нную королем  салфетку. По
ней расползлось буро-красное пятно. Синил мягким движением отобрал находку у
епископа  и  свернул, пряча злополучное  пятно.  Йорам  открыл рот, но Синил
покачал головой, предваряя вопросы, и аккуратно отложил салфетку в сторону.
     --  Я  знаю, Йорам, тебе  не  нужно особых объяснений,--  прошептал  он
убедительно и умиротворенно.--Я очень болен. Только Рис и я знаем, насколько
серьезно. Мне  хотелось бы поговорить с вами о  Джаване.  Поверьте, я вполне
доверяю Тавису. Он прекрасный молодой Целитель. Но...
     Короткий отрывистый стук прервал  его на  полуслове,  и Камбер  перевел
взгляд  на дверь.  Он  ощутил  присутствие разума за порогом,  но видел, что
Синил этого не чувствует.
     --Кажется,  разговор  не состоится,--безнадежно произнес Синил.--Ладно.
Йорам, посмотри, кто там.
     Камбер уже знал, что в дверь войдет лорд Джебедия Алкарский.
     --   Прошу   меня   извинить,   сир,--вошедший   отдал   королю   малый
поклон.--Алистер, один  из людей графа Эборского только что доставил письмо.
Он что-то говорил о несчастном случае во время прогулки верхом.
     Седеющий, глава геральдической палаты был облачен в видавший виды синий
охотничий костюм.  По  раскрасневшимся щекам и пятнам  грязи на одежде  было
ясно:  он только что упражнялся со своей новой охотничьей собакой  во  дворе
замка, но рука  в перчатке  сжимала  чистый пергаментный свиток, скрепленный
ярко-зеленой печатью Целителя.
     Король резко подался вперед.
     -- С ним все в порядке?  Что случилось? Утром я отправил к графу Риса и
Эвайн.
     Джебедия пожал  плечами и подал свиток, очевидно, он  впервые  слышал о
происшествии.  Камбер сорвал печать и развернул жесткий  лист.  Он  пробежал
скупые строки послания,  написанные четким почерком Эвайн, но в несравненном
стиле Риса,  затем свернул бумагу  и  засунул  за широкой пояс,  улыбнувшись
скупой улыбкой Алистера.
     -- Похоже, с нашим другом все будет в порядке, сир.
     -- Хвала Господу!
     -- Рис пишет, что у Грегори случилась путаница с памятью, но все травмы
залечены.  Однако  граф не уверен в выздоровлении  и просит  меня  приехать,
чтобы совершить над ним последний обряд.
     -- Последний обряд?--горячо переспросил Синил и едва не закашлялся.
     --   Поверьте,   сир,--успокаивал  Камбер,--в  данных   обстоятельствах
довольно обычного причастия. Думаю, Грегори преувеличивает, он  просто хочет
оправдаться за падение с лошади. И все же он страдает,  а ваши нынешние дела
совсем не  плохи. Вы разрешите  съездить  к нему? К ночи  я вернусь, если до
того вам понадобится Целитель, Джебедия приведет Тависа.
     -- Последний обряд!--с сильным  сомнением  в голосе повторял  Синил.--Я
умираю, а  ему нужен  последний обряд. О, поезжай проведать его, Алистер. Но
скажи графу,  что я жду его  при дворе для объяснений,  как только  он снова
сможет сесть в седло.
     --Непременно   так  и  сделаю,   сир,--отвечал   Камбер  на  причитания
Синила.--Прощайте,  сир,  Джебедия.  Поехали, Йорам, если хотим вернуться до
темноты.
     После ухода Камбера и Йорама Синил несколько  секунд сидел  молча,  его
серые глаза смотрели  в  пространство,  куда-то поверх  игрального  столика,
затем он подозвал Джебедия.
     -- Джеб, я попрошу тебя кое-что сделать для меня.
     -- Я готов, сир. А что именно?
     --Я хочу, чтобы ты отправился в детскую  к моим сыновьям. Если удастся,
разговори их наставников,  в особенности  лорда Тависа. Ты ведь тоже дерини.
Возможно,  он послушает  тебя. Постарайся втолковать  ему,  что  очень важно
уметь  уживаться  с  Мердоком  и  другими. Похоже, Мердоку не  по  нраву его
влияние на Джавана.
     --  Насколько  я  знаю, у  Джавана учение идет хорошо,  сир,--осторожно
заметил  Джебедия.--Он все лучше владеет оружием. Конечно, у  него  не будет
той,  что  у  братьев, твердости  в ногах, но это он  восполняет другим.  И,
откровенно  говоря,  Джаван  намного  сообразительнее Элроя. Как  жаль,  что
лучшие качества близнецов нельзя соединить.
