ончиком  пальца  его виска,  и  его сознание  снова
вернулось. Чувствуя легкое головокружение, Камбер тряхнул головой.
     -- Кажется,  я так и остался Алистером,--после короткой паузы прошептал
он.
     --  Именно,--согласился Рис.--Как это ни странно,  твое опасное  второе
"я" осталось  скрытым,  хотя если кто-нибудь захотел бы  поискать  его,  то,
возможно,  докопался  бы. Теперь,  по  крайней  мере,  мы знаем, что  я могу
сделать это с каждым. И мы знаем, как подействует мераша.  А теперь осталось
испробовать  только полдюжины  порошков  и  посмотреть, как они действуют на
дерини с блокированными способностями. Думаю, нам предстоит тяжелая  неделя,
не говоря уже о том, что добровольцев у меня нет.
     Ни Камбер, ни Йорам не стали оспаривать это утверждение.

     * * *
     Всю  оставшуюся неделю  продолжались  эксперименты.  Порошки Риса  были
сначала испытаны на  Грегори и Джессе, затем на Дэвине  и Энселе, а потом их
попробовали Джеффрэй и Джебедия.  К празднику святого Тейло, на который были
назначены похороны Синила, все они  нуждались  в передышке, хотя бы на время
реквиема.
     Похороны Синила прошли  с  огромной пышностью  и  достоинством.  На них
регенты немало позаимствовали у церкви и  в казне. За последние тридцать лет
Гвинедду не случалось видеть погребение царствовавшего монарха. Синил не был
ни очень хорошим, ни обожаемым королем, но  он был человеком и Халдейном, он
сверг с престола Имра и не дал  его сестре вернуть  трон Фестилам. Никто  не
мог  отрицать,  это были благие деяния, и народ был  по крайней мере  за них
благодарен Синилу.
     Но, несмотря на  их  своеобразную признательность, они не понимали его.
Не  любили  за   набожность,   которая  заставляла  Синила  страстно  желать
возвращения своего духовного сана  и  отделения от  дел государства, которое
досталось ему ценой огромных усилий.
     Зато понимали то,  что  Синил, не будучи прекрасным или особенно мудрым
королем, проявлял  подлинную заботу о  благосостоянии  своего  народа,  хотя
порой и не знал,  как нужно править или как выбирать себе советчиков. Он был
много лучше ребенка, наследующего престол Гвинедда.
     Ясно было, что по крайней мере два следующих года страной будут править
регенты.  Среди  соотечественников-людей   их  персоны  были  популярны,  но
все-таки  они были  только людьми, а  народу  было  прекрасно известно,  как
трудно устоять от искушения и не воспользоваться своим положением при дворе,
чтобы  получить звания  и земли.  Нет, регенты--это  нечто совсем иное,  чем
монарх на престоле.
     И все же не могла не трогать прелесть  трех принцев. Никто о них толком
ничего не знал--всю  жизнь  отец тщательно  оберегал детей от толпы,--но, по
слухам, наследник и младший  принц были умными прелестными мальчиками,  хотя
первый был слаб здоровьем.
     О  среднем  сыне, увечном принце  Джаване, носившем печать Божьей кары,
особенно не распространялись. Кое-кто сочувствовал мальчику, но  не было  ни
одного человека, который пожалел бы, что именно Элроя, а не Джавана коронуют
в  мае,  в  день  двенадцатилетия  близнецов.  Хотя  закон  и  не  запрещал,
считалось, что калеке не пристало сидеть на троне Гвинедда.
     Но все могло  и  перемениться  с  легкой  руки регентов. Правда, ходили
слухи, будто днем и ночью с мальчиком должен находиться Целитель.  Возможно,
он умрет  и этим прекратит смятение в  умах. Если спросить об этом регентов,
то, ответь они по чести, пришлось бы признаться, что печальный исход в видах
государственных был  рациональным решением. Рис Майкл  был  на  полтора года
младше Элроя и Джавана, и до его совершеннолетия было еще далеко.
     Первым появлением принцев на людях после смерти Синила, если не считать
кратких визитов в часовню, было участие в  погребальном шествии--они шли  за
гробом  отца. От замка, где  тело умершего  короля  находилось всю последнюю
неделю,  процессия двинулась по узким извилистым  улочкам  и в  конце концов
достигла собора Всех Святых.
