обенно с начала года, после бегства Тависа, случившегося в тот самый день, когда Рамосский совет огласил свои последние указы, направленные против Дерини. Джаван по этому поводу закатил нелепую, совершенно ребяческую сцену, которая показалась убедительной всем, даже лорду Ориэлю, Целителю-Дерини, вынужденному служить регентам. С тех самых пор Джаван не упускал случая подчеркнуть, что побег Тависа воспринимает как личное оскорбление и что теперь он с куда большим недоверием относится ко всем Дерини вообще. Играть такую роль Джавану было не по сердцу, но Тавис убедил его, что в нынешних обстоятельствах небольшой обман простителен. И так, конечно, было безопаснее.
     Таким образом, наследник гвиннедской короны утешал себя мыслями о грядущем воздаянии, мечтательно водя пальцем по ободку бокала. Шум и гомон пиршества едва достигали его, омывая сознание, подобно приливной волне, но ничуть не затрагивая разум, глубоко погруженный в себя самое. Подали новую перемену блюд - жареных лебедей, начиненных орехами и лесными ягодами, во всем великолепии белоснежных перьев, - и мальчик покорно взял свою порцию, мечтая лишь о возможности сбежать отсюда поскорее. Однако вместо того появился новый персонаж - и сердце вмиг сжалось от недобрых предчувствий.
     - Ваше королевское величество, ваши высочества, милорды, - провозгласил со всей торжественностью дворецкий, - лорд Манфред Мак-Иннис, граф Кулдский и барон Марлорский.
     "Боже правый! - воскликнул про себя Джаван, подобно остальным присутствующим устремляясь взором к темной, закутанной в плащ фигуре старшего брата архиепископа, возникшей на пороге. - Этот-то что здесь делает?"
     Манфред с улыбкой сбросил накидку и двинулся по зале, и эта улыбка очень не понравилась Джавану.
     По пятам за графом шагал рыцарь в ливрее цветов Мак-Инниса, со шлемом под мышкой, и вид у него был до крайности самодовольный. Замыкал небольшую процессию сын Манфреда Айвер, прыщавый юнец лет двадцати, которого принц возненавидел с первого взгляда, когда тот был в прошлом году впервые представлен ко двору. Джаван с отвращением заметил у Айвера белый рыцарский кушак и золотые шпоры - год назад их еще не было!
     Когда Манфред со свитой приблизились к помосту, все разговоры стихли. Хьюберт поднялся с места, едва лишь брат вошел в залу, и незаметно перемещался влево, пока не оказался рядом с креслом Алроя. Он стоял, опираясь унизанной перстнями рукой о спинку, и именно ему, а отнюдь не королю, отвесил свой поклон Манфред Мак-Иннис.
     - Я принес вести, которые порадуют всех собравшихся, ваше преосвященство, ваше величество... - С этими словами граф распрямился и вытянул вперед руку, в которой сверкало что-то маленькое, на цепочке, - Можете считать это свадебным подарком лорду Рану и лорду Ричарду, - Он еще раз поклонился обеим парам. - Я принес вам распятие, которое еще недавно носил епископ-отступник Элистер Келлен, и счастлив сообщить, что он мертв, как и его сообщник Джебедия Алькарский!
     Пирующие радостно загомонили, и за всеобщим возбуждением Джаван с трудом сумел взять себя в руки, чтобы скрыть ужас и отвращение. Алрой не столь хорошо владел собой, и вид у него был донельзя испуганный. Райс-Майкл, который всегда восхищался Джебедией, еще когда тот не ушел с поста главнокомандующего, и вовсе готов был в любой миг разразиться слезами. Как могли они оба погибнуть?! Немыслимо! Наверняка, Манфред лжет.
     Но тем временем новоиспеченный граф продолжал рассказ, не забывая должным образом нахваливать своего слугу, и Джаван со страхом осознал, что они все-таки говорят правду. Он даже осмелился, с минуту поколебавшись, прибегнуть к своим недавно обретенным способностям, чтобы удостовериться наверняка. Этот дар - определять истину в речах человека - принадлежал, по словам Тависа, всем Дерини, хотя Элистер Келлен намекал, что дело куда сложнее, и способности Джавана передал ему перед смертью отец, тесно увязав их с очередностью наследования. У него не все вышло, как он задумывал, и Джаван получил доступ к этому дару раньше, чем положено. Сегодня, впервые за все время, он пожалел об этом.
