лицо,  -  загадочно
произнесла Ридиан. - Чтобы вас простили за совершенное вами,  ты  должен
сделать то же самое.
   "Что такое этот кр,  или  как  там  она  сказала?"  -  послал  Келсон
ментальный импульс Дугалу.
   "Не знаю и не уверен, что хочу узнать, - ответил  Дугал.  -  Какое-то
испытание?"
   - Ты видела его лицо, -  повторил  Келсон  вслух,  стараясь  выиграть
немного времени. - А если я скажу тебе, что мы с Дугалом тоже  время  от
времени видим лицо святого Камбера?
   Среди зрителей пробежал тревожный  шепот,  члены  Квориала  принялись
наводить порядок, поэтому Келсон даже не  пытался  сказать  что-то  еще.
Когда  наконец  наступила  тишина,  Ридиан  снова  посмотрела  на   него
удивительно проницательным для ребенка взглядом.
   - Если уж ты оказался настолько смел, что заявил  такое,  -  ответила
Ридиан, словно их и не перебивали, - то должен доказать  свое  право  на
это, пройдя круайд-дбюхаинн, то есть periculum, или испытание.
   - А что это такое? - спросил Келсон.
   - Ритуал, увидишь в свое время.
   Келсон сглотнул. Ему было не по себе.
   - А почему мы должны проходить это.., испытание? - спросил он. - Ты -
Дерини. Ты знаешь, что я не лгу, и мы, правда, видели Камбера.
   - Ты не лжешь, нет, - ответила Ридиан.  -  Ты  верите,  что  говоришь
правду. Но разум может  обманывать.  Наш  путь  более  точен.  Когда  ты
подробно изложишь, что испытал во время круайд-дбюхаинн, мы будем знать,
были ли твои видения истинными.
   - А что, если мы откажемся проходить это кру... испытание?
   - Не вы вдвоем, а ты один, Келсон Халдейн.
   - Нет! - воскликнул Дугал. - Если через это должен пройти только один
из нас, то позвольте мне!
   Он был тяжело ранен. Я сильнее.
   Ридиан перевела взгляд на него, потом  посмотрела  на  других  членов
Квориала. Брат Майкл покачал головой.
   - Нет, это должен быть Халдейн.
   - Почему? - спросил Дугал. - Я тоже чувствовал присутствие Камбера.
   - Это ты так считаешь, - нетерпеливо сказал Майкл. - Однако вопрос не
подлежит обсуждению.
   - А если я откажусь? - вставил Келсон.
   - В таком случае вы оба сгорите на костре  за  ваши  преступления,  -
сказал Бенед, -  хотя  нам  будет  горестно  подвергать  братьев  Дерини
пламени. Но надругательство над гробницей Сагарта требует  искупления  -
или через огонь, или через круайд-дбюхаинн.
   - Он не откажется, - мягко вставила Ридиан. - Он - Ард-риг, верховный
король, должным образом миропомазанный и благословленный, давший  клятву
защищать свой народ. Честь требует, чтобы он думал  прежде  всего  не  о
своей безопасности, а о безопасности  вассала,  и  не  позволил  вассалу
пройти испытание вместо него. Более того, если он, и впрямь, сказал  нам
правду, то Келсон  Халдейн,  действительно,  сможет  восстановить  культ
Благословенного Камбера и должное поклонение ему.
   - Я могу и сделаю это, - сказал Келсон.
   "Келсон, нет!" - послал ментальный импульс Дугал.
   "Вопрос закрыт", - послал Келсон в ответ.
   - Восстановишь культ  святого  Камбера?  -  скептически  переспросила
Джилиан.
   - И пройду ваше.., испытание, если это  даст  нам  свободу.  Я  верю:
святой Камбер меня не покинет - после всего, через что мы прошли вместе,
- добавил он гораздо более уверенно, чем чувствовал на самом деле.
   - Значит, так и будет, - объявил брат Майкл. - В  таком  случае  тебя
отведут  для   приготовления.   Ты   примешь   ритуальное   омовение   и
помедитируешь.
   Ритуал начнется на закате.
   Келсон кивнул и спросил:
   - Может ли Дугал сопровождать меня по крайней мере до тех пор?
   Бенед уже собрался возразить, но Майкл покачал головой и поднял руку.
   - После ритуального омовения, да. И он  может  дежурить  с  братьями,
когда ты отправишься на круайд-дьюхаинн. Это мы вам позволим, раз вы оба
- Дерини.
   - Спасибо, - поблагодарил Келсон. - Еще одна просьба - нельзя ли  нам
чего-нибудь поесть?
   На этот раз ответила Джилиан.