     Элрой  с золотым  обручем  наследника на  голове, блестевшем  в  черных
волосах,  шел,  не глядя  по сторонам, с высоко поднятой головой, бледный  и
суровый. За последнюю неделю  он  получил множество наставлений.  Его черные
одежды  приличествовали  случаю,  но  на  груди  и   спине  помещался   ярко
расцвеченный герб Халдейнов--знак, отличающий наследника. Братья шли за ним,
так же одетые в черное.
     Джаван хромал  меньше обычного, удивляя тех, кто его раньше не  видел и
поверил слухам о чудовищном увечий. Он держался так же холодно и царственно,
как  и  его  брат.  Городские  зеваки  никак  не  могли  знать  об  утренних
манипуляциях Тависа, смягчавших боль,  причиняемую ходьбой,  не  знали они и
цены этой прогулки, которая будет заплачена сегодня ночью. Сейчас Джаван был
настоящим принцем, и никто не должен был в этом усомниться.
     Рядом с братом уверенно вышагивал  Рис Майкл, похожий на эльфа. Его так
и подмывало улыбнуться и помахать толпе рукой.
     Далее следовали регенты, все, кроме епископа Хуберта, который помогал в
устройстве  церемонии погребения и уже ждал в соборе с остальными прелатами.
Они  шли  четверо  в  ряд,  облаченные  в  траурные  одеяния,  переполненные
сознанием собственной значимости для будущего Гвинедда.
     Погребальную  мессу по Синилу служили архиепископ Джеффрэй  и  епископы
Каллен и МакИннис--друзья короля,  но  не друг друга. Служба  была наилучшим
прощанием  с набожным королем. В соборе теснились люди и дерини. Когда месса
окончилась, тело  Синила опустили в  усыпальницу под  полом собора, рядом  с
могилами королей  династии  Фестилов,  которые когда-то  правили  Гвинеддом.
Регенты  объявили,  что  позднее  гроб Синила  будет  перевезен  в  Ремут  и
присоединен  к  праху  предков  Синила,  а двор  вернется  в прежнюю столицу
Халдейнов, как только будет сделан необходимый ремонт. Регенты  позаботились
даже, о могилах отца  Синила--Элроя, известного как Ройстон, и деда--Эйдана,
известного под именем Дэниэла Драпировщика.
     Это  заявление  представляло новую  власть в выгодном свете. Проявление
набожности и  уважения к прошлому нашло отклик у людей и дерини. С переездом
в старую  столицу связывали будущее процветание династии Халдейнов и надежды
на  мудрость  новых  правителей. Начало  регентства, казалось,  дает к этому
повод.
     В  первые недели после похорон  Синила регенты очень заботились  о том,
чтобы  ни одним  неосторожным  поступком не  разрушить  ловко созданное  ими
представление. Пока двор носил траур, регенты  занимались  приготовлениями к
предстоящей в мае коронации Элроя, утверждая свою стратегию на месяцы и годы
вперед.  Совет избавился ото всех дерини, кроме единственного--архиепископа.
Теперь главной задачей регентов стало выдворение дерини из замка, устранение
их влияния на принцев.
     Для начала мальчиков расселили  по  отдельным комнатам. Расположенные в
одном крыле,  они разделялись  комнатами прислуги и  самих  регентов.  Уроки
проводились как обычно, только нагрузка стала еще больше, а учителя  строже.
Очень  часто Элрой  отсутствовал  на  занятиях,  все  так же  проходивших  в
детской.  Регенты сочли, что он сможет  научиться большему,  путешествуя  по
своему королевству и осматривая владения. На самом  деле все это было частью
программы,. рассчитанной на  его изоляцию и все возрастающую зависимость  от
регентов.
     Чтобы избежать гнева Джавана, Тавису позволили остаться при дворе,  но,
по  замковым слухам,  дни  его были сочтены. Он  был одним  из  тех  дерини,
которые пришлись не по вкусу регентам, и знал это.
     Для дерини,  уволенных  со  своих  постов,  как, например, для Камбера,
недели  конца  февраля и начала марта стали  временем приготовлений к  новым
занятиям  и  новой  жизни.  Многие,  предвидевшие  свою   отставку,  заранее
занимались  тем  же.  Архиепископ  Джеффрэй  просил  Камбера  участвовать  в
церемонии коронации  Элроя,  дав повод задержаться  в  столице  и, возможно,
выяснить  кое-что  из  планов  регентов,  но  рано  или  поздно  отъезд  был
неизбежен, и Камбер это  понимал. К счастью, у него все еще была Грекота. По
крайней мере в Грекоте он сможет действовать без опаски.
