или это была религия? Или это одно и то же?
     Синод  собрался  в  не самое  удачное  время--на  целую  неделю  отвлек
праздник святого  Камбера. Самого Камбера торжества  смущали, они  порождали
все  новые вопросы у других. Обсуждение синодом канонизации  Камбера пока не
состоялось,  но  даже обычно доброжелательный Юстас заметил, что  с течением
лет движение Камбера отчасти утратило первоначальный блеск  в глазах простых
людей. Полин  Рамосский  поспешно  согласился и добавил, что невмешательство
деринийского святого во время чумы не осталось незамеченным в народе.
     Камбер  и  двое его  соплеменников промолчали.  В  результате  никакого
решения  относительно  канонизации Камбера синод не принял;  успокоились  на
отнесении в  будущем  преподобного  Камбера к разряду второстепенных местных
святых, культ которых--частное дело каждого.  Хуберт выступил более  жестко,
однако поддержки не  получил--слишком многие его коллеги имели свидетельства
очевидцев святости Камбера.
     К началу рождественского поста епископы едва добрались до  цели  своего
собрания--выборов  главы церкви. Регенты наконец огласили королевскую волю о
персоне,  желательной на  высоком посту. Во вторник первой  постной недели в
большом  зале  замка король  обратился к  епископам с тщательно затверженной
речью.
     --  Ради  будущего  благосостояния нашего  королевства,-- Элрой говорил
свое  (или регентов) последнее  слово,--мы  предлагаем вам нашего преданного
слугу Хуберта МакИнниса и именем  вашей  любви и повиновения нам как  вашему
монарху рекомендуем избрать его архиепископом и примасом нашего королевства.
     В  продолжение  речи  и  после  ее  окончания  Хуберт   изображал  саму
скромность. До возвращения в здание капитула епископы говорили мало. Но  там
Дермот  О'Бейрн,  сам  мечтавший  об  этом сане, опрометчиво  высказался  за
несоответствие Хуберта такому посту; сторонники Хуберта  и  он сам принялись
возражать,  и словопрения  закончились только тогда, когда все разошлись  на
ночь.
     Камбер получил несколько  приглашений от епископов, обеспокоенных столь
активным нажатием регентов. Если еще  до голосования  страсти накалились, то
каков шанс на разумный выбор?
     На следующее утро  волнения поулеглись,  и  каждый  получил возможность
предложить синоду себя  в  качестве  претендента.  Найэллан  ошарашил  всех,
заявив, что снимает  свою кандидатуру,  потому  что епископ  Дасский  должен
оставаться  нейтральным  и  продолжать  служить  на  своем  ответственном  и
независимом посту.  Более того, он  откажется  стать примасом Гвинедда, даже
если на этом  будут настаивать  Другие,  и  полагает, что  регенты правильно
оценят такое решение. При упоминании регентов Хуберт приободрился.
     Голосование  состоялось  следующим  утром,  за  каждого кандидата  было
подано не более трех голосов. Раздражения  Хуберт не скрывал--он надеялся на
большее.   Однако  ярость   не  поколебала  отношения  к   нему.   Повторная
баллотировка лишь  едва-едва приблизила  к цели  Хуберта:  он  получил  пять
голосов.  У Дермота  О'Бейрна--четыре,  у  Уллиэма--два,  у  Орисса,  Эйлина
МакГрегора, Юстаса и  Кая--по  одному.  Чтобы  стать  примасом,  требовалась
поддержка десяти епископов.
     Была сделана третья попытка,  но положение  не  изменилось, а  те,  кто
раньше  отдал свои голоса за Эйлина, Юстаса  и Кая,  поддержали  Орисса.  Он
этого,  кажется,  уже  не  хотел,  но  ничего  не  мог  поделать. Результаты
следующего  голосования заставили Камбера покачать головой: за Хуберта снова
пятеро, за Орисса и Дермота--по четыре, и два голоса за  Уллиэма. Еще трижды
баллотировка подтверждала эту расстановку сил.
     Необходимо было что-то  предпринять.  Каждый  день  синода начинался  с
мессы,  а каждое  голосование  вместе  с речами  и  молитвами занимало почти
полдня, а значит, в день  могло состояться в лучшем случае два  голосования.
Рождественский пост  близился к концу, а епископы с начала декабря так и  не
сдвинулись  с  места. Регенты нервничали.  Хуберт все более раздражался. Ему
стало ясно, что стать примасом будет нелегко.