   - Обычно соблюдается строгий пост, чтобы  обострить  чувства,  но  вы
можете съесть хлеба и выпить воды. Лично я посоветовала бы только  воду,
зная, что тебе придется испытать. Молодой Макардри может есть все,  если
пожелает.
   - Я буду поститься с моим названным братом, -  упрямо  заявил  Дугал,
хотя Келсон и сказал, что в этом нет необходимости.
   - Очень хорошо, - сказал  брат  Майкл,  вставая.  -  Келсон  Халдейн,
клянешься ли ты нам, как король и  рыцарь,  -  он  дотронулся  до  шпор,
лежавших на столе перед ним, - что ни ты, ни твой товарищ не попытаетесь
сбежать, пока не закончится круайд-дьюхаинн?
   - Клянусь святым Камбером, - сказал Келсон.
   - И ты гарантируешь, что этого не сделает и молодой Макардри?
   - Да.
   - Клянешься?
   - Как король и рыцарь.
   - В таком случае, - сказал брат Майкл, -  отведите  кандидата  и  его
товарища на место подготовки к испытанию.

***

   Солнце стояло еще довольно высоко над горизонтом, но  обещало  ранний
закат в горах, когда Морган, Дункан, Кьярд и Дхасс  остановили  лошадей,
чтобы разбить лагерь на ночь.
   В морозном воздухе ощущался недостаток кислорода, поэтому и  люди,  и
животные выдохлись.  Они  потеряли  след  подземной  реки  где-то  около
полудня, и настроение у всех четверых падало, когда в  оставшуюся  часть
дня они не обнаружили никаких других признаков воды.
   - Мы больше не найдем эту реку, - сказал Морган Дункану, без  особого
удовольствия приканчивая Жаркое, приготовленное Кьярдом. Дхасс занимался
лошадьми, Кьярд убирал после ужина.
   Дункан в беспокойстве потягивал подогретый эль. Он покачал головой  и
отставил чашу в сторону, опираясь подбородком на колено.
   - Я должен согласиться. Мне не больше, чем  тебе  хочется  признавать
поражение, но боюсь, мы исчерпали наши возможности.
   Морган вздохнул.
   -  Как  ты  думаешь,  стоит  ли  сегодня  ночью  отправить  позывные?
Попробовать еще разок найти хоть какой-то  след?  Лаже  если  мы  сможем
найти хотя бы тела...
   Дункан покачал головой и с трудом вздохнул,  не  желая  рассматривать
эту возможность, хотя даже  мертвые  тела  были  бы  лучше,  чем  полная
неизвестность.
   - Не знаю, Аларик. Я так устал. Я не могу  четко  мыслить.  От  этого
горного воздуха у меня болит голова. Они не могли остаться в живых после
прошествия такого периода времени, не так ли?
   - Сомневаюсь.
   Морган на короткое время прикрыл глаза, прижав перстень с грифоном  к
губам, затем достал кольцо Келсона из туники и в задумчивости  посмотрел
на него, покачивая на кожаном ремешке. Наблюдая за ним, Дункан приподнял
брови.
   - Зачем ты достал его?
   Морган пожал плечами с унылым видом.
   - Я просто подумал о том, как суть человека входит во что-то, тесно с
ним связанное, типа этого кольца. Конечно, оно  не  подойдет,  поскольку
оно здесь, а Келсон.., где-то еще. Но, может, нам удастся подключиться к
чему-то, что было надето на одном из них. По  крайней  мере,  это  будет
цель, точка фокуса, на  которую  направлять  сигнал  -  чтобы  найти  их
останки.
   - И если это сработает, мы будем знать наверняка, - заметил Дункан.
   - Да.
   Через несколько секунд Дункан подвинулся поближе к Моргану.
   - Хорошо. Какую из вещей ты предлагаешь?
   - Я боялся, что ты спросишь об этом, - признался Морган, - Это должно
быть что-то, что они не могли бы потерять во  время  падения.  Например,
медальоны святого Камбера.
   Дункан покачал головой.
   - Думаешь, у них успела возникнуть такая  связь  с  медальонами?  Они
ведь не так долго их носили.
   - В таком случае, кольцо Сиданы, - сказал Морган. - В  последний  год
Келсон его не снимал. Эмоционального заряда должно хватить.
   - Ты прав, - согласился Дункан. - Значит, будем искать его?
   Морган вздохнул.
   - Можем попробовать. Ты позовешь людей или?..
   Вместо ответа Дункан выплеснул остатки эля в костер и встал.
   - Кьярд, когда вы с Джассом закончите работу, пожалуйста, подойдите к
нам. Мы должны кое-что сделать сегодня ночью.

