ринес запах благовоний и, все ускоряясь, завертелся в круге.  Когда ветерок
превратился  в  вихрь,  Синил заметил  в  глазах  сына  дикий взгляд,  ветер
прибивал одежды к телу, бросал волосы в лицо.
     У Эвайн с головы сдуло капюшон, волосы рассыпались каскадом, а на ковер
попадали блестящие  золотые  шпильки. Волосы  метались точно живые,  образуя
нимбы  над  головами  Йорама и Алистера--пшеничный  и серо-стальной,  но они
стояли неподвижно, скрестив руки  на  груди, спокойные и непоколебимые, хотя
Синил успел заметить, как на краткий миг епископ прикрыл глаза.
     Прежде  чем кто-нибудь  успел  защититься от вихря, буря  прекратилась.
Последний порыв  подхватил струю  дыма и превратился  в крошечный  смерч над
чашей, которую все еще держал Синил. Он знал, что все  взгляды устремлены на
него, дерини  удивлены его осмысленным поведением и уверенностью. И в то  же
время он чувствовал их молчаливое согласие и готовность следовать за ним как
угодно далеко.
     Между  тем во время бури в магическом круге  он не отваживался  дышать.
Сейчас  он  видел только маленький смерч над  чашей. Воронка вихря коснулась
поверхности воды, подняв рябь, затем все стихло.
     Когда  вода  в  чаше  успокоилась  и  единственным  движением  в  круге
оставалась дрожь в  его  руках, Синил  закрыл глаза  и передал  чашу Йораму.
Йорам,  нисколько  не  смущенный происходящим,  торжественно  поклонился,  и
непомерная глубина открылась в его серых глазах, глядевших из-под капюшона,.
Поднеся чашу к Элрою, он накрыл ее точно так же, как раньше делал Синил.
     -- О,  Господи, священны деяния Твои. Молим Тебя, пошли Архангела огня,
благословенного  Михаила,  чтобы  вода эта зажглась  Твоей  любовью и  стала
священна, чтобы все, кто пьет ее, могли управлять Огнем. Аминь.
     Еще одно мгновение Йорам держал  руку над чашей, затем отвел ее немного
в  сторону,   хотя  по-прежнему  прикрывал  большую  часть   поверхности.  В
открывшемся  пространстве  блеснуло  пламя,  превратившееся в  огненный  шар
величиной с яйцо. Шар  поднялся вверх на ладонь и повис. Пламя ревело, точно
в кузнице, наполняя круг своей силой.
     Выждав  немного,  Йорам  стал  осторожно  опускать  руку  и,  казалось,
прижимать огненный шар к поверхности воды. Над чашей с шипением взвился пар,
но  через мгновение все стихло--пламя превратилось в холодный огонь, который
едва заметным  голубым пятнышком проплыл над  водой  и,  скользнув  за край,
пропал.
     Йорам повернулся  к  сестре  и  осторожно,  с почтением  передал  чашу.
Грациозным движением она откинула назад взлохмаченные ветром волосы, приняла
драгоценную ношу и поднесла ее к груди, вглядываясь в воду.
     Затем Эвайн подняла чашу высоко над головой и, пристально глядя на нее,
начала молитву.
     -- О, Господи, священны деяния Твои. Позволь Своему Архангелу Гавриилу,
Властелину бурных вод,  обрушить на эту чашу дождь Твоей мудрости, чтобы те,
кто пьют из нее; могли по праву повелевать Водой. Аминь.
     Воцарилась  тишина,  и  в  воздухе  появилось  свечение,  Потом  молния
сверкнула  над головами,  послышались раскаты  грома, и  над чашей  возникло
маленькое темное облако.
     Синил тяжело вздохнул, решимость  вдруг  оставила его, но  остальные не
двинулись с места, и ему пришлось последовать их примеру. Лицо Эвайн пылало,
а ее голубые глаза устремились на то, что она вызвала.
     Снова  пророкотал  гром, но  теперь тише и  не  так  угрожающе.  Облако
пролилось   дождем.  Почти  все  капли  упали  в  чашу,  лишь  несколько--на
участников   обряда.   Когда  дождевая  капля  коснулась  щеки  Синила,   он
отшатнулся,   преодолевая  мучительное  желание   перекреститься,  но  дождь
прекратился почти  так же внезапно, как  и начался. Чаша в руках Эвайн снова
была просто чашей. По стенкам стекали капли и  падали на  дорогой келдишский
ковер. Эвайн с поклоном передала чашу Алистеру.
