хорах
во время мессы.  Но настоятель был человек очень занятой, у  него было много
обязанностей,  и  только  когда  брат  Бенедикт  не   явился   на  следующее
богослужение, он забеспокоился.
     Решив,  что брат Бенедикт заболел, настоятель направился в больницу, но
смотритель  больницы брат Рейнард  не видел Бенедикта  уже  несколько  дней.
Тщательный  осмотр   всего  аббатства,  занявший  несколько  часов,  не  дал
результатов.
     Несколько  монахов были  посланы  на лошадях осмотреть все  окрестности
аббатства  на расстояние, которое  мог  бы преодолеть  за  это  время  пеший
человек.  Но буря сделала свое дело.  Если брат Бенедикт упал от  слабости и
умер,  то этого уже  никто  не  узнает до  самой  весны.  Аббатство постигло
большое  горе. Монахи отслужили  большую  мессу по брату Бенедикту следующим
утром, и затем вновь потекли обычные дни жизни своим порядком.
     И это дело заглохло бы навсегда,  если бы не брат Левит. В этот день он
решил проверить наличие  зимней одежды монахов. Осматривая содержимое шкафов
близ  кельи  пропавшего  брата  Бенедикта, брат  Левит  был  очень  удивлен,
обнаружив   пропажу   двух  сутан.  Проведя  расследование   среди  монахов,
пользовавшихся шкафами, он выяснил, что два  дня назад  все было  на  месте.
Однако никто не мог объяснить пропажу сутан.
     Озадаченный Левит  доложил обо всем субприору,  тот,  в  свою  очередь,
приору,  а приор--аббату. Это случилось уже  вечером. Аббат сначала  отругал
приора за то, что тот лезет со всякими пустяками,  но мозг его все время был
занят мыслями о пропавшем брате, и у него зародились смутные подозрения.
     -- Брат Патрик, сколько сутан пропало?
     -- Две, отец аббат.
     Аббат поднял перо и повертел его между пальцами.
     --  Скажите,  вы помните двух  человек, которые приезжали на свидание к
брату Бенедикту  две недели назад?  .-- Целителя и монаха? Приор  озадаченно
замолчал.
     -- Конечно, помню, отец. Монах этот был на службе у епископа, но...
     --  Я  это  помню!--рявкнул  аббат.--Он  был  гавриллитом  или   просто
притворился им.
     Приор  озадаченно  смотрел  на  аббата,  а  тот  повернулся  и  вытащил
календарь с заметками из шкафа. Не найдя в  нем  того, что искал, он швырнул
его обратно и забарабанил пальцами по столу.
     -- Попросите  явиться сюда врача,  брата Патрика,  а также брата  Пола,
Финеаса и Джубала.
     -- Хорошо, отец аббат.
     Удивленный приор выскочил из кабинета.
     Следующие  десять минут  аббат  сидел нахохлившись и  ожесточенно  грыз
ногти.  Подозрения  в  нем  росли,  и все  его умозаключения складывались  в
стройную картину.
     В тот день приходили два человека, говорили  с братом Бенедиктом, в тот
же день во время беседы брат Бенедикт упал в обморок.
     Они говорили что-то  о важном поручении деда, который недавно умер. Сам
аббат стоял неподалеку и слушал.
     Один  из них  был Целитель.  Как его  звали?.. Лорд  Ре... Ро... Рис. И
когда  врач  аббатства не смог  привести брата  Бенедикта  в  чувство, аббат
попросил Риса взглянуть на него и даже позволил войти в его келью.
     Да, и Рис, и монах, который был с ним, входили в келью Бенедикта!
     Взяв  на душу страшный грех,  аббат выругался  и скомкал письмо, только
что написанное генеральному викарию Ордена в Валорет.
     Он с ожесточением швырнул его в огонь.
     Бенедикт  не уходил из аббатства в беспамятстве и не умирал на снегу от
холода. Он совсем не был болен ни сейчас, ни тогда, две недели назад. Он был
похищен прямо из стен аббатства, прямо из кельи, и похищен этими двумя!
     Тут  его  размышления прервал  робкий  стук в  дверь.  Аббат постарался
принять вид, достойный уверенного в себе пастыря Божьего.
     -- Да.
     Приоткрыв  дверь, в  комнату  заглянул брат  Патрик.  За ним  виднелись
головы Джубала, Рейнарда, Пола  и Финеаса. Аббат  позволил им войти.  Монахи
стояли  неподвижно,  склонив  головы,  сложив на  груди  руки, спрятанные  в
необъятные рукава сутан.
