ьчик вновь зашмыгал носом. - У тебя здесь появились друзья. Это вполне естественно... Так и должно быть. Но ты же знаешь, никто не собирался оставлять тебя здесь навечно. Ты воспитывался при гвиннедском дворе лишь до своего совершеннолетия, чтобы обеспечить тебе безопасность, и обучился здесь всему, что должен знать и уметь король. Но теперь этот этап твоей жизни завершен. Тебе четырнадцать лет, и ты мужчина.
     - Ла, и по законам вашей земли, и нашей, как мужчина я волен сам принимать решения, - пробормотал Лайем, и в голосе его явно слышались нотки вызова. - Это значит, что я вправе сам решать, каким должно быть мое будущее. Это значит, что если пожелаю, я могу не возвращаться в Торент.
     - Да, верно, - подтвердил Келсон, взглядом давая перепуганному Нигелю знак не вмешиваться. - По закону, ты достиг совершеннолетия, а это значит, что ты и впрямь можешь отказаться ехать домой, и по закону, никто не имеет права заставить тебя силой. Однако закон также гласит, что если ты не вернешься, то твой дядя Махаэль сместит тебя с престола и посадит на твое место Ронала. Твоему брату всего десять лет, Лайем. Он немногим старше, чем был ты сам, когда умер Алрой... А следующим за ним идет сам Махаэль. И если ты сойдешь с дороги, как ты думаешь, сколько он даст прожить твоему брату? А затем именно он и станет новым королем.
     Давясь слезами, Лайем вновь опустил голову и зажмурился. Затем медленно вздохнул, чтобы овладеть собой, и внезапно закрыл свои мысли прочнейшим щитом. За те четыре года, что он был в Ремуте, Келсон позволил доверенным Дерини обучать мальчика, - ибо он должен быть способен защитить себя, когда вернется домой, - и король Лайем позволял Келсону читать его мысли, особенно после того, как стал постарше и научился лучше владеть своими способностями. Но сейчас никакой контакт больше не был возможен.
     Однако Келсон и без того знал, что у Лайема на уме. Вскорости после смерти Алроя ходили слухи, что именно Махаэль подстроил тот несчастный случай, что стоил жизни королю Торента. Было это правдой или нет, - но Келсон знал, что Лайем всерьез опасается своего дядю, хотя доказать его вину было невозможно. И теперь, несмотря на ментальные щиты, Келсон понимал, что напоминание о судьбе братьев поможет Лайему взять себя в руки и мыслями вернет к насущным потребностям этого дня. Судя по всему, так оно и произошло.
     - Махаэлю никогда не быть королем, - ровным тоном промолвил Лайем, и в голосе его звучала стальная решимость. Он поднял взор на Келсона.
     - Да, согласен, - кивнул тот. - Но чтобы этому помешать, ты должен вернуться.
     - Знаю.
     Лайем так стиснул в пальцах золотую корону, что побелели костяшки.
     Однако, судя по всему, бунтарская вспышка была побеждена окончательно. Издав тяжелый вздох, он вновь взглянул на свою корону, усилием воли заставил руки расслабиться и чуть приподнял ее, качая головой.
     - Не хочу, - промолвил он чуть слышно. - Я никогда этого не хотел. Но она моя. И я знаю, что должен буду надеть ее и взять на себя всю ответственность и обязанности, которые с нею сопряжены, когда.., когда вернусь домой. Я лишь хотел бы...
     - Чего бы ты хотел? - мягко поторопил его Келсон, когда понял, что Лайем так и не решится договорить.
     Мальчик с обреченным вздохом пожал плечами.
     - Неважно, - пробормотал он. - У меня есть долг перед своим народом, перед семьей... Я не имею права отказываться от этого долга, или я больше не смогу быть тем, кто я есть. Тем, кем должен стать. Пусть даже виной этому преступления, происки и интриги моих родичей, из-за которых я и подошел так близко к трону Фурстанов.
     Он покрутил венец в руках, расправил покосившийся зажим, державший один из изумрудов, затем невесело усмехнулся и вновь бросил взгляд на Келсона.
     - Но пока.., я еще не в Торенте, сир, скажите, смею ли я исполнить последний свой детский каприз, прежде чем возложить на себя всю тяжесть короны?
     С легкой улыбкой Келсон также взглянул на венец в руках Лайема.