***

   А в Ремуте та, что недавно носила кольцо  Сиданы,  сидела  на  ужине,
устроенном в честь ее бракосочетания, и  слушала,  как  ее  новый  родич
поднимает тост в честь нее и жениха.
   - Я пью за Росану, красавицу Росану,  -  сказал  Сэйр  де  Трегерн  с
улыбкой, поднимая кубок и глядя на  девушку.  -  Я  приветствую  ее  как
нового члена нашей семьи, и желаю им с  Коналом  долгих  счастливых  лет
совместной жизни, прекрасного здоровья и рождения сына до конца года. За
вас!
   Росана покраснела  и  уставилась  в  свой  кубок,  когда  приветствие
повторили все гости и выпили.
   Она постоянно чувствовала взгляд Конала на себе.
   Архиепископ Кардиель, епископ Арилан, мать Хелоиз и несколько  сестер
из аббатства святой Бригитты,  а  также  с  полдюжины  друзей  Конала  и
некоторые из их жен были приглашены на скромный свадебный ужин. Пожелать
паре счастья  пришло  всего  около  двух  дюжин  человек.  Пир  проходил
несколько сдержано, из-за смертельной болезни  Нигеля,  но  даже  Мерауд
покинула место у его ложа, чтобы сесть рядом с Коналом на трон королевы,
и вежливо поддерживала беседу с окружающими.
   За тостом Сэйра последовали другие, некоторые из них довольно смелые,
но вскоре после этого, когда лучи солнца стали длиннее, а  потом  вообще
покинули узкие окна  и  наступили  сумерки,  Мерауд  склонилась  вперед,
поймала взгляд Росаны и положила руку на плечо Коналу.
   - У твоей невесты был долгий день, сын, - сказала она тихо,  улыбаясь
Росане, - и ближайшая ночь станет долгой  для  вас  обоих.  Дочь,  давай
скажем спокойной ночи Нигелю перед тем, как я провожу тебя в спальню?
   - Конечно, матушка, - прошептала Росана, прилагая  усилия,  чтобы  ее
руки не дрожали, когда она ставила кубок на стол, и поднялась  вместе  с
Мерауд.
   Выпив вина, она даже  смогла  преодолеть  девичью  скромность,  чтобы
нервно и застенчиво улыбнуться Коналу, добавив:
   - Я буду ждать тебя, мой господин.
   - Ожидание покажется мне вечностью, госпожа, -  прошептал  он.  -  До
встречи.
   Затем он  поймал  ее  руку  и  прижал  губы  к  ладони,  задержавшись
достаточно  долго,  чтобы   поласкать   ее   языком.   Росана   внезапно
почувствовала, что на них смотрят почти все собравшиеся в комнате.
   - Не здесь, мой господин. Прошу тебя, - прошептала она,  к  ее  щекам
прихлынула горячая кровь, - Это.., так не подобает делать.
   - Не подобает целовать руку моей супруги,  прощаясь  с  ней?  -  тихо
ответил он.
   - В самом деле, Конал, -  мягко  укорила  его  Мерауд.  -  Подумай  о
чувствах своей жены.
   Улыбаясь, Конал отпустил ладонь Росаны и откинулся на  спинку  стула,
снова взяв в руки кубок. Росана почувствовала в нем силу.  Его  рука,  а
затем и глаза наконец отпустили ее, но она все  еще  краснела  и  ругала
себя за это. Когда они с Мерауд выходили из  зала,  все  гости  еще  раз
встали, чтобы выпить за ее здоровье.
   Она думала о Конале, следуя за Мерауд по  ступеням  лестницы.  Ей  не
требовались способности  Дерини,  чтобы  почувствовать  его  пылкость  и
рвение. Они были очевидны с их первого разговора один на один. Тогда  он
еще не  получил  всего  могущества  Халдейнов,  и  потому  не  предлагал
вступить с ней в мысленный контакт. А после того, как он обрел силу, она
тоже не стала настаивать, поскольку такая интимность  была  неподобающей
до свадьбы, несмотря на то, что  с  Келсоном  она  однажды  делила  свои
мысли.
   Но у нее не было оснований не доверять Коналу.
   Она точно знала, что он говорил искренне, когда просил ее  стать  его
женой; магия Дерини подтверждала это. Конал желал ее разумом и  сердцем,
а также плотью, и искренне намеревался стать ей любящим, добрым и верным
мужем. А она, со своей стороны, хотя в душе все  еще  оплакивало  потерю
Келсона, обнаружила, что и ее плоть начинала отвечать  ему  -  ради  нее
самой, и ради ее земли, и молодого человека, во многом так  похожего  на
Келсона, человека, который скоро будет королем этой земли.
