шагов.  Они  как  раз
добрались до ближайшей стены, и там Келсон слабо  пошевелился,  а  потом
начал хватать ртом воздух и задыхаться, выплевывая воду.  Вода  пошла  и
изо рта, и из носа, точно так же, как недавно у  Дугала.  Все,  что  мог
сделать Дугал теперь - это придерживать короля в сидячем положении, пока
приступ не закончился. Он пытался  согреть  его  теплом  своего  тела  и
молился, чтобы избавившись от воды в легких  и  желудке,  Келсон  скорее
пришел в себя.
   Но Келсон не пришел в сознание, когда  спазмы  прекратились,  хотя  и
стал дышать гораздо легче, а его пульс показался Дугалу  сильнее.  Дугал
уложил его на спину, ослабив завязку  на  шее.  Под  голову  Келсону  он
подложил мокрую  тунику,  которую  снял  с  себя,  потом  быстро  ощупал
здоровой рукой тело Келсона, чтобы проверить хотя бы  поверхностно,  нет
ли сломанных костей. На правой ноге кожаные штаны были сильно порваны, а
в дыре виднелся  огромный  синяк  с  кровоподтеком.  Несомненно,  синяки
появятся или уже появились в других частях тела.  Дугал  не  сомневался,
что у него самого их будет не меньше. Но, по  крайней  мере,  похоже,  у
короля ничего не сломано.
   Ничего ниже шеи, но что насчет того, что находится  выше?  Дугал  уже
различал набухающую шишку под кровавым рубцом над правой бровью Келсона,
а царапина вдоль левой челюсти  обещала  по  меньшей  мере  перерасти  в
синяк. Дугал легко ощупал оба места  кончиком  пальца,  но  ни  одно  не
показалось ему достаточно серьезным, чтобы вызывать особое беспокойство.
   Но когда Дугал снова приподнял веки Келсона, чтобы проверить  зрачки,
только левый мгновенно отреагировал на свет. Правый был расширен, и веко
вяло закрылось, когда Дугал призвал свой магический огонь поближе.
   Дугал тут же провел пальцами под мокрыми черными волосами,  проверяя,
не пропустил ли он в первый раз  какие-нибудь  раны.  Он  действовал  не
только пальцами, а выпустил и ментальный импульс  -  и  к  своему  ужасу
обнаружил: то, что он при первом обследовании принял за кусок грязи  над
левым ухом Келсона, было  чем-то  более  серьезным.  Там  скрывалась  не
только рана,  из  которой  медленно  сочилась  кровь,  но  и  вдавленное
повреждение черепа, размером почти с небольшой грецкий орех.
   Когда Дугал нащупал его, горло молодого человека сдавил страх,  а  на
глаза  навернулись  слезы.  Он  заставил  себя  рассмотреть  повреждение
получше, молясь, чтобы он ошибся, но ему раньше часто доводилось  видеть
такие травмы. Обычно прогноз был не очень хорошим, даже при условии, что
человеку  оказывалась  квалифицированная  хирургическая  помощь   и   он
находился в соответствующих условиях.
   Если  Келсон  вскоре  придет  в  сознание,  основания  для  какого-то
оптимизма появлялись. Но только если рана  над  вдавленным  повреждением
была лишь поверхностной и никакая инфекция не  проникла  в  мозг.  Шансы
короля уменьшались с каждой минутой, пока он оставался без сознания.
   Улучшения не  произошло,  и  когда  Дугал  попытался  применить  свои
магические способности, чтобы вернуть короля в  чувство.  Щиты,  которые
должны были охранять разум Келсона, практически не  играли  роли  -  они
оставались, но стали настолько  тонкими,  что  их  мог  пронзить  любой,
владеющий минимумом магической силы. Дугал не хотел рисковать,  разрушая
ту  малую  защиту,  которую  могли  предоставить  щиты.   Ментально   он
воздействовал на Центры, отвечающие за дыхание, и в  результате  Келсону
стало дышать легче. То, что сейчас делал Дугал, не особо  отличалось  от
исследований, которые  он  начал  осваивать,  когда  Келсон  или  Дункан
входили в глубокий транс.