     - Все зависит от каприза, - произнес он негром ко. - увы, но королю не так многое дозволено, как хочется. Что ты имеешь в виду?
     - Ну.., я только хотел спросить, не могли бы вы притвориться еще хоть ненадолго, что я по-прежнему простой паж в замке Халдейнов, а не король Торента?
     Келсон медленно кивнул, ибо внезапно осознал, что сейчас Лайем хотел попрощаться с самим своим детством, - попрощаться с детскими друзьями и мечтаниями, с жизнью и безопасностью, которые он знал здесь на протяжении четырех лет. Он покосился на Нигеля, который сдержанно кивнул, затем вновь устремил взор на Лайема.
     - Думаю, что такому капризу мы без труда согласимся потакать, - промолвил он. - Нигель, есть ли хоть какая-то необходимость ему становиться королем Торента, прежде чем мы войдем в торонтские воды?
     Нигель махнул рукой.
     - Скорее всего, было бы разумно ему появиться со всей помпой при дворе Хорта Орсальского, поскольку именно там будет ожидать официальный эскорт из Торента. Но насколько я понимаю, сперва вы заедете в Корот, а там королю Торента делать нечего. Сказать по правде, я всегда полагал, что пажам и оруженосцам следует как можно больше бывать при чужих дворах и в столицах... А сдается мне, Лайем до сих пор никогда еще не гостил во владениях герцога Аларика, не так ли, сынок?
     Лайем покачал головой, потеряв дар речи перед таким неожиданным подарком.
     - Ну что ж, - продолжил Нигель с улыбкой, обнимая мальчика за плечи. - Тогда мне кажется, что этому оруженосцу нужно дать шанс хотя бы недолго послужить при дворе герцога Корвинского. А корона, на мой взгляд, отнюдь не является частью одеяния оруженосца, - добавил он, бросив взгляд на венец в руках Лайема.
     - Вы правы, сударь, - прошептал мальчик в ответ, и на губах его заиграла робкая улыбка.
     - Вот и отлично. Если желаешь, я прослежу, чтобы корону упаковали с прочими державными регалиями, пока она тебе не понадобится. Что-то еще? - спросил он у Келсона.
     - Кажется, нет, если только у Лайема не будет иных пожеланий, - отозвался Келсон. - Мне кажется, есть что-то еще, о чем он пока не осмелился нам рассказать.
     Лайем повесил голову, но когда Нигель подбадривающе потрепал его за плечо, все же решился ответить, хотя так и не смог заставить себя поднять глаза.
     - Я.., я только мечтал о том, чтобы мне остаться здесь, пока я не достигну возраста посвящения в рыцари. Я знаю, что это невозможно, но.., для меня была бы большая честь получить акколаду от герцога Нигеля. Без всякого неуважения к вам, сир, - торопливо добавил он, метнув взгляд на Келсона, - ..я ведь присутствовал, когда герцог Нигель посвящал в рыцари вас самого. Это воспоминание останется со мной до самого смертного часа.
     - И я тоже никогда не забуду тот день, - негромко отозвался Келсон, любящим взглядом окидывая Нигеля и вспоминая тот мистический момент, когда он преклонил колена, и Нигель коснулся клинком его плеча. - К несчастью, ты прав, остаться здесь еще на четыре года ты не можешь, и ни я, ни Нигель не вправе посвятить тебя в рыцари в четырнадцать лет.
     Но ты можешь вернуться в восемнадцать, и я буду счастлив лично представить тебя к этой церемонии, а для дядюшки большой честью и радостью станет дать тебе акколаду.
     - Если это хоть немного успокоит Лайема касательно будущего, - с улыбкой добавил Нигель, - я готов до его отъезда провести неформальную церемонию в узком кругу, как обещание на будущее и залог того, что по достижении положенного возраста он может вернуться сюда для посвящения. Ведь он, как-никак, король, и обстоятельства сложились весьма необычные...
     Лайем с восторгом и изумлением воззрился на Нигеля и сморгнул слезы, которые вновь выступили у него на глазах, а затем изумленно покачал головой.
     - Неужто вы и впрямь сделаете это для меня, сударь? - прошептал он.
     - Да, сделаю.