     Аббат  окунул перо  в чернильницу  и положил  перед  собой  чистый лист
бумаги.
     -- Брат Рейнард, ты не можешь припомнить дату, когда брат Бенедикт упал
в  обморок  и  когда   он   заболел,--день,   когда  он  беседовал  с  двумя
посетителями?
     Брат  Рейнард с  минуту  изучал носки своих  сандалий, а  затем  поднял
голову.
     -- Это  было  в  праздник святого Маргетана. Нет, скорее это было сразу
после дня рождения святого Эдмунда.
     -- Так когда же, брат Рейнард?
     --  В   день   рождения   святого   Эдмунда.--Он   посмотрел   в   свою
книжечку.--Четырнадцатого ноября.
     Аббат записал дату и перевел взгляд на брата Джубала.
     -- Брат Джубал, кажется, ты дежурил у ворот в это время?
     -- Да, отец аббат.
     -- Ты не можешь припомнить имена посетителей? Там был Целитель и монах.
     Немного подумав, брат Джубал поднял бровь.
     -- Мне кажется, что монаха  звали брат Кирилл, отец аббат. Он из Ордена
святого Гавриила.
     --Да-да, брат Кирилл,--повторил аббат.--Называл ли он другое имя?
     --  Нет, только  свой Орден,--услужливо вмешался брат Финеас,--а  также
то, что он находится на службе у епископа.
     Аббат поискал кончик пера, покачал головой.
     У него не возникло никаких ассоциаций в связи с этим именем, и  это его
мучило. Но, во всяком случае, главный викарий должен знать его имя и принять
какие-то меры,  если, конечно, этот монах  действительно существует и служит
архиепископу.
     Он записал это имя, тщательно выписывая каждую  букву, и снова взглянул
на монахов.
     -- Ну, а теперь имя Целителя--лорд Рис какой-то.
     -- Мурин или Турин, или что-то вроде этого,--сказал брат Джубал.
     -- А мне кажется, Турин, брат  Джубал,--заметил  брат Рейнард.  Изогнув
шею,  он  пытался рассмотреть, что  записывает  аббат.--Правда,  я не  очень
уверен в этом, но он действительно Целитель. У меня в этот день болел зуб, а
он...
     Аббат  строго взглянул  на  него, и Рейнард виновато  замолчал, потупив
голову.
     Аббат снова начал писать, но  перо не долго скрипело  по бумаге. Вскоре
аббат поднял голову и движением руки отослал монахов прочь.
     Когда за ними закрылась дверь,  монах  взял чистый  лист бумаги и начал
новое письмо своему викарию. На этот раз его почерк был четким и уверенным.
     "Ваше преосвященство, я с прискорбием сообщаю о  похищении из аббатства
святого  Фоиллана  два  дня  назад брата  Бенедикта.  Подробности  состоят в
следующем..."

     * * *
     "...Итак,--через пять  дней  после этого  викарий Ордена  читал  письмо
архиепископу  Валорета,--совершенно  очевидно,  что  брат  Бенедикт  похищен
вышеназванными братом Кириллом  и лордом Рисом Турином--Целителем. Я посылаю
копии  всех показаний монахов,  так как вы в своей мудрости можете  заметить
то, что пропустил я.
     Остаюсь вашим преданным слугой".
     Викарий опустил письмо и взглянул на архиепископа.
     Архиепископ, перед которым  стоял его  обычный  стакан козьего  молока,
протянул иссохшую руку к письму, затем долил молока и погрузился в чтение.
     Викарий в это время отрезал себе кусок сыра.
     Было раннее утро, а архиепископ  имел привычку завтракать с  кем-нибудь
из подчиненных и просматривать во время завтрака утреннюю почту.
     Но, конечно, Роберта  Орисса  нельзя было считать  простым подчиненным.
Генерал-викарий  Ордена  святого  Джарлата  и  архиепископ  Валорета, примас
церкви  Гвинедда,  родились  примерно в  одно время  и впервые  встретились,
будучи учениками знаменитой школы при монастыре святого Неота, когда им было
по десять лет.
     И  хотя  Энском  Тревасский был дерини, а  Роберт  Орисс--  нет, это не
помешало  возникновению  между  ними  тесных  дружеских  отношений,  которые
длились  уже  долгие  годы. Да  и  теперь, если  Роберт  Орисс был  в  своей
резиденции  в Валорете и не выезжал в инспекционные поездки по монастырям  и
аббатствам Ордена, они  встречались  друг  с  другом по крайней  мере  раз в
неделю. Энском принадлежал к той  весьма редкой категории людей, которые  не
забывают старых  друзей,  возвысясь над  ними.  И Роберт, хотя  он часто  не
понимал действий своего коллеги-дерини, очень ценил эту дружбу.