     На третьей  неделе поста  Уллиэма  припугнули  и заставили  снять  свою
кандидатуру,  но  его голоса перешли  к Дермоту  и  Ориссу. В течение  шести
длинных дней и  двенадцати напрасных  голосований  за  Хубертом,  Дермотом и
Ориссом оставалось по пять голосов.
     В ночь накануне Рождества Камбер и Йорам молились в маленькой часовне в
покоях, где  Камбер  жил  еще канцлером.  Энсель  уже ушел спать в  соседнюю
комнату. В  заключение  ночных  молитв  отец  и  сын замкнулись  в  глубоком
контакте. Легкий  стук в наружную дверь  прервал медитацию, и  они удивленно
посмотрели друг на друга.
     --  Мы  кого-то ждем?--проворчал  Камбер.  Поднявшись  и направляясь  к
двери, Йорам пожал плечами.
     --  Слишком  поздно. Вечерняя месса  давно окончилась. Камбер остался в
часовне и вновь  опустился на  колени, но мысленно следовал за сыном.  Йорам
подошел к двери, проверил, кто за ней, и с удивлением обнаружил, что у двоих
из пришедших  есть  защиты.  Дверь распахнулась, и  Йорам, а  через  него  и
Камбер, узнали  четырех епископов--Найэллана, Кая, Дермота и Орисса.  Уловив
посланное  ему удивление  сына,  Камбер распорядился  впустить  посетителей,
затем на мгновение  повернулся к маленькому алтарю, прочел короткую молитву,
перекрестился  и  поднялся на ноги.  Четверо вошли в  гостиную  и  встали  у
камина.
     --   Добрый   вечер,   милорды,--тепло    приветствовал   их    Камбер,
подходя.--Йорам, принеси,  пожалуйста,  стулья для наших  гостей. Господа, я
боюсь,  что  удобства  не ахти  какие,  но  все наше  гостеприимство в вашем
распоряжении. Садитесь, пожалуйста.
     Пока  гости рассаживались по  креслам и стульям, которые  принес Йорам,
Камбер попытался  проникнуть в их сознания. От Найэллана и Кая он  ничего не
узнал,  кроме легкой  скрытой нерешительности  Кая,  во  власти которой  тот
пребывал после своего удаления  из Королевского совета. Орисс казался просто
испуганным,  но  умело  обуздывал  свои  страхи.  Дермот  выглядел  покорным
исполнителем чего-то.  Камбер не мог понять, чего, и в присутствии Найэллана
и Кая не решался читать глубже.
     -- Спасибо,  Йорам,--сказал  Камбер, усаживаясь  на принесенный Йорамом
сундук,  так  как  остальные места  были  уже  заняты.--итак.  Чему  обязан,
милорды? Мне попросить Йорама уйти? Судя по позднему часу, у вас дело?
     Орисс,  который по возрасту и положению должен  был быть предводителем,
сцепил пальцы, собираясь с духом, но потом шумно вздохнул.
     --  Лучше вы,  Найэллан. Я не  могу.  Вздохнув,  епископ-дерини  поднял
бровь, посмотрел на Орисса, потом поджал губы и повернулся к Камберу.
     -- Думаю,  отец Йорам может остаться,--он  кивнул  Йораму, стоявшему за
спиной  отца  безмолвной серой тенью,--  Скажите,  Алистер, не можете ли  вы
выставить   защиту  этой   комнаты  без  лишней   суеты  и  не  пугая  наших
коллег-людей?
     Сердце Камбера оборвалось. Теперь он понял, зачем они пришли.
     Не  меняя  выражения лица,  Камбер  глубоко  вздохнул и  закрыл  глаза,
мысленно касаясь всех рычагов, которые они с Йорамом и  Энселем установили в
день прибытия  в этой  комнате. Теперь, когда регенты  используют дерини  на
службе, это было необходимо, хотя они все еще надеялись, что нужды в этом не
будет.  Защиты  успокаивали  и  поддерживали его, невидимые  снаружи  (он не
хотел,  чтобы  о них  знали),  но достаточно сильные, чтобы  отметить  любое
вмешательство. Когда он открыл глаза, Найэллан одобрительно кивнул. Кай тоже
оценил защиты. Двое других смотрели на  него  со смесью любопытства и страха
от того, как стремительно Алистер проделал все, что требовалось.
     -- Это пойдет?--осведомился Камбер. Найэллан еще раз кивнул.
     -- Прекрасно сделано. Я  боялся, что вы не приготовились заранее. О вас
говорят, что вы не часто пользуетесь своими способностями.