     На пару мгновений мальчик отвернулся, нерешительность мешалась в душе его с радостью и благодарностью, и это чувствовалось, даже невзирая на ментальные щиты, но когда он вновь повернулся к Келсону и его дяде, он взял свои чувства под контроль, и теперь в его манере держаться ощущалась уверенность в себе, какой он был лишен еще совсем недавно. И в торжественных, церемонных словах прозвучала убежденность человека, сделавшего еще один шаг по дороге от детства к зрелости:
     - Вы оказываете мне честь куда большую, чем я смел даже мечтать тем, что так верите в меня, - промолвил он. - И полагаясь на эту веру, я не желаю умалить ее, приняв тот щедрый дар, что вы мне предложили, ибо пока не заслужил его. Король в вопросах чести ничем не должен отличаться от обычного человека... Поэтому мне не нужно иных обещаний, кроме вашего слова, герцог Нигель. Обещайте, что когда я достигну положенного возраста, и если вы сочтете меня достойным, то я смогу вернуться в Ремут, дабы принять от вас рыцарскую акколаду. Я прекрасно сознаю, что в четырнадцать лет стал мужчиной лишь в глазах закона, но не в действительности. Однако вы были столь любезны, что обращались со мной как с мужчиной и, надеюсь, как с другом. Я всегда буду ценить это, что бы ни случилось со мной, когда я вернусь в Торент.
     - Не только годы делают человека мужчиной, - отозвался Нигель, взяв Лайема за руку. - Лаю тебе торжественную клятву, как ты и просил, и я знаю, что мой король поддержит меня в этом, - добавил он, и Келсон положил свою ладонь на их сомкнутые руки. - Будь это в моей власти, я отправился бы с тобой в Белдор, чтобы быть рядом, когда ты воссядешь на престол... Но мое место здесь, я должен удерживать престол для моего короля. Однако будь уверен, что ты истинный рыцарь по духу, пусть пока и не получил акколаду. И я буду молиться за тебя, как если бы ты был моим собственным сыном.
     - Аминь, - прошептал Келсон, радуясь, что эта непростая ситуация разрешилась столь приятным образом. Однако вопрос о статусе Лайема следовало обсудить и с другими заинтересованными лицами. - Я очень хотел бы, чтобы мы и дальше продолжили разговор, но предлагаю вернуться к Расулу и графу Матиасу. Не годится заставлять гостей ждать так долго.
     С этими словами он обернулся на двери гостиной.
     - Лайем, я так понимаю, что ты бы предпочел держать наш договор в тайне, но думаю, я знаю, как объяснить наше долгое отсутствие. Нужно ли тебе еще немного времени, чтобы прийти в себя? Оруженосец Халдейнов должен всегда выглядеть достойно и невозмутимо. Когда мы войдем внутрь, можешь продолжать прислуживать мне.
     Лайем кивнул в знак согласия, в последний раз вытер глаза платком Нигеля, а затем передал его дяде короля вместе со своим венцом. Нигель с поклоном принял корону, уложил ее на сгиб руки и с улыбкой сунул платок в рукав.
     За эти пару мгновений, пока все они готовились присоединиться к гостям, Келсон придумал подходящее объяснение, почему Лайем не торопится возлагать на себя символы королевского достоинства, и торопливо сообщил подробности своего замысла Нигелю посредством мысленной связи, легонько прикоснувшись к его руке по пути в гостиную. Нигель значительно развил свои способности Лерини за то время, пока действовал в качестве регента Келсона, и сохранил магический потенциал Халдейнов, даже когда вновь передал бразды правления законному правителю Гвиннеда. И сейчас, с помощью той же ментальной связи, ему не стоило никакого труда передать Келсону, что он вполне одобряет его задумку.
     История, придуманная королем, могла выдержать даже испытание чарами истины, если бы одному из гостей вздумалось их применить, и пощадила бы самолюбие Лайема.
     - Господа, прошу простить нас за задержку, но похоже, мы все заблуждались касательно статуса Лайема-Лайоса, - без предисловий заявил Келсон, когда торонтские посланцы поднялись им навстречу. - Герцог Нигель только что сообщил мне, что этот оруженосец официально будет освобожден от своих обязанностей лишь по прибытии на остров Орсал на будущей неделе.
     - Можно ли поинтересоваться, почему? - нахмурился Расул.