     -- Да, двоих не должно быть никогда,--тоскливо вздохнул  Синил.--Я  все
удивляюсь, почему так происходит? Их мать так хотела подарить мне еще одного
наследника,  упокой Господь ее  душу. Но ты сделаешь это для меня, Джеб? Мне
отпущено мало времени, и я не хочу оставлять детей совсем беспомощными.

     * * *
     В  коридоре  Камбер  толкнул сына в  альков,  внимательно огляделся  по
сторонам, предупредив вопрос Йорама взглядом  и резким кивком. Вынув  письмо
Риса из-за пояса, он  снова пробежал  глазами по строчкам,  задумчиво провел
пальцами по печати внизу.
     --  Здесь  нечто большее, чем  можно  увидеть, Йорам.  Это  не  причуда
Грегори. Меня  не  вызвали бы без определенной причины.  Известно, как болен
Синил. Да и Рис не стал бы сочинять такое послание от чужого имени.
     --  Мне  тоже  показалось,  что   это  на   него  не   похоже,--ответил
Йорам.--Может, что-нибудь на печати?
     -- Кажется,  да,--пробормотал  Камбер,  поднося  лист ближе к  глазам и
тщательно рассматривая его.--Приглядывай тут пока.
     В то  время как  Йорам сторожил  коридор, Камбер  прижал чувствительные
кончики пальцев к печати и закрыл глаза, дыша все глубже и медленнее, он вел
себя  к  состоянию,  в котором прочтет любое послание. В течение  нескольких
секунд он нащупывал мозгом смысл, скрытый  за словами, и  наконец нашел его.
Он открыл глаза и выдохнул. Йорам вновь обратился к отцу:
     -- Плохие новости?
     --  Не знаю,--произнес  Камбер озадаченно.--Я  не поручусь,  что  верно
понял, намек  довольно двусмыслен. Это  послание  Риса. Он думает,  что смог
забрать у Грегори его способности дерини!

        ГЛАВА 3

     Он,  любивший своего сына,  часто  давал ему  почувствовать  силу розг,
чтобы перед смертью радоваться, глядя на него.
     Книга Екклесиаста или Проповедника 30:1

     К вечеру Джебедия наконец-то смог добраться до покоев, которые привычно
называли  королевской  детской,  хотя  ее  обитатели  давно  вышли из  этого
возраста, по  крайней  мере,  так они  считали  сами.  Он  собирался  прийти
пораньше,  к обеду принцев,  чтобы  как  можно  меньше нарушить обыкновенное
течение жизни. Однако сразу  после  того,  как Джебедия  покинул королевские
апартаменты, возникло множество неотложных дел, и ему пришлось разбираться в
них несколько  часов кряду. Казалось, проблемы эти не требовали немедленного
разрешения, хотя, докладывая о  них, его убеждали в обратном. Джебедия вдруг
почудилось, что его очень  стараются занять делами, но он  отнес это  к игре
воображения--у Мердока, Руна и Уота хватало проблем, просто неразрешимых без
участия председателя геральдической палаты.
     В любом случае, когда он пришел, в детской было очень тихо, и, судя  по
приему, его  не ждали. В  большой комнате игр, отапливаемой двумя громадными
каминами, сидел за книгами наследный принц Элрой. Рядом находился наставник,
хотя обычно к этому времени занятия уже заканчивались. Над Элроем возвышался
отец Валериан, учитель латыни. С  весьма суровым видом он то и дело  твердил
правильный  перевод  римского  военного  сочинения.  По-видимому,  Элрой  не
приготовил сегодняшнего урока и теперь нес заслуженную кару.
     Когда  Джебедия  вошел,  мальчик робко улыбнулся--глава  геральдической
палаты  был  в глазах  довольно хилого  подростка  прямо-таки  героем.  Отец
Валериан  тут  же  хлопнул  ивовым  прутом  по  листу,  едва  не  задев руку
наследника, и указал на текст. У Джебедия сложилось впечатление, что не будь
здесь его,  удар  пришелся  бы не  по  книге,  а  прямо по  пальцам.  Будучи
поборником строгой дисциплины, он все же пожалел мальчика.
     Зато Рис Майкл, младший из принцев, был поощрен, ему позволили играть в
золе у камина с солдатиками  и лучниками. Теперь он объяснял развертывание и
передвижение войск какому-то сверстнику. Рис Майкл был оживлен и  в  хорошем
настроении. Быстрота и  точность, с  которыми принц развертывал  диспозицию,
заставили Джебедия поднять бровь в удивлении. Это была известная  битва  при
Рорау. Слова и  жесты указывали на  то,  что Рис понимает смысл маневров.  У
парня определенно были способности к военному искусству.