   - Я думаю, мой сын очень любит тебя,  -  тихо  сказала  Мерауд,  беря
Росану за руку, когда они обе дошли до верха  лестницы  и  повернули  по
коридору, ведущему в покои Мерауд и Нигеля. - Ты  не  очень  нервничаешь
перед первой брачной ночью? Я  знаю,  что  ты  намеревалась  никогда  не
выходить замуж.
   Росана не встречалась взглядом с Мерауд, пока та  открывала  дверь  в
королевские покои, и отступила в сторону, давая ей пройти.
   - Брак не вызывает у меня отвращения, матушка, - ответила она тихо. -
Я принимала обет не для того, чтобы избежать брака.
   -  И  тем  не  менее,  -  Мерауд   вопросительно   склонила   голову,
прислонившись к закрытой двери. -  Ты,  в  конце  концов,  решила  стать
невестой Конала, а не Господа. Пойми,  этот  выбор  очень  меня  радует,
больше, чем я могу выразить словами, моя дорогая, в  особенности,  когда
Нигель...
   Она замолчала, и на мгновение на ее лице  мелькнула  тень  страдания,
когда она посмотрела вглубь погруженной во мрак комнаты, туда, где лежал
ее муж. Росана нежно опустила руку ей на предплечье, выражая сочувствие.
   - Мне так жаль, матушка, - прошептала она. - Я  постараюсь  быть  для
вас хорошей дочерью.
   Улыбаясь, Мерауд опустила глаза.
   - Ты всегда будешь дарить мне только радость, Росана, - сказала  она.
- Хотя должна признаться, я  всегда  считала  более  вероятным,  что  ты
станешь моей племянницей, а не дочерью.
   Росана сложила руки перед собой и  опустила  голову,  смущенная,  что
Мерауд оказалась столь проницательна.
   - Если бы Келсон остался жив, матушка, это могло бы случиться, - чуть
слышно ответила она. - Бог не пожелал этого.
   - Значит, ты, в самом деле, намеревалась выйти замуж  за  Келсона,  -
сказала Мерауд, и в голосе ее прозвучало удивление. -  Но  почему  тогда
после его смерти ты решила выйти замуж за Конала? Он  -  мой  сын,  и  я
люблю его, но несчастна та мать, которая  не  видит  недостатков  своего
ребенка. Он может стать прекрасным человеком, но он не Келсон.
   - Это имеет значение? - спросила Росана ничего не выражающим голосом,
обхватив себя руками за плечи  и  проходя  дальше  в  комнату,  где  без
сознания лежал Нигель.
   - Думаю, да.
   Когда Росана не ответила, Мерауд продолжала.
   - Почему ты это сделала? Твое призвание  и  уверенность  в  выбранном
пути казались такими твердыми, когда ты  впервые  оказалась  у  нас.  Ты
отказываешься от своих обетов ради вступления в брак, затем тот, за кого
ты собиралась замуж, умирает до свадьбы. Большинство  женщин  восприняли
бы это, как знак: Бог не намерен делить ее с мужчиной.
   - Но я не такая, как большинство женщин, матушка, - ответила  Росана.
- Я - Дерини, а ваш сын - Халдейн, а это гораздо  большее,  чем  обычный
человек. Когда я думала о браке с Келсоном.., и это все, что было  между
нами, мы не обменивались никакими обещаниями до его  отъезда..,  он  дал
мне понять: независимо от того, какие личные  отношения  возможны  между
нами, он уже женат на своей земле, а Гвиннеду требуется королева-Дерини.
   - У Гвиннеда была королева-Дерини, - тихо сказал  Мерауд.  -  Ее  имя
было - и есть - Джехана. И она даже не посчитала нужным прийти  на  твою
свадьбу.
   - И пусть поможет мне Бог, - воскликнула Росана, -  никогда  не  быть
такой, как она, по крайней мере, в делах моего племени! У меня есть долг
перед своим народом, как и перед мужем, с которым я связала свою судьбу.
И даже если мужчина, за которого я вышла замуж, оказывается.., не тем, о
ком я думала вначале, то это не снимает с меня долг.
   - И значит, любя Келсона, ты  вышла  замуж  за  Конала,  -  выдохнула
Мерауд.
   - А  вы  можете  назвать  мне  более  сильное  доказательство  любви,
матушка? - возразила Росана. - Не само по себе замужество с Коналом -  и
столь скорое! - однако я должна была выйти замуж за человека, который, в
конце  концов,  станет  королем  и  сделает  меня  королевой   Гвиннеда,
королевой Дерини, чтобы претворить в жизнь мечты, которые  разделяли  мы
оба.