     Камбер делил свое время между молитвой и размышлениями о судьбах своего
народа, не забывая оказывать услуги и демонстрировать всяческую приязнь тем,
кто оставался  при дворе. Используя свои связи,  он постарался разузнать как
можно больше о тех людях, в чьи жадные руки попало будущее Гвинедда.
     Словно всего этого ему было мало, Камбер  еще  и приглядывал за борьбой
Дэвина  и  Энселя  против  шаек,  бесчинствующих  на  дорогах  и  все  более
досаждавших   путникам.  Не  без  помощи  Йорама  личности  некоторых   были
установлены.
     Дэвин--граф  Кулдский,  поймал  и  повесил  двоих  своих  подданных  за
изнасилование  и  убийство  жены  фермера из  Чилдермаса.  На  дорогах стали
появляться и банды людей.  Время  от  времени между ними и  дерини возникали
жестокие стычки, Полагали, что именно такая шайка людей спалила монастырскую
школу в Барвике, учениками которой были преимущественно дерини. В Эборе тоже
было неспокойно.  Из тех, кто  нападал на  Камбера и Йорама, полдюжины  были
опознаны Джессом и его отцом, всех поймали и водворили за решетку.  В первую
же ночь юных бездельников едва не захватила и не  повесила  взбешенная толпа
людей. Спасти заключенных  солдатам  Грегори  удалось  ценой жизней  четырех
дерини  и  двух людей. Пленников  поместили в более  безопасные  камеры,  но
Грегори  сомневался,  что  продержит   их  долго.  Отцы   юношей   требовали
освобождения узников, раз граф Эборский не может обеспечить их безопасность.
Кроме того, в сущности, эти злодеи были просто-напросто мальчишками.
     Перед лицом таких потрясений  Камбер выдвинул идею, для решения которой
талант Риса был просто необходим. На разработку общего  принципа у него ушли
недели, не меньше времени были потрачено на всестороннее обсуждение с Рисом,
Эвайн и Йорамом. С Джебедия они целые  сутки обсуждали военные и религиозные
стороны дела и спорили о том, что может помешать исполнению планов.
     В  конце концов Камбер убедился, что это ужасная идея,  что есть только
тень  надежды  на ее осуществление, но другого  пути попросту  не было.  Его
необходимость  диктовало  реальное  положение их расы.  Избранный  путь  мог
обеспечить выживание  дерини.  Он был рассчитан так тонко, что выход из игры
одного из исполнителей плана ставил под сомнение не только  всю затею,  но и
само существование Совета.
     Все же это было лучше, чем ничего. К тому же существовала надежда,  что
до исполнения  этого отчаянного замысла дело не дойдет, но все приготовления
надлежало сделать. Если план будет не нужен, их легко можно свернуть.
     -- Я знаю,  все это рискованно,--произнес Камбер сразу после  того, как
они с Джебедия изложили  суть идеи  Совету, собравшемуся  за  своим огромным
столом  слоновой  кости.--  Но,  по  крайней  мере,  план  дает  шанс выжить
некоторым  представителям  нашей расы,  особенно  самым  обычным дерини  без
выучки и положения, которые не знают наших методов защиты.
     -- Сомневаюсь,--Джеффрэй покачал головой.--Во-первых, мне  не нравится,
что идея будет преподнесена под прикрытием церкви. Существует уже достаточно
религиозных мистификаций, и нет нужды выдумывать еще одну.
     -- Согласен,--сказал Камбер. И если бы ты только знал, сколько, подумал
он.--Но ты не станешь отрицать, что это отличное прикрытие.
     -- Да, я полагаю,--Джеффрэй вздохнул, по меньшей мере, в  четвертый раз
за вечер.--Но это не единственное мое возражение.
     Камбер улыбнулся.
     -- Я на это и не надеялся.
     -- Я  серьезно!--обиделся  Джеффрэй.--Кроме сомнительных  теологических
аспектов твоего предложения, весь план висит на возможности  обучения других
дерини  тому, что может делать Рис.  А  что если  они не  смогут? Если  так,
представь,  что  с  Рисом  что-то  случится.  Ведь  мы  не  знаем,  могут ли
способности возвращаться сами по  себе.  Это  будет означать такую же верную
смерть нашего народа, как и от меча людей или пламени костра.
