же занимались магией и теперь хотели увидеть
и услышать новые заклинания.

   Однако среди наблюдателей были и те,  в головах которых начинали бро-
дить мрачные мысли.  Нигель смотрел на дуэль с ужасом.  Он боялся  того,
что может случиться,  но не мог отвести свой взор. Морган поднял голову,
а затем здоровой рукой тронул Дункана.

   - Дункан...

   Дункан с участием посмотрел на него,  так как лицо Моргана стало  еще
белее, чем раньше. Боль вырезала на его лице глубокие морщины.

   - Что случилось? Тебе очень больно?

   Морган стиснул зубы и с трудом проговорил:

   - Я потерял много крови,  Дункан. Я чувствую, что силы покидают меня.
Та энергия, которую мы использовали для спасения Дженаны, прикончила ме-
ня.

   Дункан кивнул:

   - Что мне сделать? Чем я могу помочь?

   Морган постарался  устроиться поудобнее на жестких ступенях,  морщась
при каждом движении.

   - Ты помнишь,  я рассказывал тебе об излечении Дерри прошлой ночью? Я
хочу попытаться совершить это еще раз. - Он поднял свою левую руку, что-
бы видеть грифона. - Мне кажется,  я знаю,  как все делать, но ты должен
мне помочь.  Поддержи меня,  усиль направление моих мыслей, но не вмеши-
вайся сам. Я это говорю потому, что мне кажется, что я проникаю в те об-
ласти, которые...

   Дункан слабо улыбнулся:

   - Ты хочешь сказать,  что имеешь дело с запретными силами,  с ересью,
Алярик?

   - Возможно, - прошептал Морган.

   Морган посмотрел на круг,  где происходила дуэль,  одобрительно улыб-
нулся,  когда Келсон лихо расправился с каким-то чудовищем,  извлеченным
Чариссой из самих недр Ада,  а затем повернулся к своему кольцу и  начал
сосредотачиваться.  Его глаза заблестели, когда он вошел в первую стадию
транса.  Как только он погрузился достаточно глубоко,  Дункан тоже  стал
всматриваться  в камень.  Он легко вошел в транс и позволил своим мыслям
слиться с мыслями своего кузена,  он позволил себе плыть по течению мыс-
лей Моргана,  снабжая его новыми силами.  Нигель, сидящий совсем рядом с
ними, даже не заметил, что происходит сейчас с его соседями.

   Для Келсона время тянулось бесконечно: все его успешные схватки прош-
ли, как жуткие кошмары давно забытых снов.

   Драконы всех размеров и мастей,  грифоны, извергающие огонь, стенрак-
ты, подобные тому, которого он видел в саду, и много других чудовищ. Да-
же сейчас Чарисса создавала какой-то новый ужас, который он должен отра-
зить и сокрушить.

   Он выпрямился и заставил себя сосредоточиться. Он внезапно понял, что
это последнее заклинание, которое готовит Чарисса. Это уже серьезно, это
уже не те проверочные заклинания, что были раньше.

   Когда ее пальцы стали двигаться,  совершая серию новых пассов, Келсон
почувствовал,  что это заклинание темнее и непонятнее предыдущих, он изо
всех сил старался уловить слова.



   Порождение Дагона, дорогой Бэль,

   Услышь мой зов, исходящий отсюда.

   Дитя грома, услышь мой приказ.

   Приди - я вызываю тебя!

   Порази этого юного принца,

   Окутай его облаком огня.

   Помоги мне завоевать власть,

   Которая Чариссе принадлежит по праву!



   Когда она закончила,  у нее за спиной раздались жуткие раскаты грома.
Плотный черный пар стал преображаться во что-то высокое,  темное, смутно
напоминающее человека, но с длинными зубами и когтями, покрытого чешуей.

   Чудовище стояло, часто мигая от яркого света, к которому оно, очевид-
но,  не привыкло.  Келсон хлопнул руками перед собой, когда понял, что у
него под рукой нет соответствующего заклинания.  Жуткие предчувствия ох-
ватили его. Когда чудовище оправилось, оно начало передвигаться, по кру-
гу приближаясь к нему.  Келсон быстро произнес несколько заклинаний,  но
без успеха.

   Вызывающе завывая и рявкая,  чудовище медленно продолжало двигаться к
нему,  извергая голубой дым и пламя, а его глаза горели свирепым красным
огнем.