     -- Много лет назад я убедился, что этого не стоит афишировать,--ответил
Камбер.--Это не мой стиль. Существует  свое место и время для тех даров, что
мы  получили.--  Он перевел свой холодный взгляд Алистера с Кая на Орисса  и
Дермота.--Но, по-моему, в столь поздний час  вы пришли  сюда не затем, чтобы
обсуждать меня, по крайней мере, не мои способности дерини.
     -- Вы верно подумали.
     Сидевший  в   одном  из   кресел  Найэллан  сложил   руки  и   постучал
указательными   пальцами  по  губам.  Его   серо-стальные  глаза   прекрасно
сочетались с серо-стальными волосами, бородой и усами.
     --  Алистер, в  обмен  на  некоторые обещания Дермот и  Роберт согласны
снять  свои  кандидатуры  и на завтрашнем голосовании подать  свои голоса за
вас.

        ГЛАВА 23

     И будут они насмехаться над королем и презирать принцев.
     Габаккук 1:16

     Даже  зная заранее,  что  скажет Найэллан, Камбер  не мог  справиться с
мгновенным  недомоганием,   когда  прозвучали   эти  слова.  Он   знал,  как
обескуражен Йорам, но не позволил себе показать собственное удивление.
     -- Domine, non sum dignus,--удалось пробормотать ему, опустив глаза.
     --  Вздор!--произнес  Дермот.--Вы  не  менее  достойны, чем  каждый  из
нас.--Он  показал  на  себя и Орисса.--И  куда достойнее  такой свиньи,  как
Хуберт МакИннис, которого регенты стараются протолкнуть.
     -- Он прав,--сказал Найэллан, а Орисс и Кай согласно кивнули.
     Качая  головой,  Камбер  полуобернулся  к  камину, уперевшись  рукой  в
подбородок и одновременно стараясь успокоить сына.
     Он этого  не хотел  еще сильнее, чем становиться Алистером или  святым.
Конечно, теоретически открывался доступ к  очень сильной позиции. Участие  в
Регентском совете, причем теперь по неоспоримому  праву позволит  направлять
действия юного короля и его братьев. Видит Бог, им это действительно  нужно.
С лихвой будет возмещено все, что они потеряли со смертью Дэвина и Джеффрэя.
     Но  разум  подсказывал:  регенты  никогда  в  жизни  не  примут  такого
архиепископа и примаса. Они прекрасно знали его политику,  его происхождение
и  родословную или  по  крайней мере родословную Алистера  Каллена. Если его
предпочтут  Хуберту, то  регенты  обставят  дело как  очередной  деринийский
вызов,  несмотря на то, что только  три из десяти голосов, отданных Алистеру
Каллену, будут голосами дерини.
     --  Думаю, вы  понимаете, о  чем  просите,--вздохнув, наконец  произнес
он.--Регенты хотят избрания Хуберта. А  вы, Кай, лучше других  должны знать,
как они  относятся ко  мне.  Однажды они  уже выкинули меня  из  Регентского
совета.
     -- Потому что  они могли,--ответил Кай раздраженно.-- На этот раз им не
удастся. Архиепископ Валоретский входит  в состав Регентского и Королевского
совета  по  праву,  которого  никто  не  может  оспорить.  Это  преимущество
сохранялось за архиепископами  Валоретскими со времен короля Авгарина. А что
касается выборов,  то король (или Совет регентов, как в данном случае) может
только  давать рекомендации синоду. Мы  не обязаны  следовать рекомендациям.
Кроме того, я буду рад увидеть,  как они подавятся  своей гордостью и примут
еще одного примаса-дерини.
     Остальные согласно закивали, и Камбер улыбнулся и покачал головой.
     --  Возмездие,  Кай? Это не  подобает вам.  Кроме того, мне кажется, вы
недооцениваете  Хуберта.  Он ни за что не станет подчиняться примасу-дерини,
особенно такому дерини.
     Дермот тихо и загадочно рассмеялся.
     -- В таком  случае вы  воспользуетесь своим правом и отстраните его. Я,
например, достаточно насмотрелся на этого самодовольного лицемера.
     --   Я  тоже,--согласился   Орисс.--Кроме   того,--добавил   он   более
деловито,--вы единственный кандидат, на которого согласны мы все.  Некоторые
из тех, кто поддержал меня, не  поддержат  Дермота,  а  кто-то  из  тех, кто
поддержал его, не  поддержит меня. Раз  за  Хубертом стабильно пять голосов,
ясно,  что  кто-то  из  нас должен  изменить  свое  решение,  и  кто  бы  ни
вознамерился одолеть  Хуберта, он  победит только при твердой поддержке всех
остальных.