     --  Может  быть,  способности  дерини можно  передать  детям, даже если
могущество их родителей блокировано,--  спокойно сказала Эвайн.--Может быть,
дети так и останутся дерини?
     -- А может, и нет!--резко вмешался Грегори.--У  тебя есть  дети, Эвайн.
Хочешь, испытаем на них?
     Эвайн  отрицательно  покачала  головой,  а Джебедия  вздохнул  и  пожал
плечами.
     -- Возможно,  нам придется воспользоваться и этим, Грегори.  Существует
еще  и   вероятность,  правда,  ничтожная,  что  наши  страхи   относительно
преследований никогда не сбудутся или гонения будут не такими жестокими.
     --  Да,   а  еще  вероятно,  что  змеи  могут  летать!--глубокомысленно
продолжил Грегори.--Давай  дальше, Джеб,  тебе лучше  знать.  Скольких твоих
офицеров перевели на другие Должности и  заменили на фаворитов регентов  еще
до  того, как  ты был лишен звания маршала? Скольких наших друзей и знакомых
выгнали,  а  на их места  назначили людей, о  которых мы  никогда  раньше не
слышали, но у которых были рекомендации регентов? И, наконец, есть наши же с
вами соплеменники, которые  просто приглашают регентов начать на нас  охоту,
те,  которых Джесс,  я и твои племянники, Эвайн, стараются поймать, пока они
не спровоцировали еще более кровавую бойню, чем при Найфорде.
     -- Но банды, орудующие на дорогах, не несут ответственности за случай в
Найфорде,--возразила  Эвайн.--Кроме   того,  я  думала,   что   с  ними  уже
справились. Ты так говорил.
     До предела возбужденный, Грегори  положил руки на стол и перевел взгляд
на хрустальный шар, висевший над центром стола.
     -- Моя дорогая девочка, как ты можешь быть  столь наивной? Это же малая
толика! Слезинка в безбрежном море! Если бы не осталось больше банд, если бы
нападения прекратились немедленно, прямо  нынче вечером,  все равно  было бы
уже поздно!  Ты говоришь, что преследований может и не быть? А я говорю, что
они уже  начались и  увеличиваются понемногу исподволь. Имея наших чудесных,
лицемерных,  всей  душой  ненавидящих  дерини регентов,  имея  два  года  до
совершеннолетия нового короля или его близнеца, если Элрой не проживет долго
или  больше  трех  лет,  если   Рис  Майкл  взойдет  на  престол  до  своего
совершеннолетия,  можно  заключать  пари  на  то,   что   станет  еще  хуже!
Единственные вопросы,  которые меня  интересуют,--это  насколько хуже и  как
скоро.--Он  резко откинулся на  спинку  стула.--  Прошу прощения.  Это долго
накапливалось. Но именно это я чувствую.
     Потрясенные,  все молчали,  уставившись  на  Грегори. Камбер  прочистил
горло и оглядел свой Совет внимательным взглядом. Они заслужили  эту гневную
речь  за  то, что  были  так далеки от  реальности,  так долго  надеялись на
удачу... Но, возможно, было еще не поздно...
     --  Твои  предупреждения приняты к  сведению,--произнес Камбер,  теперь
мысля как Алистер.--Вероятно, всем нам следовало обратить побольше  внимания
на серьезное положение вещей, Мы понимали, что происходит, но, думаю, только
после смерти  Синила  это стало принимать угрожающие масштабы.  Мы  не можем
более рассчитывать на его  влияние, защищавшее нас хотя бы немного. Остались
бесцеремонные, алчные регенты, следующий шаг которых предугадать невозможно,
однако их  настроение совершенно  ясно:  они  не  любят  дерини!  Думаю,  до
коронации мы  должны решить, что собираемся предпринять  для  защиты  своего
народа и  каждого дерини в  отдельности. И,  откровенно  говоря, у  меня вся
надежда на талант Риса.
     Все согласно закивали, и даже  Грегори  промолчал,  не возразив. Камбер
взглянул, на Риса, за ним--остальные... Целитель пристально разглядывал свои
руки,  лежавшие на столе ладонями  вниз,  красивые,  изящные руки с  тонкими
пальцами и короткими ухоженными ногтями. Рис чувствовал внимание окружающих,
но не прервал изучения  своих рук. Когда  он заговорил,  его голос  был едва
слышен.