     Когда  Алистер заглянул  в магический сосуд и поднял его  к лицу, глядя
туда,  где  несколькими  секундами  раньше висело облако, Синил  снова тяжко
вздохнул.
     -- О, Господи, священны  деяния Твои, Позволь Ариэлю, Твоему посланнику
Тьмы и Смерти, наполнить эту чашу силой  и  секретами Земли, чтобы все,  кто
пьет из нее, по праву смогли управлять Землей.
     Алистер произнес: "Аминь",  и в то же мгновение  чаша в руках  епископа
задрожала, кольцо со звоном билось  о стенки, вода забурлила  с такой силой,
что грозила вот-вот выплеснуться через  край. Сначала Синил подумал, что это
неверные руки Алистера, как прежде его собственные, сотрясают чашу, но нечто
совсем иное порождало тряску и грохот.
     Толчки  усиливались,  даже  пол  под  ногами заходил  ходуном, и  Синил
испугался, что попадают  свечи на алтаре. Но тут же почувствовал под  ногами
неколебимую твердь. Все успокоилось в магическом круге. Алистер поднял  чашу
еще  выше  и  в знак благодарности  той  Силе,  что побывала  в  его  руках,
поклонился. Потом опустил чашу и взглянул на Синила.
     --  Чаша  готова, сир,--произнес  он тихим  голосом.--Остальное в ваших
руках.
     Медленно  и спокойно окончательно  победивший страх  Синил принял чашу,
прижал ее к груди и, склонившись над ней, мысленно прочел  последнюю простую
молитву. Стоявший  перед ним Элрой  дрожал всем телом, но не издал ни звука,
Не  сделал  ни одного движения, но Синил  читал  ужас в глазах мальчика.  Он
держал чашу между собой и сыном, в его руках уже не было дрожи.
     -- Элрой, ты  мой  сын и наследник.  Выпей.  С этой тайной ты  получишь
могущество,  которое является твоим  священным правом будущего  короля этого
государства, если это однажды случится.
     Медленно руки мальчика поднялись к отцовским, поднесли  чашу к губам...
И он сделал глоток, второй, третий... Когда чашу забрали и передали  Йораму,
Элрой повел плечами, закрыл глаза и задрожал еще больше-- гис проник в него.
Холодный и бесстрастный, Синил положил руки на голову  мальчика  и вступил с
ним в контакт, уже не встречая преград,--чаша сделала свое дело.
     Проникая все глубже,  он будил в Элрое особенности Халдейнов, закрепляя
непреодолимые  препятствия,  которые  будут  поддерживать  принца и помогать
пользоваться способностями на протяжении всей жизни.
     Мальчик вскрикнул--это был крик боли  и страха, но Синил не отступился.
Элрой вновь поддался воле отца и снова  застонал,  когда  последняя преграда
была  установлена.  Синил не ослаблял  поток энергии  до  тех пор, пока  вся
работа  не  была выполнена.  Потом  он  притянул мальчика  к  себе  и прижал
черноволосую   голову   к  груди,  обнимая   и   поддерживая   сына,   снова
погрузившегося в забытье. Король не пытался скрыть слезы, катившиеся по  его
бледным щекам.
     -- Сир?--прошептал Алистер.
     -- Еще нет.
     Синил  не отпускал мальчика, стирая  воспоминания обо всем случившемся,
снимая  оставшиеся  толчки  боли.  Наконец он  еще  крепче  обнял  маленькое
податливое тело и без труда поднял его.
     --  Теперь  он будет спать,--Синил шептал,  утирая  слезы рукавом.--Без
необходимости  он  ничего не вспомнит. И до тех пор ничего не узнает про эту
ночь, пока ему не придется сделать то же самое со своим сыном.
     Со  вздохом  зарылся лицом в  черных волосах мальчика, теперь его голос
звучал совсем глухо.
     -- Алистер, ты откроешь врата? Я отнесу его к  Рису. Боюсь, и  мои силы
на исходе. Помоги.
     Епископ быстро направился в северо-западную часть за мечом Халдейнов. А
Синил  добрался до  границы магического круга, опираясь  на  руки  Йорама  и
Эвайн,  его покачивало. Врата уже были открыты, Алистер с мечом в руке стоял
рядом,  а Рис  сам вбежал  в круг и склонился над  Элроем, лежащим на  руках
отца.
     Синил передал  мальчика Целителю, вышел из круга и опустился на колени,
заставляя  себя медленно дышать, но не  слишком  глубоко,  потому  что менее
всего  сейчас ему нужен был  приступ кашля. Он дождался,  когда  Рис, уложив
Элроя,  проверит его состояние, и знаком велел Йораму внести в круг Джавана.
