казалось куда более праздничным, чем ожидал Келсон, учитывая, что накануне на жизнь обоих королей было совершено покушение, но Летальд, похоже, был вполне уверен в себе и знал, что делает. Когда корабль отчалил от пристани, зеленый парус "Нийаны" поймал ветер и надулся у них над головой, и Келсон увидел, что на парусе красуется изображение белоснежного морского льва, символа Тралии. На мачте, на носу развевались парадные стяги Гвиннеда, Торента и Орсала. Пара тралийских боевых судов сопровождала их на выходе из порта, и вместе они проплыли мимо черных торонтских галер, которые вновь взяли на караул, приветствуя своего повелителя. Судя по всему, Летальд готов был сделать все возможное, чтобы нападение, подобное вчерашнему, не повторилось. На сей раз по дороге из замка в порт все было проверено самым тщательным образом, а носильщики заменены в последний момент самыми надежными челядинцами.
     - Думаю, что больше никто не осмелится ничего предпринять, - заявил он Келсону в то время, как "Нийана" и ее почетный эскорт, миновав маяки, устремились к северу, оставив далеко позади черные галеры. - По крайней мере, ничего не должно произойти, пока мы в плавании. Я совсем не знаю графа Матиаса, но Расул прежде казался мне человеком чести, а ведь именно он возглавляет торентцев. Я не могу возложить ответственность за вчерашнее нападение ни на него лично, ни на Торент. Если эти парни, - он указал на торонтские корабли, - попытаются играть не по правилам, то они рискуют войной. Однако кто может знать, что готовят для нас в Белдоре?
     Келсону оставалось лишь надеяться, что Летальд не ошибся в Расуле. Здесь, в тралийских водах, несложно было храбриться и изображать беззаботность; еще некоторое время, даже когда они поплывут вверх по реке, они по-прежнему будут двигаться вдоль берегов Тралии, где еще простираются владения Летальда, граничащие с Торентом. Однако если Летальд с Азимом ошибаются, и торентцы готовят предательское нападение, прежде чем они достигнут Белдора, то у шести черных боевых галер хватит сил, чтобы с легкостью опрокинуть любое сопротивление. Можно уповать лишь на то, что Летальд прав, и Торент не пойдет на открытую войну с Тралией и Гвиннедом. Так что, скорее всего, они окажутся в безопасности до самого Белдора.
     Вот почему, приняв все необходимые меры предосторожности, Летальд, похоже, вознамерился позабыть свои тревоги и от души наслаждался путешествием, стараясь, чтобы и гости его чувствовали себя наилучшим образом. Келсон мог лишь восхищаться его самоуверенностью, - впрочем, чего еще ожидать от людей, вынужденных на протяжении многих веков жить с торентцами бок о бок. Летальд даже позволил своему старшему сыну и наследнику, принцу Сирику, присоединиться к королевской свите, как и планировалось ранее, дабы командовать вторым тралийским кораблем... Лишнее доказательство его уверенности в том, что по пути не произойдет никаких неожиданностей.
     Посоветовавшись с Морганом, Келсон попросил епископа Арилана отправиться на корабле Сирика вместе с Дерри, Бренданом и Пейном, поскольку ему хотелось как можно дольше удержать их всех от близкого общения с торентцами, - которые, если не считать Лайема, теперь почти все перешли на черные галеры. Сегодня Лайем казался куда более взволнованным, чем накануне, но Келсон полагал, что виной тому возбуждение, а отнюдь не страх.
     Они поплыли на север, держась ближе к тралийскому берегу. Попутный свежий ветер направлял корабли в устье реки Белдор, и в долгих летних сумерках они бросили якорь для ночной стоянки, будучи по-прежнему в водах Тралии, хотя вдалеке уже показались купола города Фурстанана, что лежал в тумане на дальнем торонтском берегу. Расул с Матиасом перешли на борт корабля Летальда, дабы отужинать вместе с обоими королями, и в этот миг все обратили внимание, что далекий город внезапно оказался усыпан серебристыми блестками, словно шелковая вуаль.
     - Фурстанан шлет свой привет с помощью зеркал, - пояснил им Расул, указывая рукой в ту сторону.
