислоняясь к Дереву.--С ногой
Джавана не будет проблем?
     --   Разумеется,--Тавис   улыбнулся,   погладил  мальчика   по   лбу  и
встал.--Просто нужно немного поработать, вот и все.
     На другом конце п