     - Перед смертью они успели сразить троих моих рыцарей, а славный сэр Рондел на время упал без чувств, оглушенный, - рассказывал Манфред. - Но он видел епископский перстень на пальце у Келлена.
     И точно описал обоих - так что сомнений быть не может.
     - Так почему же ты не принес перстень? - требовательно вопросил Хьюберт, с подозрением уставившись на Рондела. - И кстати, почему не привез сами тела?
     Рондел, немедленно преисполнившись почтительной угодливости, низко склонился перед архиепископом, прижимая руки к груди.
     - Я так и хотел сделать, ваша милость, но уже темнело, а я был совсем один, далеко от друзей. И когда я стал укладывать труп на лошадь - а мне еще пришлось сперва ее поймать, животные словно взбесились от запаха крови! - так вот, когда я взвалил первый труп на лошадь, неподалеку послышался шум, и я увидел за деревьями факелы, не меньше дюжины. Уже наступила ночь, я не знал толком ни где я нахожусь, ни что это могут быть за люди, и потому решил, что разумнее будет скрыться, чтобы, по крайней мере, донести вам о случившемся. Кольцо у Келлена мне снять не удалось, а отрезать палец я не успевал, поэтому взял только крест. - Он мотнул подбородком в сторону распятия в руках у Манфреда, которое тот протягивал брату. - Пришлось даже цепь порвать, чтобы снять его.
     Хмыкнув, Ран неспешно поднялся и потянулся через голову невесты, чтобы взять крест у Хьюберта, затем раздраженно повертел его на пальце.
     - Манфред, это распятие могло принадлежать кому угодно. Откуда ты знаешь, что он говорит правду?
     - Так ведь это легко выяснить, разве нет? - отозвался тот без обиды и колебаний. - Пусть его проверят чтением мыслей. Хьюберт, у вас же тут есть цепной Целитель, Ориен, или как его там?..
     - Ориэль, - поправил Ран. Он бросил крест на стол, и тот с легким стуком упал прямо перед Алроем, который впился в него взором, точно завороженный. - Но почему бы нам не попробовать моего чтецов - продолжил регент. - Он, правда, не Целитель, но чтобы читать мысли, это ведь и ни к чему.
     Он мне очень пригодился в монастыре святого Неота. Но пусть теперь подтвердит свою преданность и выступит перед всеми нами. Что скажете, милорды?
     - Он покосился на приятелей.
     Возражений не последовало, и Ран подал знак стражнику в дверях:
     - Приведи Деклана Кармоди. И не смей говорить ему, в чем дело.
     Джаван едва сдержал стон досады, когда стражник удалился, ибо Кармоди, подобно Ориэлю, был из тех Дерини, кого принудили сотрудничать с врагом, угрожая расправой их семьям. У Ориэля в заложниках оставалась жена и новорожденная дочь, у Кармоди - жена и двое детей. В отличие от Целителя, однако, Ран по-прежнему держал своего пленника в цепях: видимо, не слишком доверял ему.
     На первый взгляд, впрочем, Кармоди едва ли мог представлять для кого-то угрозу: у него был вид совершенно сломленного человека, несмотря даже на возраст - не больше тридцати, самый расцвет... Но он казался больным и усталым - и Джаван понимал его, потому что сам чувствовал себя не лучше. Когда Дерини, закованного в легкие кандалы, ввели в зал, пленник лишь мельком покосился на Манфреда и двоих рыцарей рядом с ним: как видно, те не вызывали у него особого страха.
     Главную опасность являл собой Ран - Ран, который держал в своей власти его жену и двоих детей, который уже не раз без всяких колебаний и угрызений совести лишал жизни других заложников, даже младенцев. В первые дни плена Кармоди немало пришлось повидать таких показательных казней, и он знал, что Ран не расточает угроз впустую.
     Он покорно склонился перед регентом, пряча ненависть под маской тупой покорности. Ран встал рядом с Алроем и, безрадостно усмехаясь, небрежно оперся локтем о спинку кресла.
     - Этот рыцарь говорит, что видел двух мертвецов, - заявил Ран, небрежно указывая на Рондела. - Не переусердствуй с ним, поскольку, сдается мне, лорд Манфред ценит его услуги, но мы желаем знать, кто были эти люди.