   - Самая серьезная опасность сейчас - это шок, -  сказал  себе  Дугал,
наклоняясь, чтобы снять мокрую верхнюю одежду с Келсона. В этом плане, в
отличие от травмы головы, Дугал мог что-то сделать. - Нужно снять с него
эти мокрые вещи и согреть его. Каким-то образом  разведу  огонь.  Воздух
тут не такой уж и холодный.  Но,  Боже,  как  я  сам-то  замерз!  усилия
помогли Дугалу согреться, хотя Келсон и не выглядел лучше,  чем  раньше,
раздетый  до  нижнего  белья.  К  тому  времени,  как  Дугал  был  готов
отправиться собирать  хворост  для  костра,  он  уже  чувствовал  легкое
головокружение, а запястье дергало все сильнее. Поэтому Дугал решил, что
его нужно перевязать. Зубами и здоровой рукой ему удалось нарвать  полос
ткани с верхней туники Келсона, которую он  снял  с  короля,  и  хотя  у
Дугала не все  получалось,  когда  он  перевязывал  больную  руку  одной
здоровой, он почувствовал себя лучше. Дугал задумался, не  осмотреть  ли
ему повнимательнее лодыжку, но отказался от этой мысли сразу, как понял:
сапог гораздо лучше фиксирует ноющую ногу, чем могла бы сделать повязка.
А  более  глубокое  обследование   при   помощи   ментального   импульса
подтвердило:  если  что-то  и  сломано,  то   это   место   остается   в
неподвижности благодаря сапогу, так что лучше его сейчас не трогать.
   Однако после ментального обследования двух собственных  травм,  Дугал
потерял некоторое количество сил, больше, чем рассчитывал, и у него даже
появилась слабость под коленями. Поэтому  он  решил  сделать  глоток  из
забытой на время фляги, чтобы вернуть хоть немного сил  перед  тем,  как
начать таскать хворост. После того, как он разведет  костер,  он  станет
думать, чем бы им перекусить и  чем  вообще  питаться,  пока  Келсон  не
окажется в  состоянии  выбираться  отсюда.  Дугал  понимал,  что  он  по
возможности должен беречь собственные силы, но не знал, в  состоянии  ли
идти собирать хворост, не сделав пары глотков вина.
   Руки Дугала дрожали, когда он прижимал флягу  к  груди  забинтованной
рукой и пытался открыть ее здоровой. Он с удовольствием  думал  о  вкусе
великолепного фианнского вина, которое, как он знал, Кьярд залил туда.
   Но стоило Дугалу поднести флягу  к  губам,  как  Келсон  пошевелился,
застонал,  перевернул  голову  с  одной  стороны  на  другую  и  поменял
положение ног. И даже его веки задрожали.
   - Келсон! Слава Богу! - воскликнул Дугал. Его лицо исказила  гримаса,
когда кончики пальцев раненой руки дотронулись до лба короля. -  Келсон,
как ты? Ты слышишь меня, Кел?
   Издав еще один стон,  Келсон  открыл  глаза  и  попытался  остановить
взгляд на лице Дугала, с беспокойством склонившимся над ним.
   - Где болит сильнее всего? - спросил Дугал. - Можешь сказать?
   - Пить...
   Из распухших губ вылетело одно слово,  хотя  и  с  трудом.  Но  Дугал
радовался уже тому, что король начал говорить.
   - Ты хочешь пить. Конечно. Вот, давай-ка я помогу тебе сесть.
   - Пить... - повторил Келсон заплетающимся языком.
   Возбужденный Дугал провел раненую  руку  под  голову  Келсона,  чтобы
приподнять ее, затем аккуратно положил ее на свой локтевой сгиб и поднес
открытую флягу к его рту.
   - Это вино. Пойдет? - прошептал  он.  -  Наверное,  воды  ты  напился
надолго.
   Келсон не ответил, но только жадно припал к горлышку и сделал  четыре
или пять больших глотков перед тем, как отодвинуть флягу.
   -  Хорошо,  -  прошептал  он.  -  Боже,  кажется,  у  меня  в  животе
разгорается огонь. А еда у нас есть?
   - Боюсь, что нет. По крайней мере, пока. Я собирался развести костер,
но боялся оставлять тебе одного  без  сознания.  Если  ты  думаешь,  что
можешь несколько минут полежать один, я соберу хвороста.
   -  Я  не  ребенок,  -  пробормотал  Келсон  заплетающимся  языком.  -
Наверное, я опять посплю.
   - Прости, но я не могу тебе позволить это сделать, - ответил Дугал. -
Ты был без сознания, Келсон, и я не знаю,  сколько  времени,  и  у  тебя
сотрясение.
   Не представляю, насколько серьезное, но мне  хотелось  бы,  чтобы  ты
какое-то время постарался не заснуть. Ты  был  практически  в  состоянии
комы.