     - Разумеется, - отозвался Нигель, как и было договорено между ними с Келсоном. - Обучая пажей и оруженосцев, я стараюсь, чтобы они исполняли как можно больше самых разнообразных обязанностей, в особенности, при дворах других владык, поскольку таким образом они получают важные уроки дипломатии. А только что я вспомнил, что прежде чем встретить официальную делегацию Торента на острове Орсал, королевский кортеж сделает остановку в Корвине, где Лайему-Лайосу бывать еще не доводилось. Мне показалось, для него это будет идеальная возможность, чтобы добавить сей полезный опыт в свою копилку, прежде чем возложить на свои плечи полное бремя королевских обязанностей. Надеюсь, вы согласитесь со мной, что подобный опыт особенно полезен для будущего правителя.
     Расул с Матиасом обменялись изумленными взглядами, затем последний кивнул.
     - Милорд, говорю это не для того, чтобы поспорить с вами, но Лайема-Лайоса никак нельзя назвать будущим правителем. Он является королем вот уже пять лет. Теперь он достиг совершеннолетия и собирается вернуться к своему народу. Поэтому ему должны быть оказаны все почести, подобающие его рангу и происхождению.
     - А я отвечу на это, что ему сейчас оказываются все почести, каких достоин оруженосец Халдейнов, о каковом положении мечтает немало достойнейших юношей, невзирая на свое происхождение, - любезно отозвался Нигель. - У него еще хватит времени побыть королем, но сперва нужно получить все самые важные уроки.
     Расул скрестил руки на груди, явно теряя терпение.
     - Не слишком ли долго он был слугой?
     - О, но оруженосец не слуга, милорд, - любезно возразил Келсон. - Он ученик... Такой же, каким был и я сам, вплоть до того дня, пока герцог Нигель не посвятил меня в рыцари. А ведь я и тогда уже был коронованным королем.
     - Мы не коронуем наших королей, - заметил на это Матиас.
     - Да, не в том смысле, как это делаем мы, - согласился Келсон, тщетно пытаясь придумать способ прекратить этот спор. Он покосился на Лайема, ибо ему стало ясно, что торонтские посланцы заботятся лишь о рангах и почестях, а отнюдь не об искренних чувствах мальчика.
     - Вместо коронации вы вручаете им меч и проводите инвеституру... Знаю. Отец Иреней посвятил меня во все подробности. Но весь смысл в том, что как только Лайем-Лайос будет официально признан королем, в какой бы форме это ни делалось в Торенте, с этого момента он останется королем навсегда.
     Он никогда больше не сможет быть обычным мальчиком. Поверьте, я говорю по собственному опыту.
     Что плохого в том, чтобы дать ему возможность побыть мальчишкой еще пару дней?
     Расул с Матиасом обменялись взглядами, и Морган откашлялся, не скрывая улыбки.
     - Сир, дозвольте мне сказать.
     - Разумеется.
     - И могу ли я попросить вас отпустить Лайема-Лайоса?
     Гадая, что же задумал Морган, - а с помощью ментальных способностей он не осмеливался спросить об этом у своего друга в присутствии таких опытных Дерини, как Расул и Матиас, - Келсон с. тревогой покосился на Лайема. Мальчик застыл и напрягся, но на лице его не отразилось никаких чувств, а щиты надежно скрыли все эмоции.
     - Оруженосец, пожалуйста, извести лорда кастеляна, что придворные могут разойтись. Мы больше не вернемся в парадный зал, - заявил Келсон, радуясь возможности избавить Лайема от присутствия при этом споре. - После чего можешь заниматься своими обычными делами. Да, Дугал, будь так любезен, сообщи отцу Иренею и капитану торонтских гвардейцев, что лорд Расул и граф Матиас скоро к ним присоединятся. Заверь их, что все идет хорошо.
     Лайем поспешил удалиться, Дугал последовал за ним, хотя и без особой охоты, ибо он-то явно предпочел бы остаться и дослушать все до конца. Когда дверь за ними, наконец, закрылась, Келсон подвинул стул ближе к Матиасу, приглашая всех остальных также присесть. Ему по-прежнему было любопытно взглянуть, как намерен Морган повернуть этот разговор. У Нигеля вид был такой же озадаченный, как и у обоих гостей.