Когда Йорам вошел  внутрь, Рис  был уже возле короля  и вопросительно тронул
его.
     -- Синил, как вы себя чувствуете?
     -- С  твоей помощью я продолжу то, что должен совершить. Мне нужна твоя
сила, Рис.
     -- Что я должен сделать?
     Синил закрыл глаза.
     -- У дерини есть  заклинание, изгоняющее  усталость. Я знаю об этом, но
никогда им не пользовался.--Он помедлил.--Поможешь мне вызвать его?
     -- Есть опасность. Вы знаете это. В вашем состоянии...
     -- В моем состоянии я непременно  умру,  не  окончив  начатого, если не
получу эту помощь,--мягко возразил Синил.--Давай же,  Рис.  Ты знаешь, что я
при смерти. Позволь мне, по  крайней мере, довершить это прежде, чем я уйду.
Теперь все равно, покину я этот круг живым или нет. Но важно сделать работу.
Без твоей помощи это не удастся.
     В глазах Целителя светилось понимание, и он согласно пожал руку короля.
     --  Хорошо,  мой   господин.  Я  помогу  вам.  Откройтесь  и  позвольте
проникнуть  в  вас.  Обещаю,  у  вас  хватит  силы  закончить,  боли  вы  не
почувствуете.

        ГЛАВА 7

     Доходе  не  порвалась  серебряная  цепочка  и  не  разорвалась  золотая
повязка,  не  разбился  кувшин  у  источника  и  не  обрушилось  колесо  над
колодезом.
     И  возвратится прах  в землю, чем  он и был; а дух  возвратится к Богу,
Который дал его.
     Книга Екклесиаста или Проповедника 12:6-7

     Синил  кивнул,  и  Рис с глубоким  вздохом начал вводить себя  в транс,
глаза оставались открыты. Водя левой рукой по шее Синила и слегка нажимая за
правым  ухом  большим пальцем,  другую руку он опустил на  лицо Синила, и ее
тяжесть заставила усталые глаза закрыться. Еще с минуту  Целитель собирался,
потом вошел в контакт  и  внедрился в сознание Синила. Он требовал от короля
полного повиновения и слышал вялые ответные сигналы--в них преобладала боль.
     Стоя  у врат  круга, за ними наблюдали Камбер и Йорам, а Эвайн собирала
рассыпанные золотые шпильки на полу вокруг спящего Джавана. Рис ощутил немой
вопрос  Камбера  о самочувствии короля. Достаточно было  посмотреть  в глаза
наставнику и покачать головой, чтобы  мысленно сообщить все, что  он думал о
шансах Синила пережить эту ночь.
     Синил только что вынес себе окончательный приговор. Рису и  Камберу это
было  ясно.  Энергия  заклинания  дерини  даст  прилив  сил  для  завершения
церемонии, затем последует упадок. Из него живым королю не  выбраться. Синил
тоже  знал  об  этом, но в его  сознании  не  было  смятения. Рис--Целитель,
поклявшийся  всеми силами продлевать  жизнь,  теперь  должен  был приблизить
смерть. И все же Рис понимал это.
     Без  колебаний  он вновь  ушел  из  обыденного, уводя за собой  Синила,
изгоняя усталость и боль короля, врачуя то, что удавалось исцелить.  В силах
Целителя  было большее,  но  это требовало  часть  энергии  Синила  и  могло
помешать  завершению ритуала. Когда  король  закончит с Джаваном, Рис сможет
провести еще один сеанс, и это придаст ему силы, но это граница,  которую ни
Целитель,  ни  король  не смогут переступить. Когда последняя, третья  часть
обряда будет  завершена, никто не сможет  поручиться, что  Синил останется в
живых.
     Не  торопясь и не слишком нажимая, он делал то, что должен, затем вышел
из  контакта,  отнял  руки и  открыл глаза.  В течение  следующих нескольких
секунд Синил не шелохнулся,  но когда снова взглянул  на  Риса,  его прежнюю
усталость как рукой  сняло. Легкая улыбка  тронула губы, спрятанные  в седой
бороде,  когда  он опробовал возможности  своего обновленного  тела,  улыбка
становилась все шире и шире.
     --  Действительно, Целители творят чудеса,--сказал  он, глаза светились
признательностью.--Каким  же  я был дураком, что  сомневался. Спасибо,  друг
мой. Этой ночью ты оказал великую услугу мне и Гвинедду.