   После долгого молчания Мерауд медленно кивнула.
   - Ты очень смелая и сильная молодая женщина, Росана, - сказала она. -
Но будешь ли ты счастлива?
   Росана опустила глаза.
   - С Божьей помощью, я  буду  довольна,  матушка.  Я  не  могу  честно
сказать, что.., люблю Конала, но.., он нравится мне. И меня  волнует  та
вызывающая благоговение и восхищение задача, которая стоит перед ним; он
должен править королевством - и это мне понравится.  Возможно,  я  также
полюблю и его самого. А пока, я чувствую, он любит меня -  и  знаю,  что
нужна ему. Это больше, чем связывает большинство супружеских пар.
   Грустно улыбнувшись, Мерауд медленно кивнула.
   - Ради всех нас, я хотела бы, чтобы все сложилось  по-другому,  дитя.
Ради всех нас.
   Она посмотрела вглубь  комнаты,  туда,  где  в  сгущающихся  сумерках
маячило ложе Нигеля под балдахином, затем нежно взяла руку Росаны.
   - Пойдем, дитя. Мы должны сказать спокойной ночи Нигелю,  а  затем  я
провожу тебя на брачное ложе. Скоро стемнеет.

***

   Келсон тоже ждал ночи, погрузившись по горло в ванну с горячей  водой
и пытаясь расслабиться. Он хотел бы, чтобы вместе с ним был Дугал, но их
пленители поместили его  друга  в  соседнюю  купальню,  хотя  и  уверили
Келсона, что он сможет на короткое время увидеть Дугала перед  тем,  как
их отведут к месту поклонения святому Камберу.
   По крайней мере, горячая  ванна  успокаивала  и  была  приятна.  Ведь
естественное беспокойство постепенно нарастало, так  как  впереди  ждало
таинственное испытание. Келсон понял: его клонит в сон,  хотя  он  резко
вздрагивал каждый раз, когда появлялся слуга и подливал горячую воду.  В
пару, поднимающемся из дубовой бадьи,  тонули  последние  лучи  Дневного
света, попадающие в помещение через небольшое отверстие у  потолка.  Это
навевало тоску. В горячей ванне не чувствовался холод, но горный  воздух
быстро остывал с приближением заката. Зима еще не сдала свои  позиции  в
этих краях. С  паром  также  смешивался  запах  трав,  иногда  они  были
сладкими, иногда едкими, попеременно. Они горели в небольшой жаровне,  у
которой  стоял  молчаливый  человек  в  сером,  а  откуда-то  еще  один,
невидимый Келсону, приятным тенором пел псалмы  на  латыни  со  странным
акцентом.
   - Закат приближается.
   Голос брата Майкла, почти у самого его правого уха, испугал Келсона и
вывел из дремоты, в которую он почти погрузился. Из  ванны  выплеснулось
немного воды, когда он невольно вздрогнул и отпрянул. Пение  смолкло,  а
он даже этого не  заметил,  -  человек,  стоявший  у  жаровни,  ушел.  В
помещении теперь горел тусклый слабый свет. В комнате  оставался  только
Майкл, таинственным образом вынырнувший  из  пара.  Он  держал  огромное
грубое полотенце между собой и Келсоном. Король встал и позволил  Майклу
обернуть им себя, а затем усадить на стул, где монах лично  стал  сушить
ему волосы вторым полотенцем, а затем вычесывать из них колтуны,  причем
все это - молча.
   - Ты хочешь, чтобы  твои  волосы  свободно  висели,  или  предпочтешь
i'дулу? - спросил Майкл, когда волосы наконец легли мокрыми и блестящими
прядями на плечи Келсона. Келсон помнил, что раньше слышал это слово,  и
догадался: это, наверное, их название для косички.
   - Вы так называете косу? - уточнил он. - I'дула?
   - Да.
   - Тогда i'дулу, - сказал Келсон. - Я ношу ее уже несколько лет, но мы
просто  называем  ее  приграничной  косой.  Я  обратил   внимание,   что
большинство ваших мужчин их тоже носят.
   Майкл молча склонился, чтобы разделить влажные черные волосы на пряди
для заплетения в косу, всем своим видом пресекая ненужные разговоры.
   Келсон попытался мысленно прощупать его, но казалось,  будто  человек
окружен туманом. Это не были защиты в обычном понимании,  но  проникнуть
сквозь туман  оказалось  ничуть  не  легче.  Келсон  подумал,  что  это,
возможно, проявляется эффект некой религиозной практики, что  в  ходу  у
этих людей; впрочем, возможно, что Майкл - Дерини; или и  то,