     Келсон с приближенными собрались у борта корабля, чтобы полюбоваться этим зрелищем.
     - Они знают, что мы везем домой Лайема-Лайоса, а когда совсем стемнеет, вы увидите поразительное зрелище.
     - А это тоже часть зрелища? - спросил Келсон, указывая на множество лодок, что устремились в их сторону с факелами на носу.
     - Да, и их будет становиться все больше, чем ближе мы станем подплывать к Белдору. Отчасти именно за этим и нужны боевые корабли.
     В самом деле, черные галеры, развернувшись, встали вокруг трех тралийских кораблей, дабы не позволить лодкам приблизиться, так что тем поневоле пришлось развернуться и двинуться обратно, однако огоньки факелов виднелись еще очень долгое время, поскольку хотя увеличивалось расстояние между ними и кораблями, но одновременно сгущалась и тьма. Солнце садилось где-то на пустошах Корвина, оставшегося далеко позади, и Лайем безмолвно взирал на исчезающие лодчонки и на темнеющие очертания далекого берега Торента. Чуть погодя Келсон подошел ближе к мальчику, тогда как свита тактично отодвинулась в сторону.
     - Ты слишком давно не был дома, - заметил он, когда Лайем повернулся к нему. - Мне очень жаль...
     Лайем невесело усмехнулся и вновь взглянул на далекий берег.
     - Насколько я понимаю, от тебя это не зависело, - промолвил он. - Моему дядюшке Венциту за многое придется держать ответ, когда он встретится со своим Создателем, и если бы я сам не провел эти четыре года в безопасности при гвиннедском дворе, вполне возможно, что меня бы ждал точно такой же несчастный случай, как тот, что унес жизнь моего старшего брата.
     - Ты хочешь сказать, это не было случайностью?
     - спросил его Келсон.
     - Не более, чем вчерашнее покушение, - Лайем пожал плечами. - Однако у меня нет никаких доказательств.
     Содрогнувшись, Келсон также устремил взор на город на другом берегу.
     - Но какие-то подозрения у тебя имеются?
     - Да.
     - Махаэль?
     - Да, - отозвался Лайем, чуть помедлив.
     - Кто-то еще?
     - Возможно, мой дядя Теймураз.
     - А как насчет Матиаса?
     Лайем энергично затряс головой.
     - Нет, Матиас меня любит. Я в этом уверен.
     - Достаточно, чтобы выступить против собственных братьев? - возразил Келсон и повернулся к мальчику, который долгое время безмолвно взирал на него и наконец медленно кивнул.
     - Все равно, - прошептал он чуть слышно, - Матиас меня никогда не предаст.
     Внезапно со стороны тех, кто стоял чуть поодаль у борта судна, раздался слитный возглас изумления, и оба короля поспешно обернулись в ту сторону, а затем устремили взор на далекий торонтский берег.
     Там, над куполами и крышами города внезапно возникло яркое свечение, бледное, окрашенное в радужные тона, и огромным сверкающим куполом накрыло город, подобно озаренному солнцем мыльному пузырю. Келсон тоже не удержался от восхищенного возгласа, но Лайем встретил это зрелище радостным смехом и широко улыбнулся Матиасу, который в этот момент присоединился к ним, дабы полюбоваться происходящим.
     - Это они для меня, дядя Матиас? Или так происходит каждую ночь?
     Матиас приветственно кивнул Келсону и встал у поручней с другой стороны от Лайема. На нем была простая темно-синяя шелковая туника, и впервые за все время Келсон видел его с непокрытой головой.
     - Они делают это каждую субботу, мой господин, дабы возвестить приход Дня Господня. Но сегодня они это сделали в вашу честь - ибо вы их господин в этом бренном мире.
     - Но кто делает это, граф Матиас? - спросил Келсон.
     - Это братия монастыря святого Сазила, - отозвался Матиас. - Таков данный ими обет, возвещать Благодать Господню беспрестанными молитвами, являя зримый знак своего поклонения. Разумеется, все они Дерини, но вы, вероятно, считаете неразумным таким образом использовать свою силу...
     - Отнюдь нет, - возразил Келсон, с любопытством наблюдая за Матиасом. - Я до глубины души убежден, что сей дар - от Бога, и поскольку Он - Господь Света, то разве можно лучшим образом восхвалить Его, нежели сотворить пред ликом Его подобную красоту? - Он с огорчением пожал плечами.