     Но они уже  встречались  на этой неделе,  и  сегодняшняя  встреча  была
вызвана  получением этого странного письма,  которое  требовалось немедленно
показать архиепископу.
     Викарий налил в стакан молока для архиепископа, который ненавидел  его,
но пил для возбуждения работы пищеварительного тракта, затем отломил кусочек
хлеба  и стал  жевать,  дожидаясь, пока архиепископ  закончит чтение письма.
Строгое лицо Энскома сделалось хмурым и печальным.
     -- Что это за монах, Роберт? Почему кому-то понадобилось похищать его?
     Викарий покачал головой.
     --  Я  теряюсь, ваша  милость.  Я  просмотрел все  наши  записи. Принял
обет... Я просто понятия не имею.
     -- А этот аббат, он заслуживает доверия?
     Викарий горячо запротестовал. Он верил всем  своим подчиненным--все они
богобоязненные люди, не способные на гнусные интриги.
     Архиепископ хмыкнул, бросил письмо на стол и долго смотрел на викария.
     -- Вы знаете, что Катан МакРори умер на прошлой неделе?
     -- Советник короля?
     --  Сын графа Камбера Кулдского,--уточнил архиепископ.--А дочь  Камбера
Эвайн--невеста Риса Турина.
     -- Рис Ту...--Викарий схватил письмо.--Тот самый Рис Турин?
     -- Да, тот самый.
     Викарий,  глубоко вздохнув, откинулся  на  спинку  кресла. Завтрак  был
забыт. Архиепископ  молчал  и  не торопился высказывать свое  мнение.  Тогда
викарий поджал губы и задумчиво посмотрел на него.
     --  Ваша  милость, а  вы не  полагаете, что граф Камбер Кулдский как-то
связан с похищением брата Бенедикта?
     Архиепископ поднял глаза, и какая-то тень мелькнула на его лице, обычно
непроницаемо спокойном.
     --  Вы сошли  с  ума,--мягко  прошептал он.--Я  знаю Камбера. Мы вместе
учились  в  Грекоте  до  того,  как  все  его  братья умерли  и  он  остался
единственным наследником отца. Я венчал его с женой, крестил всех его детей,
принял  монашеский обет его сына  Йорама,  венчал Катана  с  Элинор. А кроме
того, зачем ему все это нужно?..
     --  Я  не  знаю,  ваша  милость.  Я  подумал,  что  вы  можете...--  Он
вздохнул.--А этот Рис Турин, он близок ко двору? Вы,  кажется,  тоже  знаете
его?
     --  Я знаю его,--ответил архиепископ.--Он молод для Целителя, но у него
блестящая  репутация.  Он очень близок с младшим  сыном Камбера--Йорамом  из
Ордена святого Михаила.
     -- Вы думаете, что тем монахом мог быть Йорам?
     -- Не знаю,--с сомнением в  голосе ответил Энском.--А с другой стороны,
Йорам--михайлинец, а они всегда были мятежниками, возмутителями спокойствия.
     -- Мятежники?! Да!--Роберт фыркнул.--Но при чем здесь  свой брат-монах?
Не вижу никакой политической выгоды от такого человека, как брат Бенедикт!
     -- И я тоже. Архиепископ вздохнул.
     --  Но вокруг  семейства МакРори идет крупная политическая игра. До нас
дошли слухи об обстоятельствах смерти Катана.
     Нет, Роберт еще ничего не слышал.
     -- Говорят, Катан  не просто  умер. Говорят, он был убит,  причем рукой
самого короля.  Если это  так, то тогда легко  объяснить безумное  поведение
Имра на празднике зимы. И это дает  мотивы для Камбера, Йорама и Риса начать
политическую борьбу.
     Он нахмурился.
     -- Но не  против  же  бедного  монаха?  Признаюсь,  у меня нет  никаких
мыслей, Роберт. А у вас?
     У викария тоже не было.
     После  долгой  паузы  архиепископ встал,  медленно  подошел  к  окну  и
выглянул в него, опершись руками о подоконник. На улице шел снег.
     -- Оставь меня одного, Роберт,--наконец тихо сказал он. Генерал-викарий
тотчас же встал, кланяясь, покатился к двери и исчез за ней.
     Архиепископ  вернулся в свое кресло, потрогал письмо кончиками пальцев,
сложил руки на столе и склонил голову в молитве.