     Когда он поднялся  на  ноги  и  направился в магический  круг, Йорам  и
Камбер  встали по сторонам ворот и с поклоном пропустили его внутрь. И снова
Рис  и  Камбер обменялись взглядами. Наставник дерини коснулся  концом  меча
Халдейнов одной  стороны  ворот и перечеркнул невидимое  пространство ворот,
вновь закрывая их.
     Рис осмотрел Элроя и Риса Майкла. Первый был все еще без сознания, хотя
уже понемногу приходил в себя, второй все  еще спал в счастливом неведении о
том, что его ожидало. Сквозь дымку великих сил,  охранявших круг, он нечетко
видел происходящее за магической чертой, но за передвижениями он мог следить
по темным теням.
     Он видел,  как тень,  бывшая Камбером, снова  принесла нож,  как  Синил
принял нож и надсек большой палец  Джавана, стоявшего без малейшей попытки к
сопротивлению.  Йорам протянул пергамент и чашу с водой, и  Синил выдавил по
капле крови мальчика на каждый из предметов.
     Когда  в кадильнице загорелся  пергамент и поднялся  дым, Рис не уловил
его  запаха. Звуки, долетавшие из  круга,  были  приглушены,  казалось,  они
доносятся  из  другого мира,  совершенно  не связанного с тем, в котором Рис
стоял сейчас на коленях.
     Мы стоим вне земли, время не касается нас...--вспомнил он.
     Он знал, что это  происходит именно так. Прежде он сам много  раз бывал
внутри  круга. Ему был  внове магический ритуал.  Вот уже  много лет он  был
тесно  связан  с  семьей  МакРори.  Но  никогда  прежде  Рис  не наблюдал за
происходившим в круге извне. Ощущение  было несколько неприятным. За стенами
часовни замок жил обычной ночной жизнью,  но здесь,  внутри, казалось, будто
все звуки застыли в воздухе. Магический круг, точно огромная губка, поглощал
звук и свет, притупляя восприятие.
     Совершенно  завороженный, он  медленно  поднялся  на  ноги--приближался
самый  ответственный  момент обращения Джавана.  Рис знал,  что находившимся
сейчас внутри круга нет нужды повторять четырехкратное обращение к Богу, как
они делали это раньше.  Это был  дополнительный обряд, приобщавший Джавана к
волшебству  через капли его крови, упавшие в чашу, делавший его  наследником
тех  сил,  против которых не  мог  противостоять ни один  смертный. Выпив из
чаши, Джаван собирал в себя силы, которыми двенадцать  лет назад Рис, Камбер
и Эвайн  почти  насильственно наделили  его отца,  наделялся  волей  Синила,
который теперь правил церемонией и был ее инициатором.
     А если случится так, что  Элрой умрет,  не оставив  наследника,  Джаван
получит  власть  над  этой  силой, надев  кольцо отца. Кольцо  это  все  еще
покоилось на дне чаши, наполненной волшебством пепла и крови трех  Халдейнов
и высшей магией.
     Трижды отпил Джаван из  чаши, и Синил  вернул ее Йораму,  затем положил
руки на голову  сына.  Когда  королевская воля была исполнена, тело мальчика
напряглось.
     В течение  долгого  времени  никто  в круге не  шевелился, кроме легкой
тонкой фигурки Джавана,  слабо  пытавшегося  бороться с вливавшейся  в  него
силой.  Синил  крепко  прижал его к  груди, торопливо  гладил сына,  пытаясь
успокоить,  наконец поднял голову, и Йорам  подхватил бившегося в  судорогах
мальчика. Синил устало опустился на колени, опираясь руками о пол.
     В то же мгновение Камбер подошел к линии круга, поднял меч и прорубил в
границе еще одни ворота. Как  только это  было сделано, Рис бросился внутрь,
на  секунду  задержался  перед  Джаваном,  чтобы  потрогать  лоб  впавшего в
беспамятство мальчика  и  проверить его  состояние,  и  упал на колени подле
совершенно измотанного Cинила.
     Поддерживая короля за плечи, Рис сжал  его запястье, страшась того, что
обнаружит. Веки Синила едва приподнялись.
     --  Ведь  я сделал это, не так  ли?--с  трудом выговорил  он, борясь  с
приступом  кашля.--Помоги,  мне закончить, Рис. Раньше я никогда  не  просил
тебя о таких важных вещах.
     Рису казалось,  что  в его объятиях  тело Синила делается все  легче  и
податливее, он прекрасно знал: король расходует огромное количество энергии,
но  уже ничто не может заставить его  остановиться  и спасти себе жизнь. Рис
нащупал на  шее Синила пульс--угрожающе быстрые и  слабые удары--и скользнул
рукой  по  затылку--Синила лихорадило, огонь  его жизни  горел слишком ярко,
такого старик не мог выдержать долго.