     Чтобы  отыскать   третьего  принца,  потребовалось  значительно  больше
усилий.  Джебедия  не видел  его в  зале, но  спрашивать  не  стал. Судя  по
обращению с Элроем, излишний интерес к его брату мог дорого обойтись тому.
     Он  прошелся,  оглядывая  группы мальчиков и их  наставников, и наконец
обнаружил  Джавана--тот сидел на скамеечке в оконном алькове в дальнем  углу
комнаты,  перед  гризайлевым  окном, выходящим в  заснеженный сад.  Огромное
дерево за окном отбрасывало паутину теней на мальчика и  молодого  человека,
сидевшего  на коленях  у  его  ног.  Джебедия видел  юношу  со  спины, но по
темно-рыжим волосам и зеленой рясе Целителя он угадал в нем Тависа О'Нейлла,
того самого, который был нужен Джебедия.
     Пара не замечала приближения. Только когда он поднялся на две ступеньки
и вошел в альков, Джаван поднял голову и нахмурился. Теперь причина странной
позы Тависа была понятна  Джебедия:  правая,  увечная  нога  мальчика была в
руках молодого человека, а  специально сделанный для него ботинок  отложен в
сторону,  чтобы  не  мешать  Целителю.  Тавис осторожно  массировал  ступню,
полуприкрыв  глаза в трансе, он был сейчас исключительно в роли Целителя. Но
гримасы, мелькавшие на лице Джавана, говорили: что-то идет не так.
     Не желая прерывать Целителя, Джебедия осторожно приблизился, но и тогда
не смог разобрать, что именно проделывал Тавис.
     -- Что-то беспокоит, Ваше Высочество?--спросил он тихим голосом.
     Джаван  покраснел,  Тавис  вздрогнул,  но   быстро  справился,  прикрыв
искалеченную  ступню  руками, это движение  не ускользнуло от глаз Джебедия.
Тавис не повернулся к пришедшему.
     -- Милорд,--произнес он мягко.--Что привело вас в королевскую детскую?
     --  У  меня  дело к Их Высочествам,--ответил  Джебедия.-- Причем весьма
важное. А что вы делаете?
     -- Наставники  Его  Высочества не больно-то щепетильны  во  время своих
поучений, милорд,--Тавис говорил, так и не  обернувшись.--А утренние занятия
особенно жестоки.
     -- Жестоки?
     Тавис  развернулся,  не поднимаясь с колен,  его  лицо было  бледно  от
гнева.
     -- Да, жестоки! Сегодня утром его заставили отшагать пять миль по снегу
в  кольчуге,  с мечом и щитом взрослого. И он  прошел,--произнес  он  зло  и
гордо,--ненамного  отстав  от  братьев. Но  вот цена этой прогулки.  Большую
часть боли я уже снял.
     Произнося эту  речь,  он,  покачиваясь,  поднялся  на ноги и  с вызовом
взглянул на Джебедия. Глава геральдической палаты едва  не вздрогнул, слушая
Тависа, и не без труда вернул ясность гневному взору.
     Правая ступня мальчика была  устрашающе исцарапана, но кровоподтеков не
было видно.  Кожа на толстой,  уродливой лодыжке была стерта.  Другая ступня
тоже была растерта и покраснела. На подоконнике,  рядом  с Тависом, Джебедия
увидел ванночку с  водой, мокрые  полотенца и стеклянный флакон,  содержимое
которого напоминало мазь.
     --  Кто несет  ответственность  за это?--спросил  Джебедия  убийственно
ровным голосом.
     -- Это был...
     ---- Не важно,--вмешался  Джаван, обрывая Тависа прежде, чем прозвучало
имя.--Если  я  собираюсь  стать воином,  я должен  быть  выносливым.  Должен
поспевать за  остальными  и  быть  способным  руководить ими. Я  докажу, что
способен на это.
     --  Демонстрация силы мышц--не важнейшее  качество в числе  необходимых
вождю, мой  принц,--произнес Джебедия. Желание непременно наказать виновного
уменьшалось и гасло в нем.--С чего вы это взяли?
     Джаван напрягся, его нижняя губа дрожала от возмущения.
     -- Если я  могу взойти на престол вслед за Элроем, мне необходима сила.
Думаете,  кто-нибудь  потерпит еще  одного слабака  на троне? Гвинедду нужен
король-воин.