     Он  не  сказал  Роберту Ориссу,  но  знал,  кто был  с  Рисом Турином в
аббатстве первый раз и участвовал так или иначе в похищении брата Бенедикта.
     Он и тот  "монах" вместе учились в Грекоте  и часто  делили между собой
горе и радости жизни.
     Брат Кирилл--это имя носил в монашестве Камбер Кулдский.

        ГЛАВА 16
     Человек одинокий, и другого  нет: ни сына, ни брата нет у  него, а всем
трудам его нет конца, и глаз его не насыщается богатством.
     Книга Екклесиаста, или Проповедника 4:8
     Но каковы бы ни  были личные чувства Энскома к семейству  МакРори  и  к
Камберу  в  частности,  архиепископ  был верным  слугой короны,  и долг  его
требовал доложить королю  о похищении монаха, хотя это было чисто  церковное
дело.
     Энском вычеркнул  из письма описание  брата  Кирилла,  которое могло бы
навести  Имра на верный след,  надеясь таким образом хоть  немного задержать
расследование  и  тем  временем  попробовать  связаться  с  Камбером,  чтобы
выяснить, что все это значит.
     То,  что Камбер  использовал  для  прикрытия свое  монашеское  имя,  не
удивило архиепископа,  это было в характере Камбера. Но могло быть и простое
совпадение, хотя Энском не верил в них. Во всяком случае, чтобы это ни было,
Энском хотел знать.
     И вот послание архиепископа королю было передано по обычным каналам: не
следовало давать  Имру возможность нанести удар  первым,  раз  во  всем этом
замешан Камбер Кулдский.
     Это  письмо  сначала   попало  к  графу  Сантейру,   который  занимался
расследованием дела по возможному заговору МакРори.
     Коль Ховелл в последнее  время много  помогал Сантейру и даже делился с
ним результатами своих тайных расследований.
     Так  что  они  вместе получили это письмо  и с  ним  новую  информацию,
которая в  совокупности с  имевшимися  у  них  сведениями  оказалась  весьма
интригующей. В ней было много любопытных совпадений. И совпадений ли?
     Например, они уже  давно знали, что Дэниэл Драпировщик--один  из людей,
чье имя упоминалось в документе, похищенном Йорамом,--умер своей смертью два
месяца назад, и провожал его в последний путь не кто иной, как Рис Турин.
     Дальнейшие расследования показали, что в тот же вечер Рис Турин оседлал
коня и  уехал из города. Хотя слуги утверждали в один голос, что он поехал в
Кэррори на празднование дня святого  Киама, у братьев монастыря, где  служил
Йорам, удалось  узнать,  что  Рис  и Йорам уехали оттуда  в  большой спешке,
невзирая на сильный дождь, в направлении монастыря святого Джарлата.
     Любопытно.
     Кроме  того,  монахи  святого  Джарлата  рассказали,  что  в  монастырь
приехали два человека и настояли  на  том,  чтобы  им разрешили  просмотреть
архивные  записи.  Заинтересовавшись, они занимались этим всю ночь. Но самое
главное во всем этом--заявление Грегори Арденского, аббата святого Джарлата,
вспомнившего,  что  эти двое  искали  какого-то брата Бенедикта,  у которого
недавно умер дед. Писцы Коля тут же составили список всех Бенедиктов Ордена,
так  что  Коль был  уже близок к  обнаружению пропавшего  без  вести Никласа
Драпировщика.
     Коль и  Сантейр сидели вместе  с двумя клерками, когда прибыл посыльный
от  архиепископа. Коль  распечатал  письмо,  сидя  в  очень удобном  кресле,
положив ноги на подушку. Коль бесстрастно читал письмо.
     Тишина  нарушалась  только  потрескиванием  огня  в  камине.  Вдруг  он
подскочил в изумлении.
     -- Черт возьми! Ты видишь?
     Он сунул письмо прямо под нос графа.
     --  Ты  хочешь знать, чем занимались Йорам и  Рис Турин? Я могу сказать
тебе, что делал Турин.  И я  клянусь, что  этот брат Кирилл--МакРори! Я могу
поклясться, что брат Бенедикт и наш Никлас Драпировщик--одно и то же лицо!
     Сантейр  взял письмо и быстро прочел его. Затем он откинулся в кресле и
кивнул.
     --  Неудивительно,  что  мы  не  могли  найти Драпировщика:  он  был  в
монастыре все  эти  годы.  Они, должно быть,  нашли его  с  помощью  архивов
святого Джарлата, так же, как мы хотели его искать. И еще...