     --  Вот  теперь все  вырисовывается.--Камбер  снова  улыбнулся.--Я  ваш
единственный   компромисс.  Скажите,  пожалуйста,  почему  вы  решили,   что
остальные примут  меня,  если не приняли вас? Я  дерини, а следовательно, по
определению Хуберта, моя духовность находится под сомнением.
     -- Вы  Алистер  Каллен, которому  выпало  на долю быть дерини,--ответил
Дермот,--Мы  знаем   вас,  Алистер,  знаем,  что   вы  никогда   не  станете
злоупотреблять своим влиянием.
     Мы знаем, что вам  можно доверить  честь церкви и ее людей. То,  что вы
дерини, не имеет для нас никакого значения.
     -- Но  с регентами потом  забот  не оберешься,--сомневался Камбер.--Нам
известно, каково отношение Хуберта  к окружающим, а его отношение к дерини и
Вовсе не нуждается в комментариях.  Герцог Эван вполне цивилизованный и даже
достойный уважения человек, по-моему, поведение его не будет слишком буйным.
Но с Мердоком совсем другое  дело. Таммарона  хватит апоплексический удар. А
Рун... Господи, я даже не хочу думать, что может учинить Рун.
     -- Они  ничего не смогут сделать,--ответил Кай.--И  если  они откажутся
принять вас, то вы можете отстранить их от церкви!
     --   Отлучить  от  церкви?  За  их   политические  взгляды?   Вот   это
да,--произнес Камбер.--А  ведь  Дермот только что  уверял, что  я никогда не
буду злоупотреблять своим могуществом. Подозреваю, тогда он  имел в виду мое
могущество дерини, но отнес это и к власти архипастыря.
     Кай пожал плечами.
     --  Ладно, вы не  станете отлучать их от церкви. И  все равно  у них не
будет выбора, принимать вас или нет. Точно так же, как это было с Джеффрэем.
     -- А что если  его постигнет участь Джеффрэя?--спросил  Йорам,  впервые
решивший вмешаться.--Прошу меня извинить, милорды,  но не приходило ли вам в
голову, что смерть архиепископа Джеффрэя была инсценирована регентами?
     -- Довольно,  Йорам,--остановил  его Камбер,  стараясь  успокоить  сына
движением руки.--И  все-таки он прав, господа,--обратился он к остальным.--С
ночи смерти короля  Синила все  мы  знали,  что пока  Джеффрэй останется при
дворе, он будет в постоянной опасности. Если вам  хочется поскорее покончить
с выборами, то, возможно,  удастся найти  более подходящую кандидатуру.  Как
насчет Уллиэма? У него есть твердые сторонники.
     -- Отдавшие за него только  два  голоса,--подхватил Найэллан.--Алистер,
вам не удастся вывернуться. То же  самое  вы  пытались проделать,  когда вас
выбирали в епископы. Боюсь,  придется смириться с неизбежным. Что скажете на
это?
     Камбер сразу ничего не мог ответить. Положив голову на сцепленные руки,
он, снова и снова взвешивал  аргументы и  искал  логические Просчеты. Думать
мешали защиты Найэллана и Кая, слишком близкие к его собственным, и сомнения
Йорама.
     Он  резко  поднялся на  ноги и  вернулся  в часовню,  где  опустился на
колени, спрятал лицо в ладонях и  постарался сосредоточиться. Поднял  взгляд
на маленького вырезанного в стене Христа, призывая мир и покой в свою душу.
     Стать архиепископом Валоретским  и примасом всего Гвинедда,  видит Бог,
он никогда не хотел этого! Конечно, он никогда не хотел сделаться святым или
Алистером Калленом.
     До сих пор ему не  удалось отыскать ни одного отсутствующего звена в их
логической цепочке.  Они, правда,  не знали  всех фактов,  а  он не  решался
рассказать.  Но  сомнений не оставалось: он единственный, кто  может набрать
необходимые  десять из пятнадцати голосов. Но быть  избранным и стать главой
церкви было совсем не одним  и  тем же. Йорам  затронул действительно важную
проблему. Что если регенты обагрили руки в крови Джеффрэя?
     Камбер снова прижал руки ко лбу, пытаясь разобраться в  обстоятельствах
убийства  архиепископа.  Смерть  Джеффрэя  могла  иметь связь  с  действиями
регентов, а могла  и  не иметь. Однако  нынешним правителям  это было  очень
удобно. Большую часть года Джеффрэй был для них колючкой в боку.