     -- Гвинедду  нужен мудрый король,--возразил  Джебедия.--Прекрасно, если
он  будет еще и воином, но это вовсе не обязательно. Ваш отец не воин, но он
царствует.
     -- Мой отец,--мальчик насмешливо фыркнул,--Да, он не воин. Лучше бы ему
оставаться  тем, кем был прежде. Но  нет,  он отказался от обетов,  перестал
быть монахом и стал монархом, и Господь простил его. Если бы все было иначе,
я не нес бы на себе следы божьего гнева!
     Он  вырвал ногу  из  рук  Тависа,  попытался спрятать  ее  за  другой и
отвернулся,  глотая слезы гнева. Пораженный услышанным, Джебедия обернулся к
Тавису за объяснениями.
     -- Милорд, вы забили ему голову этим сумасбродством?
     --  Не   я   учу   его  истории  и   религии,  милорд,--горько  ответил
Тавис.--Пожалуйста,  оставьте   нас.  Неужели  того  расстройства,   что  вы
причинили Его Высочеству, вам мало?
     Джебедия не нашелся с ответом. Когда Тавис взял искалеченного принца на
руки, чтобы унести его прочь от  любопытных глаз, смотревших изо всех углов,
Джебедия  почувствовал  себя  чудовищем.  Глядя  им  вслед,  он  думал,  как
объяснить случившееся Синилу и, что еще важнее, Камберу.

     * * *
     Однако мысли Камбера в это  время  были далеки от  принцев  и Валорета.
Поднимаясь  вместе  с Йорамом вверх по лестнице, ведущей в замковый холл, он
перебирал в памяти  то  немногое,  что  знал о  ситуации,  из-за которой Рис
вызвал его.
     Очень странно, что Рис обратился за помощью,--Камбер не мог обучить его
ничему из мастерства Целителя, которым Рис уже давно владел в  совершенстве.
Камбера  считали  знатоком  в  иных  областях, а Алистер  вообще не  обладал
каким-либо значительным  даром. Так что человек,  который сейчас  отвечал на
приветствия  многочисленной прислуги  графа  Эборского,  мало  чем мог  быть
полезен Рису-Целителю с огромными деринийскими дарованиями.
     И все же это открытие, если Рису действительно удалось каким-то образом
забрать у Грегори  могущество дерини,  представляло огромный интерес как для
Камбера, так  и для той его части,  что  была Алистером. Это может затронуть
всех дерини. Никогда раньше Камбер не слыхал ничего  подобного, кроме, разве
что, тех случаев,  когда  травмы  головы  были так  тяжелы,  что  нарушались
функции  и  других  систем.  При  этом нормальная  работа  организма уже  не
восстанавливалась, и больной умирал. В книгах также  не встречались описания
подобных явлений, хотя  они  с  Эвайн много лет работали  над  очень старыми
документами-хрониками.  Порой  они   повествовали   о  весьма   удивительных
событиях, но в  древних манускриптах ни слова не было о  возможности лишений
способностей дерини.
     Вслед  за провожатым  они поднялись по винтовой лестнице на два этажа и
прошли  узкой галереей, завершившейся холлом. Обитая железом  дверь в  конце
следующего коридора была приоткрыта.
     За   сводчатым  дверным  проемом  были  видны  в  отдалении   увешанная
гобеленами   кровать  графа,   неподвижно   сидящая  подле   нее   фигура  в
зеленом--Рис, и Эвайн, массирующая  мужу виски. Когда Камбер и  Йорам вошли,
Рис расплылся в улыбке и поднялся поприветствовать их.
     -- Я рад,  что вы  приехали вместе!--произнес  он,  кладя  руки  им  на
плечи.--Спасибо, что  привез  их, Джесс.  Если  что-нибудь  понадобится,  мы
позовем тебя.
     Когда  Джесс  почтительно  откланялся  и закрыл  за  собой  дверь,  был
установлен контакт, и  почти мгновенно  все узнали то, что требовало  долгих
разговоров.   Эвайн   тоже  участвовала   в   контакте,  порывисто  и  нежно
приветствовав  отца  и  брата.  Когда  их  сознание вернулось  на  обыденный
уровень, Рис подвел их к постели Грегори.
     -- Ты уверен, что граф сейчас в порядке?--спросил Камбер шепотом.
     -- Все, как обычно. Мне только пришлось  погрузить  его в сон, чтобы мы
могли свободно поговорить. Я знаю,  что снова могу  в точности воспроизвести
эффект.  Нам даже  не  потребуется  будить его.  Не  думаю, чтобы  потом  он
вспомнил что-нибудь. Грегори был в сознании всего несколько секунд, но тогда
еще не оправился от шока. Хочешь, чтобы я показал, что делал?