   Келсон моргнул,  в  его  серых  глазах  появилось  какое-то  странное
выражение.
   - В коме?
   - В коме, без сознания, - ответил Дугал, внезапно забеспокоившись.  -
Келсон, с тобой все в порядке? - Он замолчал на мгновение. - Ты помнишь,
что случилось?
   Келсон с трудом сглотнул и покачал головой,  от  этого  движения  его
лицо исказила гримаса.
   - У меня.., есть чувство, что я должен знать.., о чем ты говоришь, но
я...
   Внезапно он побелел, а затем одной рукой ухватился за рубашку Дугала,
причем с такой силой, словно от этого зависела его жизнь.
   - Боже праведный, все плывет... Я не могу дышать! А моя голова...
   Уже когда  Келсон  произносил  последнюю  фразу,  Дугал  догадался  о
причине и отправил ментальный импульс во флягу, которую все еще держал в
руке, а затем со злостью отшвырнул на камни.
   Как  он  этого  не  заметил?  Во  фляге  была  мераша  -   не   такой
концентрации, как они пили, когда с ними  сидел  Арилан,  но  достаточно
высокой - и что-то еще. Он не знал остальных добавок, но они,  казалось,
душили Келсона. Мераша уже стирала то, что оставалось от  защит  Келсона
после травмы головы, а его дыхание...
   В отчаянии Дугал резким движение посадил Келсона, вставил два  пальца
ему в горло и безжалостно держал, пока Келсона рвало, и он не исторг  из
себя все, что только что выпил. Келсон укусил пальцы  Дугала.  В  то  же
время Дугал направил все свои  оставшиеся  силы  сквозь  уже  наполовину
разрушившиеся щиты  Келсона  и  взял  под  контроль  дыхательный  центр,
заставляя короля продолжать дышать.
   Дугал не представлял, достаточно ли этого: ведь  какая-то  часть  яда
уже попала в организм Келсона, хотя, надо надеяться,  не  в  смертельной
концентрации. Последствия  еще  должны  проявиться.  Если  получив  дозу
мераши, можно отоспаться, предварительно зная, какой  будешь  испытывать
дискомфорт - хотя как Келсон перенесет ее  с  травмой  головы?  -  Дугал
понятия не имел,  какие  последствия  может  Дать  другое  вещество  или
несколько веществ, добавленные  в  вино.  Может,  он  даже  поступил  не
правильно, вызвав у Келсона рвоту, но при сложившихся обстоятельствах он
ничего другого предложить не мог.
   Так что, черпая силы непонятно откуда, Дугал потащил  Келсона,  слабо
хватающего ртом воздух, назад к краю воды и стал рукой заливать воду ему
в рот, используя физическую силу, свои навыки военно-полевого хирурга, а
также силы Дерини, чтобы  заставить  короля  проглотить  воду,  а  затем
повторил процесс, вставив два пальца ему в рот. Он повторял это снова  и
снова, каждый раз заставляя короля выпивать все большее количество воды.
Келсон  сопротивлялся  все  слабее.  Наконец  Дугал  почувствовал,   что
дальнейшие повторения только еще больше ослабят его пациента и процедуры
дадут меньше пользы, чем заберут сил.
   Дугал плакал, прижимая Келсона к груди, сам  стараясь  привести  свое
дыхание в норму. Но Келсон дышал гораздо  тяжелее,  причем  его  дыхание
могло вообще прекратится, если Дугал хоть на немного  ослабит  контроль.
Часть разума Дугала поддерживала  дыхание  Келсона  и  помогала  ему  по
возможности избежать разрушения от мераши - что достигалось только одной
целеустремленностью.  Одновременно  Дугал  пытался  найти  другие  менее
очевидные сбои, которые он мог пропустить, придя в ужас от  случившегося
и  разбираясь  с  необходимостью  срочно  вывести  отравленное  вино  из
организма Келсона. Но, казалось, больше никаких сбоев нет.
   Оставалось  только  сотрясения  мозга,  которое  не  промоешь  водой.
Поскольку они опять сидели у воды, все,  что  могло  на  них  обсохнуть,
снова промокло. Дугал осторожно промыл рану над левым ухом Келсона. Надо
уж выяснить самое худшее.
   Но тут его ждала первая удача с тех пор, как Дугал сам открыл глаза в
этом Богом забытом месте.