     - Хотел бы я, чтобы и мой народ также верил в это.
     Матиас позволил себе чуть заметно улыбнуться и уставился на свои переплетенные пальцы.
     - Думаю, вашему народу предстоит еще многому научиться и, возможно, моему тоже - у вашего народа. Вы оказались совсем не таким, как я представлял себе, Келсон Гвиннедский, хотя Расул с самого начала пытался убедить меня в том, что вы - человек достоинства и чести.
     - Лорд Расул весьма щедр, - промолвил Келсон, - но он прав, я стараюсь всегда хранить верность своим друзьям. - Он помолчал немного, прежде чем добавить. - Мне бы хотелось, чтобы Гвиннед и Торент стали друзьями, граф. Нет никаких причин нашим странам враждовать друг с другом.
     - Боюсь, мои братья бы с этим не согласились, - ничего не выражающим тоном проронил Матиас.
     - Да, боюсь, что так, - негромко поддержал его Келсон. - И если бы все зависело только от них, то сомневаюсь, чтобы ваш племянник смог провести эти четыре года при моем дворе. - Немного поразмыслив, он решил все же не вспоминать давешнее покушение. - Но учитывая, что выбор не принадлежал никому из нас - ни мне, ни вам, ни вашим братьям, - то думаю, что по крайней мере вы по достоинству оцените тот факт, что у Лайема-Лайоса был шанс попробовать лучше понять своих западных соседей, прежде чем взойти наконец на трон... А такой возможности больше не было ни у кого из королей Торента.
     Матиас медленно кивнул и улыбнулся.
     - Верно сказано, милорд. И в этом вопросе я не стану с вами спорить. И добавлю также, - хотя, возможно, братья осудили бы меня за прямоту, - что, по-моему, все эти разговоры о Фестилах, претендующих на ваш трон, давно утратили всякий смысл.
     - Будем надеяться, что вся эта история закончилась с гибелью Венцита, - продолжил он, любуясь розоватыми отблесками, по-прежнему озарявшими город. - Вот уже два столетия, как Имре с Эриеллой покинули мир смертных. И еще добрых сто лет прошло после того, как погиб последний из наследников Фестилов по мужской линии во время той кровавой битве при Киллингфорде, где погибло столько славных людей из обоих наших королевств... И все это ради чего?
     Лайем, притихший, слушал Матиаса, широко раскрыв глаза. Он даже слегка попятился от своего дяди и Келсона, опасливо косясь на Расула. Смуглое лицо мавра не выражало никаких чувств. Матиас продолжал смотреть на противоположный берег.
     Несколько мгновений Келсон пристально взирал на всех троих, и сердце его колотилось так сильно, что кровь словно громом стучала в висках. Неужели все это самообман... Или Матиас и впрямь завуалированным образом предлагает ему союз, по крайней мере в том, что касается Лайема? Он использовал все это время чары истины, и Матиас не солгал ни единым словом, однако...
     - Вы правы, ради чего погибли все эти славные люди? - повторил он, едва осмеливаясь дышать из страха разрушить очарование этого мига. - Должен сразу сказать, что мы в Гвиннеде считаем Фестилийское Междуцарствием временем чужеземного завоевания, которое прекратили сами же Дерини, которые свергли последнего из Фестилов. Разумеется, после этого в нашей истории было немало темных страниц, однако осмелюсь утверждать, что все последующие столкновения доказали, что мой народ ни когда больше не склонится перед чужеземным игом. увы, многим пришлось пострадать и невинно погибнуть ради этой цели. Но я больше не желаю губить своих подданных в давнем затянувшемся споре.
     - Осмелюсь сказать, что в этом я с вами полностью согласен, - мягким тоном отозвался Матиас, не глядя на Келсона, и указал широким жестом на город, где постепенно стал гаснуть сияющий купол. - Однако я вижу, что на сегодня развлечения закончены. В таком случае нам, вероятно, пора отведать тех угощений, что приготовил для нас добрый принц Летальд. - Он положил руку племяннику на плечо. - Не угодно ли присоединиться к нам, Келсон Гвиннедский? Вы всегда будете желанным гостем за моим столом, - добавил он, проходя мимо короля, таким тихим голосом, что Келсон даже не был до конца уверен в том, что слышал.