     -- Сейчас? Его защиты проницаемы?
     -- Для нас четверых--да. Хочешь считать мысли?
     -- Именно.
     Придвинувшись ближе к кровати, Камбер расстегнул тяжелый дорожный плащ,
спасавший от любого мороза, кинул его Йораму, подул на пальцы  и потер руки,
прежде  чем коснуться  висков  Грегори.  Его  пальцы  легко проскользнули  в
негустые рыжие пряди и получили доступ к мыслям. Грегори еле слышно вздохнул
и, казалось, расслабился еще больше.
     Камбер забрался глубоко, обследуя пути, на которых обычно располагались
каналы способностей дерини,  высоко  оценил четкую организацию  этого мозга,
его, казалось,  ничто не  могло расстроить, пусть даже  на  короткое  время.
Прервав ментальный контакт, он обернулся к Рису.
     -- Мне  кажется,  с ним  все в  порядке. Совершенно справился  и уже не
похож на беспомощного больного, который нуждается в лечении.  Итак, что ты с
ним сделал?
     Рис вздохнул,  не решаясь  начать, с Опаской  придвинулся и взял в руки
голову Грегори.
     -- Лучше не сопровождай меня, когда я буду в  контакте, по крайней мере
на этот раз. Просто постой рядом.
     -- Отлично.
     Когда  Рис закрыл глаза и погрузился в глубокий транс,  Камбер наблюдал
за ним,  ничего  не предпринимая, хотя его так и  подмывало  последовать  за
Целителем, но  он уважал  его мнение  и ни за что не  стал бы  этого делать.
Спустя мгновение Рис открыл глаза и сделал шаг назад.
     -- Посмотри теперь,--сказал он,  слегка улыбаясь.--Даже  приблизительно
зная, чего ожидать, ты наверняка получишь сюрприз.
     -- В самом деле?
     С недоверием подняв косматую бровь  Алистера, его теперешней  оболочки,
Камбер  снова  положил руки  на  виски  графа,  вступил  в  контакт... И  не
обнаружил ни защиты, ни сопротивления... Ничего, что  отличает мозг  дерини!
Он  быстро взглянул на Риса и Эвайн, они улыбались, робкие и озадаченные. Не
отпуская  сознание  Грегори, он  знаком Подозвал Йорама,  приглашая и его  к
обследованию. Присутствие  сына сразу добавило  знаний  о мозге,  в  котором
сейчас работал Камбер.
     Поддерживаемый крепкой  рукой, и мозгом Йорама, он позволил себе впасть
в еще  большее  отрешение и  погрузился  к  исходным признакам  способностей
дерини,  пытаясь выявить  хотя бы  их.  Он чувствовал, как  недоверие Йорама
смешивается с его собственным,  и  внезапный испуг, когда  мысль о том,  что
такая  операция может  угрожать любому дерини, одновременно пришла на ум  им
обоим. Хвала Господу,  что Целители были связаны  этическим кодексом.  Какое
могучее оружие один дерини может применить против другого!
     Камбер  не  осмелился развивать эту мысль.  Вынырнув на поверхность, он
знаком приказал Рису  вступить с ним в контакт, применить свое могущество  и
вернуть то, что  отнял, а сам приготовился наблюдать  вместе с  Йорамом.  Он
почувствовал,  как, Рис устанавливает контакт  и углубляется  в  мозг, чтобы
полностью  контролировать сознание Грегори,  уловил момент,  когда  Целитель
начал действовать...
     Нервная дрожь,  мягкий, но настойчивый толчок--и  мозг Грегори внезапно
снова  стал  таким, каким и  был,  все еще сонным  и  подконтрольным,  но  с
прежними  способностями  и  высокой организацией.  Когда все  трое  вышли из
контакта,  Камбер  покачал головой, в  высшей степени потрясенный тем,  чему
стал  свидетелем,  затем растерянно поглядел  на зятя.  Казалось, он еще  не
обрел дара речи. Молчание нарушил Рис.
     --  Ты  ведь  не  верил  мне,  правда?--спросил  Целитель,  возобновляя
лечебный сон Грегори и полностью отпуская его.-- Пойдемте в другую комнату..
Ему необходим отдых.
     Камбер  молча последовал за  ним, мысленно перебирая впечатления. Когда
они расположились у камина в соседней комнате, заговорил Йорам.
     -- Итак,  ты понимаешь, как это происходит? Рис положил сцепленные руки
на колени и слегка покачал головой.
     -- Думаю