   Рана  оказалась  неглубокой,  а  череп  -  незадетым.  Большая  часть
свернувшейся крови легко смылась, и открылся синяк с царапиной и шишкой,
над которым, используя  свои  ментальные  силы,  он  обнаружил  вмятину,
которую уже нащупывал  раньше.  Она  не  была  такой  глубокой,  как  он
опасался вначале, хотя и серьезной травмой. Потому что если мозг Келсона
задет внутри черепа...  Ведь  на  черепе  снаружи  образовалась  большая
шишка...
   Дугал не хотел об  этом  думать.  Позднее,  если  не  будет  никакого
другого выбора, он может  попытаться,  используя  свои  силы,  осторожно
приподнять вдавленную кость и поставить  на  место.  Но  ему  доводилось
видеть слишком много травм головы, полученных в битвах, чтобы не  знать,
как опасно заниматься ими. Дугал мечтал, чтобы у него  был  целительский
талант  его  отца,  но,  к  сожалению,  он  не  нашел  и  следа   такого
благословения, обнаружив другие способности.  Он  даже  подумал  о  том,
чтобы связаться с отцом, таким же образом, как прошлым летом  связывался
с Келсоном после той ужасной битвы при Дорне, но понимал: такая  попытка
бессмысленна - он один, ему никто не поможет, и Ремут находится  слишком
далеко.
   Более того, он не знал, насколько хватит его сил, чтобы  поддерживать
Келсона. В конце концов, ему самому будет нужно поспать. Какое-то  время
можно продержаться без сна, но это нельзя делать вечно. И Цена  отсрочки
может быть слишком велика.
   А что если и к  тому  времени,  когда  ему  будет  просто  необходимо
поспать, Келсон еще не сможет нормально дышать? А если сможет, то  через
какое время? Что они будут есть? Как  они  отсюда  выберутся?  Дугал  не
представлял, где они находятся, потому что не знал, сколько времени  они
провели в воде и сколько - без сознания. Когда случилось несчастье,  они
находились там, где обычно нет  ни  одной  живой  души,  значит,  скорее
всего, понадобится несколько дней, чтобы организовать отряд  спасателей,
даже если об их местонахождении каким-то  образом  узнают.  Конечно,  не
может быть, чтобы весь отряд вместе с ними упал  вниз.  Хотя  Дугал  был
уверен: свалились Долфин  и  монах,  а  также,  возможно,  Конал  и  его
оруженосец.
   Но когда он вспомнил остальных, в голове возник интересный вопрос:  а
как отравили его вино?
   Было  очевидно:  именно  он  являлся  целью  того,  кто   намеревался
совершить злодейство во время этого похода. Кьярд, отвечавший за пожитки
Дугала, оставался вне подозрений. Но кто? Мераша - зелье Дерини и доступ
к ней мог иметь только другой Дерини,  причем  даже  не  любой  из  них,
потому что в таком случае Морган смог бы раздобыть мерашу зимой и им  не
пришлось бы проходить  испытание  с  Ариланом.  Но  никто  в  отряде  не
принадлежал к Дерини и не имел тесных контактов с Дерини.
   Конечно, это не остановило Эдмунда Лориса и  Горони,  и  они  достали
мерашу.  Значит,  должны  быть  и  источники,  доступные  для   обычного
человека. Но кто из членов  отряда  имел  основания  желать  смерти  или
тяжелого ранения Дугала? И, несомненно, тот, кто это сделал,  знал,  что
Келсон тоже может выпить вина из фляги  Дугала.  Невольно  напрашивалась
ужасающая параллель с тем, что случилось с отцом Келсона -  но  кто  был
готов воспользоваться их беспомощностью?
   Раздумья на эту тему помогли Дугалу не заснуть.
   Через несколько минут сидения у кромки воды  он  оттащил  остающегося
без сознания короля к стене, туда, где они были раньше, хотя и поближе к
куче хвороста, казавшейся подходящей для костра. Дугал не смел разрывать
физический контакт с Келсоном даже когда развел огонь, чтобы не потерять
контроль над дыхательным центром, но смог - сконцентрировавшись  и  даже
на время загасив свой магический огонь - наконец  зажечь  одну  палочку.
Костер будет гореть до тех пор, пока он подбрасывает в него хворост,  до
которого Дугал мог дотянуться с того места, где лежали они  с  Келсоном.
Это было благословенное тепло.
   Дугал снова прижал Келсона покрепче и попытался помечтать о  приятных
для них обоих вещах.
   Затем он снова задумался о том, кто мог отравить вино. Временами  его
начинало клонить в сон и дыхание Келсона тут же прерывалось, тогда Дугал
резко возвращался к действительности с намерением  больше  не  допустить
такой оплошности. И все равно, по мере того, как проходили  часы,  Дугал
так и не мог сказать, стало дыхание Келсона легче или нет.