   Когда оно, ревя, прошло уже половину пути, Келсон начал паниковать.

   Как раз в этот момент солнце вынырнуло из облаков.  Его лучи проникли
сквозь цветные стекла окон собора и создали сверкающие многоцветные пят-
на на полу, в том месте, куда указывали его руки.

   Келсон стоял  на месте,  а приближающееся чудовище попало в этот бас-
сейн света и начало извиваться, извергая пламя и дым. Оно рычало от гне-
ва  и боли,  извиваясь у самых ног Келсона,  но оно было не в силах выб-
раться из этого пятна света и броситься на принца.

   Вскоре все прекратилось,  чудовище растаяло,  превратившись в остатки
голубого вонючего дыма. А на полу все так же играли золотые и алые пятна
света.

   Келсон опустил руку, на которой зловеще сверкнуло Кольцо Огня. Солнце
воспользовалось  моментом и снова скрылось за облаками.  Тихий вздох об-
легчения пронесся по собору.  Келсон  поднял  глаза,  чтобы  встретиться
взглядом с Чариссой.  Он сделал несколько шагов вперед, чтобы обратиться
к ней,  и иронически отметил, что место, где погибло чудовище, было зна-
ком Святого Камбера. Он про себя послал благодарность тому, кто помогает
ему.

   Его глаза светились уверенностью в победе,  когда он пел новое закли-
нание.

   Когда он его закончил, в соборе стало темно. И через открытые двери в
конце прохода он видел, что небеса действительно потемнели, хотя был еще
полдень.

   Чарисса с  трудом  проглотила подступивший к горлу комок.  Впервые за
все время по ее лицу пробежала волна волнения и неуверенности.  Она боя-
лась этого испытания, но у нее не было иного выхода. Ее пальцы снова ше-
велились, творя новое заклинание; она запела.

   С последним словом две половинки круга подернулись голубым и  красным
туманом,  и  над ними образовалась полусфера.  Там,  где встретились два
цвета,  в темноте мерцала фиолетовая граница - единственный свет в собо-
ре, кроме свечей и вечно горящих лампад.

   Двое противоборствующих стояли на своих местах,  а фиолетовая граница
начала распространяться то в одном,  то в другом направлении в соответс-
твии с тем, кто пересиливал в данный момент. Но затем фиолетовая граница
начала неотвратимо перемещаться в сторону Чариссы.

   По мере того,  как полусфера медленно меняла свой цвет с голубого  на
малиновый,  на  лице Чариссы появилось выражение страха,  переходящего в
ужас. Граница между ее силами и силами Келсона все время передвигалась к
ней.  Ее  глаза становились все больше и испуганнее.  Она была вынуждена
отступить,  так как граница ее могущества непрерывно приближалась к ней.
Наконец,  она уперлась спиной в барьер и остановилась, не способная дви-
нуться дальше, а малиновый цвет полностью поглотил ее. Она издала долгий
крик, полный боли и ярости, который медленно, пока совсем не исчез, под-
нялся вверх, к сводам собора.

   Наконец, она исчезла.  И кольцо,  и малиновое излучение, и сфера тоже
пропали.  Все, что осталось, - это молодой король, стоящий в своей свер-
кающей бело-золотой одежде на знаке давно забытого святого. Он был слиш-
ком потрясен своей победой,  чтобы слышать радостные крики, которые выр-
вались из толпы народа. Народа, который наблюдал за поединком и надеялся
на победу своего короля.

   Под эти торжествующие крики Морган открыл глаза и улыбнулся. Он потя-
нулся левой рукой к правому плечу и обнаружил, что оно зажило. Пока Мор-
ган с удовлетворением смотрел на дело рук своих, Дункан тоже открыл гла-
за. Он посмотрел на Келсона, затем помог Моргану подняться на ноги. Мор-
ган подошел к Келсону,  все еще не пришедшему в себя, и мягко дотронулся
до его плеча.

   Прикосновение привело Келсона в нормальное состояние,  и он с удивле-
нием взглянул на Моргана.

   - Морган! Но ты же...

   - После, мой  принц, - прошептал Морган и показал рукой на толпу.  Он
засмеялся. - Нужно ведь завершить церемонию коронации.