     Больше за весь вечер королю не представилось возможности переговорить с Матиасом, но позднее он обо всем рассказал Моргану и Дугалу, - уже после того, как Матиас и Расул вернулись на борт своего корабля, а приближенные Келсона стали устраиваться на ночь. Под звездным пологом, устроившись на носу судна, Келсон и двое его друзей вошли в мысленный контакт, ибо то, что король желал им поведать, не должен был подслушать никто из посторонних.
     "После ужина они с Лайемом долго стояли рядом у борта, - сообщил Келсон после того, как они обсудили все сказанное Матиасом накануне. - Буду очень удивлен, если в это время они не обменивались мыслями, как и мы сейчас. Судя по всему, Матиас искренне любит мальчика и, скорее всего, готов верой и правдой служить ему, однако готов ли он восстать против Махаэля и Теймураза - это совсем другой вопрос, и ответа на него я не знаю."
     "Как ты думаешь, следует ли сообщить об этом Арилану?" - предложил Дугал.
     Морган мысленно хмыкнул.
     "Зачем? Чтобы он вновь принялся жонглировать словами и окончательно нас запутал?"
     "Думаю, пока не стоит, - принял половинчатое решение Келсон. - Но если Матиас и впрямь предлагает нам союз, и это сможет повлиять на ситуацию в Белдоре, то позднее мы сообщим обо всем Арилану и посоветуемся с ним. Признаюсь, что лично я опасаюсь Матиаса, потому что он приходится родней Венциту и всему этому семейству... Однако он сам указал на тщетность всех притязаний Фестилов на гвиннедский трон. Этот вопрос уже настолько набил оскомину, что едва ли хоть один разумный человек пожелает вновь поднять его."
     "Тогда, вероятно, нам следует ждать, чтобы Матиас сделал следующий шаг, - предложил Морган. - У нас есть еще несколько дней до прибытия в Белдор.
     Кто знает, что может случиться за это время?"

***

     Они снялись с якоря, едва лишь поднялся свежий утренний бриз, и двинулись вверх по реке, причем каждый из тралийских кораблей сопровождали две черных галеры, а торонтский флагман на полкорпуса опережал корабль Летальда. Расул, Матиас и четверо торентских стражников поднялись на борт перед отплытием, причем эти последние сменялись попарно, прислуживая обоим королям.
     Теперь, когда они вошли в торонтские воды, оба правителя со свитой пребывали в основном на палубе под специально растянутым пурпурным пологом.
     Это возвышение, установленное чуть в стороне от суетящихся матросов и прислуги, стало их постоянным местом пребывания, где можно было расслабиться на мягких подушках под свежим ветерком, потягивая прохладный шербет и наслаждаясь экзотическими плодами. Ночью они спали под открытым небом, и Келсону казалось, что звезды здесь гораздо крупнее и многочисленнее, чем дома, в Гвиннеде.
     Вот уже много лет ни один король Халдейн не проникал так далеко вглубь Торента. Здесь все казалось иначе, чем в Гвиннеде. Как и обещал Расул, то и дело к кораблям подплывали лодки и небольшие суденышки из окрестных деревень и поселков, однако черные галеры по-прежнему удерживали их на расстоянии от тралийских судов. Люди в лодках бросали в воду цветные ленты и гирлянды, дабы приветствовать своего короля, - точно так же, как они приветствовали Летальда, пока суда еще шли вдоль. берегов Тралии, - так что королевская флотилия плыла словно по цветочному лугу.
     Пейзаж на побережье менялся почти ежечасно.
     Золотые пляжи и скалистые утесы сменялись зелеными холмами и полями, а порой вдалеке виднелись города, окруженные крепостными стенами, и в каждом были церкви с округлыми куполами и минареты, сверкавшие, словно иглы, среди крыш и островерхих башен. К исходу второго дня они оставили позади земли Тралии, ее плодородные поля и пологие холмы, и теперь углублялись в Торент, с изумлением взирая на первые пурпурные отроги Марлукских гор, показавшиеся на правом берегу.