     Кармоди обреченно вздохнул и поджал губы.
     Джаван отметил про себя, как ловко повернул разговор Ран - чтобы Дерини не имел возможности просто повторить то, что им хотелось бы от него услышать. А поскольку Рондел говорил правду, никакая опасность ему не грозила.
     Тем не менее, рыцарю все происходящее явно не пришлось по душе, и когда Ран поманил его пальцем, он подошел с весьма недовольным видом и не смог скрыть нервной дрожи от прикосновения Кармоди, который положил ему на лоб ладонь.
     Рыцарь даже зажмурился, чтобы не смотреть на Дерини.
     - Думай об этих людях, - прошептал ему Кармоди. - Представь их себе как можно отчетливее.
     Похоже, Рондел повиновался, ибо почти сразу же Дерини отдернул руку и отшатнулся, словно в испуге. Глаза его широко раскрылись.
     - Что ты видел, Кармоди? - потянулся к нему Хьюберт, сгорая от нетерпения - Я вижу, ты знаешь, кто это такие. Говори!
     Кармоди содрогнулся, но тут же овладел собой и, звеня кандалами, опустил руки.
     - Элистер Келлен и Джебедия Алькарский, ваша милость, - промолвил он безучастно.
     После чего Кармоди позволили удалиться, за ним ушел и Рондел, которого ожидал горячий сытный обед, ибо он с отцом и сыном Мак-Иннисами скакал почти без остановок три дня, чтобы скорее принести регентам радостную весть. Сам Манфред, однако, грязный и усталый с дороги, занял почетное место рядом с братом и Раном, ощущая себя героем дня. То и дело в последующие часы поднимались кубки за его здоровье - вся честь принадлежала ему одному, поскольку Рондел был его слугой, - и настроение в пиршественной зале было праздничным и торжествующим.
     Джавана же известия Манфреда повергли в глубокое уныние, а наблюдая, как пьяный Айвер Мак-Иннис пристает без разбору ко всем придворным девицам, он с трудом подавлял тошноту. Он попытался не обращать на Айвера внимания, но тот вел себя настолько вызывающе, что не замечать его было попросту невозможно. От острых глаз Джавана не ускользнуло, что больше всего сын Манфреда увивается вокруг двух поразительно бесцветных девушек, едва ли старше его самого. Ни той, ни другой его ухаживания не доставляли особого удовольствия, и менее всего - даме средних лет, что сидела с ними рядом.., да это же матушка Анселя Мак-Рори! - сообразил вдруг принц.
     Тогда получается, эти девочки - знаменитые наследницы Мак-Линов; при дворе только о них и говорили, с тех пор как пришло известие о гибели их кузена Адриана Мак-Лина с сыном с Трурилле. Отец Адриана, Иен, шестой граф Кирнийский, был еще жив; но после смерти сына и внука его наследницами стали эти две девушки, дочери его погибшего сына.
     Не удивительно, что Айвер Мак-Иннис так увлечен - хотя Джаван гадал, как тому удастся сделать выбор из двух сестер. Девочки должны были владеть своими землями совместно, и лишь после смерти одной из них вторая унаследует титул графини Кирнийской. Что если Айвер ошибется и выберет не ту?
     Впрочем, Джаван был уверен, что Айвер не станет спешить женихаться - хотя Анселя, несомненно, следует предупредить, что племянник Хьюберта обхаживает его родственниц. Возможно, тот еще не знает, что девушки сейчас при дворе...
     Когда под торжественные звуки труб и фанфар слуги внесли в зал следующее блюдо, принц решил, что эти сведения также постарается передать, вместе с трагической вестью о смерти Келлена и Джебедии.
     Вот только сможет ли он выдержать на этом пиршестве, пока не придет время встречаться с Тависом?..

***

     Тавис, конечно, узнал о трагедии несколько дней тому назад. Он присутствовал на мессе, которую Джорем и епископы Ниеллан и Дермот отслужили в маленькой михайлинской часовне за упокой души Элистера, Джебедии и Раиса, и видел, как их тела погребли в крипте.
     В этой часовне он хотел ненадолго задержаться, чтобы поразмыслить в одиночестве, как делал обычно, перед тем как отправиться к Порталу на встречу с Джаваном, но затем вспомнил, что именно сегодня Кверон намеревался провести какой-то загадочный гавриилитский обряд. Однако, проходя мимо часовни, с удивлением обнаружил приоткрытую дверь. Не удержавшись, он рискнул заглянуть вовнутрь.