     Граф поднялся и стал расхаживать по комнате, высекая искры из каменного
пола подошвами сапог.
     Коль смотрел на него ястребиным взглядом, еле сдерживая нетерпение.
     --   Все    это   очень   странно,--сказал   он,   завершая   очередной
круг.--Согласно письму архиепископа, они ездили в  святой Фоиллан первый раз
месяц назад, но тогда они ничего не  сделали, как будто они не были уверены,
что этот  человек  тот, кто им нужен. Напрашивается вопрос: кто же им нужен?
Откуда такой интерес к монаху из семьи бедных торговцев?
     Один из клерков нерешительно кашлянул:
     --  Везде  ходят  упорные  слухи  о  Халдейнах. Уже  начали  появляться
листовки.
     --  Это  все шуточки  виллимитов!--рявкнул Коль.--Они хотят сыграть  на
этом, но этому никто не поверит!
     --  Но  Турин  украл  портрет   Ифора  Халдейна,  сэр,--заметил  второй
клерк.--Зачем-то он ему нужен.
     -- Это--чушь,  гадость!--настаивал Коль.--Ни один из Халдейнов не выжил
после Переворота, об этом все знают.
     --  Но  если хоть  один  выжил, то сейчас  ему самое  время  попытаться
вернуть трон Гвинедда,--заметил Сантейр и отослал клерков прочь.
     Коль выпрямился и со злостью пнул ногой подушку из-под ног.
     --  Да, ты прав,--согласился он с неохотой.--Но это же не имеет смысла.
Кто такой Халдейн для МакРори?  Они--дерини, как я  и ты. Конечно, у Камбера
есть  причины  не  любить  короля, особенно  после  смерти  Катана. Но, черт
побери, ведь все  они--дерини! Он не может серьезно желать свергнуть с трона
короля-дерини и  посадить  на  трон человека  из прежней династии  или  хуже
того--человека,  который  утверждает, что он из династии  королей Халдейнов!
Где доказательства? И где Камбер?
     -- Я  не  знаю.--Сантейр  пожал плечами.--Мы,  конечно, опросили слуг и
крестьян в Кэррори...
     -- И ничего не выяснили. Сантейр, я не могу поверить, что твои искусные
инквизиторы  не смогли  выжать  и  крохи  информации о  планах и  намерениях
Камбера. Если бы я был там...
     -- Если бы ты был  там,  то, я не сомневаюсь, добрая  половина слуг уже
болталась бы на веревках, как те крестьяне, казненные в  октябре за то,  что
они не хотели сказать то, чего не знали,--ехидно сказал Сантейр.--Неужели ты
думаешь,  что  такой могущественный дерини,  как Камбер, не  может сохранить
свои  тайны от слуг, если захочет, или сделать так, что  от них никто ничего
не сможет узнать?
     -- Но он же где-то есть?
     Дальнейший спор был прерван внезапным  появлением запыхавшегося слуги в
ливрее личного слуги короля. На  лице его выразилось явное облегчение, когда
он снял шляпу и поклонился:
     -- Милорды. Его Величество требует, чтобы вы незамедлительно  явились к
нему. Он...
     Юноша сделал паузу, чтобы глотнуть воздуха:
     -- ...Он в большом гневе, милорды, так что вы лучше не задерживайтесь.
     Коль и Сантейр, забыв о своем споре, мгновенно бросились к выходу.
     --  Глупцы!  Идиоты!  Сукины  сыны!--кричал  Имр,  когда  вошли Коль  и
Сантейр.--Лгуны!  Предатели!  Коль, ты  знаешь,  что они  сделали? Ты можешь
представить...
     --  Кто  и  что   сделал,  ваша  милость?--прервал  его  Коль,   учтиво
поклонившись.
     -- Михайлинцы! Грязные свиньи, двуличные изменники...
     -- Сир, что они сделали?
     Имр взглянул на него дикими глазами и рухнул в кресло.
     -- Они исчезли, все до  единого исчезли, предали меня. Они забрали  все
свои сокровища, все! Они исчезли!!!
     -- Исчезли?!--выдохнул Сантейр.
     Это воспламенило  Имра, и он, вскочив, забегал по  комнате, в бешенстве
изрыгая   ругательства,  проклятия,  грязные  намеки  на  их  родителей,  на
обстоятельства рождения, на их порочные склонности.
     Сантейр, обретя спокойствие, пытался понять  причину происшедшего и уже
начал    планировать   мероприятия,   призванные   сохранить    безопасность
государства.
     Такие  действия  могущественного  Ордена  в  совокупности  с  заговором
Ма