     Вся эта новизна и непривычность окружающего пейзажа немало развлекала их первые пару дней, и Лайем с удовольствием комментировал все, что видел вокруг, каждому, кто желал его слушать. Однако к концу второго дня даже он начал уставать. К третьему дню ветер на рассвете оказался слишком слабым, и команде пришлось сесть на весла, так что продвижение замедлилось, и само время словно остановило свой ход, так что к концу этого долгого дня корабли начали обмениваться пассажирами, чтобы внести хоть какое-то разнообразие в свой досуг.
     К полудню третьего дня пути Келсон со скукой стоял у борта на носу корабля вместе с Дугалом и сыном Летальда, принцем Сириком, который держался спиной к реке, обратив лицо к солнцу. Несмотря на то, как небрежно Летальд представил им своего наследника в Хортанти, тралийский принц - одногодок Келсона и Дугала, оказался весьма достойным юношей, получившим отменное воспитание и образование; однако его мало интересовали открывавшиеся по сторонам виды, ибо он немало путешествовал в этих краях вместе с отцом, и даже бывал в Белдоре. Правда, на сей раз принцу впервые довелось отправиться со столь официальной дипломатической миссией, ибо ему надлежало стать одним из свидетелей восшествия Лайема на престол, - но всем скоро стало ясно, что основной интерес Сирика в этой поездке отнюдь не дипломатический, а скорее матримониальный.
     - Я слышал, что в Гвиннеде редко бывает такая жара, и что погода там всегда - самая безопасная тема для разговора, - заметил он в начале разговора, разворачиваясь к Келсону и щурясь от сильного солнца. - Однако мне это кажется утомительным.
     Но сомневаюсь, что вместо того вы согласились бы поговорить о женитьбе.
     Келсон бросил на Сирика косой взгляд, не требовавший лишних слов, но тралийский принц лишь пожал плечами и широко улыбнулся.
     - Знаю, я с этим давно уже всем надоел. Но должен признать, как и для вас, для меня это больная тема, хотя и совсем по иным причинам. В отличие от вас, я жажду найти себе супругу.
     Дугал хмыкнул, не глядя на Келсона.
     - Насколько мне известно, недостатка в принцессах в последнее время не наблюдалось.
     - Да, никакого недостатка, - согласился Сирик.
     - Но, увы, большинство из них предпочитают жить в надежде, что завоюют сердце короля Гвиннеда, и не обращают никакого внимания на ухаживания скромного принца одного из форсинских княжеств.
     Сказать по правде, я был бы счастлив, если бы милорд Келсон наконец остановил свой выбор на ком-то из них, чтобы прочие несчастные смертные могли, наконец, вздохнуть спокойно.
     Келсон знал Сирика с самого детства, хотя и не слишком близко, и в силу этого давнего знакомства тот мог позволить себе некоторые вольности с гвиннедским королем. После того, как они отплыли с острова Орсал, Келсон всячески старался выбросить из головы мысли об Аракси, предпочитая не распылять свое внимание, в то время как ему угрожает несомненная опасность в Торенте, - но он прекрасно понимал, что пытается сказать ему Сирик. В орсальском семействе мужчины всегда были горячими и темпераментными, они женились рано и производили на свет многочисленное потомство. Лишь совсем недавно Келсон осознал, наконец, что его собственное сдержанное отношение к браку во многом может портить жизнь тем, кто ниже по статусу.
     - А есть ли у вас уже кто-то на примете? - полюбопытствовал он с улыбкой, стараясь, чтобы вопрос его прозвучал по возможности небрежно.
     Сирик деланно зевнул, прикрывая рот ленивым жестом. Затем устремил взор на мерно движущиеся весла, старательно делая вид, будто, на самом деле, ему совершенно все равно.
     - Ну, что касается моих кузин из рода Халдейнов, то они уже заняты, - объявил он веселым тоном. - Ришель в конце лета отправится в Меару, а Аракси, должно быть, выйдет за Куана Ховисского; он ухаживает за ней уже много лет. Одно время я имел виды на его кузину, принцессу Гвенлиан, но она станет королевой Лланнеда, если ее у брата не будет наследников, а для меня это может оказаться большой проблемой. Ведь рано или поздно я