     --   Вам   интересно  знать,  почему  я  так  внимательно  изучаю  свои
руки,--мягко  произнес он,  не поднимая  глаз.--Для  этого есть причина. Это
руки  Целителя,  предназначенные  для служения  человечеству--людям и дерини
одинаково. Много лет назад я поклялся в этом клятвой Целителя. Очень часто в
этих руках я держал жизнь, иногда и ваши жизни. Теперь же оказывается, что в
них  находятся  жизни целого народа. Вас не удивляет,  что мне очень тяжело?
Грегори,  сегодня  ты  у  нас  пророк,  наша  Неста,  предсказавшая  падение
Каэрисса.  Только вот Несте никто не верил, а  она оказалась права. Надеюсь,
что  ты не прав.--Наконец он поднял  глаза и устремил взгляд на Грегори.--Но
даже  если прав, я не готов  к  этой битве.  Думаю, и другие тоже не готовы,
иначе мы не собрались бы здесь  в поисках чуда.  Ты  нужен ним, Грегори. Нам
нужна  твоя сила, да, ты нужен нам,  чтобы, как и сегодня, предупредить нас,
когда мы уйдем в сторону от главной цели.
     --  Я  с  вами,--угрюмо  сказал  Грегори, и  его  светло-голубые  глаза
вспыхнули.--Я никогда  не говорил, что  собираюсь  уйти или что сомневаюсь в
вас.  Просто...  черт  бы все  это  побрал! Я  солдат! Я не понимаю  поэзии.
Разговаривай со мной так, чтобы мне было понятно!
     -- Хорошо,--отрубил  Рис.--Хочешь быть военным, я тоже  могу им  стать.
Факт: мы установили, что специальные порошки, доступные людям, безвредны для
дерини  с  блокированными  способностями.  Это означает,  что  дерини  можно
спрятать под самым  носом  у ищеек,  и если  никто  не знает, что  они  были
дерини, их никогда не найдут. Для тех, чья принадлежность к нашей  расе была
известна, это  означает переселение.  Но об  этом потом. Следующий  факт:  к
несчастью или к  счастью (зависит от точки зрения), мой талант  скорее всего
является  исключительным  преимуществом Целителя. Возникает вопрос: можно ли
обучить этому других Целителей  или я единственный в своем роде? И могут  ли
все  Целители  делать  это  или  только  несколько?  Маленькое  отступление,
Джеффрэй, ты предлагал познакомить меня с  другими  Целителями. По-моему, ты
имел в виду членов Ордена святого Гавриила?
     -- Именно.
     -- Отлично. Не  забывай о  том, что нам придется рассказать  им краткую
предысторию, включая и некоторые сведения о Совете. Так о ком ты говорил?
     --  Во-первых,  это  отец  Эмрис,--ответил  Джеффрэй.--Нигде  не  найти
лучшего Целителя, чем наставник Целителей. Хотя много лет назад он отказался
войти  в Совет, думаю, нам не  следует опасаться за  его благоразумие.  Я бы
доверил Эмрису свою душу и, между прочим, однажды уже сделал это.
     Легким смехом встретил Рис задумчивую улыбку Джеффрэя.
     -- Я знаю, о чем ты.  Так и думал, что ты назовешь его, и сам собирался
это  сделать. Под  началом Эмриса  я обучался совсем недолго, и тем не менее
уважаю и  почитаю  его.  Хотя  у  меня есть  некоторые  сомнения  насчет его
возраста. Кажется, наставнику около восьмидесяти?
     --  Может,  и  больше.  Но  у  него  прекрасное  здоровье.  И  уж  если
кого-нибудь можно обучить твоему умению, так его в первую очередь. К тому же
он поможет обучить остальных.
     -- Существенное замечание. Прекрасно, Кто еще?
     -- Кверон Кайневан,--ответил Джеффрэй.--Я  не  видел его уже  несколько
лет, и все же. он один из  самых лучших Целителей, которых я знаю. Некоторые
из вас  должны помнить его  выступление  в синоде,  канонизировавшем святого
Камбера. Извини, Йорам, что пришлось затронуть это, но  его речь была просто
великолепна.
     -- Я знаю,--прошептал Йорам.
     -- Знаете,  где он сейчас?--продолжал Джеффрэй.--Кажется,  вы говорили,
что несколько недель назад встретили его в Долбане?
     Когда Джеффрэй заговорил о способностях Кверона, Йорам опустил глаза, и
Камбер понял, что сын  вспомнил свою леденящую кровь встречу  с  Целителем в
синоде,   на  которую  намекнул  Джеффр