   Он взял Келсона за руку и повел вверх по ступеням,  туда, где все еще
стоял и ждал остолбеневший от всего увиденного архиепископ. Когда стихли
приветственные крики,  вперед выступил Нигель с королевской мантией.  Он
гордо возложил ее на плечи юного короля, бережно расправив каждую склад-
ку.  И Дженана,  освобожденная от заклинаний смертью Чариссы,  встала со
своего места, с некоторой грустью и нежностью посмотрев на своего сына.

   Келсон почувствовал ее взгляд и вырвался из рук тех, кто его окружал.
Он легко сбежал со ступенек и нерешительно остановился возле нее.  Затем
он опустился на колени у ее ног.

   - Ты очень страдала, - прошептал он,  боясь дотронуться до нее. - Мо-
жешь ли ты простить меня? Ведь я действовал против твоего желания...

   Всхлипывая, Дженана наклонилась,  взяла его руку,  сжала в своих объ-
ятиях и порывисто прижала к губам:

   - Пожалуйста, не  спрашивай меня об этом сейчас, - прошептала она,  и
ее слезы увлажнили руку Келсона. - Позволь мне радоваться тому,  что  ты
жив.

   Келсон гладил ее руки, едва сдерживая слезы. Затем он поднялся на но-
ги.  Он улыбнулся ей и, отойдя на несколько шагов, низко поклонился. По-
том он повернулся и пошел к алтарю.

   Келсон встал  на  колени  перед алтарем.  Все,  кроме архиепископов и
епископов,  тоже упали на колени.  Затем архиепископы Корриган и  Лорис,
епископ Арлиан подняли корону Гвинеда, читая старую формулу коронации.

   - Молим тебя,  Господи, благослови эту корону. И освяти святого слугу
Келсона,  на голову которого ты возлагаешь сегодня как знак королевского
величия корону. Во имя Отца и Сына и Святого Духа, во веки веков. Амен.

   Это было то, что люди видели и слышали.

   Но для тех, в ком текла кровь Дерини, было совсем другое видение. Они
видели, что корону поддерживает четвертый - высокий блондин в сверкающей
золотой  одежде  древнего высшего лорда Дерини.  И для тех,  в ком текла
кровь Дерини,  на стандартную формулу  коронации  накладывалась  другая.
Сверкающий  незнакомец использовал формулу Дерини,  которая предполагала
другое предназначение для отважного юного короля.

   - Келсон Сипил Рис Энтони Халдан, я короную от имени Всемогущего, ко-
торый знает все, и от имени того, кто долго назывался Защитником Челове-
чества.  Келсон Халдан, ты будешь королем для людей и для Дерини. Живи и
процветай, король Гвинеда!

   Когда корона коснулась головы Келсона, видение Дерини исчезло. Морган
и остальные начали облачать его в другие одежды,  приличествовавшие  его
королевскому сану.

   Морган повернулся к Дункану и прошептал:

   - Ты видел?

   Дункан еле заметно кивнул.

   - Ты знаешь, кто это был? - спросил Морган.

   Дункан посмотрел  на  него краешком глаза,  а затем снова обратился к
процессии.  Прелаты уже приносили присягу.  Скоро все должно будет  кон-
читься.

   - Дай мне  подумать, -  прошептал Дункан. - Это был тот,  кто являлся
тебе в видениях?

   Теперь была очередь Моргана молча кивнуть. Но он все же спросил:

   - Не думаешь ли ты, что это был сам Камбер?

   Дункан наклонился и нахмурился.

   - Он говорил от имени Камбера, что вносит во все это тайну.

   Морган вздохнул и поправил свой плащ:  если его  сдвинуть  чуточку  в
сторону, то он почти закроет рваную дыру в тунике и кровавый след на бо-
ку.

   - Я рад, что это был не святой Камбер, - прошептал он, начиная подни-
маться по ступенькам,  чтобы принести присягу новому королю. - Я не хочу
ждать милости от небес. Это заставляет слишком на многое надеяться.

   С этим он приблизился к Келсону и опустился перед ним на колено.  Го-
лос его был сильным и ясным:  он отчетливо звучал в соборе, когда Морган
произносил древнюю присягу преданности и верности.

   После этого Морган поднялся и попал в королевские объятия. Затем дру-
гие дворяне - Нигель,  Эван,  лорд Джаред,  Кевин Мак Лэйн,  Дерри - все
повторяли слова присяги, кланяясь и клянясь в верности новому королю.