Глава четырнадцатая

И душа его приближается к могиле (Иов 33:22)

   Следующим утром в горах ярко светило солнце, словно извиняясь за ужас
прошлого дня. Люди, пережившие его и расположившиеся лагерем у водопада,
снова принялись за поиски с первыми лучами солнца и даже обнаружили  еще
одну мертвую вьючную лошадь в нескольких сотнях ярдов вниз по течению.
   Но они  не  нашли  никаких  следов  ни  Келсона,  ни  Дугала.  Монахи
аббатства святого Беренда подключились к поискам. За ними  в  предыдущий
день был отправлен посланец, сумевший удачно спуститься по предательским
склонам. Однако с каждым часом шансов найти короля живым становилось все
меньше. К вечеру Сэйр с неохотой приказал прекратить поиски.
   С потерей короля и  речи  идти  не  могло  о  том,  чтобы  продолжать
путешествие в Йомейр, а оттуда  в  Кардосу,  этим  или  каким-то  другим
путем. После того, как Сэйр с остальными членами отряда спустятся с  гор
и  немного  передохнут  в  аббатстве   святого   Беренда,   им   следует
возвращаться в Ремут, чтобы поведать ужасную новость Нигелю. Будет также
отправлен гонец к графу  Истмарка:  ему  не  следует  ждать  королевский
отряд.
   Больше Сэйр не строил никаких планов. Будущую  политику  относительно
Торента придется определять новому королю. Являясь родственником  Нигеля
через брак и важным королевским советником, Сэйр  примерно  представлял,
что тот, вероятно, сделает, но не собирался даже предугадывать  действия
Нигеля в такое время.
   Сэйру и так будет тяжело сообщать ему о смерти любимого племянника. А
Келсон, должно быть, мертв, как и Дугал, и пропавший  монах.  Монахи  из
аббатства рассказали Сэйру, что в этой части  массива  река  уходит  под
землю - сразу за озером у водопада, и никто  не  знает,  где  она  снова
выходит на поверхность и выходит ли вообще.  Раз  воды  до  сих  пор  не
вынесли  тело  короля  на  поверхность,  шансы  найти  его   практически
равнялись нулю.
   Значительно поредевший отряд в мрачном  расположении  духа  спустился
вечером по горной тропе.
   На плато остались Кьярд, Дхасс и другие слуги Макардри,  намерившиеся
сидеть там по крайней  мере  до  конца  недели,  в  надежде  найти  хоть
какие-то намеки о судьбе Дугала и короля. Остальные на исходе дня  вошли
во двор аббатства святого Беренда и  поужинали  горячей  пищей,  которая
оказалась очень кстати после недавних событий. Они были рады  поспать  в
настоящих постелях перед тем, как назавтра тронуться в путь и  вернуться
в Ремут через Валорет.
   Утром монахи отслужили торжественную мессу, молясь о спасении короля,
и обещали молиться за него до тех пор, пока  судьба  Келсона  не  станет
точно известна. Затем Сэйр вывел отряд за ворота.
   Сэйр и оставшиеся члены отряда быстро скакали  весь  следующий  день,
делая остановки только для того, чтобы  сменить  лошадей,  и  въехали  в
окруженный стенами город в сумерках. Епископы были на  вечерней  службе,
которую вел новый помощник епископа Валорета Бенуа  де  Эверинг.  Голоса
певчих радостно поднимались к небесам, когда  Сэйр  с  трудом  приоткрыл
тяжелую дверь в западной части собора.
   Все  удивленно  обернулись,  на  лицах   появилась   тревога,   когда
собравшиеся в соборе увидели идущего по центральному проходу  Сэйра;  за
ним следовали Конал, граф Роджер и отец Лаел.  По  рядам  собравшихся  в
соборе священников пробежал напряженный шепоток. Четверо вновь прибывших
остановились прямо перед ступенями алтаря, чтобы преклонить колена. Сэйр
оставался стоять на одном колене на несколько секунд  дольше,  чем  трое
других, затем встал и взглянул на лица, на которых застыл немой вопрос.
   - Господа епископы,  -  сказал  он  дрожащим  от  переизбытка  эмоций
голосом. - С большим прискорбием  я  должен  сообщить  вам,  что  король
мертв.
   Они были готовы к самым разным сообщениям, но только не к этому.  Все
одновременно вскрикнули, вскочили на  ноги,  и