     --  Знаю, друг  мой,--пробормотал  Рис, заключая Синила  в  объятья для
исцеления.--Позвольте мне сделать мою  работу. Вы пройдете через то, что вам
необходимо, Обещаю. Расслабьтесь и позвольте мне принять вашу боль.
     Синил полностью  раскрылся,  его  защиты  на этот раз исчезли  быстрее.
Решительно и настойчиво Рис проник так глубоко, что исцеляющее прикосновение
соединило  их, ослабляя боль Синила, и изгоняя усталость. Теперь у короля не
было   дороги  назад--он  получал  подкрепление  сил  за   счет  необратимых
разрушений.
     Еще  несколько минут целительная энергия разливалась  в мозгу  и в теле
Синила, ослабляя боль. Рис направлял потоки, не позволяя себе думать  о том,
что будет после, он вообще не позволял себе думать. Когда Синила  не станет,
появится уйма времени на раздумье...
     С мечом Синила  в руках Камбер  ждал  у  открытых  ворот  и  следил  за
течением мыслей  и  чувств Риса,  сочувствуя  Целителю,  сочувствуя  Синилу,
который отлично знал цену за исполнение своих желаний.
     Ничто  не  нарушало  покоя  в  магическом круге. Даже  дыхание  Синила,
подчиненного Рису,  не было слышно.  Остальные  вышли  из  круга и  сидели с
детьми.  До тех пор  пока Рис не сможет вернуться к обязанностям смотрителя,
Йорам и  Эвайн  будут  приглядывать  за мальчиком.  Время от  времени  Эвайн
посматривала на  мужа,  но  и она, и Йорам  оставались на месте, пока Рис не
вышел из контакта и не  помог подняться Синилу, вновь дееспособному, но  уже
отрешенному.
     Эвайн и Йорам  тоже встали, и  сын Камбера взял спящего Риса Майкла на.
руки. Рис покинул круг, а Эвайн и Йорам вошли внутрь. Рис только задержался,
чтобы удостовериться, что  его тезка будет  способен понять,  чего  от  него
хотят.
     Когда он снова занял  место между  мальчиками, над  которыми  обряд был
совершен,  Камбер слегка  поклонился  и вновь  замкнул  круг, затем  положил
оружие у черты и,  взяв со стола кинжал, медленно направился к Синилу, чтобы
встать справа от него.
     Тихо разговаривая  с  младшим принцем,  Йорам наполовину разбудил  его.
Рису  Майклу удалось  встать при поддержке Йорама.  Ни разу в  течение  ночи
Синил не был так  бесстрастен, как  теперь,  и Камбер еще раз  убедился, что
конец  его близок,  но  король собрал все силы и  сделает  необходимое.  Рис
блокировал  последние сигналы опасности, чтобы  он  мог без помех  закончить
начатое, и Синил был благодарен за это. Мягко улыбнувшись  в знак согласия с
выбором  короля,  Камбер  на  мгновение  положил  руку  на его плечо, и  ему
открылись все чувства Синила.
     Потом  Эвайн  заняла  свое  место позади  Риса  Майкла,  держа в  руках
кадильницу с курящимися благовониями, а Йорам принес чашу и лист пергамента,
третий по счету.
     В  последний  раз знакомый ритуал  шел  своим чередом до тех  пор, пока
Синил не перешел к самой ответственной части,  Стоя перед алтарем с поднятой
в  обеих  руках чашей, он на мгновение замер, откинув голову назад  и закрыв
глаза  в  молитве. Затем чаша  стала опускаться, а король  повернулся к Рису
Майклу.
     Камбер,  внимательно  следивший за  этим,  заметил,  как сын  мгновенно
ответил отцу  доверием  и  решительностью,  составлявшими резкий контраст со
страхом  остальных. Внезапно  он  понял, что  именно в младшем  сыне Синила,
плохо  это  или хорошо,  заключается  будущее Гвинедда, В минуты  прозрения,
которые  были так  редки  в его жизни, он  увидел  возмужавшего Риса Майкла,
сидевшего  на  троне  Гвинедда,  а  рядом  с  ним--темноволосую  девушку   с
королевской короной на  голове. В девушке было что-то  знакомое, хотя Камбер
не мог  понять, что. Кроме  того, его  внимание привлек возраст короля--тому
было  на вид  не  больше  пятнадцати-шестнадцати  лет,  однако  он  выглядел
достаточн