     А теперь заменить  его еще  одним дерини, который  к тому же был прежде
канцлером...
     По  закону,  если  епископы  проголосуют,  регенты  ничего  не  властны
изменить. Но кто мог поручиться, что  регенты  последуют  букве закона? Ведь
законы нарушались и прежде.
     Камбер тяжело вздохнул и  покачал  головой. Найэллан и остальные  ждали
его ответа. Спросив свой разум и душу,  он понял, что для  отказа у него  не
находилось  веских  причин. Факт  оставался фактом, никто  другой  не сможет
победить на выборах. Камбер станет  претендентом, Алистер Каллен займет трон
примаса Гвинедда, а Камберу придется вновь испытывать судьбу.
     Поднявшись, он перекрестил себя отяжелевшей рукой, повернулся  и шагнул
к  ним.  Епископы  встали,  и,  увидев  утвердительный  кивок,  все  четверо
опустились на колени и поцеловали его руку.
     После  недолгого  обсуждения деталей епископы ушли. Только тогда Камбер
отважился  взглянуть на Йорама. Глаза его  сына выдавали страсти, бушевавшие
внутри.
     -- Я знаю, ты не одобряешь моего решения,--произнес Камбер.
     -- Чем сегодняшняя  ночь  отличается от остальных?-- спросил Йорам.--Ты
сделал свой выбор. Очевидно, на то у тебя есть веские причины, даже если они
сведут тебя в могилу.
     Камбер вздохнул.
     --  Да,  возможно,  ты  прав.   Но  что  еще   оставалось  делать?  Это
продолжается, Йорам, не так ли? Сначала одна ложь, потом  другая,  и  так до
тех  пор,  пока  мы  уже  не  в  силах  избегнуть  своей  участи.--Он  пожал
плечами.--Что ж, новый  день расскажет о многом.  Может  быть, кто-то решит,
что не хочет голосовать за архиепископа-дерини. Это утешит, не так ли?
     Йорам не мог удержать горделивой улыбки.
     -- Тебя, может, и так, но не Гвинедд. С совершенной объективностью...
     -- А ты, разумеется, объективен,--с улыбкой прервал Камбер.
     -- С  совершенной  объективностью,--повторил Йорам,  отвечая улыбкой на
улыбку   Камбера,--ты   действительно  самый   подходящий.  Остается  только
надеяться, что у тебя достанет времени исполнить свой долг.
     -- Хотелось бы,--Камбер опустил  глаза, потом посмотрел на Йорама более
серьезно.--Я  был бы  рад, если бы  Рис  был  здесь. Не хочу разлучать его с
Эвайн на Рождество, особенно когда у них скоро должен родиться ребенок, но я
уже не так молод, каким привык себя сознавать. Даже если  все пройдет удачно
(а мы знаем, как нечасто это  бывает), следующие несколько дней обещают быть
жаркими. Когда рядом Рис, мне как-то спокойнее.
     Йорам кивнул.
     --  Думаю, они с Эвайн согласятся. Кверон останется  в доме  на случай,
если понадобится помощь. Мне привезти Риса?
     -- Нет,  разбуди  Энселя и  пошли его с  поручением. Еще одна  причина,
почему  я хочу видеть  Риса здесь,--это то, что  Энселю будет лучше там.  Он
может помогать Кверону приглядывать за Эвайн. Отведи его к Порталу в соборе.
Если вас увидят, можно сказать, что вы идете, на молитву.
     Йорам взял свой плащ михайлинца и накинул на плечи.
     -- Когда ты хочешь видеть Риса здесь?
     -- Пусть Энсель велит ему  ехать  на  лошади,--ответил Камбер.--Не хочу
афишировать наше  деринийское  происхождение  использованием Порталов.  Даже
если ему еще несколько часов поспать, он будет здесь до полудня. Сомневаюсь,
чтобы  кто-нибудь  здесь   стал  скучать  по  Энселю.   Они  слишком  заняты
наблюдением за мной.
     --  По-моему, ты прав,--сказал Йорам, взявшись за дверную ручку комнаты
Энселя.
     Камбер благодарно  посмотрел  на  сына, и  Йорам вышел.  Еще  несколько
секунд Камбер стоял и смотрел на закрывшуюся дверь, потом опустился в кресло
у камина.  Он долго любовался игрой пламени, и ко времени возвращения Йорама
успел отчасти примириться со сложившимся положением дел.

     * * *
     На следующее  утро епископы собрались по  третьему колоколу--в тот час,
когда  Святой  Дух  сошел  к  апосто