     - Сир, - начал Морган, усаживаясь рядом с Расулом. - Мне не хотелось говорить об этом при Лайеме-Лайосе, ибо я не желал смутить мальчика. Однако вышло так, что мне стало кое-что известно, и я подозреваю, что у него есть по меньшей мере одна личная причина на то, чтобы желать подольше оставаться в роли оруженосца. Если бы он и впрямь желал поскорее избавиться от этого статуса, не сомневаюсь, что герцог Нигель пошел бы ему навстречу.
     Он сделал вид, будто не уверен в этом своем предположении, и Нигель поспешил кивнуть в знак согласия.
     - Поймите, я говорю сейчас как отец, - продолжил Морган, - и полагаю, наши достопочтенные гости оценят это должным образом. Граф Матиас сообщил мне, что вскоре станет родителем во второй раз, а лорд Расул, кажется, является главой многочисленного семейства.., хотя я и не знаю точно, сколько у него отпрысков.
     Расул при этих словах Моргана устремил на него недоуменный взгляд, затем снисходительно поднял брови.
     - Аллах благословил меня четырьмя сыновьями и тремя дочерями. Все они уже взрослые, - ровным тоном отозвался он. - К тому же, у меня шесть внуков. Но прошу вас, продолжайте, милорд Аларик.
     - Преклоняюсь перед опытом аль-Расула в этой области, - улыбнулся Морган с легким поклоном в сторону мавра, - но вернемся к нашему оруженосцу, которому очень скоро предстоит перестать быть таковым.., к вашему королю, господа. Учтите однако, что официально я ничего не должен бы знать обо всем этом. Госпожа моя супруга сообщила мне под величайшим секретом... Судя по всему, мой приемный сын Брендон, с которым вы оба знакомы, попросил дозволения устроить прощальную пирушку для Лайема-Лайоса и прочих пажей и оруженосцев, когда королевский кортеж через несколько дней достигнет Корота.
     К изумлению Келсона, в словах Моргана было ничего, кроме правды, так что это во многом объясняло отношение Лайема. Он и сам, помимо воли, начал улыбаться, а Морган продолжил:
     - Разумеется, это все строжайшая тайна, - пояснил герцог. - Но слухи об этой пирушке уже разнеслись мальчиков, к вящему восторгу тех, кто отправляется с нами в Торент, и к великой досаде и зависти остающихся. Разумеется, почетный гость делает вид, что совершенно не осведомлен об этих планах.
     - Но я по-прежнему не понимаю, при чем здесь подлинный статус нашего короля, и какое отношение все это имеет к столь незначительному событию?
     - без уверенности в голосе перебил его Матиас.
     - Это потому что вашему сыну всего три года, - отозвался Морган, устраиваясь поудобнее в кресле. - Когда он станет постарше, для него будет иметь огромное значение, чтобы прочие мальчики принимали его как равного. Что же касается подлинного статуса Лайема-Лайоса... Конечно, наши оруженосцы достаточно хорошо воспитаны, так что Брендан вполне справится со своими обязанностями гостеприимного хозяина, однако принимать у себя короля - это ему уже не по силам... Как и всем прочим юношам. Думаю, это многое объясняет.
     Расул наградил Моргана слабым подобием улыбки, и даже лицо Матиаса как будто слегка просветлело. Келсон, с помощью чар истины проверявший слова Моргана, был уверен, что остальные делают сейчас то же самое, а потому позволил себе наконец расслабиться. Объяснения Моргана проливали дополнительный свет на те признания, которые Келсон с таким трудом вытянул из Лайема, - это были обычные треволнения четырнадцатилетнего подростка. В глубине души, он, пожалуй, и сам жалел, что никак не сможет поприсутствовать на этой пирушке.
     - Неужто мы и сами когда-то были такими юными? - усмехнулся Нигель.
     - Да, были, - вздохнул Морган. - И сдается мне, твой Пейн будет одним из главных заводил.
     Нигель закатил глаза.
     - Насколько я понимаю, эти трое сорванцов очень подружились, поскольку вместе исполняли все обязанности оруженосцев, и за это тебе некого винить, кроме себя самого.
     Теперь уже улыбался и Матиас, согласно кивая головой.
     - Вы очень чуткий человек, милорд герцог. Похоже, что для Лайема-Лайоса неминуемое расставание с друзьями представляет собой подли