     - А, Тавис, я надеялся, что ты зайдешь, прежде чем я начну, - поприветствовал его Кверон, дружески помахав юноше рукой. У него за спиной, перед алтарем, был установлен небольшой столик. - Заходи, пожалуйста, и закрой дверь. Я хотел кое о чем попросить тебя.
     Тависа это удивило, поскольку они с бывшим гавриилитом никогда прежде не общались наедине, однако он послушно вошел в часовню, притворив за собой дверь.
     Он также с недоумением отметил, что на Квероне вновь гавриилитское одеяние с белоснежной накидкой из тончайшей шерсти, сколотой на левом плече зелеными значком с изображением ладони со звездой - символ священника-Целителя.
     - Сегодня я исполняю свой долг гавриилита, - пояснил Кверон, заметив вопрошающий взгляд Тависа; однако он по-прежнему старался держаться так, чтобы молодой человек не мог разглядеть столика перед алтарем, у него за спиной. - Если уж однажды вступил в Орден... - он пожал плечами. - Впрочем, я совсем не о том хотел с тобой поговорить. Мне... мне кажется, от Раиса ты узнал, что у меня это так и не вышло. Я подумал, может, ты сумел бы научить меня?..
     - Научить блокировать способности Дерини? - напрямик спросил Тавис. - Не знаю, получится ли у меня, если уж Райс не смог. Он был куда талантливее, чем я.
     - И чем я тоже, по крайней мере, в этой области, - пробормотал Кверон. - Но я должен этому научиться, Тавис. Это очень важно! Пару недель назад я встретил очень храброго, но совершенно беспомощного человека на холмах близ Долбана. Я оставил его с фанатиками-виллимитами, которые смотрят на него как на пророка или на святого - а ведь он и впрямь мог бы спасти сотни наших сородичей, если мы сумеем укрепить их веру в него. Но чтобы добиться этого, нам нужен кто-то рядом с ним, способный делать то же самое, что и Райс. Если бы я научился, это бы ему очень помогло. И я готов пойти на любые жертвы ради такой цели.
     - Вы намекаете, что я на это не готов? - негромко спросил Тавис.
     - Конечно, нет. - Кверон покачал головой. - Но с тобой все.., не так просто. Если не считать физического недостатка - твоей руки, есть и другая сложность. Все помнят, как близок ты был с принцем Джаваном. Из-за этого будет труднее оправдать твое появление у виллимитов.
     - Я понимаю, - отозвался Тавис, складывая руки на груди, так, чтобы пустой рукав поменьше бросался в глаза. Он досадовал на Кверона, что тот напомнил ему об этой утрате, и на себя самого - за то, что это так задело его, - И все же, никак не желая вас обидеть, скажу, что едва ли вы сумеете обучиться этому приему.
     - Но ты дашь мне шанс? - продолжал настаивать Кверон.
     - Что, прямо сейчас? Здесь?
     Кверон пожал плечами.
     - Никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня. Или ты торопишься к Джавану?
     - Нет, еще пара минут у меня есть, - пробормотал Тавис. - Но...
     Вздохнув почти с раздражением, он неожиданно шагнул к Кверону, провел рукой тому по лбу и одновременно мысленно потянулся к той области сознания, о которой узнал от Раиса. Кверон инстинктивно отпрянул, но недостаточно быстро. Осознав постигшую его утрату, он поник и даже не сделал попытки высвободиться, когда Тавис ухватил его за одежду, а изуродованной рукой уперся в шею.
     - Знаете, а ведь я мог бы оставить вас вот так, - прошептал Тавис, впившись взором своих светло-голубых глаз в испуганные карие глаза старшего Целителя. - Конечно, я этого не сделаю, и даже не стану вторгаться в ваши мысли, чтобы выяснить, зачем вам все это понадобилось - но вы очень рисковали.
     Вы же меня почти не знаете!
     - Но ведь ты мог бы сотворить такое и без всякого предупреждения, - заметил Кверон, сумевший даже в такой непростой миг быстро взять себя в руки. - С Райсом было то же самое. И даже когда я знал, чего ожидать, противиться было бесполезно.