   Морган снова поднял Государственный меч,  держа его вынутым из ножен.
И  все  знатные  люди  и бароны провинций подходили и клялись в верности
своему новому королю.  Затем они начали собираться  в  процессию,  чтобы
выйти из собора.

   Все священники прошли вниз и начали собираться в проходе. Люди Чарис-
сы после ее поражения исчезли, растворились в толпе, и теперь весь народ
в  один голос приветствовал короля.  Как только Келсон и его свита дошли
до выхода, из-за туч опять выглянуло солнце.

   И опять его лучи,  пройдя сквозь цветные стекла,  образовали  цветное
пятно у ног Келсона.  Келсон остановился,  и все в соборе со страхом за-
мерли,  глядя на своего молодого короля. Ведь только что это пятно света
принесло смерть.

   Келсон взглянул на окно и засмеялся, а затем посмотрел на море взвол-
нованных лиц. После этого он спокойно наступил на это цветное пятно.

   По всему собору,  до этого хранившему гробовое молчание,  прошелестел
долгий  вздох удивления и восторга:  теперь свет солнца сверкал в драго-
ценностях короны Келсона, как тысяча ослепительных солнц.

   Келсон повернулся к Моргану и Дункану, стоявшим рядом, и пригласил их
тоже вступить в цветное пятно света. Они без колебаний повиновались.

   Этот свет  зажег  золотом  волосы  Моргана  и его роскошный бархатный
плащ, превратил снежную белизну накидки Дункана в многоцветную радугу. И
затем все трое пошли дальше по проходу.

   Процессия двигалась по городу.  В толпе звучали приветственные крики,
сердечные поздравления:  "Храни Господь короля Келсона! Долгой жизни ко-
ролю!"

   И король Гвинеда шел дальше,  чтобы показать себя восторженному наро-
ду.



   ШАХМАТНАЯ

   ПАРТИЯ

   ДЕРИНИ







   Глава 1

   Март всегда был месяцем бурь и штормов в Одиннадцати Королевствах: от
великого Северного моря он приносил снег,  который толстым слоем ложился
на серебряные горы,  вихрями кружился над серебряными долинами  востока,
пока наконец не извергался дождями на великую Гвинедскую долину.

   Случалось - март  был мягким,  но жители Гвинеда никогда не надеялись
на раннюю весну.  Они по опыту знали,  что март - месяц капризный, часто
жестокий, и ему ни в коем случае не следует доверять.

   В первый год царствования короля Келсона март не был исключением.

   Над Ремутом - столицей государства Келсона, - буря разразилась в пол-
день.  По навесам ларьков на рыночной площади ударил град размером с че-
ловеческий ноготь, и вскоре все надежды на то, что базарный день удастся
спасти, исчезли. Торговцы начали неохотно собирать товары, запирать лав-
ки и расходиться по домам. Над городом грохотал гром, висел острый запах
озона.

   С наступлением сумерек на улицах  под  дождем  можно  было  встретить
только тех,  кого дела или служба принуждали находиться на улице в такую
ненастную погоду:  городских стражников,  солдат,  посыльных, спешащих с
поручениями.  А когда опустилась темнота, только дождь и ветер гуляли по
узким улицам Ремута.

   За стеклами окон,  по которым ручьями стекала вода, под порывами про-
никавшего в щели дверей ветра, плясало пламя свечей. В домах и тавернах,
в харчевнях и придорожных гостиницах жители города за ужином  собирались
у  каминов,  прихлебывали добрый эль,  ведя разговоры о делах,  ожидали,
когда стихнет буря.

   Над дворцом архиепископа,  расположенным  в  северной  части  города,
вспыхивали  яркие  молнии.  В  тени дворцовых стен угрюмо вырисовывалась
громада собора Святого Георга с вонзавшейся во  тьму  иглой  колокольни.
Бронзовые ворота дворца были заперты на крепкие засовы.

   Одетые в кожаные плащи стражники патрулировали вдоль границ дворцовых
владений,  низко опущенные капюшоны маслянисто блестели.  Пламя факелов,
укрепленных в углублениях стены,  свистело и трещало, свирепый ветер за-
вывал, пробирая до костей.