     Он не рассказывал тебе, как мы с Эмрисом пытались однажды докопаться до истины? Это было в самый первый раз, когда они явились к нам с Элистером, чтобы показать, на что Райс способен. Это страшный дар, Тавис. Да смилуется над нами Господь, что мы вынуждены использовать такое оружие против себе подобных!
     - Да поможет нам Бог! - с тяжким вздохом отозвался Тавис. Опустив глаза, он в одно мгновение вернул Кверону его способности, однако не отстранился и руку не опустил. - Простите. Мне не стоило этого делать. Хотите взглянуть на ту область, где, по-моему, это происходит? - Он вновь посмотрел на Кверона. - Хотя не думаю, что это что-то изменит.
     Со слабой улыбкой Кверон поднял руки, легонько касаясь запястий Тависа.
     - Если уж я не научусь и у тебя, так, может, хоть скажу себе, что это - не мое, и успокоюсь. Ты позволишь?
     Расслабившись, Тавис прикрыл глаза и начал опускать защиты, чувствуя, что Кверон делает то же самое.
     Прежде он побаивался Кверона, ведь тот был почти легендой среди гавриилитов, одним из лучших, самых сильных и хорошо обученных Целителей.., но теперь, познав его слабость, Тавис больше не испытывал страха. Он позволил собрату-Целителю войти в его сознание, мысленно прощупывая ту область, где происходило блокирование способностей, затем несколько раз воздействовал на нее в мозгу самого Кверона, к вящему изумлению гавриилита.
     Когда они прервали контакт, и физический, и ментальный, Кверон мог лишь устало покачать головой, и Тавис понял, что тот наконец убедился в бесплодности своих попыток.
     - Благодарю, - прошептал гавриилит, опуская глаза. - Я больше тебя не побеспокою, Тавис.
     - Вы меня ничуть и не побеспокоили, - возразил молодой человек, в душе которого внезапно пробудилось сочувствие к старшему, - Мне остается лишь надеяться, что вы сами окажетесь для меня лучшим наставником, чем я для вас. Отец Элистер как-то сказал, что варнаритское образование, которое я получил, неполно, по сравнению с тем, как учат у гавриилитов и михайлинцев...
     Его собеседник, уже вполне оправившись от недавнего разочарования, - и Тавис мог лишь сильнее уважать его за это, - отозвался с улыбкой:
     - Что ж, у каждого из нас свои достоинства, я полагаю. - В голосе его не было зависти и почти не слышалось сожаления. - Господь не всегда награждает нас талантами, коими нам так хотелось бы обладать, но надлежит верить в Его высшую мудрость...
     По-моему, Элистер втайне всегда мечтал быть Целителем. Человек редко получает то, чего жаждет его душа...
     - Это верно, - сочувственно улыбнулся Тавис, протягивая Кверону руку в знак примирения. - Ладно, мне пора на встречу с принцем Джаваном. Да и у вас, мне кажется, были какие-то важные дела, пока я не помешал. Но буду с нетерпением ждать наших занятий.
     - А мне будет приятно иметь дело с таким способным учеником, - отозвался Кверон, дружески пожимая руку Тависа - Да благословит тебя Бог, сын мой.
     Тавис с благодарностью перекрестился вслед за старшим Целителем, а затем вышел из часовни, аккуратно прикрыв за собой дверь. Кверон же, оставшись один, задвинул засов и в задумчивости вернулся к столику перед алтарем, где его дожидалась небольшая жаровня, полная углей, маленький, острый, точно бритва, нож и свернутая гавриилитская коса - г'дула.

Глава 4

     Вот, они научат тебя, скажут тебе, и от сердца своего произнесут слова
     Иов 8:10

     Только спустя час после вечерней службы Джавану удалось ускользнуть к Порталу, скрытому в недрах Королевской Башни. Спускаясь по винтовой лестнице в тускло освещенный коридор, он думал о том, что Тавис, скорее всего, уже несколько раз появлялся и уходил, не застав ни самого принца, ни послания от него. Вообще-то, у Джавана не было никакого оправдания своему присутствию в этой части дворца, так что оставалось лишь надеяться, что Тавис не заставит себя долго ждать - и принца не заметит стража.
     Впрочем, до цели оставалось рукой подать, и никто его пока не окликнул, так что, может, в