   Сам архиепископ Ремута находился в своем кабинете:  он стоял у пылаю-
щего  камина,  протянув  к огню пухлые ладони,  затем плотно закутался в
подбитую мехом мантию и направился к письменному столу в глубине  комна-
ты. За столом, склонившись над листом пергамента, сидел человек в фиоле-
товой сутане. Две свечи на столе создавали равномерное желтое освещение.
С полдюжины свечей, установленных в разных частях комнаты, с трудом раз-
гоняли мрак. Молодой секретарь со свечей в руке склонился над левым пле-
чом сидящего,  внимательно следя за ним, готовый по первому приказу кап-
нуть на пергамент красный воск.

   Корриган склонился над правым плечом  читающего.  Человек  за  столом
окончил чтение,  удовлетворенно кивнул, поднял перо и начертал свою под-
пись.  Секретарь моментально капнул воском,  человек в фиолетовой сутане
спокойно  припечатал его своим аметистовым перстнем,  подышал на камень,
потер о бархат рукава и снова надел перстень на палец.

   - Это должно подействовать на Моргана, - сказал он.

   Эдмонд Лорис,  архиепископ Валорета,  производил сильное впечатление.
Он был строен,  вьющиеся серебряные волосы создавали эффект нимба вокруг
головы, на которой ловко сидела красная камилавка, прикрывающая тонзуру.

   Однако голубые глаза его были холодными и жестокими.  На  смуглом,  с
ястребиным  носом лице ничего нельзя было прочесть,  кроме хищного удов-
летворения:  Лорис только что скрепил своей печатью документ, интердикт,
которым  довольно большая часть Гвинада отлучалась от церкви,  именно та
часть, где лежало богатое герцогство Корвин.

   Это было трудное решение.  Над ним Лорис и его коллега  думали  почти
четыре  месяца.  Ведь  народ Корвина не был повинен ни в чем таком,  что
могло бы оправдать такую крайнюю меру,  как интердикт. Но, с другой сто-
роны,  в  герцогстве сложилась та ситуация,  которую терпеть больше было
нельзя: ее следовало искоренить.

   И достопочтенные прелаты успокаивали свою совесть тем, что угроза ин-
тердикта была направлена не против народа Корвина, а против одного чело-
века, которого было невозможно достать другим способом. Господин Корвина
Дюк Дерини Алярик Морган - вот кто был объектом священной мести. Морган,
который применял свое нечестивое и святотатственное  могущество  Дерини,
чтобы вмешиваться в людские дела,  совращать невинных,  пренебрегая цер-
ковной и светской властью. Морган, который посвятил мальчика-короля Кел-
сона  в запретные тайны древней магии и развязал дуэль магий в священном
соборе во время коронации Келсона.  Морган,  который своей кровью Дерини
обречен  на  вечные мучения в аду,  если он не отречется от дьявольского
наследия и не вернется для очищения в лоно святой церкви. Морган, вокруг
которого, как вокруг столпа, сплачиваются все Дерини.

   Архиепископ Корриган нахмурился и взял в руки документ. Его кустистые
брови сдвинулись в одну линию, когда он начал перечитывать текст. Закон-
чив чтение, он прикусил губу, но затем решительным движением сложил пер-
гамент и кинул его на стол.  Секретарь ловко капнул воск.  Корриган,  не
колеблясь, приложил к нему и свой перстень, однако его пальцы беспокойно
бегали по нагрудному кресту,  когда он усаживался в кресло рядом с Лори-
сом.

   - Эдмонд, ты  уверен,  что  мы... -  его  речь была прервана коротким
взглядом Лориса,  и архиепископ вспомнил, что они не одни, что секретарь
рядом и ждет дальнейших указаний.

   - Пока все, отец Хью. Попросите войти монсеньора Горони, пожалуйста.

   Секретарь поклонился и вышел. Корриган со вздохом откинулся на спинку
кресла.

   - Ты знаешь,  что Морган никогда не допустит того, чтобы Толливер его
отлучил, - сказал Корриган. - Неужели ты думаешь,  что угроза интердикта
остановит Моргана?

   Формально Дюк Алярик не подпадал под юрисдикцию обоих  архиепископов,
но они надеялись, что документ устранит эту досадную помеху.

   Лорис щелкнул и взглянул на Корригана:

   - Может или нет, - произнес он, - но на народ подействует.  Уже ходят
слухи,  что на севере собираются банды  повстанцев,  желающих  свергнуть
власть дома Дерини.

   - Фу! - фыркнул  Корриган,  поднимая  перо  и макая его в хрустальную
чернильницу. - Что может сделать жалкая горстка повстанцев против  могу-
щества Дерини? А кроме того, народ его люби